***
Шизуо брел по улице, гадая, куда пропал Орихара. Такое долгое затишье не сулило ничего хорошего. Он не сомневался, что Изая задумал какую-то пакость и в данный момент занимается ее осуществлением. Хейваджима изо всех сил старался не искать в себе никаких других причин для беспокойства. «А если с ним что-то случилось? Ну, и хорошо! Нет, я должен сам его прибить! Чтобы потом опять чувствовать вину из-за такой мрази? Хотя, такая вошь выберется из любой задницы, что недавно прекрасно всем доказал!». Но, беспокойство никуда не исчезало. Блондин старался больше не пить в последнюю неделю, потому как алкоголь, скорее, усугублял и без того спутанные мысли в голове. Раз за разом, после долгих раздумий и взвешиваний, напрашивался один вывод: им надо поговорить. Обсудить то, что было. «Блоха обязан объяснить произошедшее, даже если правду придется из него выбивать кувалдой! Засрал мне мозги, будто какой-то кисейной барышне! Если – это всего лишь способ поиздеваться, то он псих даже в большей мере, чем я думал. Откуда ему было известно, что я так отреагирую!? А самое интересное – это почему я так отреагировал!? Злит! Как же злит!». В порыве мысленного потока, Хейваджима и впрямь не на шутку разозлился. Он схватил почтовый ящик, совершенно некстати стоявший на пути вышибалы, и запустил им так далеко, как только мог, пугая окружающих до белизны на лицах. - Совсем мазила стал – уже кидаешь не в ту сторону. – Раздался из-за спины знакомый голос. Орихара стоял, облокотившись на фонарный столб, и смеялся самым издевательским смехом. - И давно ты там? – сквозь зубы процедил Шизуо, сжимая кулаки, но пока не поворачиваясь. Он был к этому совсем не готов. - Да минут десять за тобой уже иду, наблюдаю, как ты пыхтишь от злости. Что, день не задался, Шизу-чан? Не всех в районе перебил? – Боевая готовность была активирована. Флик лезвие сверкнуло молниеносно, распарывая кисть, замахнувшуюся на брюнета. На секунду их глаза встретились, что, казалось, полоснуло Шизуо гораздо больнее ножа. Это был все тот же недобрый, насмехающийся взгляд – все тот же красноватый демонический блеск. Все та же холодная ухмылка на губах. На тех самых губах, которые еще недавно дрожали под натиском ласк Шизуо. Казалось, для засранца информатора это маленькое приключение уже не имело никакого значения. Все вернулось на круги своя. Хейваджима взревел. Ярость затмила разум, смешиваясь с муками сознания и бессонницей: «Да как ты смеешь заявляться через несколько недель с таким видом, будто ничего не случилось!? Да еще и насмехаться надо мной!». - Изаяяяяяя! – только и успел гаркнуть вышибала, прежде чем пуститься в погоню с выдранным фонарем наперевес. На улице людей как ветром сдуло. Первым в брюнета полетел фонарь, потом все, что попадалось под руку вышибалы: автоматы с напитками, лавки, телефонные будки. Вооружившись дорожным знаком в лучших традициях старой доброй беготни, Хейваджима гнался за проворным информатором так быстро, словно от этого зависела его жизнь. «Сволочь! Скотина! Мерзкий таракан!» - Отстукивало в пульсирующей голове Шизуо. И он скорее еще раз перечитал бы «Моби Дик», чем признался сам себе, что в какой-то мере скучал по этим догонялкам. Они бежали по закоулкам района, забираясь на уже знакомые надземные переходы и магазинчики. Изая, в свою очередь, ловко подлетел к пожарной лестнице высокого здания и вмиг оказался на чьем-то балконе. Не мешкая ни секунды, Орихара с проворством человека-паука уже карабкался выше, в последнюю секунду успев увернуться от злополучного дорожного знака. «Монстр! Псих! Чудовища кусок! Ну, почему я не смог себя остановить и приперся к нему!? Это