***
У Акиры утро началось не с кошмаров, как у Тсунаёши, и не с прогулок, как у Мукуро, а с холодного душа. В постель. Какой-то частью еще не проснувшегося сознания он знал, что его ждет какая-то подлянка (это частью была интуиция, визжавшая о подставе со стороны киллера). Но понять до конца, о чем кричит неуравновешенная женщина, он не смог. Тело среагировало само по себе: Акира подскочил с кровати, не избежав некоторого количества ледяной воды, что все же попало на него. Вот за что он действительно был благодарен в отношении отца, так это за тренировки реакции на трезвонившую об опасности интуицию. — Д-доб-б-р-рое ут-т-ро, — стуча зубами, проговорил он, заметив удивленное лицо репетитора. — Жаль, ты почти уклонился, — печально вздохнул Реборн. Леон трансформировался обратно в свою родную форму. — Завтрак готов, переодевайся и спускайся вниз. Ах да, кстати, — черные глаза хитро сверкнули. — Твоя мама замечательно готовит. — Н-намек понят, — пробурчал Наследник, снимая намокшую домашнюю футболку. Взяв необходимые вещи, он поплелся в ванную. Надо успеть прийти на кухню, пока кое-кто не съел его завтрак. К слову, Нана приняла Реборна очень радушно. Мужчина действительно производил неизгладимое впечатление: он был вежлив и весьма учтив, да и красотою не обделен. Комнат в доме хватало, проблем с переселением к ним брюнета не возникло. Хотя, нанимать репетитора Савада-старшая сначала отказалась, так как проблем с учебой у ее сына никогда не было, о чем она и сообщила гостю. Но когда тот сказал про Емитсу и что именно муж Наны был тем человеком, который отправил его, Реборна, сюда, вопросов больше не возникло.***
Тренировка началась в девять. Бывший Аркобалено потащил его в горы Намимори, собираясь, видимо, проверять его выносливость. Первым издеват… точнее, первым заданием было забраться на гору, карабкаясь по каменным выступам. Акира скептически оглядел возвышенность, речку под ней и мысленно подсчитал, сколько костей он сломает за сегодняшнюю тренировку. Результат вышел неутешительным. Может, послать все и взлететь с помощью пламени? Этот вариант казался наилучшим выходом из сложившейся ситуации, да вот только киллер-то сказал лезть, а не лететь. И интуиция тихо шептала повременить с показом своих умений. Глубоко вздохнув, он полез, не сказав Реборну ничего. За два часа он так и не смог забраться на вершину. Зато падений было столько, что по пальцам не сосчитать. Дабы не сломать позвоночник, Акире приходилось в полете отталкиваться от горы, чтобы упасть в воду, избежав близкого знакомства с твердой землей (интуиция тут особенно помогала). К счастью, речка находилась не так уж и далеко. Мокрая одежда липла к коже, темная толстовка со штанами были безнадежно испорчены — Акира очень сомневался, что стирка тут поможет. Реборн иногда бросал ехидные комментарии в адрес шатена. Наследник игнорировал явные попытки вывести его из себя, каждый раз поднимаясь и не обращая на киллера внимания. Он чувствовал себя очень странно: ощущение, словно его эмоции закрылись где-то глубоко внутри, отчего Савада не мог реагировать на внешние раздражители вроде насмешек мужчины. Непонятное безразличие завладело им, заставляя вновь и вновь пытаться выполнить задание. Когда прошел еще один час, Реборн внезапно сказал, что ему нужно отлучиться. Перед уходом он предупредил ученика не отлынивать, ибо репетитор все равно об этом узнает. От усталости кружилась голова. У Акиры, минувшего середину, в глазах резко все поплыло. Хватка ослабла, Наследник едва успел оттолкнуться. Оказавшись в воде, он невольно раскрыл рот, не в силах поймать ускользающее сознание. Речка оказалась достаточно глубокой, и шатен осознал, что не в состоянии пошевелить даже пальцем. Всплыть на поверхность не представлялось