***
Опять та же история, только в отличие от предыдущего раза, вокруг койки юного мага собрались остальные, в разной степени заспанности. — Ну и какого демона ты тут разорался? Куда не уходить? Мне совершенно плевать на то, что ты во сне бормочешь, ибо лично я сейчас отваливаюсь спать и срал я на твои кошмары, педик одержимый, — с явным намерением привлечь внимание цепных храмовников, сторожащих спальни, проорал Литорин, главный одержимый во всех смыслах порядком в Круге. — Соски себе покрути, пока срать будешь, может, сострадание из них выжмешь — неожиданно для себя агрессивно парировал Фейн злобным, свистящим шепотом. Видимо, именно поэтому не нарвался на свою первую взбучку. Конечно, всем уже было плевать, на то, что послужило причиной такого столпотворения у койки полуэльфа, ибо грозный стук об дверь мужчины в сильверитовых латах сыграл роль включённого света для тараканов; все тут же разбежались по постелям, будто и не было никакого конфликта Литорина и новичка. Да, прошли почти две недели его заточения здесь, но его всё равно ещё окликали новичком. Из-за необычайно красивой полуэльфийской внешности к нему буквально толпами липли маги и магессы разной степени симпатичности, и, понятное дело, ещё менее симпатичные наточили на юношу здоровенный такой зуб. Клык, как бритва, рассекающий время и пространство. Но была ли хоть капля его вины в этом? Нет, конечно же, любой здравомыслящий человек или, скажем, эльф, гном или даже коссит, встал бы на сторону Фейнриэля, но только не обозлённый Литорин, успевший почти что приватизировать Эриссу. Каждый раз, когда она садилась за стол, этот долбанутый на всю голову парень тут же присаживался на местечко рядышком, несмотря на довольно свободную основную часть деревянной скамьи. Повидавший в своей жизни того, что люди присваивали себе других людей, как вещи, Фейнриэль старался держаться в стороне и не горячиться, когда Лит уводил рыжеволосую буквально из-под рук. Юноша не испытывал к девушке никаких романтических чувств, но она всегда была интересной собеседницей, внушающей почти что детскую надежду вырваться на свободу из этих человечьих клеток. Видимо, самую мерзкую часть истории этой троицы Создатель уготовил именно на сегодня. «Никогда вовремя не приходится этот ваш Создатель», — подумал Фейн, видя, как Эрисса по мере своих возможностей старается избежать совершенно наглых обжиманий со стороны Литорина. — Эй, педик белобрысый, глянь что покажу! — Что тебе ещё от меня надо, Лит? — и тут Фейнриэль замер в немом ужасе и необузданном гневе. Ему предстала картина схваченной за предплечье Эриссой, утянутой в противоестественный, мерзкий, слюнявый и насильный поцелуй. — Смотри, я же рождён, чтоб побеждать! (1) — отлепившись от рыжего солнышка, под аплодисменты и гаденькие смешки своих шестёрок продекламировал Литорин. Ярости Фейнриэля не было предела. Он чувствовал, как она накатывала и накатывала, словно выжигающие на своём пути потоки вулканической лавы. Его ногти впились в подушечки собственных ладоней, оставляя после себя полукруглые разрывы, а костяшки его пальцев были подобны мрамору, из которого был сделан главный двор каземат. — Оу, Лииит~, ты не мог бы сделать это ещё раз? — на этом заявлении от Эриссы у юноши окончательно случился «разрыв шаблона», как бы сказали отпетые выпивохи из Нижнего Города. Эта парочка вновь сплелась в страстном поцелуе. Только белобрысый сжал кулаки вновь, на всю столовую раздался душераздирающий вопль. На столе прямо в супе мирно плавал, подобный плоской и неповоротливой рыбине, откушенный язык Литорина, а хозяин корчился в агонии на потрескавшейся от времени плитке. — Думаю, это уже по твоей части, — самодовольно ухмыльнулась рыжая с чужой кровью на губах, давая добро на махинации с обидчиком. Но Фейнриэль не такой, что стал бы отвлекаться на подобные мимолётные стычки. Язык Лита перекочевал обратно к нему в рот, а вся пролитая кровь — в артерии. Спустя уже пару секунд он уже мог говорить, но оцепенение никак не проходило. — А теперь, бежим! — радостно взвизгнула кудрявая девчушка, припустившая в крыло, где проходили занятия.***
— Я уведомлён об инциденте в столовой, не беспокойся. Ты поступил правильно, — Орсино по-отечески нежно растрепал слегка вьющуюся распущенную из косы шевелюру мальчика, — Пусть и срастил язык Литорина ты вертикально, а не горизонтально, ну да ничего, пусть это будет ему уроком. — П-правда? — Фейн был в равном шоке и от похвалы учителя, и от того, что он уже успел где-то облажаться. Опять. — На сегодня мы с рунами закончили, беги на пару к профессору Секко. Не бойся, я внёс небольшие правки в вашу программу обучения, от которой он не посмеет отойти, — на последних нотах в голосе Орсино вновь мелькнуло то самое пугающее, что заметил мальчик при первой встрече. То самое… внутреннее чудовище, если его можно было так назвать. Но внутри живых существ бывают только демоны, значит… Осознание Фейнриэля будто молнией парализовало его худощавое тельце. Орсино, Первый Чародей, единственная и неоспоримая защита магов круга, либо держит в себе нечто, противоречащее законам Андрасте, каким и был в воображении Фейнриэля Первый Чародей Орсино, путником через тьму к свету, либо… Нет. Такого просто не может быть. — Фейнриэль? Долго ты тут с такой испуганной миной стоять будешь? На урок ведь