Стадии принятия

Мелькор был разочарован. Разрушенные светильники оставили после себя уродливую черную воронку, груду обломков и полыхающую растительность. Удовлетворение собственной работой было неполным, а потом погасло и вовсе, когда тяжелый кулак Тулкаса прилетел точно в переносицу, в самую маковку, да так больно, что подниматься после удара моментально расхотелось. Валар стремительно покидали место своей дислокации, а разочарованный Мелькор устало потирал неоднократно сломанный Тулкасом нос. Было обидно в большей степени еще и потому, что Мелькор в своих фантазиях представлял этот момент несколько иначе: вот он, Мелькор — Король Арды, стоит в самом центре большущей черной воронки, вокруг все полыхает, вопли, горят волосы Манвэ, Астальдо придавлен особо крупным куском светильника, а через огонь к Мелькору выходит Майрон; он смотрит на своего валу восхищенно, отстегивает от пояса свой ювелирный молоток, подарок Ауле, и отбрасывает прочь, а затем убирает за ухо прядь своих прекрасных черных волос и бросается Мелькору на шею, крепко обнимая и целуя своего героя в обе щеки. В реальности же все было весьма прозаично. Пока кучка верещащих майар носилась по непонятной траектории, не ориентируясь в густом черном дыму и налетая друг на друга, сердитый Майрон угрюмо смотрел на перемазанного в саже Мелькора. Сам же Темный Вала сквозь грязь, вонь и сажу светился самодовольством и периодически раскидывал руки в стороны, ожидая непонятно чего. — Зачем ты их сломал? Мы с Ауле потратили уйму времени… — Да брось, твои руки создают самые прекрасные и изящные вещи на свете, а это уродство точно сделал не ты. Майрон в ответ только терпеливо выдохнул и оглядел Мелькора, твердо решив затаить временную обиду, но немного позже. — Что у тебя с волосами? — А, это, — Мелькор пальцами ухватил слипшуюся прядь своих некогда светлых волос, — раз уж я Тьма, то я и выглядеть должен… — В чем ты их вымазал? — И я решил… — Ну и вонища. — Черный вполне соответствует моему статусу. — Судя по запаху, это звериное дерьмо. Лицо Мелькора вытянулось бы от удивления, если бы мимику не сдерживал подсыхающий слой грязи. — Запах был стратегическим ходом, чтобы запутать противника. С этими словами Мелькор крепко ухватил майа за плечо и потащил за собой, Майрон же дернулся, зажимая ладонью нос и громко причитая. Дальше Мелькор помнил все только фрагментами: вот на громкие возмущения майа сквозь плотную пелену дыма выскакивает Йаванна — высоченная рыжая женщина, обладающая невероятной мускулатурой под смуглой кожей. Рука у Йаванны тяжелая… — Ауле, я нашла твоего мальчика! К нему Мелькор пристает! Страшнее тяжелой руки Йаванны был только ее язык-помело и звонкий голос, особенно в связке. Мгновением позже за спиной Мелько раздается приступ слабоумного смеха — с развалин светильников камнем вниз летел хохочущий Тулкас, прибежаший, услышав в общей неразберихе только «Мелькор». Долго думать Астальдо не любил и не умел, поэтому моментально загоготал вновь и понесся месить Мелькору физиономию. Последний краем глаза успел заметить, как через обломки, кряхтя и бурча, пробирается Ауле, пришедший на зов супруги за «своим мальчиком». Майрона под ручку уводила Йаванна, начиная моментально грузить свою жертву потоком бесполезной информации; майа то и дело оглядывался, пытаясь сквозь дым разглядеть, как счастливый, истосковавшийся по кулачным боям Тулкас хохочет и раскатывает Темного Валу по земле, морщась от чудовищной вони. Именно противный до тошноты запах остановил Астальдо, который изначально нацелился измесить «вражину подлую» в глину. Мысленно Мелькор для себя отметил, что стоит обязательно взять «стратегическую вонь» на вооружение, но, вспомнив реакцию Майрона, решил с подобным оружием повременить. *** Мелькор был разочарован. Разочарован своим внешним видом, вылазкой к светильникам, итогом вылазки. Майрон, кажется, обиделся на неловкие комплименты со стороны Темного Вала, и теперь этого майа придется снова выискивать там, куда трусливо убежали валар и их истеричные слуги. Из всей этой эмоциональной своры младших духов Майрон казался спокойствием во плоти, да и без плоти тоже. Он обладал всеми качествами отличного ученика, умом и огромным количеством талантов, которыми не мог похвастаться ни один майа. Мелькор неустанно повторял, что Аулендилу место среди прочих валар и нелепой ошибкой является то, что Артано был задуман и воплощен майа. Майрон на щедрое умасливание гордости не велся, но со временем к Темному Вала проникся некоторой симпатией, которая и не позволяла выгнать надоедливого гостя из кузниц или, на худой конец, позвать наставника. И когда лицо майа впервые озарила кривая вымученная улыбка, Мелькор воспринял это как мольбу об освобождении из лап брюзжащего Ауле и принял решение: разрушить светильники и под покровом тьмы увести Майрона любоваться вечной мерзлотой. Нравятся ли самому Майрону вечные льды, тьма и холод, Мелькор решил не уточнять, подумав, что кузнец уж точно устал от жара кузницы и полюбит заснеженные долины и вздыбленные льды всей душой. Мелькор лениво потер пальцами заживающую переносицу и подумал, что плохо подготовился, а Майрон совершенно не понял его намеков. Новый план был прост: использовать старый план, но захватить для Майрона теплый плащ. Ведь Мелькор тоже не понимал намеков.