возможным. Мыслей, на удивление, не было. Очнувшись, он увидел серое небо. Поежившись от холода, Акира недоуменно моргнул: как он выжил? Разве Савада не тонул в воде без шанса на спасение (Реборн-то ушел)? И кто его спас? — Как ты себя чувствуешь? Понимание того, что холодом его пробрало из-за рядом присевшего Виндиче, а не из-за слабого ветра и мокрой одежды, пришло не сразу. Только потом, когда он вспомнил этот голос, который слышал семь лет назад, кареглазый обернулся в сторону неожиданного спасителя. Плащ с цилиндром цвета ночи и область глаз, закрытая бинтами. От Стража исходил тот самый холод, смешанный со спокойствием. — Не очень, — прохрипел Акира, приняв сидячее положение. Страх перед незнакомцем, как в прошлый раз, почему-то не возник. — Спасибо вам… — Ян, — подсказал Виндиче, чуть склонив голову. — Мастер Ян, — тихо пробормотал Наследник. — Почему «мастер»? — немного удивленно поинтересовался спаситель, внимательно следя за пламенем Солнца Реборна. Нельзя, чтобы киллер увидел его. — «Ян-сан» звучит как-то не очень, — подал смешок шатен. — А еще… Мне никогда не говорили тех слов, что сказали вы в нашу первую встречу, - прошептал парень. – Честно говоря, слова о надежде меня не впечатлили. Но... «Небо приносит в этот мир Гармонию»… Я все думал, почему вы так сказали? Вы говорили со мной, как учитель со своим учеником… совсем не так, когда меня учит мой отец, - последние слова он прошептал. — Я совсем не против быть твоим наставником, - легкий смешок. – А сейчас расскажи мне… почему в твоих глазах я не вижу прежнего желания все изменить. До сих пор ли ты желаешь свободы, о которой думал в нашу первую встречу? Ветер, о котором ты мечтал, это тот же Ураган, а он подвластен Небу. Сейчас, когда мы снова встретились, что ты решил для себя и чего хочешь на самом деле? «Его сознание уже не должно быть заражено пламенем. Нашел ли Реборн его?». Виндиче видел Саваду насквозь, и смысл скрывать что-либо пропадал. Сомнений, страха или неуверенности не было: интуиция упрямо твердила — еще с той встречи — что этому человеку доверять можно, и вреда он не причинит. — Я много думал, — спустя время начал говорить Акира. — Если изначально родился в мафии, то бежать бесполезно. А особенно если ты связан с Вонголой, твой отец — ее Внешний советник, а ты сам — кандидат на место босса. С приездом Реборна я смогу уйти… только ногами вперед. Отец всегда говорил, что из мафии живыми не уходят. Если моя судьба — стать Небом… то пусть так и будет. «Смирился все-таки». Чувствуя приближение бывшего Аркобалено Солнца, Ян коротко улыбнулся, а Наследник услышал слова, словно шелест ветра: — К сожалению, я не могу позволить, чтобы Реборн увидел меня. До встречи, Акира-кун. И запомни… Небо – самое прекрасное пламя из всех существующих. Почти сразу раздался второй голос. — Одни проблемы, — пробурчал появившийся киллер, хмуро осмотрев сидящего на земле подопечного. — Ты как? — В порядке, — уверенно кивнул Акира, все еще переваривая слова Стража. — Что случилось, Реборн-сан? — Нападение. На тебя. Если быть точнее — на твое сознание.***
Мукуро грозно смотрел на Хибари, который сидел в своем кресле и невозмутимо перебирал документы. Иллюзионист раздраженно фыркнул, пнув рядом стоящий стул, отчего тот упал, жалобно скрипнув. Кёя поднял на нарушителя его спокойствия воскресного утра убийственный взгляд. — Какого черта ты здесь делаешь? — уже в сотый раз за прошедшие два часа спросил Глава ДК. Почему он еще не забил до смерти это надоедливое трав… создание? — Кёя-кун! — возмущенно начал свою очередную тираду Куро. — Я волнуюсь, между прочим! Пару дней назад ты пришел побитым, — Мукуро преувеличил, на что Кёя опасно сузил глаза. — Сегодня у тебя снова разбита губа, левую руку ты стараешься