Стадии принятия

— Нет. — Что? Почему?! — Мелькор был искренне удивлен. — Ты не понимаешь каких-то деталей плана или… — Потому что ты не тронешь ни одно из этих деревьев, пока я здесь. Майрон повернулся к вала спиной, стягивая грубый кожаный фартук для работы в кузнице. Мелькор, будучи счастливым обладателем самого большого спектра эмоций, даже слегка потерялся и не мог толком понять, сколько же чувств испытывает в данный момент: радость от предвкушения грядущих пакостей, удивление очередному отказу Майрона (удивлялся вала каждый раз, как в первый), злость на всё того же Майрона по целому ряду причин и что-то ещё. Искать новое убежище братьев и сестер было делом утомительным, но всё разрешилось само собой, когда на одном участке земли ярко засияли два непривлекательных растения. Темный Вала тут же смекнул, что светлый братец Манвэ с очень большой вероятностью заселился как можно ближе к локальному освещению. Мелькор же списывал любовь родственников к непрерывно светящимся объектам на дисфункцию определенной части их разума, которая отвечает за неконтролируемую тягу ко всему блестящему. Мятежному очень хотелось верить, что Детям Эру не придётся страдать от подобного недуга. Также Мелькор питал надежду, что Майрон хотя бы частично поддержит идею об уничтожении светил, но майа уже который раз терпеливо объяснял, почему не хочет участвовать в этой затее и почему не советует Мелькору заваливаться в кузницы Ауле без приглашения. Вала банально пропускал монотонную речь Аулендила мимо ушей, откровенно засматриваясь на блестящие от пота сильные руки майа. Последний же стойко выдерживал все похабные взгляды и даже не морщился. — Жарко тут? Нигде тебе эта жара покоя не дает, — елейным голосом протянул Мелькор. — Температура в самый раз, — коротко отозвался Аулендил, даже не оборачиваясь на нарушителя своего спокойствия. — А я вот тебе что-то принёс для прогулки по моим ледяным владениям. Майрон медленно выдохнул и закрыл глаза. У майа складывалось ощущение, что первое своё творение Эру из-за неопытности уронил на что-то очень твёрдое. Несколько раз. Мелькор не понимал намеков, интонаций, прямых слов без подтекста, бранных слов, жестов и прочего, что без страха и совести использовал Майрон, чтобы прогнать настырного валу с глаз долой. Мелькор никогда не пытался его запугать, что наталкивало Аулендила на мысль, что весь здравый смысл Мятежный растерял во время сражений с Тулкасом, когда смело бросался своим лицом на его кулаки. Как-то иначе объяснить подобное поведение не получалось. Вот и сейчас Мелькор с присущим ему энтузиазмом шуршал за спиной майа, извлекая из какого-то свёртка что-то явно длинное, черное и тяжелое. В порыве неуклюжего проявления внимания Мелькор резво подскочил к младшему кузнецу сзади и хорошенько встряхнул тяжеленный черный плащ, умудрившись при этом снести добрую половину стеллажа своими телодвижениями. Раздался обреченный вздох Майрона и ожидаемый грохот инструментов, на которой почти сразу прибежал какой-то низенький майа, заглядывая в помещение и застывая с выражением праведного страха на лице. Взору подмастерья предстала картина маслом: до безобразия довольный происходящим Мелькор и любимый ученик вала Ауле — Майрон — в черном плаще до пят на голый торс. — ЧЕРНЫЙ ВРАГ! МАСТЕР АУЛЕ! МАСТЕР АУЛЕ! Майа вылетел из помещения с несвойственной для его коротких ног скоростью; в коридорах эхом гулял его истеричный визг. — Это он про тебя, — одобрительно хмыкнул Мелькор, хлопнув Аулендила по плечу. Воображение Майрона в этот момент подкидывало в его голову яркие картинки, где он вбивает кузнечным молотом в землю то глупого майа, то неимоверно тупого Мелькора. В себя Аулендил пришел на моменте, когда Мелькор заботливо застегивал застежки на его новом плаще, а с конца коридора доносились вопли кузнеца и угрозы жестокой расправы над Мелькором. Виновника «торжества» не волновало, кажется, ничего. — Ну вот, теперь можем выдвигаться, — с гордостью сказал вала, разглаживая тёплую черную ткань. — Я никуда не пойду. Майрон уже было начал выпутываться из тяжелой ткани. — А я покажу тебе Детей Эру, — довольный Мелькор поймал полный заинтересованности взгляд. — Они проснулись совсем недавно, и знаю об этом лишь я. Неужели ты не хочешь увидеть этих чудесных созданий прежде, чем об этом узнают твои собратья? И тут Аулендил растерялся: валар всегда хором твердили, что Врагу верить нельзя, слова его — ядовитая ложь, но вот только Майрону Мятежный ещё ни разу не лгал. Или просто майа не смог это распознать. Грозный голос Ауле звучал всё ближе, застежки плаща не поддавалась, и, кинув жалобный взгляд на тяжелую дверь, Майрон обернулся к Мелькору: — Ладно. Но после ты вернешь меня домой. Вала растянул губы в довольной улыбке и, схватив майа за предплечье, исчез в чёрной дымке за секунду до того, как в комнату ворвался разгневанный кузнец. *** Заснеженная пустыня Майрона не впечатлила. Он зябко кутался в тёплый плащ, едва спасавший от лютого мороза и пронизывающего ветра, который в первые же минуты снес ленту с длинных волос майа, зубы стучали от холода и жутко хотелось