Prisoners

      В комнате слышалось тихое шуршание перелистываемых страниц книги. Кёя расслабленно сидел в гостиной, пиджак лежал рядом на спинке дивана. На столе, испуская пар, стояла чашка с черным чаем. Хиберд пригрелся на плече хозяина.       За окном медленно темнело. Хибари, недавно вернувшийся после вечернего патруля, был на удивление в хорошем расположении духа.       Его питомец внезапно всполошился и, звонко крикнув «хибари», вылетел во внутренний двор. Кёя нахмурился и последовал за птицей, прихватив тонфа. А в саду, окруженном с четырех сторон верандой, он обнаружил незваного гостя, сидящего около дерева. Хиберд удобно примостился у него на макушке, дергая за короткие черные волосы. Парень весело улыбался, ласково гладя птичку, которая уходить явно не собиралась.       — Хибия, — глава ДК крепче сжал тонфа.       — Йо, Хибари-сан, — ночной гость махнул рукой. Ярко фиолетовые, как цвет пламени Облака, глаза и худое телосложение — с виду брюнет хрупкий, но даже Хибари было трудно с ним драться, не говоря уже о других.       — Что ты здесь делаешь?       — Мне было интересно, где живет Хибари-сан, — Кейтаро склонил голову набок, из-за чего Хиберд возмущенно его клюнул, чуть не свалившись.       Кёя налетел без предупреждения, замахнувшись тонфой. Хибия ловко увернулся, избежав прямого удара, и, достав из ножен катану, резко развернулся. Глава ДК блокировал удар, в ответ почти задев оппонента.       Их спарринги всегда заканчивались одинаково: Хибия валил Кёю на землю, приставив к шее лезвие, а тонфа Хибари всегда оказывалась около виска противника. Они в любой момент могли убить друг друга. Хибии было достаточно надавить на катану, прирезав глотку, а Хибари стоило лишь посильнее ударить в висок. Но никто из них так не поступал. Потомок Алауди не знал, что движет Хибией, но он сам испытывал интерес, потому что его соперник был сильным, сильнее, чем Куро, который был единственным в стенах школы, кого лидер ДК признал равным по силе.       — У нас снова ничья.       Хибия откатился в сторону, улегшись на холодную землю рядом с Кёей.       Хибари промолчал, нечитаемым взглядом уставившись в ночное небо. Лицо было покрыто мелкими порезами, которые неприятно жгли кожу.       Впервые они встретились на крыше северной части школы, когда Хибари учился на втором году старшей школы. Хибия, прислонившись к ограждению, казалось, за кем-то наблюдал. Выражение лица было отчужденным, грустным, как если бы он вспоминал о чем-то плохом. Кёя просто заметил постороннего, а по правилам на территории Старшей Намимори можно находиться только учителям и учащимся здесь. Странный парень в этот список не входил.       Кейтаро не пытался сопротивляться, он позволил зарядить себе в солнечное сплетение. Удар будто привел его в чувство: из глаз исчезла дымка воспоминаний, он осознанным взглядом смотрел на Кёю и уже от следующего выпада уклонился. Он двигался плавно, легко и свободно, словно парил в воздухе. Хибия стал первым, кто смог серьезно задеть главу ДК.       После того раза Кейтаро более не тревожил покой Хибари. Они не виделись целый год, но Облако очень хорошо запомнил необычные фиолетовые глаза, которые отливали внутренней силой. Хибия появился снова после прихода в школу Ёши и Куро.       Хибари сел, тряхнув головой, прогоняя ненужные воспоминания.       — Так много звезд, — тихо прошептал Кейтаро. — Когда я смотрю на ночное беззвездное небо, мне становится страшно от осознания, что оно полностью темное. Кажется, словно оно останется таким навеки.       Кёя внимательно слушал, не понимая смысл сказанных слов. Это звучало очень странно, двусмысленно, его собеседник точно на что-то намекал, но уловить, что именно имел в виду Кейтаро, было сложно.       — Хибия… что такое Небо?       Парень совсем не удивился такому вопросу или просто сделал вид.       — То, что ранит и приносит боль своему обладателю, — Кейтаро горько усмехнулся. — Небо несет за собой Гармонию, но оно же является олицетворением всего того, что сеет хаос. Небо — это две крайности. Небо дарит жизнь, благословляет, защищает. В тоже время Небо убивает, лишает свободы, сводит с ума. Суть Неба — тьма. Вот и все.       — А ты кто?       — Облако. И Хибари-сан тоже Облако. Хибари-сан… — брюнет, поджав губы, прислонился лбом к руке Кёи. Взгляд стал печальным, обреченным. — Пожалуйста, не привязывайтесь к Небу. Ни к Саваде Акире… ни к Джессо Ёши.

