Обломки падающих звезд

                    Трандуил бросил взгляд на желтую бумагу с витиеватым почерком. Он знал что в этом письме, пришедшем из далекого Митлонда. Давно его прочел, но все не мог написать ответ, как будто это было так сложно, словно что-то удерживало от этого. Трандуил еще несколько недель назад все решил, взвесил все «за» и «против», просчитал все ходы. Он провел пальцами по черным строчкам, понимая, что больше нельзя тянуть с ответом.       Это письмо было для него, как гром среди ясного неба. Кто бы мог подумать, что кто-то будет навязывать ему в жены какую-то девчонку? Король даже не мог помыслить об этом. Однако у юного помощника Кирдана Корабела хватило наглости написать ему и предложить свою сестру. Сестру, о которой ходило много легенд.       Майвиэль из Митлонда прозвали матерью драконов за то, что она отдалась огню и осталась жива, а драконьи яйца, казавшиеся многим давно мертвыми, оказались полными жизни. Говорили, что она сама дрессирует этих тварей, а они во всем ее слушаются. Говорили, что у нее чудесный голосок, и она хорошо играет на арфе. А еще, что она необыкновенно добра и красива.       Конечно, политик из нее никудышный, ибо она слишком юна и ведёт праздный образ жизни. Однако, ее брат часто с ней советуется, наверное, лишь из уважения. Вряд ли это признак великого ума, скорее всего, это говорит о том, что Майвиэль умеет играть на струнах души, подбирая правильный ключ к тем, кто ее окружает. Тем не менее Кирдан описывал ее, как редчайший самоцвет, который станет украшением любого правителя.       Трандуил знал: этому всему можно и не верить; не принимать все легенды, накопившиеся за последние три сотни лет, за чистую монету; считать слова Эльдерина и Кирдана преувеличением, желанием заключить союз с целью защиты от власти Саурона. Но почему-то несколько страничек вежливого и сухого письма заставляли задуматься, а нужна ли ему такая жена, даже если это могло сулить политическую и военную выгоду?       Почему-то Владыке казалось: Майвиэль не будет сидеть, сложа руки, в замке, стараясь держаться подальше от всех событий, творящихся за пределами дома. Она, конечно, будет пытаться, как истинная телери, устраивать различные праздники, обустроить дворец на свой лад и при этом успевать совать свой носик в его дела. Наверное, будь кто другой на его место, он бы порадовался такой жене, сказав, что она может стать надежной опорой и верным соратником, крепким тылом и нежным покоем. Так сказал был любой другой, но только не Трандуил.       Он не хотел подпускать к себе эльфиек ближе, чем сам дозволял. Майвиэль вряд ли не будет пытаться растопить его душу, снять с него надежную броню, открывая плотно закрытые створки сердца, давая ему возможность забиться снова. Можно надеяться только на одно: что она понимает значение слова «долг» и будет просто находиться рядом. Но разве он может позволить такой кипучей натуре серо существовать рядом с ним? Это будет жестоко по отношению к жене.       Возможно, стоит отклонить предложение из Митлонда? Прислушаться к сердцу, подающему тихий голос, говорящему, что нельзя дважды испытать силу любви. Прошло столько лет, столько зим пролетело, а ни одна женщина так и не смогла зажечь в нем огонь. Трандуил давно забыл ощущение трепета, когда просто держишь в руках ладонь любимой. Он похоронил свои чувства под толщей времени, навсегда заперев ото всех сердце. Стоило бы давно забыть Анвиэль, но это оказалось не так просто.       Любовь и в самом деле как ничто другое способна время от времени переворачивать жизнь любого живого существа, наделенного этим даром. Но вдогонку за любовью идет и кое-что еще, заставляющее влюбленного ступать на стезю, о которой никогда прежде и не помышлял. Это что-то зовется «отчаянием». И если любовь меняет влюбленных быстро, то отчаяние — еще быстрей.       