опоздаешь, — всё с той же тёплой улыбкой произнёс эльф, а мальчика уже и след простыл. Не потому что торопился, а потому, что не хотел, чтобы сам Первый Чародей увидел залитые багрянцем скулы и уши парня. Мда уж, поправки в программу Орсино ввёл просто глобальные. Сейчас профессор Секко и голоса на юношу не мог поднять, и говорил с какой-то глубокой педантичностью, что сдавалось Фейнриэлю как объяснения простейших действий умственно-отсталому ребёнку. Зато его манера разговора позволяла немножко погрузиться в свои мысли, помечтать, вспомнить, как сам Первый Чародей потрепал его по голове. Хотя стоп, где было место последнего эпизода в памяти мальчика? Но и забыть не получалось. Но и чувствовалось крайне… Неправильно. С другой стороны, стоило вспомнить, как парень таял под этими прикосновениями, как светлые пряди, подобные песку уходили сквозь тонкие изящные пальцы. Как сильно хотелось, чтобы он сделал это ещё раз. — Ну и что мы тут имеем сейчас, Фейнриэль? Великолепное защитное поле! Я знал, что наставления Первого Чародея не прошли даром, — стоило преподавателю договорить это, щит юноши, загубленный фантазиями, пал перед замораживающим заклятием. — Ладно, попробуем ещё раз, и я тебя отпущу, — сквозь зубы прошипел профессор Секко, самый неуравновешенный человек в Мире. В этот раз Фейн и вправду сосредоточился на своём поле так, что заклинание, летевшее в его сторону, срикошетило в обидчика. Забавно было, конечно, смотреть, как профессор катается по полу, пытаясь затушить все складки своей необъятной мантии, но проще было помочь. Юноша оставил Секко с гримасой похожей на недоумение и праведный гнев одновременно, ибо обещание исполнить стоило, хоть и зуб на белобрысого уникума уже и у самого преподавателя был наточен.***
Перед ужином в основном дворике Каземат всегда собиралось много народу. Все делились собственными впечатлениями об изученном. Но та же тема изоляции от «нормальных людей» красной нитью тянулась по всем магам, разбившимся на небольшие кучки. Все тут были пёстрыми птичками в золотой клетке без особых удобств. Спина Фейна всё ещё ощущала всю плотность и суровость местных коек, и он не перестал сравнивать их с Мередит. Хрустнув шейными позвонками и суставными дисками меж ними, Фейнриэль запрокинул голову, направив взгляд на быстро рыжеющее небо. Однако, полюбоваться ему не дали — другое рыжее солнышко утащило его за рукав в самый тёмный уголок дворика. — Знаешь, Фейнриэль, — Эрисса слегка откашлялась, — ты так благородно поступил, вернув этому выскочке язык. — А твой шаг — это просто натуральное самоубийство, — он расплылся в ехидной улыбке. — Зато мне было за что бороться, — после этих слов рыжая схватила Фейнриэля за ворот мантии и буквально заткнула его решительным поцелуем. Парень замер всем своим духом без малейшего понятия, что ему делать дальше. Он не хотел этих отношений, но и не хотел разбивать Эриссе сердце, потому мягко отстранил её, и подавленным шёпотом проговорил. — Прости, я не могу так. Ты мне как… Друг. Знаю звучит не очень убедительно, но, я верю в дружбу между парнями и девушками. Я не испытываю романтическую симпатию… К тебе, — очень неловкая пауза. — То есть, для тебя я страшная? — на рыжих ресничках выступили солёные капли слёз. — Нет, ни в коем случае, — юноша позволил себе фамильярный жест и утёр капельки с её глаз, — Я вообще не уверен, что меня привлекают девушки. Тяжёлый вздох, скрещённые между собой ноги и вид, похожий на тоскующего мабари. Фейнриэль не хотел этого, но по-крайней мере, он сказал правду. — То есть эти ваши перепалки с Литорином это?.. — Создатель милосердный! Ни за что не стал бы с ним встречаться, чего и тебе, очевидно не советую, — юношу начало прорывать на смех при представлении семейной ругани альтернативной версии себя, которая всё же решила быть с Литорином в паре. Астралумы и косситы, словом. (2) — Ну, а ты сам подобрал себе кого-то, раз ты уже занят? — болтая ножками спросила рыжая ученица. — Я не упоминал, что я «занят». — А я чувствую. Ты бы не отпихнул меня так мягко, если бы ты не был занят. — Ну… Гложет меня одно чувство, настолько неправильное, что не думаю, что стоит тебе рассказывать. — Ой да брось! Ты по мальчикам, значит? Литорина мы уже исключили. Кано? — Нет. — Лестратт? — Нет — Йоскериот? — Нет. — Неужто Эрикус? — Да нет же! Сколько ты будешь гадать? — О, быть может, это кто-то, кто не маг? — Мой ответ очевиден? — Нет. — Так вот получай: нет и нет! — раздражённо закинув ногу на ногу, Фейн демонстративно отвернулся от девочки, которая подарила ему первый поцелуй, чистый и искренний. Будут ли у Фейнриэля более искренние отношения вообще? Спрятав покрасневшее лицо в ладонях, парень выпрямился как по струнке и шёпотом сообщил подруге: — Кажется, я запал на Первого Чародея. После этой фразы, очень кстати, в иронических кавычках, вокруг образовался настоящий вакуум тишины. Юноша даже слышал, как благодаря весу случайно пролетавшей вороны горстка мельчайших камешков просыпалась на внешнюю сторону крепости. Ни речей других сокурсников, ни лязга сильверитовой брони, вообще ничего. — А у него с Мередит?.. — Отличная шутка получилась, а? — не дав Эриссе договорить, Фейн слегка пихнул её локтем и гаденько захихикал, понимая, насколько лживым подонком надо быть, чтобы говорить такое, а потом сводить всё в шутку.