Обломки падающих звезд

                    Утро сегодня выдалось довольно суетливым. Во дворце все бегали туда-сюда, слушался шум и гам, все беспокоились и переживали, ведь сегодня уезжали гости из Чернолесья, увозя с собой Майвиэль.       Сама невеста была на удивление спокойна. Она отдавала всем приказания, и в ее голосе совсем не скользило раздражение или нетерпение. На самом деле Майвиэль было уже все равно, что будет после того, как она покинет Митлонд. В последние два дня ее охватило какое-то странное безразличие ко всему: она, ничего не говоря, выслушала горячую гневную тираду брата; послушалась целительницу и пролежала два дня в постели, потому что все боялись, что она заболеет после пребывания в холодной воде; забыла про своих дивных птиц и даже не собиралась перед отъездом зайти к ним.       У такого странного поведения были свои причины. Нет, дело было не в том, что выходить в море в конце лета оказалось полнейшей глупостью или в том, что она чуть не утонула. Дело было совершенно в ином. У Майвиэль оказалось достаточно времени, чтобы перебрать в памяти все события того дня и понять, почему она стала такой меланхоличной.       Все дело было в Леголасе, и Майвиэль теперь совсем не знала, как она выдержит несколько недель пути, часто находясь рядом с ним. Возможно, она влюбилась в него, хотя в этом у нее было никакой уверенности. Однако эллет так и не смогла забыть тот поцелуй на берегу моря после их спасения. Этот момент просто преследовал ее и вызывал настоящую бурю в ее душе. Это отвлекало от истинных целей, выбивало из привычной колеи, приводя в настоящее замешательство.       Ничего особенного и не произошло тогда: их губы всего лишь на миг соприкоснулись, и Леголас первым отстранился от нее, ничего не говоря. Он оставил ее одну на берегу, чтобы разжечь костер, ведь они так нуждались в тепле.       Трудно сказать, сколько времени она пролежала на песке, смотря на яркие звезды, светящие под пеленой легких перистых облаков. Возможно, его не было несколько минут, а может быть, и часов. Она не заметила, как прошло время, потому что была поглощена своими чувствами. Вот только совсем недавно она думала о том, что погибнет, как Мародан, и теперь спасена. Наверное, эта необходимость поцеловать Леголаса — это был способ почувствовать себя живой. Майвиэль удивилась сама себе, но еще больше ее удивило то, что он ответил.       Странно, когда принц вернулся, они больше не говорили ни о шторме, ни о том, что скоро пора отравляться в путь. Сидя у костра, смотря как оранжевые всполохи отражаются на лицах, они говорили о детстве, увлечениях, забавных моментах из жизни, и Майвиэль все больше и больше понимала, как много общего у них. Какая же злодейка судьба, если ей придется выйти замуж за Трандуила, а не Леголаса, с которым их столь многое роднит. Но долг есть долг, как бы пугающе это не звучало. Наверное, поэтому Майвиэль стала безразлична ко всему.       На рассвете их нашли рыбаки и помогли добраться в Анар. Во дворце уже все успели переполошиться, а Эльдерин рвал и метал, срываясь на всех. Инвилас пыталась успокоить его, но у нее это плохо получалось, потому что по сути жених был прав: Майвиэль и Леголаса не было со вчерашнего обеда, и никто не знал, куда они отправились и где их следует искать.       Эльдерин не сдерживался в своих выражениях, позволяя себе повышать голос на сестру, называя ее сумасбродной и глупой. В своем гневе он не замечал, что Майвиэль сидела спокойно за туалетным столиком и просто смотрела в зеркало, ее голубые глаза не выражали никаких эмоций. Заметив это, Эльдерин забеспокоился и велел позвать целительницу, которая не обнаружила поводов для беспокойств, но решила перестраховаться и прописала Майвиэль горячие питье и постельный режим. Эльдерин ожидал, что его сестра взбунтуется, но она согласилась со всем и это удивило его.       Майвиэль еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале. Выглядела она царственно в бархатном темно-зеленом платье, плаще подбитом мехом, золотых туфлях с ажурными пряжками. Ледяная маска на лице, скупая улыбка на губах — вот именно так и должна выглядеть невеста Трандуила. Именно это поможет отстраниться ей от симпатий к Леголасу и провести время в пути без тревог и волнений.       — Вы чудно выглядите, — отозвалась Ниэль, поправляя складки на плаще.       — Можешь не поправлять, во время поездки в паланкине [1] все равно все помнется. — Майвиэль слабо улыбнулась. — Нам пора спускаться, чтобы со всеми попрощаться.       Ниэль не ощущала тепла в голосе своей хозяйки. Конечно, ее можно понять, ведь сегодня она отправится в неизведанное путешествие и еще не известно, когда сможет вернуться домой. Все ожидали, что Майвиэль приедет в Митлонд на свадьбу брата, но кто знает, как сложится в будущем.       