После трагической смерти Анвиэль от рук орков Трандуил стал совсем другим, многие уже привыкли к этим переменам, но все помнили, каким их владыка был до того дня, как их покинула любимая госпожа. Трудно впустить кого-то в свою жизнь вновь, ведь до этого дня ни у одной из его придворной дамы не получалось разбудить давно забытые чувства. Так почему же это удастся Майвиэль из Митлонда?       Путники из Митлонда рассказывали о том, что Майвиэль любила однажды, и это действительно была та самая настоящая единственная любовь. Не просто же так она решила предаться огню? Выходит, ее сердце совсем не свободно, и Трандуил не будет испытывать угрызений совести за то, что в его душе не возникает ответное чувство.       Странно, но почему с тех пор, как пришло послание от Эльдерина, Трандуил не раз задумывался о том, чтобы заключить с ним союз, хоть и сомневался в правильности этого решения? Одно только спасало — у них с Майвиэль будет достаточно времени, чтобы притереться друг к другу, чтобы хотя бы мирно вместе сосуществовать. Она молода, а значит, можно научить ее всему, что знал он сам. И вовсе не обязательно друг друга любить. Разве есть что-то плохое в том, что супруги просто глубоко уважают друг друга?       Если все так, то условия сделки были не так уж плохи. Можно было и не жениться на Майвиэль, и если она не придется ко двору — отправить домой — брат наверняка найдет ей другого мужа. Но почему-то Трандуил чувстовал — все звезды сойдутся.       Эльдерин просил не так уж много. С того момента, как его сестра появится в Чернолесье, увеличить срок помолвки с года до двух, позволяя обоим эльфам понять важность их брака, словно он сомневался в том, что в Майвиэль вообще захочет остаться. Все знали, насколько она привязана к своему дворцу и землям.       Что ж, пусть приезжает, и тогда можно будет все решить окончательно. Он не обещает ей любовь, только брак, в котором, возможно, они будут просто жить вместе, и, может быть, уважать друг друга. Если так, то стоит принять сделку Эльдерина.       Трандуил сел за стол. Достал чистые листы желтой бумаги и баночку с чернилами. Он знал, что стоит написать. И знал, что будет делать дальше.

***

      Леголас потрепал по загривку своего белого коня, поблагодарив за хороший день. В лесах сегодня было тихо, если не считать пару орков, бродивших у реки Греймлин. В остальном у Мглистых Гор было спокойно.       — Вот ты где! — услышал он веселый голос Тауриэль.       Он обернулся к ней. Облаченная в изумрудное платье с незатейливой вышивкой, она стояла на пороге конюшни. Тауриэль сделала несколько шагов навстречу к принцу, но так и не дошла до него, стараясь сохранять дистанцию.       — Мы думали, что ты вернешься с отрядом завтра, — начала эллет, стараясь не смотреть на Леголаса.       — Нам повезло, на границе было тихо. — Леголас вышел из стойла на свет, бросая беглый взгляд на подругу.       До битвы Пяти Воинств Тауриэль и Леголасу казалось: в их сердцах живет взаимное чувство. Они понимали друг друга с полуслова, часто вместе ездили проверять границы Чернолесья, бок о бок участвовали в боях. В те недалекие времена они думали, что нашли единственную любовь, ради которой можно сделать все, чтобы быть вместе.       Однако, Владыка был против их тесной дружбы, называя чувства сына к смелой эльфийке простой симпатией, которую легко по ошибке принять за нечто большее. Леголас ощущал, как поднимается внутри бунт, когда отец пытался объяснить, что Тауриэль совсем ему не пара. Владыка говорил так из-за того, что его подруга статусом была ниже многих эльфиек во дворце, или же из-за того, что на примете была подходящая невеста для сына? Леголас не знал. Да и не хотел знать.       