вернуться в кузницы просить прощения у Мастера Ауле. Но обратного пути не было, пока Мелькор цепко держал майа чуть выше локтя. Аулендил запоздало подумал, что валар были правы, и Мелькор просто затащил наивного майа в свои владения, в вечную тьму и холод, чтобы издеваться, а затем погубить. Стало даже страшно, но страх мгновенно уносился из головы порывами ледяного ветра, оставляя лишь отчаянную злость на самого себя. Мелькор же весь светился привычным энтузиазмом, но экскурсия по однотипным снежным равнинам быстро ему наскучила, поэтому вала крепче ухватил Аулендила и в одно мгновение снова исчез в черной дымке, чтобы появиться уже в своей крепости, которую Майрон с первого взгляда окрестил безобразной. Отсутствие каких-либо источников света или тепла уюта не добавляли, «стратегическая вонь» крепко обороняла каждый сантиметр просторных помещений крепости, а из-под земли доносились приглушенные, но не менее гадкие завывания. — Только не говори мне, что притащил невинных Детей Эру в это зловонное место, — с надеждой протянул майа. Мелькор гаденько усмехнулся, приняв очередное предположение майа на вооружение. — Нет, это Утумно. И тут мы с тобой подготовимся перед встречей с ними, — ответил Мелькор, скидывая с себя плащ, судя по характерному шуршанию ткани. — А к запаху постепенно привыкаешь. У Майрона не было ни малейшего желания даже задерживаться в этом холодном месте, не говоря уже о привыкании к запаху. Он надеялся только узнать от Мелькора где очнулись ото сна эльфы и сразу сообщить об этом другим валар по возвращении в Валинор. Поэтому майа торопился. — И как же мы к этому подготовимся? — Очень просто! — Мелькор бодро начал расстегивать застежки на плаще Майрона, неведомым образом ориентируясь в кромешной темноте. — Раздевайся! — Чего?! — майа даже отскочил в сторону от неожиданности, натягивая обратно на плечи скатывающийся тяжелый плащ. В ответ раздался только смех валы, вызывая еще больше недоумения. — Мы должны сойти за своих, чтоб они нам доверяли, — уже спокойно ответил Мятежный. — Если мы заявимся в одежде, то нас испугаются. Они там, знаешь ли, голенькие все. Майрон отметил первую здравую мысль в голове Мелькора за всё время их знакомства, но совсем не понимал, как в таком чудовищном холоде Дети Эру выжили без теплой одежды. Интерес и стремление помочь бедным эльфам убедили Майрона раздеться как можно быстрее и ожидать дальнейших действий или указаний Мелькора, дрожа от холода и морщась от вони. Почувствовав на предплечье знакомую хватку валы, Аулендил инстинктивно попытался дернуться, но уже через мгновение удивленно замер, ощущая приятный теплый ветерок и вполне комфортную температуру. Вокруг были густые заросли кустарника и толстые стволы деревьев, в воздухе пахло ночной свежестью, где-то неподалеку журчал ручей, а небо было усеяно тысячами тысяч ярких звезд. Майрон невольно засмотрелся на сияющие небесные огоньки, но от восторженного созерцания звезд его отвлёк не менее восторженный взгляд Мелькора, изучающего икры майа. Аулендил отшатнулся от валы и с диким треском повалился на кусты, которые неприятно оцарапали тело мелкими колючками. Мелькор жестом показал майа быть тише и помог подняться. Некоторое время они шли в тишине, останавливаясь, когда Артано в темноте наступал босой ногой на что-то неприятное. Вскоре между деревьями и зарослями колючих кустов показалась поляна, с которой доносились веселые, но неразборчивые голоса. Всё внутри Майрона сжалось от предвкушения и радости, Мелькор потянул его к поляне еще быстрее. И если секунду назад Аулендил разве что не светился от радости, то сейчас готов был провалиться сквозь землю, сгореть в огне кузниц Ауле или замерзнуть в вечных льдах. На небольшой полянке под светом звезд веселились эльфы. Эльфы, которые были одеты, пусть и в тряпки, но всё же в какое-то подобие одежды. И тут к ним выскакивают два абсолютно голых высоких тела. Мелькора, кажется, подобное развитие событий врасплох не застало, но огорчило. Вала пробежался взглядом по замершим в недоумении эльфам и потянул Майрона к самому высокому светловолосому существу с самой глупой улыбкой. Аулендил справедливо решил, что Мелькор вычислил в нем родственную душу. Или разум. После длительных и смущающих переговоров с помощью жестов Мятежный рассказал майа, что эльфов, оказывается, уже навестил кто-то из светлых валар и навязал им эту глупую идею с одеждой. Майрон облегченно выдохнул, понимая, что Детям Эру теперь практически ничего не угрожает, ведь скоро за эльфами придут другие валар и заберут из этого темного места. А вот насчёт себя Артано уверен не был… А тем временем вдалеке раздался стук копыт и ржание коня, которое было не спутать ни с чем. Мелькор оставался невозмутим, активно жестикулируя и пытаясь общаться всё с тем же эльфом, а на лице Майрона застыла смесь облегчения и ужаса, когда на поляну выскочил Ороме верхом на Нахаре. Картина, представшая перед охотником, была знатной. Посреди поляны окруженный эльфами гордо стоял довольный Мелькор и щупал худосочного высокого эльфа, а рядом замер с перекошенным выражением лица любимчик Ауле.