***

      В комнате Кёи тихо приоткрылось окно. Хибия залез, скатившись по стенке. Рука, сжимающая катану, дрожала.       После их разговора Кейтаро ушел, а потом, дождавшись пока Хибари заснет, снова явился с одной единственной целью.       — М-мне нужно убить его… сейчас… пока еще есть время, — шептал он, голос постоянно срывался на истерические нотки, а дрожь в руках не уходила. Хибия приставил к горлу главы ДК острое лезвие. — … — бессвязно продолжал бормотать Облако, так и замерев.       Выдохнув, Кейтаро бесшумно опустился на пол. Настенные часы тихо отстукивали свой ритм. Облака скрыли луну, и комната погрузилась во мрак. Глаза, ранее полыхавшие фиолетовым пламенем, потускнели, теряя свой цвет и возвращаясь в прежнюю форму. Хибия поднял серые глаза, из которых медленно текли слезы.       «Сиело… слышишь ли ты нас?».

***

      Небо, полное ярких звезд, всегда напоминало Тсунаёши о том дне, когда он и Мукуро почувствовали себя по-настоящему свободными после плена Эстранео. О том дне, когда они вышли за пределы тюрьмы Вендикаре на улицу, увидев небо — впервые за несколько лет заключения и экспериментов — звездное, ночное, необъятное, такое огромное и свободное. На сердце стало так легко. Вот, мир прямо перед тобой, большой и интересный, исследуй его, наслаждайся им, ведь теперь ты тоже свободен, так подумал Савада. Реальность оказалась немного другой, но бывший подопытный не против такой жизни — у него есть семья, люди, которые никогда не предадут, верные друзья и соратники. И обязанности, лежащие на его плечах, никак не омрачают этот факт.       Тсуна поднял медальон. В лунном блеске хрупкость этой вещи завораживала, но парень знал, что эта обманчивая красота скрывала в себе частицу Три-ни-сетте, которую он, как наследник Неба, обязан защищать.       «Юни… ты тоже это чувствуешь? Что-то не так».       Это чувство тревоги преследовало его с тех пор, как он впервые ощутил ту самую волну пламени Облака. И, как бы хорошо Мукуро ни пытался скрыть это ради своего Неба, Ёши знал, кому оно принадлежало, но отказывался верить. Не хотел верить. Не мог. Потому что даже вспоминать об этом — больно.       Нувола. Наследник Облака. Черноволосый мальчик с удивительно серыми глазами и доброй улыбкой. Когда они были в плену, Нувола был тем, кто помогал Тсуне успокаивать остальных детей. Он был похож на Сиело, но его пламя не согревало, лишь дарило иллюзию спокойствия. Нувола часто витал в облаках, вспоминая своих родных, говоря, что «брат не хотел бы, чтобы я плакал». Обладая пугающе спокойным для пятилетнего ребенка взглядом, Нувола невольно создавал впечатление человека, которому все равно на сложившуюся ситуацию и тот факт, что все они были подопытными крысами. Но, выглядя уверенно перед учеными, без капли страха, он вселял уверенность в других.       Увидев Кёю впервые, он машинально сравнил его с Нуволой из-за идентичного спокойного взора глаз, цвет которых напоминал пасмурное небо. Позже, поняв, что глава ДК и есть тот самый брат, о котором всегда думал Нувола, Тсунаёши не особо удивился, ведь внешностью они были удивительно похожи, хоть с первого взгляда так не скажешь. Но…       Кёя ничего не помнил.       «Интересно, почему?».       — Покажись, — бросил Тсуна в тишину ночного парка.       Мгновенно перед ним возник Реборн.       — Присядете? — приподнял брови Сиело, подвинувшись в сторону на скамейке. Киллер, секунду поколебавшись, сел, закинув одну руку на спинку.       Молчание затягивалось.       