У парадной лестницы их уже ждали. Прощание было совсем недолгим, хоть и многие старались оттянуть миг, когда Майвиэль сядет в паланкин. Инвилас стирала слезы, переживая, что теперь она останется одна во дворце и ей придется учиться самой управляться с делами.       — Завтра же вышвырну Нерэль, — прошептала Инвилас подруге на ухо. — Хотя нет, лучше выдам ее замуж. Так будет намного лучше, согласись?       — Да, — сквозь редкие слезы произнесла Майвиэль. — Следи за дворцом и думай о горожанах.       — Да, конечно.       Эльдерин старался быть отстраненным от всего, хотя ему с трудом получалось изображать холодность. В глубине души он боялся, что Майвиэль не удастся выполнить возложенную на нее миссию, и в трудные времена Митлонд останется без надежных союзников. Нельзя было исключать вероятности, что Майвиэль не уживется с Трандуилом, однако, стоит надеяться, что все будет хорошо, и через два года Майвиэль и Владыка Чернолесья вступят в брачный союз.       — Я надеюсь, что ты сможешь подобрать ключики к его сердцу и у тебя все получится, — выдохнул Эльдерин, держа теплые ладони сестры в руках. — Пиши по возможности.       — Если у меня будут новости, — спокойно произнесла Майвиэль. — Возможно, рассказывать будет особо не о чем.       — Надеюсь, что через несколько месяцев я получу от тебя весточку. — Эльдерин поцеловал ее в щеку.       — Хорошо, — нехотя согласилась эльфийка, понимая только сейчас, что нужно рвать все ниточки, связывающие ее с родным городом, так будет намного проще свыкнуться с мыслью — назад дороги нет.       Последние объятья с Кириданом и его наставление о том, что все находится сейчас в ее руках. Это вызвало легкую улыбку на лице эллет. Она стерла украдкой слезы, совсем не смотря в сторону Леголаса и его людей, чтобы не выдать своих истинных чувств. Майвиэль отпустила руку Владыки Серых Гаваней и, подбирая юбки, прошла в сторону паланкина. Еще один взгляд на тех, кто был рядом с ней на протяжение всей ее жизни, и она вот она устроилась внутри паланкина.       — Вы не будете махать им рукой в окошко? — в глазах Ниэль скользнуло удивление.       — Нет, — Майвиэль сняла капюшон, откидываясь на сиденья с мягкой обивкой.       — Почему?       — Так будет для всех лучше. Я теперь принадлежу другому королевству, и это следует усвоить всем, в том числе и тебе, Ниэль.

***

      Последние две недели они не так часто останавливались. Лишь иногда делали привалы, чтобы лошади смогли поесть и отдохнуть. Леголас и Меорар считали, что долгие остановки им совсем ни к чему и нужны лишь для краткого сна и скромной трапезы. Чем быстрее они доберутся до Ривенделла, где они смогут по-настоящему нормально отдохнуть, тем будет лучше. Если бы они передвигались без эльфиек, то все было намного проще, однако приходилось думать о безопасности и удобстве их спутниц.       Хотя Майвиэль ни на что особо не жаловалась, несмотря на то, что не все ей нравилось. В основном она старалась разговаривать с Меораром, словно Леголас для нее и не существовал. Он, конечно, не понимал, куда делась ее доброжелательность, и почему она стала такой закрытой и отчужденной, хотя он видел, как она живо разговаривала с Ниэль. Это было странно, но Леголас не хотел искать причины ее поведения — ему нужно было думать об ожидающих опасностях на пути домой.       Майвиэль научилась себя развлекать. Она читала временами, хоть уже и устала сидеть в неудобном паланкине. Играла в карты с Ниэль, хотя в дворце никогда не любила эту забаву. Спала, но от сна она чувствовала себя уставшей. Лишь только один раз ей удалось поплавать в холодной речке и пару раз погулять с Меораром. Все остальное время она просто смотрела в окно экипажа, наблюдая за тем, как сменяются пейзажи.       Незаметно для эллет за эти две недели наступила в Средеземье осень: трава пожухла, деревья окрасились в пестрые цвета, по серому небу постоянно пролетали косяки птиц, да и солнце уже не было таким горячим, как раньше. Кажется, она попрощалась не только с морем, домом, семьей, друзьями, но еще и с летом. Это странное открытее поразило ее, вызывая еще большое безразличие ко всему, что происходило вокруг. Казалось бы, она столько раз видела, как сезоны меняются, как приходят на смену солнечным денькам бури и дожди, а потом легкий снег, укутывающий дворец и город, и стоило бы отнестись к этому спокойнее. Но у Майвиэль отчего-то это плохо получалось.       Она никогда не уезжала далеко от Митлонда, в отличие от того же Меорара или Леголаса. Майвиэль не знала иной жизни и теперь она страшно завидовала тем, кто мог постоянно открывать нечто новое для себя. В такие минуты, когда она удивлялась чему-то, она становилась похожа на беззаботного ребенка, познавшего что-то новое. Увидев милую улыбку на ее лице, Леголас сам улыбался, ловя себя на мысли, что все же ее холодность больше напускная.       