***
Майвиэль вышла в сад, чувствуя, как всё переворачивается внутри от злости на брата. Конечно, умом она прекрасно всё понимала, но сердцем. Сердцем она не могла принять то, что ей предлагал Эльдерин. Да, его решение было продуманным, так поступают только взвешенные опытные политики, которые знают, что нужнее его народу, и стоит гордиться этим. Но почему именно она должна стать мостиком между Митлондом и Чернолесьем?! Неужели Эльдерин думает, что ей хватит сил и мудрости заставить Трандуила, несмотря на все различия между ними, стать хорошим мужем и союзником ее народу?! В последнее время у Майвиэль были большие сомнения по этому поводу. Они слишком разные. Трандуил лучше нее знает жизнь, но он закрылся от всего мира, решив — если не впускать никого в свою душу, то не придется потом страдать. Но так не бывает, и Майвиэль прекрасно это знала. Любовь всегда приходит к тем, кто ее не ждет и не хочет, и тогда остается либо ее принять, либо сделать вид, будто ее нет совсем, и Майвиэль совсем не знала, как поступит Трандуил, если в его израненном сердце возникнут огоньки чувства. Сделав глубокий вдох, Майвиэль пожалела, что не надела плащ. Все же не стоит бродить в такую погоду раздетой, но возвращаться она совсем не хотела. Может быть, она заболеет, и придется Леголасу еще задержаться, хотя это вряд ли это случится: Майвиэль никогда не страдала слабым здоровьем. За спиной послышался скрип гравия. Сердце в грудной клетке вдруг затрепетало, как птичка в клетке, потому что это мог быть кто угодно, но точно не эльфийка — шаги, хоть и тихие, но все равно тяжелые. Майвиэль напряглась, прислушиваясь, стараясь угадать в приближающемся к ней эльфе знакомого, но не смогла. Тогда она обернулась к гостю, уже зная, кто это. Только потом вечером она вспоминала и не могла вспомнить: были ли ее глаза расширены от удивления, или снова были полны безразличия, холодно взирая на все? Всю ночь она ворочалась в постели, стараясь понять, что же на самом деле увидел Леголас, когда подошел к ней. Почему-то ей казалось, что это очень важная деталь, которая поможет ей лучше понять его, ибо их разговор начался весьма необычно. Леголас действительно начал говорить не о погоде, которая немного испортилась со вчерашнего вечера, или предстоящих делах, поездке и даже не о своем отце. Нет, он вообще начал совсем с другого. Он спросил, почему она здесь одна и без плаща. Странно, но отчего-то Майвиэль посчитала это необычным, хотя в вопросе не было ничего необычного. Так спросил бы любой, но только она расценила это, как проявление особого расположения к ней. Ее почему-то растрогала его забота, хотя в последние недели жутко раздражало, как все вокруг нее суетятся. Она слабо помнила, что ответила ему. Это была, конечно, полнейшая ерунда. Глупость, которая не красила ее. Однако этот ответ показался ей каким-то правильным. Логичным. Будто именно так она и должна была ответить. О, Эру, она сказала ему, что иногда полезно подолгу в такую погоду гулять, чтобы привести голову и душу в порядок, а еще такой воздух хорош для кожи. Вечером Майвиэль улыбалась, как дурочка, вспоминая эту глупую фразу. Она надеялась, что Леголас пропустил ее мимо ушей и не запомнил слов, но почему-то ей казалось, что он все прекрасно помнит. Эллет даже не знала, как это расценивать, но именно в то позднее утро она не ощущала себя никому обязанной. С Леголасом Майвиэль была свободна. Он даже не улыбнулся на ее ответ, а просто снял с себя свой плащ, подбитый бархатом, накидывая на ее хрупкие плечи. Майвиэль ощутила мужской запах, исходивший от него. Аромат мужественности и смелости. Воина и благородного рыцаря. — Вот так будет лучше, — по-дружески произнес он, застегивая пряжку плаща. — Если заболеете, то придется винить только себя, а я не хочу, чтобы вы болели. — Потому что обещали доставить меня к отцу в целости и сохранности? — дерзко, но тихо спросила она. — Нет, — просто ответил Леголас. Большего Майвиэль и не надо было знать. Ей казалось, что вот этого простого слова вполне достаточно, чтобы удовлетворить ее любопытство. Но это было не так. Лишь спустя время она поняла: все же хотелось узнать, почему Леголас не хотел, чтобы ее свалила болезнь. Эльф подставил ей локоть, Майвиэль взяла его под руку, и они пошли вместе блуждать по саду, словно возлюбленные. Это так напомнило юной хозяйке Митлонда прогулки с женихом, то, как они порой часами кружили по огромному саду, бесконечно говоря о прекрасном. Это ощущение посетило Майвиэль ненадолго, потому что Леголас совсем не был похож на Мародона. — Вы сами-то не заболеете? — тихо поинтересовалась она, ощущая, как дрожит голос. — Нет, я привык. — Майвиэль удивленно приподняла брови. — Часто приходится бывать в горах и лесах, а там погода не всегда радует, приходится спать на земле, подолгу бродить на воздухе, поэтому для меня привычна подобная смена погоды. — А какая она сейчас, — погода в Чернолесье? — Совершенно бессмысленный и глупый вопрос, это не важно, просто ей очень хотелось продолжить эту странную беседу. — Приближается осень, а значит, скоро лес окрасится в яркие цвета. — Леголас обратил взор на алые розы, горделиво возвышавшиеся над остальными цветами. Они не были единственным украшением сада, но почему-то