Знакомство с Алтынами

Юра долго не мог осознать то, что только что случилось. Конечно, произошедшее привело его в некоторое возбужденное состояние, однако Плисецкий еще не осознавал этого. Он шел по улице, привычно переходя дорогу и направляясь к остановке, чтобы дождаться своего автобуса и отправиться домой. Щеки горели, будто бы он отхватил с десяток пощёчин, но всё ещё не было какого-то чёткого понимания того, что случилось. В голове вообще роилась куча мыслей. Вдобавок они путались из-за выпитой водки, но всё равно ни одна из них не была о том, что только что случился его первый в жизни поцелуй с парнем. Плисецкий прошёл через турникет и плюхнулся на сиденье у окна, сгорбился и уставился на проплывающие мимо разноцветные машины. Красные, зелёные, синие, но чаще всего — серые, белые и чёрные. Он по какой-то странной привычке попытался подсчитать, каких машин больше, но сбивался со счёта. Раз, два, три… десять… Юра накинул капюшон, пряча лицо. Постепенно, по мере того, как автобус проплывал мимо одной за другой остановок, Юра чувствовал, как голова кружится всё меньше и меньше, как удерживать равновесие становится проще. Вдох-выдох… «Юра, я, кажется, гей». — Блять… — буркнул себе под нос Плисецкий, когда в его памяти всплыла эта короткая фраза, которая так внезапно перевернула весь ход этого дня. Он ведь просто собирался поздравить Отабека с днем рождения, просто хотел выпить с ним и потусить, может, поиграть в приставку, но всё испортил сам именинник. Хотя… испортил ли? Юра машинально провёл пальцем по губам. Они казались какими-то необычно мягкими, даже бархатистыми… будто он и не искусывал их до шелушения и крови. Твою мать. Надо признать, целовался Отабек неплохо. Возможно, даже лучше, чем все, кто когда-либо у Юры был до этого. Не то чтобы таких людей было много, но несколько больше, чем один. А значит сравнивать всё же было с чем. Юра достает мобильник и долго крутит его в руках, не решаясь разблокировать. Если он напишет Отабеку прямо сейчас, что тот ответит? И ответит ли вообще? То, что произошло между ними… это правильно? Нормально ли это? Или… нет, больше похоже на то, что это нужно обдумать. Да. Точно. Плисецкий кивнул своим мыслям, торопливо засунул телефон в карман джинсов, и, ухватившись за поручень, спрыгнул к дверям, и вышел из автобуса. Он огляделся по сторонам, и, черт возьми, почему-то кругом Юре мерещились осуждающие взгляды. «Хотя чего я хотел… я в России живу», — он усмехнулся и покачал головой, пряча руки в карманы своей толстовки и ссутуливаясь даже сильнее прежнего, будто бы пытаясь спрятаться от упрёков. Странно, но Юре казалось, что после произошедшего всё вокруг изменится, люди словно бы начнут смотреть на него иначе, будто бы будут на каком-то метафизическом уровне чувствовать, что в его жизни был поцелуй с человеком его же пола. Он зашёл в парадную и поднялся на свой этаж, торопливо переступая через одну-две ступеньки. Когда доставал ключи, Плисецкий невольно отметил, что руки и даже каждый палец дрожали будто от нервов, но сумел себя убедить, что это просто алкоголь. Черт, да он даже в скважину попасть с первого раза не может! Не раздеваясь, Юра повалился в постель и сложил руки на груди. Он смотрел в потолок и медленно, редко моргал, понимая, что его вот-вот просто-напросто начнет раздирать на части оттого, что всё в его жизни пошло наперекосяк. Он целовался с парнем. Почему? Как это вообще вышло, черт возьми… и что он ему сказал? Что он, кажется, тоже гей? Юра никогда и не задумывался даже об этом. Тем более о том, чтобы быть с Отабеком… Юра повернулся набок и съёжился на постели, обняв себя руками и уставившись в стену. Он пытался понять, почему сделал это. И почему это сделал Отабек. Это было еще более странно, непонятно, неожиданно… они ведь никогда… Неужели Бека влюбился?.. — Да нет, бред какой-то… — пробормотал Юра и вздохнул, устало прикрывая глаза.