сейчас вообще не имеет никакого смысла!?», - отчаянно ругал себя Изая. И он скорее год питался бы одними консервами, чем признался себе, что просто проявил человеческую слабость. Вот он и на крыше – осталось перепрыгнуть на соседний дом. Брюнет как следует разбежался и уже в полете почувствовал чью-то сильную руку у себя на лодыжке. Блеснуло лезвие, и в воздух брызнула темно-красная жидкость. Но, драгоценный момент для маневра был упущен – Орихара успел зацепиться за край крыши, с которой только что пытался «улететь». Подтянувшись на руках вверх, он вздрогнул, - глаза встретили яростный взгляд, взирающий сквозь синее стекло солнцезащитных очков. Пылающий взгляд был наполнен не только злостью. Изая прочитал в нем еще что-то, никак не связанное с ненавистью. Это была обида. - Ты забыл снять очки, орясина! – уклоняясь от очередного удара и уже полностью взбираясь наверх, процедил Изая сквозь улыбку. Он убегал в сторону выхода - на лестничную площадку, но путь его был резко заблокирован неожиданным препятствием. Прямо в дверь влетел шлакоблок, непонятно откуда взявшийся в таком месте. Еще чуть-чуть и здоровенный валун попал бы в информатора, который в данный момент лихорадочно думал о путях к отступлению. Взгляд упал на все ту же пожарную лестницу, но, Шизуо уже прочитал эти очевидные мысли врага. Блондин вырвал лестницу, словно та была из бумаги, после чего покореженная груда металла с ошеломительным грохотом упала в недра переулка. - Не на шутку разозлился, а, Шизу-чан! – Хихикал Изая, вытягивая руку с ножом вперед и недобро глядя в глаза вышибале. «Надо прыгнуть на другую крышу, подобрать удобный момент!», - лихорадочно соображал информатор. - Какого хрена приперся в Икебукуро!? – взревел Шизуо, думая сейчас лишь о том, как успокоиться и не убить засранца раньше времени. «Нельзя пускать его к соседней крыше», - пронеслось в блондинистой голове. - Соскучился, разве не ясно? - издевательски лилейным тоном отвечал Изая. - Ах, соскучился?! – ревел вышибала – И по чему же именно, блядская твоя жопа, ты соскучился!? По синякам? По травмам? По разбитому носу? - В рубашке не жарко? – лучезарнее прежнего улыбался Орихара, блеснув недобрым огоньком в глазах. «Издевается еще, тварь» - Хейваджима почувствовал, как в груди, словно зашевелился неприятный червяк. - Хватит этой дряни! – Хейваджима оторвал водосточную трубу и запустил в информатора, который тут же, воспользовавшись занятостью врага, перепрыгнул через летящее препятствие и побежал в сторону другого дома. Наконец он смог одолеть прыжок в два метра и, что есть сил, побежал к пожарной лестнице. Спустившись вниз, Изая бросился в сторону ближайшей из своих квартир. Он уже неделю как не ночевал в Синдзюку. Решил, что надо всеми способами подавить разгорающиеся воспоминания, но вот, час назад, выходя из квартиры Шинры, заметил вдалеке знакомую белую шевелюру. «Надо было просто уйти! Чем я думал!? - ругал себя Изая, быстро, что есть мочи, перебегая из одного переулка в другой, – Еще чуть-чуть, и я бы не смог устоять. Это только помешает!». Резкий удар. Его сбили с ног на полном ходу, что поспособствовало сильному рикошетному удару о стену глухого переулка. Изая на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве и схватился ладонью за стену, чтобы не упасть. - Что-то я не припомню момента, когда Ахав вытворял подобные вещи с китом. – Раздался голос из-за спины. Изая улыбнулся, глядя на асфальт, прислонив голову к холодной стене, удивляясь этой реплике также сильно, как если бы Хейваджима занялся бальными танцами. - А ты умеешь читать, монстр? Я думал, что ты книгу ради картинок одолжил. – Орихара