Последняя опора Дома Эорла

      Готовясь ко сну, Эовин послала служанку с распоряжением наполнить ванну: нужно было отмыться от нечистот и дурных мыслей, скопившихся за день. Получив ответ с подтверждением того, что её веление исполнено, она сама отправилась в купальню. Банщики тут же исчезли бесследно, почтительно оставив девушку наедине с нею самой. Впрочем, ненадолго: в скором времени должна была вновь появиться личная служанка принцессы, а вместе с ней и её неоценимая помощь.       Восемнадцатилетняя Хильд была дочерью одного из воителей дворцовой стражи и трудилась в Медусельде с отроческих лет. Не столь давно она поступила на службу к Эовин, полюбившись последней весёлым нравом, честностью и находчивостью. Была она невысокая и очень худая, с тонкими чертами лица, выразительными жемчужно-серыми глазами и почти прозрачной кожей, под которой без труда просматривались голубые жилки. Светлые волосы она носила в пучке, из которого то и дело выбивались непокорные завитые пряди. Хрупкая и нескладная с виду, на деле Хильд была очень проворна, понятлива и с невиданной лёгкостью и быстротой проделывала даже самую тяжёлую работу.       Добравшись долгим коридором до нужных ей дверей, Эовин с силой налегла на них, распахнув перед собой обе створки. Затем, пройдя ещё с десяток шагов, свернула в боковой проём. Купальня для правителей Рохана имела вид небольшой, но вовсе не тесной комнаты, лишённой светильников: полыхающая жарким огнём дровяная печь не только хорошо обогревала, но и разгоняла вечерний сумрак. Под ближней к входу стеной стояла скамья, дабы пожелавшим омыться представителям Дома Эорла было где оставить одежду. Более всего места здесь занимала сама купель – широкая, наполненная прозрачной водой бочка из орехового дерева, над которой поднимался пар.       Эовин осторожно распустила художественно уложенные волосы, прочесав их пальцами, ловко расшнуровала на себе платье, разоблачилась и с наслаждением погрузилась в просторную деревянную ванну. Горячая вода приятно пощипывала кожу, расслабляла и заставляла забыть обо всех трудностях и заботах. Места было довольно, дабы окунуться с головой, что Эовин охотно и исполнила, после чего, вновь вынырнув и удовлетворённо фыркая, усердно протёрла ладонями лицо.       За дверью послышались лёгкие быстрые шаги.       - Госпожа, это я! – бодро объявила Хильд, стремительно войдя в купальню, и свалила на скамью у входа ворох сменной одежды для принцессы, которую принесла в охапке. Звонкий голос служанки, подобный звучанию лютни под пальцами менестреля, эхом отразился от каменных стен.       - Как будто сюда должен был явиться ещё кто-то, - откликнулась Эовин иронично.       - Будет вам! Как бы и в самом деле не приманить незваных гостей неосторожным словом, - со смехом предостерегла её собеседница. Она поднесла мыло королевне и, подступив к ней со спины, принялась промывать ей волосы. Тем не менее, разговору это не помешало.       – Люди и без того стекаются в Эдорас со всех сторон. Многие знатные господа с сопровождением прибыли с Вестфольда. Да что там! Так ли уж давно конунг Теоден, ваш дядя, с таким трудом самолично спровадил прочь из Медусельда небезызвестного Серого Скитальца?       - В Вестфольде нынче неспокойно, Хильд. На наши земли то и дело вторгаются прислужники Врага. Нам едва достаёт сил, чтобы держать оборону.       - Когда же наконец закончится эта война? – сокрушённо вздохнула служанка.       - Спроси лучше: чем, - еле слышно отозвалась Эовин. - Однако же и на один, и на другой вопрос ответы пока сокрыты.       Хильд слила ей на голову ещё немного воды из ковша, вымывая из длинных золотистых кос принцессы остатки мыльной пены.       - Мы не должны терять надежды на лучший исход, госпожа.       На это дочери Эомунда нечего было ответить, и она лишь откинула голову на бортик ванны, прикрыв глаза. Возможно, она не стала бы просто ждать лучшего исхода, скрываясь за стенами в бездействии – только кто её об этом спросил.       После купания Эовин решила всё-таки повидаться с конунгом – прознать о его самочувствии и пожелать доброй ночи. Вода расслабила её и вернула хорошее расположение духа, так что вновь ссориться с Теоденом она не желала – лишь молвить ему тёплое слово. Верная Хильд помогла королевне облачиться в серую бархатную мантию с меховым воротом, под которой скрылась длинная снежно-белая ночная сорочка. Кроме того, она слегка просушила, расчесала и уложила её волосы, так что в конце концов Эовин могла предстать вполне в пристойном виде перед дядей и всем королевским двором в придачу.       