Влюбись в меня, если осмелишься

      Мэтт наблюдает за Гарри. Тот отвечает на вопросы журналистов, но ведет себя как-то скованно. И что с ним такое? Периодически Шам бросает взгляды на Мэттью, но по ним ничего невозможно прочесть. Даже больше, взгляд как будто режет насквозь, вообще не задерживаясь на мужчине. И его это, откровенно говоря, начинает напрягать.       Может быть, тот нервничает? Сам Мэтт в Париже уже второй день. И это не первое его интервью на этом Коне, а азиат приехал только сегодня. Но вряд ли это могло стать причиной такого поведения. Ведь Гарри профессиональный актер, это его работа — отвечать на вопросы поклонников и журналистов. Но ведь что-то должно было стать причиной.       Мэтт следит за своим партнером по съемкам, даже пока сам отвечает на вопросы. И тут в глазах Гарри плещутся искорки, и он начинает хохотать. Боже, ему удалось это! Он заставил Шама смеяться. Понимание этого растекается внутри приятным теплом.       Погодите. А что он, собственно, сейчас ляпнул? Девушка спросила что-то про необитаемый остров, про Алека…       И да, в его голове возникает собственный ответ на вопрос из зала: «Мне не нужны три вещи. Мне нужен Магнус. Алеку нужен Магнус». Ох, черт, еще бы сказал «мне нужен Гарри». Хотя, это было бы правдой.       Мэттью улыбается своим мыслям, продолжая поглядывать на Гарри. А тот, похоже, окончательно расслабляется и получает удовольствие от происходящего. Таким он нравится Мэтту больше всего: с улыбкой на губах и в глазах, с ямочками на щеках, смеющийся. Вы вообще слышали смех Гарри Шама-младшего? Да его нужно в Книгу рекордов Гиннеса заносить, как самый милый и волшебный смех. Мэтт бы точно отдал ему первое место.       Кон продолжается, задаются вопросы, и Мэттью даже честно пытается на них сосредотачиваться, но это очень плохо выходит. Ну как можно оторваться от этого прекрасного мужчины, сидящего по левую руку от него? Никак. Вот он и не отрывается.       Гарри все больше смеется над ним. Но Даддарио плевать. Пусть смеется, за это он его и л…       Так. Стоп. Это нельзя произносить сейчас даже в голове. Иначе можно и вслух ляпнуть. А этого им совершенно не нужно. Мэтт прикусывает губу, стараясь сдерживать рвущиеся наружу чувства. С каждым днем это становится все сложнее. Особенно, когда азиат так близко. Только руку протяни, и сможешь коснуться его бронзовой кожи.       Шам оборачивается к нему, как будто прочитав его мысли, и тихонько качает головой. Мэтта отрезвляет этот жест. Сосредоточиться и досидеть до конца Кона — вот все, что ему сейчас нужно.       Они несколько раз продлевают интервью, потому что вопросов очень много, а парни безумно любят своих фанатов. И, конечно же, это ни коим образом не связано с тем, что в этот момент они могут побольше времени провести вдвоем, хоть и на виду. Это просто работа.       «Да кого мы пытаемся обмануть?» — проносится в голове Мэттью. — «Шумдарио, блин».       Но естественно, он продолжает просто сидеть на месте и отвечать на вопросы. Ну, может, чуть чаще, чем нужно бы, поглядывает на Гарри. Но кто ему запретит? У них же совместное интервью. Не шугаться же им друг друга, в конце концов.       — Мы собирались еще прогуляться, если ты не забыл, конечно, — Эстер проходит в их номер, скидывая туфли.       Мэтт закрывает дверь и проходит на маленькую кухню, ставя на стол пакеты из магазина. Они собираются вечером пойти в ресторан, но все равно захотелось зайти в местную пекарню и купить чего-нибудь сладенького. А остановиться было сложно, поэтому сейчас на столе красуются сразу два огромных пакета с хлебом, кексами и пирожными.       — И мы вполне успеваем это сделать, — отвечает он.       — Я иду в душ, — девушка обнимает его со спины. — Постараюсь не долго.       