в момент выхватил нож, который Хейваджима тут же выбил из тонких пальцев. Звук металла, упавшего на асфальт эхом отдавался по темному переулку. Изая так и стоял, наклонившись к стене, и изо всех сил старался не терять самообладания. Ровно до того момента, пока не почувствовал теплые губы Шизуо на своей шее. – Ахх… - Я тоже соскучился, блоха, – шепнул блондин в ухо Орихары. Сердце колотилось, руки отказывались слушаться, дыхание сбилось. Шизуо водил языком по выступающим ключицам, двигаясь выше, приближая свои губы к уху информатора. Орихара содрогнулся всем телом, почувствовав, как сильная рука поворачивает его подбородок, больно выворачивая шею, пачкая кровью бледное лицо. Кровью из той самой раны, которую вышибале подарило флик-лезвие каких-то десять минут назад. Блондин смотрел в глаза, полные стыда и ненависти. О, что это был за взгляд! Этим взором можно было убивать. Ухмылки как не бывало. Ее место заняли горящие щеки. Хейваджима поймал ртом влажные губы брюнета и жадно вторгся языком внутрь, всасывая юркий и такой желанный язык. Напористая рука уже проникла под черную водолазку, поднимаясь по нежной коже живота. Выше и выше пальцы перебирали невидимые струны, извлекая мурашки с каждого прикосновения, нащупывая и с силой сжимая затвердевший сосок. Орихара прикусил губу, понимая, что сопротивляться бесполезно – не только из-за невероятной физической силы партнера, но и по причине моральной слабости самого информатора перед происходящим. Шизуо терся возбужденным органом о выемку между ног Орихары, имитируя движения настоящего секса, не прекращая блуждать руками по груди. Спина Изаи прогибалась дугой, реагируя на каждый толчок, ощущая сзади с силой прижимающуюся возбужденную плоть. Даже через брюки Орихара чувствовал внушительный размер, который так желал ощутить глубже… как можно глубже… «Сними их, войди…я так хочу тебя…» - мысленно вожделел он, но вслух не сказал. - Какое же ты… ах… безмозглое чудовище! - выдохнул Изая, – Мы же на улице! - Такой потаскухе, как ты это вполне подходит. – Шептал Шизуо в ухо врагу, проводя по мочке языком, кусая ее, спускаясь ниже, наконец, стягивая куртку, которая мешала с самого начала. Он рывком задрал водолазку информатора, обнажая изящную бледную спину и тонкую талию, другой рукой крепко держа за нежную шею, оставляя на белой коже выраженные следы синяков. Изая, извиваясь от желания и сладкой боли, кусал себе пальцы с таким остервенением, что оставались темно-красные следы. Он жмурился в попытках подавить возбуждение, которое подогревалось с каждым прикосновением чужих ладоней к спине. С каждым касанием языка, который так нежно играя с его эрогенными зонами, вылизывал дорожку по контуру позвоночника. Резкая боль от укуса пронзила плечо - и из уст информатора вырвался всхлип. - Хочешь, чтобы я вставил тебе, блоха? – томно, почти рыча, шептал Хейваджима. – Тебе же нравится, когда я тебя имею? Нравится, когда вставляю его в тебя? Хочешь кричать подо мной так, чтобы вся улица слышала? «Хорошо, что ты не видишь мое лицо» - подумал Орихара, сильнее вгрызаясь в пальцы. - Да…, - тихо шепнул информатор. - Я не слышу, насекомое, что ты сказал? – издевался Хейваджима, проводя ладонью по брюкам Орихары, нащупывая уже давно вставший член. Блондин издевался. Как издевался Изая, сделав вид, что ничего не было. Запуская руку в штаны и наглаживая мягкие ягодицы, он пошел дальше, дотронувшись до уже сжимающегося сфинктера, начиная проникать все глубже и глубже. Пальцы Шизуо достигли маленького узелка, сорвав с задрожавших губ Изаи протяжный стон. Информатор теснее подался к длинным пальцам, что сейчас заставляли его тело