***

Отабек не мог уснуть. Он где-то часов до трех ночи лежал в своей постели и с унылым лицом листал ленту новостей. Просто старался отвлечь себя от дурацких мыслей о том, что произошло. Однако раз в несколько минут Алтын ловил себя на том, что нет-нет, а хочет зайти на страницу Юры. В какой-то момент он все же не выдержал и сделал это. Пролистал стену, затем фотки, подолгу зависая на каждой. В каждой фотографии на странице Юры было что-то эстетическое. Сочетания цветов, взгляды, позы, мимика… Юра позировал так, будто снимался не на аватарку, а на обложку журнала. И Отабеку нравилась каждая из этих фоток. Но больше всех, конечно, одна из тех, на которой Юра был на катке. Его засняли во время того, как он катался. Так что на этой фотографии лицо Плисецкого было особенно вдохновлённым, но серьёзным, каким оно не было ни на одной из остальных. Отабек приблизил фотографию и невольно прикусил губу, разглядывая лицо Юры. Он смотрел куда-то вдаль, явно отдавая всего себя следующему прыжку. Почему Плисецкий такой красивый, черт подери… Отабек сглотнул и покачал головой. Нет, у них ничего не должно быть. Юра… он же сбежал, да? Просто… испугался его? Или, может, каких-то своих чувств? А были ли они у него вообще? Нет, вряд ли. Они слишком давно не виделись, да и... Юра не казался ему геем. Почему-то Отабек был убежден, что геи и правда жеманные, манерные, чересчур активно следят за внешностью... но из головы никак не шли слова Юры о том, что он "кажется, тоже". Неужели?.. Отабек почувствовал какой-то прилив уверенности в себе и открыл личку с Юрой. Куснул губу и, вздохнув, собрался с мыслями. — Спишь? — Сплю Отабек невольно усмехнулся. Ага, как же, спит он. — Тоже не могу уснуть. Юра молчит. Молчит долго, хотя уже прочитал его сообщение. Отабек начинал чувствовать себя неуютно, беспокоясь, что вот-вот что-то произойдет. — Нам надо поговорить, — наконец отвечает Юра, и Алтын прикусывает нижнюю губу. Он как минимум не послал его к чертям, значит, возможно, разговор будет несколько менее страшным, чем он себе представил. — Хорошо, — пишет он со вздохом. — Сейчас? — Да. Я скоро подъеду. Встретишь? Минут через десять Отабек уже стоял у остановки, кутаясь в наспех наброшенную на плечи олимпийку и высматривая вдали автобус, на котором должен был приехать Юра. Он приехал чуть позже, чем планировалось, и Отабек уже начинал волноваться. Но зря. Хотя поводов для волнения и так хватало, ведь разговор предстоял не из лёгких. — Может, по пиву? — не зная, что и сказать, предложил Отабек, глядя на Юру. Тот выглядел серьёзным, каким давно уже не был при Отабеке. Это было даже странно и напрягало не по-детски. — Нет уж, мне хватило на сегодня, — хрипло пробормотал Юра, пряча руки в карманы кофты и съёживаясь. — Как скажешь... мы в отель или тут поговорим?.. — Уже холодно. Пойдем в отель. Они дошли до крыльца отеля молча. Отабек смотрел себе под ноги и кусал губы, опасаясь первым начинать разговор. В конце концов это Юра предложил ему встретиться, так что... очевидно, он хотел что-то сказать. Юра первым вошел в номер, скинул с себя кеды и увалился на диван. — Так... ты хотел поговорить? — Отабек вздохнул, наклоняясь, чтобы выставить ровно обувь на коврике у двери, и снял с себя олимпийку, бросил её на кресло. — Хотел. В ответ на вопрошающий взгляд Отабека, Юра вздохнул и сел на диване, опуская взгляд в пол. — Я подумал над произошедшим... — он встал с места и подошёл ближе к Отабеку. Тот сглотнул. — И? — только и сумел выдавить из себя Алтын, глядя на серьёзного, даже хмурого Плисецкого. — Если ты когда-нибудь порвёшь мне зад — я сделаю то же самое с тобой, — он подтолкнул Отабека в грудь, с вызовом глядя на опешившего друга. — Но... — только и успел выговорить Алтын, прежде чем Юра уселся на его колени и заткнул ему рот поцелуем. Отабек выдохнул, принимая поражение. Он неловко и неуверенно обнял Плисецкого, провел руками по его спине, касаясь угловатых лопаток, задирая его футболку и вздрагивая от того, как Юра касался его языка своим. Как прикусывал его губу, как выдыхал в поцелуй. Так развратно, похотливо, но Отабек слишком хорошо знал Плисецкого, чтобы верить этой наигранности, этому фарсу. Он чувствовал скованность в его движениях, в каждом прикосновении губ, в каждом якобы уверенном движении рук по его груди. Отабек понимал, что Юра хочет продолжать, но боится, и он отлично осознавал, в чем причина. Ему и самому было бы неловко делать подобное. Но... они оба уже не могли устоять или остановиться.