Тауриэль до сих пор помнила жестокие, бьющие прямо в сердце слова Владыки:       — Запомни, Тауриэль, ты никогда не станешь женой Леголаса. Никогда не сможешь подняться выше и навсегда останешься следопытом.       — Я ни на что не претендую, — пролепетала тогда эльфийка, боясь смотреть в глаза Владыки. — Не думайте…       — Я все вижу, Тауриэль. — Трандуил приблизился к ней, и на минуту она почему-то испугалась. — Я наблюдаю за тобой и за своим сыном.       — Я обещаю вам… — у нее пересохло в горле. Тауриэль старалась подобрать правильные слова, но король ее опередил:       — Я тебя предупредил. Дважды повторять не буду. — И Трандуил, расправляя складки белого плаща, ушел, оставив эллет в полном одиночестве.       Давно бы следовало забыть его слова, выкинуть из головы, ибо многое изменилось за последнее время, но почему-то они до сих пор жгли, будто были произнесены вчера. Они преследовали, напоминали о том, что ей никогда не стать похожей на Галадриэль или Арвен, что ее удел очень прост, и не стоит мечтать о несбыточном. Однако, многое стало другим.       Встретив Кили, Тауриэль поняла: ее теплые нежные чувства к Леголасу всего лишь сильная симпатия и привязанность. Такое часто случается, когда эльфы находятся подолгу друг с другом и принимают светлые эмоции за любовь. Как же они разочаровываются в то время, когда встречают настоящую любовь!       Кили был словно послан самими Валар! Она будто очнулась от долгого сна, поняв, что впервые глубоко дышит. Но между ними ничего не могло быть. Гном и эльфийка… Что может быть общего? Ничего… Хорошо, что это все закончилась, потому что Кили мертв. Его смерть больно ударила по Тауриэль. Ее словно подменили. Она перестала выезжать к границам, все больше стала гулять в одиночестве, отдаляясь ото всех. Эллет ни с кем не говорила о том, что произошло с ней. Слишком больно все еще было. И она до сих пор ничего не забыла.       — Жаль, что ты больше не ездишь с нами, — вдруг сказал Леголас, когда они вышли на улицу. — Как твоя нога?       — О, все хорошо. — Тауриэль легко улыбнулась, вспоминая, как сломала ее при очередной стычке на границе. — Скоро можно будет ездить верхом.       — Но ты явно этого не хочешь, — почему-то произнес принц. — Не думай, что я не заметил, как ты изменилась за последнее время. Это отец заставил тебя отдалиться от меня.       — И да, и нет. — Они остановились посреди кленовой рощицы, смотря друг другу в глаза, ощущая легкое волнение, возникшее в них самих. — Дело не в тебе, и не в твоем отце. Дело во мне. Мы с тобой друзья?       — Конечно. — Леголас не стал ничего больше спрашивать у подруги. Ее печальный взгляд сказал о многом, и он полностью ее понимал. — Как дела во дворце? — резко сменил тему принц.       — Кажется, Владыка решил жениться. Вчера я слышала, как он разговаривал с Турэглилом о том, что надо собрать делегацию в Линдон, — тихо ответила Тауриэль.       — Киридан предложил ему в жены свою подопечную. — Это прозвучало то ли как вопрос, то ли как утверждение. — Они боятся, что тьма будет медленно подбираться к ним. Значит, они предлагают не просто брак, а политический союз.       — Думаю, что да. — Тауриэль поджала губы. — Конечно, есть много достойных невест, и не стоит ездить так далеко. Но почему-то мне на ум пришла лишь только Майвиэль из Митлонда.       — Что ж, сейчас это выясним. — Леголас нежно сжал ладонь Тауреэль и, резко развернувшись, отправился во дворец поговорить с отцом.