испытывать одуряющий экстаз. Хотелось большего, хотелось почувствовать в себе монстра. - Я сказал, вставь мне, тупоголовый мудак! – громче повторил Изая, срываясь на хрип от нехватки воздуха. - Ты и такие слова знаешь? – Возбужденно улыбался вышибала, глубже засаживая пальцы и крепче прижимаясь вожделенной плотью к бедрам Изаи. Он собрал в кулак все желание. Мысленно он уже трахал брюнета, до кровоподтеков вонзаясь пальцами в белую кожу, сжимая его руки до синяков, резко притягивая голову за черные волосы, заставляя смотреть в глаза и облизываться от желания: обнажить все то, что эта сука так старательно пытается скрыть. Так хочется. «Расстегнуть гребаную ширинку, рывком войти, вдалбливаться в эту задницу снова и снова, заставить суку кончить с моим именем на губах». Нереально терпеть. Но, надо было проучить тощего говнюка. Хейваджима наклонился поближе к уху информатора, и грузно вдыхая аромат разгоряченного тела, прошептал: – Обойдешься. Шизуо резко отстранился от Орихары и, сделав над собой последние усилия, быстро, боясь передумать, скрылся в темноте улицы. Его шаги совсем недолго эхом отдавались от стен переулка. Изая зажмурился, стукнув лбом кирпичную стену. Его лицо пылало от неудовлетворенности и унижения. Сердце, казалось, вот-вот разорвется, дышать стало еще сложнее – грудь, слово перевязали жгутом. Он с силой ударил кулаком по холодным кирпичам и, сползая вниз, тихо прохрипел: - Ненавижу… «Лучше бы я умер тогда».***
Мидори вошла в ресторан ровно в шесть. Галантно улыбаясь, за столиком у окна ее уже ждал высокий блондин. Он был в дорогом черном костюме, гладко выбрит и вообще, блестел, как идеально полированная поверхность. Девушка мило улыбнулась в ответ и отправилась к столику, по пути считая службу безопасности: «Двое за столом позади, двое перед столиком, один у стойки, трое на мягкой позиции. Черт! Зачем столько охраны!?» Она присела напротив Тома Фишермана, элегантно расправив складки нежно-розового платья с белым воротничком. Это было платье из разряда: я девушка приличная, но нарядной быть умею. Каштановые волосы были собраны в аккуратный узел на затылке, на груди искрился маленький крестик, в руках девушка держала небольшую черную сумку. - Вы очаровательны, Мидори! – улыбался Фишерман. - Спасибо, Том, вы тоже. – Ответила девушка. – Позвольте еще раз вас поблагодарить за приглашение. - О, право, не стоит. Меню уже принесли. Очень рекомендовали якитори. Вы, наверняка любите традиционную кухню? - Да. Все-таки происхождение – от него никуда не деться. - Господь не зря сотворил нас такими, какими мы являемся – со своими вкусами и предпочтениями. Мидори снисходительно взирала на собеседника большими карими глазами, ловя каждое слово. - Кстати, я давно хотел спросить: что привело вас обратно в Японию? Насколько мне помнится, вы говорили, что выросли в Лондоне. - Семья переехала в Англию еще до моего рождения. Мы – самые обычные католики, владеющие небольшой пекарней. Обычно трудимся до поздней ночи, стараясь всегда подавать покупателям самую свежую выпечку. Сами знаете, какая в Лондоне конкуренция. А по воскресениям мы устраиваем раздачу хлеба для бездомных. Но мне всегда было интересно посмотреть на место, где выросли мои родители. И, вот, скопив некоторую сумму, я приехала сюда, можно сказать, в целях туризма. – Девушка кротко улыбнулась. - А вы, Том? Что вас привело в Токио? - Работа. Эх, что может быть банальнее. Больница при одной церкви в Токио принадлежит моей компании. Я приехал, чтобы проконтролировать процесс организации труда нескольких новых отделений. - Как интересно. А что это за больница? - Больница Святой Марии в