не напрягать, да и в целом у тебя вид нездоровый! Когда ты успел с кем-то поцапаться? — Не твое дело, — глухо ответил брюнет, устало выдохнув. Сколько можно капать на мозги? — Нет, мое, — упрямо гнул свою линию Рокудо. — Мое и Ёши-куна. Потому что мы переживаем. Неужели о тебе никогда никто не заботился? — ляпнул он, не подумав. И чуть не получив тонфа в нос. Мукуро прикусил язык, заметив, что Хибари снова начал его игнорировать. Неббия знал, что затронул больную тему для ГДК — тему родительской любви и заботы, семейных отношений, которых как таковых не было. Смешно, но даже у такого человека, как Хибари Кёя, есть запретные темы, раны, не зажившие до конца. Кёя не говорил им о своей семье, Куро и Ёши просто знали. И они понимали его без всяких невысказанных слов. Давить на слабое место — это трусость и значение собственной бездарности. Туман сделал это не специально, с губ сорвалось совершенно неосознанно, а на эмоциях. Он едва слышно пробормотал «прости». Тишина послужила ответом.***
Акира снова чувствовал знакомое ощущение тепла Небесного пламени. Огонь полыхал в руках и на лбу, не принося никаких неудобств, а наоборот успокаивал потревоженное сознание и дарил спокойствие. Шатен помнил скольких невыносимых тренировок, наставлений и придирок отца он перетерпел, чтобы зажечь пламя и удерживать его, не давая исчезнуть. — Ты можешь использовать свои «зубочистки»… — так репетитор окрестил его оружие. — …вместе с пламенем? Наследник вытащил из лежащей около дерева сумки несколько игл. Те сразу зажглись ярким оранжевым огнем. Золотые глаза ожидающе уставились на киллера. — Неплохо, — прокомментировал Реборн. — А кинуть сможешь? — Нет, — ученик отрицательно покачал головой. — Когда кидаю их с пламенем, не могу нормально прицелиться. Направление сбивается в воздухе. — Потому что пламя меняет траекторию полета. По словам Емитсу, ты только недавно начал упражняться в этом деле, — Солнце хмыкнул. — Итак, подведем итог. Выносливость у тебя на уровне, пламя стабильное, с управлением не очень. Хотя, это поправимо. Твой отец хорошо тебя натаскал к моему приезду, — лицо Савады исказила кривая усмешка. Реборн, когда Внешний советник впервые упомянул о своем втором ребенке, понял, что отношения отца и сына не сложились. Сразу в речи Емитсу этого не заметить, но тот говорил о третьем Наследнике не как о своем ребенке, а как о вещи или инструменте, с помощью которого можно сделать множество красивых вещей. О Тсунаёши он старался не упоминать, хотя Аркобалено пытался выведать хоть какую-нибудь информацию об исчезнувшем Саваде, которого видел только на фотографиях. Он, Сильнейший киллер и член бывшей Избранной Семерки, привязался к мальчишке с фото. Что за нелепость. Но стоило ему вглядеться в эти большие карие глаза и широкую улыбку того, кто радостно обнимал державшую его на руках мать, по кончикам пальцев стало расползаться желтое пламя. То, что его пламя Солнца потянулось к Тсуне, который находился вообще в другой стране, было странным, неожиданным… и отчасти пугающим. Реборн всегда прислушивался к Луче, оберегал ее дочь, но они не являлись его Небесами. Их связала судьба Аркобалено. Мужчина давно перестал верить в надежду найти свое истинное Небо, несмотря на уговоры Луче не терять веру. И черт, его потянуло к мальчишке в тысячи километров от него, стоило киллеру лишь посмотреть на фотографию. Почему так вышло? Тсунаёши было три года, пламя проявляется в четвертый день рождения, то есть Реборн никоим образом не мог почувствовать в Тсуне свое Небо. Вся ситуация казалась абсурдом и сценарием сумасшедшего. Свой день рождения брюнет отмечал в особняке Джиглио Неро вместе с бывшими Аркобалено. Такая традиция — отмечать особо яркие события в компании товарищей «по несчастью», которое