Моя невеста

Всю жизнь я знал, что тяжелее всего мне даются извинения, а тем более извинения перед девушками. Хотя в данной ситуации я вообще не должен извиняться. Амелия тоже хороша, но до слёз она меня доводила. Я тихо подошёл к столовой, где за обеденным столом сидела Хинамори. Ещё слишком рано и никто из родителей ещё не проснулся, видимо она ранняя пташка. — Доброе утро, жаворонок — сказал я, входя в помещение. Девушка испуганно дёрнулась и зло посмотрел на меня. — Доброе утро, переросток бескультурный — буркнула она, беря в руки чашку с чаем. — Ты хоть что-то кроме чая ешь? — спросил я, усаживаясь на соседний стул. Девушка нахмурилась, всем своим видом показывая, что общаться со мной она не собирается. Да, наладить с ней отношения будет гораздо тяжелее, чем я думал. Но раз она снова дерзит мне значит не боится. А это уже прогресс, пускай я к этому не приложил никаких усилий. Продолжения нашего разговора не последовало, потому что пришли родители Амелии. Они мило разговаривали во время готовки завтрака. Когда яичницы с беконом для пяти персон были готовы, подтянулись мои родители. — Извините я уже позавтракала — сказала светловолосая, вставая из-за стола. Мистер и мисс Хинамори тихо кивнули, немного печально смотря на дочь. Все приступили к трапезе. Я без особого интереса тыкал вилкой в ломтик жареного бекона. Эта девчонка какая-та странная. То хамка, то пугливая. И это только две её стороны, которые стали мне известны за два дня. Так и не сумев съесть завтрак, я встал из-за стола и, буркнув что-то о том, что я наелся, направился на второй этаж. Проходя мимо одной комнаты, я услышал тихое поскуливание вперемешку с всхлипами. Я приоткрыл дверцу, заглядывая в помещение. На полу, облокачиваясь на стену, сидела Хинамори. Вокруг неё были разбросаны какие-то бумажки, ленты и салфетки. Я вошёл в комнату и тихо подошёл к девушке, попутно разглядывая разбросанные бумаги. Я сел на колени перед Амелией, взяв в руки яркую листовку. «Двадцать способов как сбросить вес за минимальное количество времени». — Ну и что это за фигня? — я откинул листовку в сторону, ожидая ответа — Ты и так тощая, как скелет. Хочешь довести себя до гроба? Знай, мне невеста с анорексией не нужна. — Я не собираюсь становиться анорексичкой — золотисто-карие глаза яростно кидали в меня молнии — Ты не понимаешь о чём говоришь. Я толстая, а те девушки с листовок стройные и красивые. Я тоже хочу быть такой. Тебе то легко говорить, ты же качок, и все девушки только и делают, что мечтают о тебе. — Ты хочешь, чтобы за тобой стайками носились девушки? — я иронично изогнул бровь, наблюдая за краснеющим со скоростью света лицом светловолосой — А я-то думал, что ты … — Замолчи! — с яростном криком, Хинамори налетела на меня, ударяя маленькими кулаками и сыпля проклятиями. Я засмеялся, хватая Амелию за запястья и останавливая этот цирк — Отпусти меня немедленно, ты — ошибка природы. — Ты безумно милая, но прости мне придётся кормить тебя силой если ты так сопротивляешься — сказал я, поднимаясь с колен и притягивая к себе возмущённую девушку — Что ты предпочитаешь шоколадные кексы или круассаны с клубничным джемом? — Шоколад — буркнула Хинамори, уткнувшись носом в моё плечо. Я повёл, слабо сопротивляющуюся, девушку в кухню. Усадив светловолосую на столешницу, я стал искать на полках кексы. Краем глаза я наблюдал, как Хинамори в нерешительности поглядывает на пол. Да, я очень сильно рискнул, предположив, что она не сможет слезть. — Ешь — сказал я, протягивая Амелии тарелку с большим кексом с кусочками шоколада — Сейчас сделаю чай, и ты расскажешь мне об этой фигне под названием диета. Светловолосая сморщила носик и внимательно посмотрела на содержимое тарелки. Через пару минут я разлил чай в две кружки, одну из которых дал девушке. Я пристроился на столе рядом со своей невестой. Она, не спеша, пила обжигающий напиток, но даже не притронулась к десерту. Я взял в руки кекс и поднёс его к лицу Хинамори. Та снова поморщила носик и отвернулась. — Амелия — создавалась ощущение, что я злой папа, ругающий непослушную дочь — Я же сказал, что силой заставлю тебя съесть хоть что-нибудь. — Мне нельзя мучное — сказала светловолосая. — Да, ты вообще ничего не ешь — я забрал из рук девушки полупустую кружку и вложил в раскрытые ладони кекс. Амелия неуверенно откусила кусочек