Синдзюку. - Как интересно, наверное, иметь свою собственную больницу! – воодушевилась Мидори. - Да, но это влечет за собой немаленькую ответственность. Нельзя допустить, чтобы образовался бардак в таком святом месте. - И сколько вы планируете пробыть в Японии? - Я думаю, что месяц. На подготовку… на улаживание некоторых дел как раз уйдет четыре недели. Ужин проходил в спокойствии и тихих разговорах о религии. Фишерман цитировал строчки из библии наизусть, а Мидори воодушевленно кивала на каждую цитату. В половине десятого мужчина проводил девушку до такси с договоренностью непременно встретиться еще раз. Они обменялись мобильными телефонами и распрощались, как и подобает католикам – легко пожав друг другу руки. Но домой Мидори не поехала. - Синдзюку, – устало сообщила она таксисту.***
Изая засиделся допоздна, сортируя папки на своем ноутбуке. Он был сосредоточен и собран. Слегка поправив ворот на своей водолазке, парень задумался о нюансах предстоящей игры. Она обещала быть жаркой. Когда в дверь позвонили, он резко подорвался и, глянув на экран камеры видеонаблюдения, впустил позднюю гостью. Мидори влетела в офис, на ходу срывая с себя заколку, удерживающую надоевший пучок. На ее лице была смесь усталости и раздражения: - Непроходимый придурок! Нудный, как мыльная опера! Просто чокнутый! – Вещала она во весь голос – Честное слово, Орихара, это - самое мерзопакостное занятие из всех, что ты мне поручал! Вот, держи! Только не помри со скуки! – Она достала из сумочки маленький диктофон и бросила его на диван. Орихара улыбался. Реакция Мидори его более чем веселила. - Он пригласил тебя на следующую встречу? – спросил информатор. - Да, только если я умру от невыносимого занудства, не жалуйся. - То есть Том Фишерман считает тебя богобоязненной католичкой с невероятными кулинарными талантами? - Да, что-то типа того. Я в жизни столько не улыбалась. Мне кажется, я уже никогда не смогу это делать как раньше! – Она устало опустилась на диван. Изая присел напротив девушки и захлопал в ладоши, изображая аплодисменты. - Браво! На какой из театральных английских сцен ты смогла бы получить столь ценное признание!? Это высший пилотаж! Удивительно, как люди по-разному развивают свои таланты! Вот, взять, к примеру, тебя! Ты так хотела играть на Бродвее, а на деле пришлось тащиться сюда и выбивать свое же гражданство под чужим именем! Но, кто бы мог подумать, что именно здесь ты и найдешь свой Бродвей!? - Он взял диктофон и попружинил к ноутбуку, чтобы перекинуть медиафайл. Мидори одарила Изаю ледяным взглядом. - Кто бы мог подумать, говоришь? Я не для того заканчивала Йель, чтобы меня использовали в подобных целях! Орихара, даже не смотря в сторону дивана, забивал какие-то данные на компьютер. Он ответил не сразу: - Ты сама захотела осесть здесь – в Токио, а я теперь виноват, выходит? Я же помог тебе получить гражданство. - Только после того, как вынудил меня! Водил за нос и в итоге, меня теперь разыскивают по всей Англии! За преступление, в котором виноват ты! Еще и лицо пришлось изменить! Только не надо отнекиваться! - Я и не буду. – Не отрываясь от компьютера, отвечал сияющий Орихара. - Только никто не просил тебя так доверять другу по переписке. Пусть даже вы и переписываетесь с самого детства – это глупо, Мидори. Девушка пылала. Она и без Изаи знала, как была наивна и глупа в эпоху своей юности. - Знаешь, не хочу опять заводить этот разговор, - Мидори резко встала с дивана и направилась в сторону двери, задержавшись у выхода только, чтобы добавить – Как же ты мне надоел, муженек. Дверь хлопнула и Орихара, наконец, позволил себе разразиться заливистым смехом.