Белые волосы слегка трепал ветер. Ариэль выдохнул, радуясь, что успел спрятать медальон до того, как бывший Аркобалено стал следить за ним.       — Разве маленькие детки не должны сейчас лежать в кроватке и видеть десятый сон? — насмешливо спросил Реборн.       — Только если эти детки не связаны с мафией, — парировал Савада.       Брюнет тихо хмыкнул.       — Вы хотели о чем-то поговорить?       — Мм, да нет, — мужчина пожал плечами.       — Тогда, может у вас что-то случилось?       — Нет.       — Просто решили прогуляться?       — В точку. И встретил тебя, — Реборн кивнул для убедительности, сонно потянувшись.       — Могли бы и не шпионить.       — У тебя было очень забавное лицо. Я не хотел мешать тебе думать.       — Вы невыносим, знаете?       — Ты не первый, кто говорит мне об этом.       Тсунаёши прыснул, прикрыв рот рукой. С Реборном было интересно общаться, хоть и отвечал он почти на все колкостью. А ещё с ним Сиело чувствовал себя в безопасности, в своей тарелке. Также как с Мукуро и Хибари. Такое странное чувство, учитывая, что с Реборном они едва ли знакомы.       Питомец киллера, забавно передвигая лапками, перебрался на плечо Неба, с интересом разглядывая собеседника своего хозяина. Тсуна, улыбнувшись, погладил хамелеона, почему-то вспомнив про канарейку Кёи.       — Милый. В отличие от вас, — невозмутимо произнес блондин.       — Считается, что питомец весь в хозяина.       — Да? Не слышал. Нээ, Реборн-сан, — прошептал имя репетитора Тсуна. — В вас что-то изменилось. Я, честно, даже не ожидал, что вы согласитесь присесть рядом с человеком, который — по вашему мнению — не внушает доверия. Все же что-то случилось, да?       — Какие мы проницательные, — фыркнул бывший Аркобалено. Но все же ответил:       — У меня сейчас немного напряженные отношения с учеником. Не хочу лишний раз появляться дома.       — Как благородно с вашей стороны.       — Ой, заткнись. Будто я не вижу, что ты тоже пытаешься избегать своего брата. Ты ведь не договариваешь ему что-то, я прав?       — Какие мы проницательные, — со смешком повторив недавнюю фразу киллера, Сиело откинулся на спинку скамейки. — То есть мы что-то вроде собратьев по несчастью?       — Что-то вроде, — глухо пробормотал Солнце.       Облака продолжали спокойно плыть по небу. Листья, потревоженные ветром, шептали свой незамысловатый мотив, а около света фонаря собрались мотыльки. Реборн отчужденно наблюдал за ними, устало думая, почему решил откровенничать с Ёши. Причин он так и не нашел.       — Ты не особо стремишься помогать Акире с тренировками, — заметил мужчина. — Неужели передумал?       — Нет, я не отказываюсь от своих слов. Но в последние дни у меня совсем не было времени, — проговорил Тсуна, тяжело вздохнув. — Кстати… вам ведь известно, что Акиру-куна пытались убить?

***

      Деймон накрыл одеялом уснувшего на диване Мукуро. В доме было тихо: Джотто снова переместился в тюрьму Вендикаре, Алауди закрылся в комнате, Ян спал.       Иногда Спейд жалел, что призраки не могут уснуть.       Неббия в последнее время выглядел взволнованным, хоть и старался не показывать этого. Пусть Деймону и нравилось издеваться над своим потомком, он все же переживал за него, по-своему проявляя заботу. Он понимал, что Мукуро и Тсунаёши не могут отказаться от прошлого. Как он с Алауди когда-то.       — Эта история будет очень длинной, — задумчиво проговорил иллюзионист.       На улице медленно образовывался туман.       — Когда же этот зверинец во главе с Занзасом приедет?..