бисквита — Видишь, не умерла же. А теперь рассказывай почему села на диету. — Из-за тебя — тихо сказала Хинамори — Я же типа твоя невеста, а ты такой весь крутой, а я очень обыкновенная девчонка, любящая смотреть сериальчики и гулять с подругами. Пускай я не люблю тебя, я не хочу, чтобы ты мне изменял. — Да, Амелия. Я самый крутой учитель на районе — это девушка когда-нибудь доведёт меня не то что до нервного срыва, до психушки — В школьное время, то есть лет пять назад, я был крутым и модным. Кстати, тогда я был твоим ровесником. А сейчас мне двадцать два года, я преподаю литературу в школе и придел моих мечтаний — это сон. Так что я ещё тот старпёр, а ты молодая, ты младше меня на пять лет. Я даже сочувствую тебе. Наверняка у тебя был парень, а тут жених, свадьба. — Не было парня — с толикой грусти сказала Амелия — Так скажем не везло мне с мальчиками. Либо безответная влюблённость с моей стороны, либо навязчивость с их стороны. Видите ли, я девочка и не должна хамить и грубить. — То есть, ты не только мне постоянно дерзишь — Хинамори весело улыбнулась, откусывая ещё кусочек шоколадного кекса — А я думал, что я избранный. — Икуто, ты это не думай, что после всего этого моё отношение к тебе изменилось — сказала девушка, отгораживаясь от меня уже пустыми ладонями. Амелия спрыгнула со стола, отряхивая ладони, и пошла в сторону лестницы. Забавная. Хотя точнее сказать смешная. То позволяет быть рядом, то отталкивает. И все эти изменения проходят за долю секунды. Интересно я действительно «избранный», удосуженный такой чести, как лицезреть и испытывать на себе все прелести её личности? А может и личностей? Я неохотно спрыгнул со стола, на котором совсем недавно я сидел вместе со своей невестой. Я побрёл в гостиную, лениво перебирая ногами. Плюхнувшись на диван кремового цвета, я взял в руки пульт и включил одно из моих самых любимых новшеств двадцать первого века — плазменный телевизор. Хотя в последнее время кинематограф только разочаровывает. Остановив свой выбор на каком-то сериальчике а-ля Санта Барбара, я устремил крайне рассеянный взгляд на экран. Не особо следя за изменение сюжета на экране, я начал обдумывать проблемы вселенского масштаба. Например, то что я профукал целый август своего законного отпуска. А Амелия сможет превратить мой отдых в ад кромешный, если только не придумает что-то похлеще. — Икуто — я обернулся и увидел отца моей невесты — через неделю ты и моя дочь уедите на Окинаву, и я хотел тебя попросить об одной услуге. Ты не мог бы присмотреть за Амелией. Ей уже семнадцать, и она ведёт себя, как взрослая, но на самом деле она ещё тот ребёнок. У неё появляется какая-то детская прихоть, и она как фанатик увлекается ей. — И как давно у неё есть такие маниакальные идеи? — спросил я, наблюдая за тем как мистер Хинамори садится на кресло, где вчера сидела его дочь. — С самого раннего детства — с какой-то грустной улыбкой сказал мужчина — Сначала были довольно безобидные идеи. Например, научиться плавать или вышивать, а потом стала намного серьёзней. Занять первое место на спортивных соревнованиях, получить высший бал на экзамене, а сейчас похудеть. — Не вижу в этих желаниях ничего опасного — я пожал плечами, отводя взгляд в сторону — Амелия сказала, что хочет похудеть, потому что считает себя не идеальной. Я сказал, что не согласен с ней, но ей мягко говоря, плевать на меня и моё мнение. Да, школьные годы дают о себе знать. Оправдание прогулам и опозданиям, дали небольшой стаж в актёрском мастерстве. Но врать отцу невесты, будущему тестю, такого мне делать ещё не приходилось. — Маниакальность не совсем в идеи, а скорее в методе исполнения — выдохнул мистер Хинамори — Амелия слишком серьёзно относится к любой поставленной задачи. Сделает что угодно для достижения цели. И может очень сильно навредить себе. Поэтому прошу, пускай вы чужие друг другу люди, позаботься о ней. Моя жена и моя дочь — самые дорогие люди в моей жизни. Я медленно кивнул, и мужчина, по-доброму улыбнувшись, встал и ушёл. Мне стало очень страшно. Во мне поселилось два страха. Первый страх за юную Хинамори, которая может пострадать из-за себя. А второй страх за себя. Ведь если верить отцу девушки, то она не перед чем не остановится. Значит, меня ждёт ну очень весёлое лето. — Я попал — на выдохе прошептал я, мечтая о скорейшем отдыхе.