Он оборачивается и запечатлевает легкий поцелуй на ее щеке. Отстранившись, мужчина улыбается, провожая взглядом удаляющуюся в сторону ванной комнаты фигуру. И не то, чтобы она не возбуждала его или не вызывала желание. Просто с некоторых пор он понял, в чем разница между «возбуждать» и «будоражить кровь». И второе относится совсем не к ней.       Вынув все продукты из пакетов, Мэтт располагается на диване в гостиной с книгой в руках. Благо, он всегда в поездки берет с собой какое-нибудь издание, чтобы было чем себя занять, когда выдается свободная минутка. Только вот читать сейчас абсолютно нет желания. И ладно бы он думал о своей девушке, которая сейчас расположилась в ванной, напевая какую-то песню. Нет. Все его мысли возвращаются к сегодняшнему интервью и его партнеру.       Этот чертов азиат уже прописался в его голове как у себя дома. Он течет по его венам. Они не виделись каких-то пару часов после окончания Кона, а все мысли Даддарио снова только о нем. Только мужчина закрывает глаза, как сразу же перед ними возникает образ Гарри. Такой, каким он был сегодня: белая рубашка с коротким рукавом, открывающая руки, черные брюки, открывающие лодыжки. Короче, слишком много тела Гарри Шама-младшего на таком близком расстоянии от Мэттью Даддарио.       Мужчина буквально подскакивает на месте, когда слышит стук в дверь. Странно, вроде он ничего не заказывал, а поклонники ну никак не могли бы пробраться сюда — охрана в гостинице очень хорошая. Может, уборщицы? Хотя, в такое время это было бы странно.       Мэтт встает и идет открывать дверь. И застывает, стоит ему только потянуть за ручку на себя.       — Гарри? — в его голосе звучат панические нотки.       Да, это именно тот человек, которого он больше всего хочет сейчас видеть. Но какого хрена Шам приперся в его номер? Он забыл, что Мэттью здесь не один?       — Что ты зде…       Но договорить ему не дает ладонь с силой зажимающая рот. Гарри давит ему на грудь свободной рукой, заставляя отступить, входит в номер и прикрывает за собой дверь. Потом азиат прикладывает палец к губам, прося ничего не говорить, убирает руку от его рта и вскидывает бровь в немом вопросе.       Мэтт качает головой и указывает на дверь ванной комнаты. Секунду Шам смотрит туда, как будто что-то для себя решая, а потом толкает Мэттью к двери спальни. У того просто глаза лезут на лоб. Что задумал этот азиат? Не собирается же он предложить ему заняться сексом в тот момент, когда его девушка находится в нескольких метрах от них.       Когда они оказываются в спальне, Мэтт отталкивает руку Гарри и шипит:       — Тебе чего надо?       — Поговорить, — спокойно отвечает тот.       — Она может тебя услышать, — все так же шепотом продолжает мужчина.       — Даддарио, ты такой ребенок, — Гарри закатывает глаза. — Ты знаешь, что шепот слышен лучше, чем обычная речь. Она услышит только то, что мы разговариваем. С такого расстояния ей слова не различить.       — И что же ты хотел сказать? — Мэтт скрещивает руки на груди, потому что они начинают дрожать.       — Какого хрена, Мэтт? — Шам говорит это очень спокойно, но в голосе явно слышатся стальные нотки. И Мэттью изо всех сил пытается прогнать воспоминания о том, в какие еще моменты голос азиата становится таким.       — Я не понимаю, — отвечает он, наконец.       — Эстер. Зачем ты ее приволок с собой?       — Она моя девушка, — пожимает плечами мужчина, но как-то нервно.       — Да, я в курсе, — отмахивается азиат. — Но зачем ее нужно было везти сюда? Я думал, мы договорились.       — Гарри, я не могу ей просто сказать, что она не может поехать со мной, потому что я собираюсь тут… — он замолкает, не решаясь договорить.       — Собираешься что?       — Сам знаешь!       — Дитя малолетнее, — фыркает Гарри. — Мог бы просто сказать, что тебе будет не до нее.       — Я пытался.       — Значит, плохо пытался! — уже откровенно злобно говорит Шам.       — А ты, значит, хорошо?       — Как видишь, — разводит руками азиат. — Шелби здесь нет.       — Только не надо этих широких жестов, — отмахивается Мэтт. — Она работает, я знаю.       — Ну, в следующий раз она работать не будет, — Гарри окидывает мужчину оценивающим взглядом с ног до головы, а потом шагает к выходу.       — Гарри, стой, — Мэттью хватает его за руку.       — Что?       — Мне, правда, жаль…       — Ой, да засунь свою жалость себе в задницу, Даддарио! — шипит Гарри. — Мне еще этих соплей не хватало!       — А чего пришел тогда? — ухмыляется Мэтт. — Ты хотел меня увидеть? — он подходит ближе к азиату. — Или просто хотел меня? — шепчет он уже в самое ухо.       Гарри кладет ему руки на грудь, намереваясь оттолкнуть, но не может этого сделать, потому что чужие губы сминают его собственные в требовательном поцелуе. И не ответить сейчас — сродни смертной казни. Потому что ему нужен этот поцелуй. И весь этот мужчина. Как воздух. Как свобода. Как жизнь.       Вместо того, чтобы отталкивать, Шам хватается за кофту Мэтта и притягивает его ближе. Их языки встречаются, и они оба издают стон. Получается немного громче, чем можно было бы. И Даддарио разрывает поцелуй, нервно оглядываясь на дверь. Но никакого признака того, что Эстер их услышала, нет. Он оборачивается обратно и хитро улыбается.       — Я дам тебе то, чего ты хочешь, — Мэтт оставляет еще один поцелуй на губах азиата и опускается перед ним на колени.       От этого вида Гарри еле сдерживает стон. Он закусывает руку, чтобы быть тише. А Мэтт в это время расправляется с ширинкой на его брюках и приспускает боксеры. Когда Даддарио поднимает глаза, в его взгляде явно читается превосходство. Да, это слишком заметно, как кто-то хочет его. И хотел бы Гарри стереть эту чертову ухмылку с лица мужчины, но сейчас в его голове есть только одно желание — чтобы тот уже взял его член в рот.       Шам кладет руку Мэтту на затылок, вплетая пальцы в волосы и подталкивая вперед, чтобы тот не тянул. Мужчина на полу улыбается и приоткрывает рот, давая члену Гарри попасть на язык. Азиат откидывает голову и растворяется в ощущениях.       Чужой язык вырисовывает узоры на его плоти, заставляя звездочки плясать перед глазами. Чужой рот такой горячий, что кажется невыносимым. Мэтт щекочет языком уздечку, отчего Гарри плотнее смыкает губы. Движения головы все ускоряются. Напряжение растет как лавина.       — Мэтт! — слышится голос Эстер из ванной. — Ты там с кем?       И это звучит настолько двусмысленно в данной ситуации, что Гарри прыскает со смеху.       — Ох, Эстер, дорогая, ты никогда не умела вовремя помолчать, — говорит он тихо.       За это Мэтт прикусывает его головку, заставляя зашипеть и больно стиснуть волосы в руке.       — Что? — снова кричит девушка, и это уже кажется действительно комичным.       Гарри вскидывает бровь, смотря на своего любовника и как бы предлагая тому ответить что-либо. Иначе, вероятно, девушка может оказаться на пороге спальни и застать их за очень интересным занятием. Мэттью выпускает член изо рта и, сглотнув, громко отвечает:       — С Гарри!       — С ума сошел? — шипит Шам. — Она же…       — Стимул, — подмигивает Мэтт и снова вбирает в рот его член, заглатывая максимально глубоко.       Азиат с пошлым стоном откидывается на стенку. А Мэтт продолжает доводить его до предела своим ртом и языком. Губы движутся так нежно, язык как будто находится одновременно везде. Шам сходит с ума от этого. Он забывает, где находится, сколько времени, какой вообще на дворе год. Остаются только эти прикосновения. И как же ему этого не хватало!       Несколько недолгих минут, и Гарри кончает, глубоко толкаясь в горло и выстанывая имя Мэтта. Тот довольно улыбается, облизывается и поднимается на ноги.       — Одевайся, — командует он. — Быстро. Слышишь?       Гарри кивает, из последних сил пытаясь привести себя в чувства и непослушными руками застегнуть ширинку. Мэтт хохочет и помогает ему.       — На кухню, живо! — говорит Даддарио, потому что явно слышит, что вода в душе уже выключилась, а значит, скоро Эстер появится из ванной комнаты.       Мэтт и Гарри только успевают материализоваться на кухне: Мэтт встает возле чайника и наливает в него воду, а Гарри плюхается на диван, — как появляется Эстер.Девушка с сырыми волосами и полотенцем на плечах, которым она вытирает мокрые кончики, проходит на кухню.       — Привет, Гарри, — улыбается она, и Шам делает титанические усилия, чтобы не прыснуть от смеха, а улыбнуться в ответ. — Рада, что ты зашел к нам.       — Привет, Эстер. Я тоже, — кивает азиат.       — Знаешь, мы с Мэттом собирались прогуляться вечером, зайти куда-нибудь, — продолжает та, как ни в чем не бывало. — Не хочешь присоединиться?       — Нет, — мотает головой Гарри, замечая, как напрягся при словах Эстер Мэттью, и он уже думает, а не стоило ли согласиться, чтобы позлить его и наказать за то, что вообще притащил ее сюда, но его из мыслей вырывает восторженный голос Эстер.       — Гарри! Мы ведь с Мэтти нашли местную булочную-кондитерскую, — она чуть не подпрыгивает, говоря это. — Там столько всего!       — Да, — перебивает девушку Мэттью, и в его голосе слышится недовольство. — Я как раз поставил чайник.       — Вот и отлично, — улыбается Эстер. — Откроем те эклеры.       Даддарио разворачивается к ним лицом, и Гарри чуть не ахает, потому что понимает, насколько красноречивые свидетельства их шалости остались на лице брюнета.       — По-моему, — говорит он, откашлявшись. — Мэтт их уже попробовал, — и он дотрагивается до уголка губ, когда Мэттью оборачивается к нему в непонимании.       Мужчина проводит по губам и чуть не чертыхается, увидев капельку белесой спермы, оставшейся в уголке губ.       — Мэтт, — голос Эстер звучит обиженно.       — Да, — соглашается Гарри. — Мэтт еще тот любитель сладкого.       — Вечно ты так, — она разворачивается и выходит из кухни, направляясь, видимо, в ванную, чтобы оставить полотенце.       Несколько секунд мужчины молча смотрят друг на друга, а потом Шама накрывает, и он начинает хохотать, прикрывая рот рукой, чтобы сдержаться, но это у него вообще не получается. Мэтт сверкает в него гневным взглядом, но его губы тоже трогает улыбка. От облегчения, накатившего на обоих, хочется не просто смеяться, а поскакать по комнате, сбивая предметы и раскидывая конфетти.       И они оба не могут ответить на вопрос Эстер о том, из-за чего смеются, когда она снова оказывается на кухне, потому что вообще не могут ничего ответить, просто складываясь от смеха пополам.       — Ты точно не хочешь пойти с нами? — спрашивает Эстер, когда они провожают Гарри до двери номера.       — Нет, спасибо, я бы отдохнул, — улыбается тот. — И вы отдохните, — он подмигивает девушке, на что та хохочет и, развернувшись, идет в спальню.       — Гарри… — Мэтт больше ничего не говорит, он просто не знает, что может сказать в такой ситуации. Да, они оба сейчас лучше бы сходили куда-нибудь вдвоем, но он не бросит Эстер, а идти куда-то втроем — не самая хорошая идея.       — Все в порядке, — кивает Шам.       — Точно?       — Нет, — лукаво улыбается азиат.       Мэттью вскидывает бровь, но тот больше ничего не говорит. Посмотрев за спину мужчине и убедившись, что его девушка не увидит их, он шагает к нему ближе и оставляет поцелуй на губах, слегка прихватив своими губами. Даддарио резко выдыхает и подается вперед, но Шам уже отходит на шаг и открывает дверь.       — Пока, Эстер, — громко говорит Гарри.       — Пока, Гарри, — слышится из спальни.       Азиат, довольный собой, посылает Мэтту воздушный поцелуй. Тот закатывает глаза, увидев этот жест. И Гарри поддается секундному порыву и одними губами произносит:       — Накажу.       Глаза, в которых вспыхивает неподдельный интерес и возбуждение, служат лучшим доказательством того, с кем бы хотел провести этот вечер Мэтт. А больше для Гарри ничего и не имеет значения.