Prisoners

      Тимотео ждал неожиданный сюрприз, когда, вернувшись после совета, он зашел в свой кабинет.       — Добрый вечер, Вонгола Ноно, — негромкий голос поприветствовал его, буквально убивая надежду на то, что все это сон. Гость, одетый в длинный белый плащ, скрывающий все тело, обернулся. Часы, на крышке которых была выгравирована буква «I», полыхали чистейшим пламенем Неба. Белый цилиндр, идеально дополняющий образ, прикрывал макушку. Глаза были скрыты бинтами.       — Добрый вечер, — произнес Девятый, стараясь скрыть нервозность. — Чем я могу помочь нынешнему боссу Инферно?       — Присядьте, Ноно.       Тимотео не стал спорить, сразу подойдя к своему столу. Опустившись на кресло, он увидел лежащий на гладкой поверхности из темного дерева документ.       Документ с печатью пламени Мрака.       — Это?..       — Вонгола меня не волнует, — начал Ариэль холодным властным голосом. — До тех пор пока вы не нарушаете правила и не лезете к Аркобалено Неба. Однако недавние действия Вонголы неприемлемы. Ответьте, зачем вы посылали своих людей на территорию Мильфиоре?       — Они должны были передать договор Бьякурану Джессо, — сглотнув, тихо сказал Тимотео.       — Бесполезно врать мне. Ваши разборки с Бьякураном меня не интересуют, но не забывайте, что у Семьи Мильфиоре два полноправных босса — Бьякуран и Ария. Стоит Арии лишь обмолвиться словом о том, что Вонгола причиняет неудобства ей и ее Семье, как придут Инферно. Бермуда также не простит любого, кто посмеет навредить Аркобалено Неба. Поверьте на слово, у Инферно достаточно сил, чтобы уничтожить Вонголу. Надеюсь, мы друг друга поняли, Вонгола Ноно?       — Да, — хрипло подтвердил Девятый.       — Тогда продолжим. Этот документ… — Тсуна кивком головы указал на бумагу. — Разрешение Бермуды на наблюдение за Конфликтом Колец. Я и мой напарник будем независимыми судьями…       — Что?!       — Червелло оставляют за собой все права, но окончательное решение исхода каждого боя выносим мы. Инферно не будут вмешиваться в битвы, если того не потребует ситуация. В том случае, если мы остановим бой, победа будет присуждена той стороне, чей хранитель находится в лучшем состоянии. Это все.       Тимотео бегло просмотрел текст, поджав губы.       — Могу я задать вопрос?       Ариэль едва заметно кивнул.       — Почему вы так заинтересованы в Конфликте Колец?       Тсунаёши склонил голову набок, словно раздумывая отвечать или нет. Минута тишины в обществе молодого босса Инферно показалась Ноно вечностью.       — Понимаете ли, дон Тимотео… — Сиело вновь замолчал, тщательно подбирая слова. — Инферно не важен итог Конфликта. Поверьте на слово, мне все равно, кто унаследует титул Дечимо. Для нас важны лишь кольца Вонголы. Наша задача — проследить за их сохранностью.       — Вы считаете, что кольца хотят похитить? — с сомнением спросил мужчина. — Но ими могут пользоваться только те, в ком течет кровь Вонголы.       — Знаю, — спокойно произнес Тсуна, покачав головой. — Я уже ответил на вопрос. Прошу вас не лезть в это дело. Кольца хранят много тайн, о которых вам знать не стоит.