В тронном зале её ожидал неприятный сюрприз. Ни короля Теодена, ни его телохранителей на месте не было. Вместо них обнаружился сидящий у подножия трона человек весьма болезненного вида в чёрном одеянии, который, завидев её, поднялся навстречу.       - Моя возлюбленная принцесса, - приветствовал он её, осклабившись в улыбке до того омерзительной, что Эовин предпочла бы более глядеть на орочьи потроха, нежели на это лицо. К великому несчастью, оно было ей хорошо знакомо. Это был Грима, тайный советник Теодена, известный также под прозвищем не менее гадким, чем он сам - Гнилоуст.       - Где конунг? – ледяным тоном спросила девушка.       - Здесь нет никого, кроме нас двоих, что мне радостно. Как бы я хотел, чтобы такое случалось чаще, - изрёк человек в чёрном, неспешно шагая ей навстречу. Эовин сжала кулаки. Не хватало ещё, чтобы этот слизняк прямо здесь принялся распускать руки…       От Гнилоуста не укрылось то, как напряглась королевна, и это только подогрело его интерес. Он знал не хуже самой Эовин, что она не может сколько-нибудь серьёзно навредить ему, ведь любого покусившегося на жизнь тайного советника короля ожидало суровое наказание. Мало того, он знал, что она слишком любит Теодена, чтобы отстраниться от него. А вместе с ним, собственно, и от Гримы, который по долгу службы почти всё время находился при короле.       Остановившись в шаге от девушки, Гнилоуст с упоением потянул носом.       - Какой запах, - протянул он, зажмурившись и явно представляя некую весьма привлекательную для себя картину. И вскоре даже стало ясно, какую именно.       – Ты недавно мылась, ведь правда?       - А ты, по всему видать, не мылся уже очень давно, - с презрением ответствовала Эовин. – Спрошу ещё раз, коли уж скопившаяся за столько времени сера мешает тебе слышать. Где конунг?       - Это было довольно грубо, - заметил Гнилоуст, не подав виду, что оскорбился. – Что сделать мне, чтобы ты наконец-то поверила, что я тебе не враг?       «Отравиться собственным ядом», - хотела сказать Эовин. Но её опередил зазвучавший вдруг откуда-то сбоку знакомый голос – глубокий и зычный, хотя и слегка хрипловатый из-за почтенного возраста и непрестанной раздачи приказов:       - Не обманывают ли меня мои стариковские глаза? Это и в самом деле моя племянница и мой тайный советник за беседой?       Эовин обрадованно повернула голову на звук. От проёма, ведущего вглубь Золотого Чертога, опираясь на свою клюку, к ним медленно двигался король Теоден.       - Что в сием действе удивляет тебя, Государь? – полюбопытствовал Гнилоуст с такой приторно-слащавой улыбкой, что Эовин почувствовала себя дурно.       - Ничего, кроме того, что вы заговорили между собой по-людски, - заметил Теоден, приближаясь к трону. – Обычно вы лишь лаете друг на друга – точь-в-точь два пустобрёха.       - О, Государь, поверь мне, - протянул тайный советник. – Я и сам больше всего хотел бы знать, отчего принцесса так неласкова со мной.       - Была бы я с тобой по-настоящему неласкова, Гнилоуст, полетел бы ты у меня с крыльца Медусельда, считая головой ступени, - пробормотала себе под нос королевская племянница. Увы, её услышали.       - Эовин, – сурово одёрнул её конунг. – Что за поведение? Рядом с тобой стоит высочайший из придворных. Коли уж не можешь относиться к нему с должным почтением, тогда, сделай милость, обращайся к нему хотя бы по имени – благо, оно тебе известно. А все эти оскорбительные клички оставь для ропщущих.       Девушка закатила глаза, но в этот раз предпочла смолчать.       - К слову, - продолжал Теоден, обращаясь уже к советнику. – Хочу поблагодарить тебя, Грима, за чудодейственные целебные травы. От них и в самом деле спится лучше.       Эовин удивлённо взглянула на старика.       - Что ещё за травы? – вырвалось у неё. – Дядя, тебе было плохо? Ты посылал за лекарем?       - Не тревожься, Белая Дева Рохана, - отозвался Гнилоуст. – Нынче наш правитель, изволь видеть, вполне в добром здравии.       - Я с конунгом говорю, а не с тобой, - резко сказала принцесса.       - Эовин, - вновь многозначительно окликнул её Теоден, на этот раз даже чуть повысив голос.       Она вспыхнула, не в силах больше выносить всё это молча. Неужели конунг и вправду не видит, кому на самом деле стоит прижать его раздвоенный язык?       - Моё имя тоже мне известно, Государь, - с усилием проговорила она, сглатывая подступающий к горлу ком. – Я зовусь так уже двадцать с лишним лет.       Не желая ни мгновения больше находиться рядом с ненавистным королевским советником, страшно разобиженная на дядю, она пошла прочь из зала – в свою светлицу, единственное своё убежище в родимом доме, ставшем для неё теперь золочёной клеткой. Этой ночью она намеревалась запереться там хорошенько, чтобы и туда не дотянулись ничьи омерзительно холодные крючковатые пальцы.