Леголас пытался наладить общение с невестой отца, но у него получалось это как-то неуклюже, ибо Майвиэль предпочитала компанию служанки или своего сопровождающего. Если ей было что-нибудь необходимо, то она просила только у него, и он старался выполнять ее скромные прихоти. Лишь только несколько раз за эти две недели принцу и Майвиэль удалось поговорить.       Это были краткие вопросы, и такие же ответы. Один раз они несколько минут прогуливались по небольшой рощице, говоря об Имладрисе, где Леголас обещал провести пару дней. Больше им не удалось пообщаться, что даже радовало эльфийку.       — Кажется, будет привал, — отодвигая шторки с окна паланкина, произнесла Ниэль.       — Наконец-то можно будет пройтись и размять ноги, — свободно вздохнула Майвиэль.       Дверца открылась. Меорар подал руку своей госпоже, помогая ей спуститься на землю. Она огляделась по сторонам, испытывая истинное наслаждение от свежего прохладного воздуха, наполняющего легкие. Меорар отпустил ее руку и направился к остальным, чтобы организовать привал. Эту ночь все намеревались выспаться, если это, конечно, получится.       Майвиэль решила пройтись по окрестностям. Ниэль сразу же последовала за ней, хотя от нее будет мало толку, если станет грозить опасность, однако эллет надеялась, что бояться нечего.       — Я с вами, — Ниэль сжала локоть своей хозяйки. — Нельзя вас оставлять одну.       — Хоть это и не знакомый мне лес, но я уж точно не пугливый кролик, — спокойно ответила Майвиэль, надевая перчатки. — В отличие от тебя, Ниэль, я бывала в лесах.       — Это не родной лес, в наших краях редко встречаются орки, разбойники и кровожадные хищники, — напомнила Ниэль.       — Правильно говорить: леса в Митлонде, — поправила ее эллет. — Я же просила тебя считать меня частью иного королевства.       — Да, но… — Ниэль хотела было возразить, но не стала этого делать, понимая, что Майвиэль совсем не хочет, чтобы ей напоминали о доме и о том, что она оставила там.       — Что ж, мы всего лишь прогуляемся. Может быть, найдем немного брусники, она как раз начала зреть. — Майвиэль весело улыбнулась, потянув за руку Ниэль. — Давай, нам нужно хорошо размяться перед ужином.       Стоило им только углубиться в лес, как он наполнился разными звуками. Пахло мхом и сырыми опавшими листьями, отовсюду до слуха доносился шепот и плеск: эльфийкам захотелось проверить, где журчит вода. В глубине леса обнаружилась широкая заводь. Ручей вливался в нее маленьким водопадом, и шум его отдавался эхом среди густых крон дубов и кленов, словно он находился в огромной пещере. Это была такая необычная природная мелодия, будто кто-то играл на инструменте, выводя совершенную музыку. Над головой шелестели в ветвях сонные птицы, оставшиеся зимовать в лесах, прохладный ветерок теребил поникшую листву, везде валялись сломанные мертвые ветки. Вдалеке раздавались непонятные и зловещие звуки, казалось, там кто-то ходит. Сначала Ниэль подумала, что это орки, но Майвиэль ее заверила, что в лесу всегда кажется, что сейчас обязательно к тебе приблизится враг. Служанка успокоилась, но все равно продолжала вздрагивать от каждого звука.       — Нам все же стоит вернуться, — дрожащим голосом проговорила Ниэль.       — Не переживай, я как раз вижу кустики с брусникой. — Майвиэль, подбирая юбки, кивнула в сторону вересковых кустов с красными бусинками.       — Хэрун… — голос Ниэль еще больше задрожал.       Майвиэль совсем не слышала тревожных нот, ибо была занята сбором ягод. Только спустя время она обернулась к служанке. Та побледнела как полотно, не сводя глаз с чего-то за её спиной. Майвиэль оглянулась и медленно поднялась, лихорадочным взглядом пробегая по земле. Наконец она увидела то, что казалось подходящим, и осторожно подняла тяжёлый сук. Прямо к ним медленно шёл огромный серый волк. Кричать не было смысла, поэтому она жестом показала Ниэль, чтобы та отходила к лагерю, чтобы позвать хоть кого-нибудь на помощь, пока она постарается отвлечь зверя.       Волк оскалился, но не бросился бежать за Ниэль. Он продолжал напряженно смотреть на Майвиэль. Она же старалась взять себя в руки и не поддаваться животному страху, который овладел ею. Трезво думать никак не получалось, поэтому размахивая палкой, словно она так сможет отогнать от себя волка-одиночку, Майвиэль медленно пятилась назад.       Она не сразу поняла, что почва уходит у нее из-под ног. В полете Майвиэль попыталась ухватиться хоть за что-нибудь, но лишь ловила руками воздух. Она оказалась в яме, вырытой кем-то.       Майвиэль была в ловушке, понимая, что волк может в любую минут прыгнуть за ней и растерзать. Она прикрыла лицо краем плаща, чтобы не видеть алчущих голубых глаз зверя, ожидая его прыжка. Но его не последовало.