***

      — Если один человек с помощью пламени Тумана меняет воспоминания другого… возможно ли избавиться от чужого пламени и восстановить память?       Акира, молчавший до этого и пишущий что-то в тетради, неожиданно подал голос. Ручка замерла над бумагой, шатен сверлил взглядом точку перед собой. Реборн, услышавший проблему своего ученика, сначала завис, недоуменно моргнув.       — Почему спрашиваешь? — репетитор, развалившийся на кровати сына Емитсу, погладил Леона.       Савада беспомощно выдохнул.       — Мама… один из иллюзионистов отца стирает ей воспоминания. Стоит ей хоть что-то вспомнить… как она тут же об этом забывает, — Акира стиснул зубы. — Все это привело к тому, что мама стала изредка сравнивать реальность с теми воспоминаниями, которые она — по замыслу отца — должна была забыть. Однажды она… назвала меня Тсу-куном… — имя он прошептал.       Бывший Аркобалено промолчал, почувствовав, как в сердце неприятно кольнуло. Тсу-кун.       — Тсу-кун, — повторил брюнет. В стоящей тишине имя звучало оглушительно. — Тсунаёши, — Реборн, смакуя каждую букву, словно произносил его заново. Так давно он не говорил этого имени вслух.       — Вы знаете его? — задал риторический вопрос Акира, ничуть не удивившись.       «Он был моим Небом».       — Твоя мать — это последнее, о чем ты сейчас должен волноваться, — холодно бросил Солнце, с силой выдавив слова. Он понимал, что ученик переживал за мачеху, желая избавить ее от влияния Емитсу, но ничего не мог сделать. Его задание — подготовить Саваду Акиру на роль босса Вонголы. Как бы жестоко не звучало, но в данный момент наследник действительно должен думать не о Нане, а о своих хранителях. — На носу Конфликт Колец. Если ты не победишь, уверяю тебя, Занзас прикажет убить тебя и твою Сем…       — Не произносите этого слова! — внезапно крикнул Савада, вскочив и двумя руками ударив по столу. Голос был пропитан яростью.       — Акира?       Парень резко развернулся, смотря небесными глазами, полными гнева.       — У меня никогда не было семьи! Моя мать умерла двенадцать лет назад, а Емитсу я не считал — и до сих пор не считаю — своим отцом. Что такое семья, Реборн-сан?! Вы можете мне объяснить? Потому что я не понимаю…       Реборн молчал, удивленный срывом ученика. Точнее, он был удивлен тому, что Акира сорвался только сейчас.       Информацию о Саваде Акире Реборн самостоятельно узнал лишь из-за своего собственного интереса, потому что сам будущий ученик мало волновал киллера. Ему было любопытно, кем же Емитсу заменил Тсунаёши? История показалась Солнцу до ужаса скучной. Мальчик, живший с матерью, которая заботилась о сыне одна. За год до ее смерти, мать Акиры стала медленно убивать болезнь. Чтобы ребенка не отправили в приют, женщина решила связаться с бывшим любовником — Емитсу, попросив его позаботиться о мальчике. Это была лишь просьба, она не настаивала, не уговаривала. Савада, однажды приехавший к ним в дом, понял, что сын, который был ровесником Тсуны, владел пламенем Неба. Он смог разглядеть силу Акиры, когда тому было только три года, и решил её развить. Примерно в то же время пропал Тсунаёши. Нана была убита горем. Емитсу решил забрать Акиру, подменив воспоминания Наны о Тсуне. Вдвойне упрощало задачу то, что Акира и Тсуна были удивительно похожи. Настолько, что даже соседи не заметили никакой подмены. Их удивляло лишь то, что «маленький Тсу-кун» стал более спокойным. Однако, приехав за Акирой, Внешний советник не подозревал, что мать мальчика умрет у него на руках, словив пулю в спину.       Акира рос с Наной, которая заменила ему мать. Отца он видел несколько раз в два-три месяца. А еще он знал о Саваде Тсунаёши.       У Акиры никогда не было нормальной семьи.       — Что такое семья? Я действительно не понимаю… — срывающимся голосом продолжал говорить наследник Вонголы. — Пожалуйста, объясните мне, что это значит…       Реборн, приняв сидячее положение тела, спиной касаясь стены, вздохнул.       — Семья — это то, ради чего не жаль пожертвовать собственной жизнью, — глухо произнес репетитор, задумчиво смотря в потолок. — Ну, это мое мнение. У каждого понятие семьи разное. И это абсолютно нормально, Акира.       — Я не должен быть здесь. Я — замена. Мама любила Тсунаёши. Я лишь подделка. Возможно, если бы меня тут не было…       — Тсунаёши в любом случае бы исчез, — оборвал Реборн, внутренне понимая, что таким образом убеждает только себя. Что, даже если сам Сильнейший киллер был бы рядом с пропавшим сыном Емитсу в тот день, мальчика так или иначе бы похитили. — Без тебя Нана-сан горевала бы по своему сыну. А ты стал для нее отрадой.       — И все же я…       Киллер снова перебил, видя, как Акира замирает от одной лишь фразы:       — Ты называешь её мамой.