именно розы сразу бросались в глаза. Такие же прекрасные и колючие, как и Майвиэль, подумал Леголас. — Говорят, там красиво, — протянула Майвиэль, стараясь не смотреть на своего спутника. — Это точно, — зачарованно согласился принц, ощущая, как напоминание о доме теплом отозвались в сердце. — Мы с вами чем-то похожи. — Майвиэль специально сменила тему. Она еще больше прижалась к Леголасу, чувствуя, как жар его тела согревает лучше, чем его плащ. — Вы не знали мать, я тоже. — Сочувствую, — отозвался эльф. Он помнил Анвиэль, но это были какие-то бессвязные обрывки воспоминаний, которые очень сложно склеить в единую картину. Скорее всего, его воспоминания о матери представляли набор запахов и звуков, красок и песен. Сквозь века он пронес ощущение того, как легкие наполнялись запахом розовой воды, как мама заходила в его комнату. Шелест ее ярких платьев, сшитых из дивных тканей. И песни, которые она пела ему, когда укладывала спать. Это навсегда осталось в сердце, и никто никогда не посмеет отобрать у него это. — Не стоит. Я ведь совсем ее не знала. Эльдерин знал, а я нет. Конечно, он многое рассказывает, но как-то сложно представлять, когда сам не видишь и не проживаешь, — уголки ее губ печально дрогнули. — Я помню отца. Его угрюмость. То, как он потерялся в жизни, когда мамы не стало. Надеюсь, они счастливы в чертогах Мандоса. — Майвиэль. — Они остановились, Леголас взял ее за руки, грея озябшие пальцы. — Майвиэль, я знаю, что вся ваша душа против того, что хочет ваш брат, но все не так, как вам кажется. Да, может быть, мой отец и жесткий, холодный, кому-то может показаться бессердечным, но все же он не утратил способность чувствовать. — Я сейчас не хочу говорить об этом, — спокойно ответила эллет. — Я смирилась со своей участью и приложу все усилия, чтобы подобрать ключи к вашему отцу, хоть это будет весьма не просто, но я не боюсь трудностей. — Я это уже понял. — Леголас все не отпускал ее ладони, несмотря на то, что они стали горячими. Он сделал шаг к своей спутнице. Теперь между ними совсем не осталось расстояния, и это можно было бы расценить как дурной жест, отсутствие манер. И может быть, в любой другой ситуации и с другим эльфом Майвиэль давно бы что-то сказала, но сейчас она не стала делать этого. Только сейчас она поняла, что ее так беспокоило со вчерашнего дня. Это было ощущение того, что ее обманули, словно в бумагах должно быть написано имя Леголаса, а не Трандуила. Эльфийка слегка тряхнула головой, пытаясь прогнать это странное ощущение. Сейчас вообще не время и не место для сильных симпатий и любви, но почему-то голос разума тонул в шумах сердца, давно ожидающего такой легкости. — Слушайте, ваши драконы забавные существа. — Голубые глаза Майвиэль расширились от удивления. — С одним я даже успел тесно познакомиться. — С Келевоном? — решила уточнить Майвиэль, не спрашивая о том, где принц мог увидеть их. — Он не называл своего имени. — Леголас широко улыбнулся. — Но зато показал, как красив ночью Митлонд с высоты птичьего полета. — О, — протянула Майвиэль. — Значит, с ним. Он самый разговорчивый из всех. Первым вылупился. Раньше я всегда брала его с собой в тронный зал, где встречала просителей. Но когда он вырос, пришлось отослать его. Совершенно безобидное существо. — У меня было время, чтобы понять это. — Леголас отпустил руки Майвиэль. Она разочарованно вздохнула, снимая с себя плащ. — Оставьте себе. — Нет, я сейчас пойду во дворец, поэтому он мне не нужен. Спасибо за прогулку. — Пора было прекращать это опасное общение, пока не случилось непоправимого. — Мне нужно заниматься делами, тем более, сегодня будет церемония. Мы все равно увидимся. — Да, конечно. — Леголас снова сжал ее руку. Майвиэль почему-то приподнялась на носочках и поцеловала его в щеку. — Хорошего вам дня. — И больше ничего не говоря, она отправилась в сторону дворца.***
— Где вы были? — накинулась Ниэль на Майвиэль, когда она переступила порог своей комнаты. — Гуляла, — весело ответила та. — Приготовь мне платье к церемонии. С розами. — Майвиэль подошла к зеркалу. — Но оно совсем легкое! — Ниэль попыталась слабо возразить, однако похоже госпожа ее не слышала, или не хотела слышать. За короткое время она изменилась, на губах бродила мечтательная улыбка. Вот только недавно Ниэль была свидетельницей бурной сцены между братом и сестрой, а сейчас Майвиэль просто светилась счастьем, словно прогулка среди цветов помогла ей обрести покой и душевное равновесие. Чудо какое-то! Майвиэль была такой спокойной на церемонии, когда произносила клятву представителю жениха, что это отметили все. Эльдерин даже спросил, что случилось с его сестрой у Инвилас и Ниэль, но те ничего не могли ответить. Эльдерину не нравилось это затишье перед бурей, но на самом деле не стоило искать за поведением Майвиэль каких-то глубоких причин, потому что их не было. Хозяйка Митлонда решила наслаждаться каждым прожитым мигом, потому что ее жизнь хоть и вечная, но уж точно не должна быть печальной и мрачной. Может быть, поэтому она решилась засунуть Леголасу в руки записку. Только у себя в покоях принц смог развернуть крохотный желтый клочок бумаги. Майвиэль приглашала его на луга. К своим драконам. И, конечно, он придет завтра утром к Северным воротам.