не отпустило только Небеса — была установлена Арией. Женщина весело смеялась, слушая жалобы Вайпера на пьющего каждый день босса и истории, происходившие когда-то в Варии. Реборн, Колонелло и Лар Милч издевались над бедным Черепом. Верде пробовал новое изобретение — фотоаппарат, на снимке которого отображалось пламя. Фонг молчаливо сидел рядом с боссом Джиглио Неро, с улыбкой наблюдая за немного подросшими Аркобалено. На следующий день, 14 октября, он подорвался с кровати в особняке Арии, чуть не свалившись. На пальцах снова играло пламя, переливаясь солнечным светом. Тсунаёши исполнилось четыре года, и Небесный огонь должен был ощущаться отчетливее, но не настолько, чтобы он опять почувствовал его. Значит, произошел мощный всплеск пламени, но что могло быть его причиной, да и какого черта ребенок вообще смог использовать пламя? Когда он подошел к кабинету Арии, Реборн столкнулся с бледным, как мел, Фонгом. Тот, пробормотав, что в его родном городе что-то случилось и ему срочно требуется уехать, удалился. Босс Аркобалено немного удивленно смотрела ему вслед. Не смотря на то, что Реборн был старше Арии (хоть и выглядел меньше), он хотел попросить совета у Неба Джиглио Неро. Киллер начал издалека: сначала долго рассказывал о Емитсу, кратко упомянул об Акире, а потом начался большой поток слов о Саваде Тсунаёши и утреннем инциденте. Женщина слушала, не перебивая. А потом радостно поздравила его с нахождением истинного Неба. Его поздравили и другие Аркобалено, ведь найти свое Небо удается немногим. Радость сменилась шоком и горечью на языке на следующий день, который они все снова провели в особняке, когда Реборну позвонил Девятый и сообщил о пропаже первого Наследника. В поисках Тсуны участвовали не только Вонгола и часть Альянса, но и люди Джиглио Неро и все Аркобалено. Без результатов. Больше всего киллера пугало то, что он не чувствовал пламя Тсунаёши. Страшная догадка подтвердилась приговором Бермуды, который появился прямо в кабинете Ноно и жестко произнес список всех тех, кто погиб от рук Эстранео. Почему Глава Вендикаре это сделал непонятно, но в списке было имя. Савада Тсунаёши. Найти Небо и почти сразу потерять его. Реборн проклинал Эстранео, Емитсу, да даже Девятого, потому что они не уследили за Наследником. А если Солнце был рядом, что-нибудь изменилось бы? У Акиры глаза были такими же, как у Тсуны. Порою, мужчина замечал, что невольно засматривается на шатена, представляя, как бы сейчас выглядел пропавший Наследник.***
— Что? Напали? Каким образом? — удивленно спросил Ёши, сидя на кровати. Вечерело, а он почти весь день проспал. — Пламенем влияя на сознание, — ответил Ян, присев на стул. — Это был явно не новичок и не простой наемник, сам понимаешь. То, что пламя Посмертной воли Неба может оказывать психологическое давление известно далеко не всем. Туман специализируется на иллюзиях, поэтому он считается «универсальным», то есть иллюзионист в силах полностью разрушить сознание или же по кусочкам восстановить его. Пламя Неба, Дождя и Солнца относились к типу «исцеления» сознания, а Гроза, Облако и Ураган — к типу «разрушение». Для использования таких техник требовалась большая концентрация. — Облако, — выдохнул Ян. — Я, как и Реборн, почувствовал пламя Облака. Видимо, тот человек хотел, чтобы его заметили и ушли искать, оставив Акиру одного. Если бы меня там не было, Акира задохнулся бы в воде, и никакая стимуляция пламенем Солнца его не спасла. — Кто это мог быть? — низким голосом произнес Савада, опустив голову. — У меня нет никаких идей, Ариэль. Я не могу уловить то пламя: оно словно исчезло. В Намимори есть два человека, у которых пламя очень похоже на нападавшего. — Кто? Ян, выждав минуту, неуверенно проговорил: — Хибари Алауди и Хибари Кёя.