***

      Кабинет Владыки находился в самой дальней части дворца, словно его нужно было спрятать от посторонних глаз. Не зря, наверное, многие обитатели дворца называли его роскошной пещерой, несмотря на то, что в комнате было очень много света, лившегося через большое круглое окно. Даже плющ, оплетавший южную стену и часть окна, не делал комнату мрачной.       Сам кабинет делился на две части. В парадной части с резными арками, дорогими гобеленами со сценами охоты, завтраков на природе и героических сражений, украшавшими стены, принимали гостей и советников, проводили тайные переговоры и распивали вино, купленное у южан. Женщины здесь редко бывали, но это можно было объяснить тем, что у короля не было жены, и поэтому в кабинете Владыка встречался лишь с мужчинами.       За тяжелыми дубовыми дверями находился сам кабинет, где у камина стоял стол, а все стены до верха были забиты фолиантами в потертых обложках. Комната была не такой роскошной, как парадная часть, и, может быть, не такой уютной, но зато уж точно являлась самой загадочной. Сюда не каждый мог зайти, словно вход был только для избранных. Однако те, кто оказывался здесь, понимали — здесь все дышало королем. В каждой незатейливой детали интерьера чувствовался дух Владыки.       Легкий стук в дверь отвлек Трандуила от чтения писем. Он крикнул, чтобы входили. Это оказался Леголас.       — Как дела на границах? — вместо приветствия начал отец.       — В этот раз все спокойно, — просто ответил Леголас.       Трандуил бросил быстрый взгляд на сына, потом снова уткнулся в ворох писем, делая вид, будто не замечает вопроса в его глазах. Леголас все знает, и он жаждет узнать подробности.       — Конечно, тебе уже обо всем успели рассказать. — Это прозвучало не как вопрос, а как констатация факта. В этом дворце, кажется, ничего нельзя утаить, словно у стен и впрямь есть уши.       — Я не смею спорить с тобой о твоих решениях, но я не думаю, что это хорошая затея, — начал Леголас.       Трандуил ничего не ответил. Просто посмотрел на сына. Он понимал, к чему Леголас клонит, что пытается ему сказать. Хочет напомнить ему судьбу Финвэ. Его второй брак принес лишь беды и совсем не стал отрадой и покоем. Вряд ли Леголас ревновал. Боялся, что новая хозяйка Чернолесья заменит его мать. Нет, тут не было места мелочной ревности, скорее всего, легкий страх и беспокойство.       — Я все взвесил и решил, что стоит принять предложение. У меня было достаточно времени, чтобы все просчитать. — Трандуил сомкнул руки в «замок», поднося их к губам. — Письмо в Митлонд уже отправлено.       — Неужели нельзя было ближе найти жену? — поинтересовался сын. В его голосе не было ни тени раздражения или расстройства.       — Можно. — Трандуил поднялся с тяжелого кресла. — Но не подопечную самого Кирдана Карбела.       — Матерь драконов? — удивился Леголас. — Ты всегда боролся с этими тварями, делал все, чтобы они наши земли не уничтожали, и даже не смели здесь появляться. И теперь решился на брак с эльфийкой, которая дрессирует драконов, словно это лошадь или собака для охоты!       — Телери нужен союз, нам бы тоже не помешал, — протянул Трандуил, подходя к Леголасу. — Вояки из них так себе, они только и могут, что выводить в море корабли. В это непростое время мы должны помогать друг другу. Они предлагают союз, скрепя его браком.       — Что ж, я понимаю твои доводы. И если ты считаешь это необходимым, то так тому и быть.       — Дороги не очень надежны, поэтому придется отправиться в Линдон. — Трандуил прервался на миг, чтобы сказать самое главное сыну. — Я не могу оставить Чернолесье, и поэтому ты должен поехать в Митлонд.       — Когда надо уезжать? — тихо задал вопрос Леголас.       — Послезавтра утром. Не стоит тянуть. — Трандуил распахнул двери кабинета и вышел из комнаты, оставляя сына в тишине.       Что ж наверняка это будет славное путешествие.