***
Почти все лето я не слышал и не видел Милу даже мельком. Я хватался за любую возможность оттянуть время возвращения домой, брал дополнительные дежурства, нагружал себя по полной. Отрабатывая смену в стационаре, приползал в свою квартиру выжатый, как лимон, сразу же падал в кровать и проваливался в крепкий сон. В выходные, обычно рано утром, подхватив по дороге Дамира, уезжал на базу отдыха. Там мы сняли домик на все лето в надежде провести чудные жаркие денечки в дали от цивилизации, городского смога и суеты. Позже к нам присоединились и Лизавета с Анжеликой. Узнав поближе подругу своей девушки, я осознал, что дамочка она весьма неординарная и очень интересная. Работала Анжелика в фитнес-клубе востребованным тренером, имела довольно широкие познания в сфере музыки и изобразительного искусства, была начитанной и чертовски привлекательной, но не как сексуальный объект, а скорее, как рубаха-парень. Она могла без стеснения и ложного стыда поговорить на любую тему, выпить вагон пива и не болеть с похмелья, с наскока закинуть мяч в баскетбольную корзину, показать средний палец любому мудаку и отстаивать свое на это право любым способом, вплоть до рукопашной, благо имела для этого довольно сильное тело и достаточно куража. Нравилась она мне? Определенно! Возможно, благодаря именно Анжелике у нас сложилась отличная компания, которой мы довольно весело проводили время: гоняли на катерах на перегонки к острову, бились не на жизнь, а на смерть в волейбольных баталиях и выворачивались наизнанку на танцполе, освещенном тусклыми лампочками гирлянд, оплетающих столбы вокруг танцевальной площадки базы. После, пьяные и веселые, завалившись в свой домик, рубились в карты на раздевание и поутру на пару с Дамиром, превозмогая головную боль, собирали свои майки, трусы и носки по всей комнате. Ну, вот ни разу нам не удалось выиграть у девчонок в столь увлекательной игре. Если бы я не вспоминал время от времени о своем соседе, то бы мог с уверенностью сказать, что это было замечательное лето. В конце августа я все же вновь столкнулся с ним лицом к лицу, несмотря на то, что старался избегать подобных встреч изо всех сил. Я брел по проспекту, наблюдая за тем, как сгущаются сумерки. Лизавета взяла ночное дежурство, и я не знал, чем себя занять. Мне очень не хотелось столь раннего возвращения в свою квартиру, но выбора не было. Я успокаивал себя мыслью о том, что сегодня у моего соседа родители будут дома, и вряд ли я стану свидетелем его личной жизни. Выйдя из лифта, услышал шорох этажом ниже и тяжелое сопение. Прислушался, там действительно что-то происходило. Еще до того, как повернул ключ в замке, снизу послышался крик Милы: — Иди к черту, я сказал нет! — Ты меня бесишь! Почему? Почему нет? — Ты дебил? Не здесь! — А где? У тебя дома родаки. Давай по-быстрому, никто не увидит. Дальше послышались звуки возни, затем сдавленный стон и глухие удары. Больше я не мог оставаться безучастным и быстрым шагом спустился на нижний этаж. Пару мгновений я пораженно смотрел на Мелентия, сидящего, сжавшись в углу, прикрывающего голову руками, по которой с садистским наслаждением лупил кулаками Руслан, злобно приговаривая: — Просил же по-хорошему! Снова будешь меня обвинять? Это не я плохой, это ты шлюха, грязная шлюха! Я смотрел, и в моей душе разливалось, что-то темное, вязкое, липкое. Кровь ударила в голову, отключая сознание. Словно во сне, буквально в два прыжка, подскочил к Руслану, дернул, разворачивая на себя, и, размахнувшись, от всей души вмазал ему по роже. Видимо, не рассчитал удар — Руслан отлетел к стене и съехал по ней, тяжело рухнув задницей на бетонный пол. Я сделал шаг в его сторону, одной рукой ухватив за ворот, вздернул на ноги, другой вцепился в глотку: — Предупреждал же, тронешь его еще раз, сверну тебе шею, — заорал я ему в лицо, скрежеща зубами от ярости. Говнюк вращал выпученными глазами, его лицо стало красным от асфиксии, но я продолжал сжимать свои пальцы на шее все сильнее и сильнее. — Миша, ты его задушишь, — спокойный голос Милы ворвался в мое сознание, я обернулся и ослабил хватку, — отпусти его. Разжав пальцы, я выпустил Руслана и вцепился в плечи Мелентия, пытливо всматриваясь в лицо: — Как ты? — Все нормально, успокойся, — ответил он ровно. Кивнул своему любовнику, — иди домой, — тот, недолго думая, бросился бежать вниз по лестнице. Я с грустью рассматривал, осторожно поглаживая пальцами, припухлость на левой скуле Мелентия. От вида капельки крови, стекающей из уголка его губ, на меня накатил новый приступ злости: — Все нормально? Почему ты еще с ним?! — Миша, это не твое дело, — холодно ответил Мила, глядя на меня в упор. — Не мое дело? — процедил сквозь зубы, всматриваясь в серые глаза в обрамлении густых светлых ресниц, настолько темных у основания, что создавалось впечатление тонкой, густой подводки по верхнему веку. На таком контрасте яркая радужка с голубым отливом завораживала, уносила в другую реальность, туда, где нет сомнений, нет условностей и правил. Сердце сдавило, защемило, не отдавая отчета своим действиям, я рванул Милу на себя и заключил в кольцо своих рук. — Ты прав, это не мое дело, — бормотал я, бережно прижимая к своей груди его голову. — Не мое дело, — шептал, зарываясь носом в мягкие волосы, упиваясь ароматом солнца и луговой травы. — Не мое дело. Ощутив сопротивление, ослабил объятия. От холодного спокойствия Мелентия не осталось и следа, теперь уже он смотрел на меня с выражением дикой, первобытной злости: — Что ты делаешь? — прошипел, поджав губы. Я растерялся от неожиданности и отстранился от него на пол шага, Мила весьма болезненно ткнул пальцем мне в грудь: — Я спрашиваю, что ты делаешь? — перейдя в наступление, давил он на меня, не повышая голоса, — Тебе люди что, игрушки? Захотел приласкал, захотел выбросил! Разберись в себе, что тебе на самом деле нужно! — он продолжал тыкать мне в грудь пальцем, яростно сверкая глазами, вынуждая меня неосознанно отступать. — Если так хочется трахнуть кого-то в зад, то сними проститутку! — Ты о чем? — растерянно пробормотал я, продолжая пятиться. — Все о том же, — резко успокоившись, ответил он, и, развернувшись, пружинистой походкой двинулся к лестнице, ведущей наверх, уже на первой ступеньке обернулся, — я тебе не шлюха, с которой ты сможешь удовлетворить свой интерес. И прекрати вмешиваться в мою жизнь, я сам разберусь со своими проблемами. Я неподвижно стоял, прислонившись к стене, опустив голову и зажмурив глаза, прислушиваясь к легкой поступи Милы, к тому, как он поворачивает ключ в замке, к тому, как хлопает дверью, перешагнув порог своей квартиры. Немного придя в себя, вынул из кармана телефон, набрал номер: — Дам, я знаю, что ты устал, но поехали прямо сейчас? — Что с твоим голосом? Что-то случилось? — озабоченно спросил друг. — Расскажу по дороге.Глава 8
2 ноября 2017 г. в 15:46
Как только сел в машину, первым делом достал из бардачка пачку сигарет и зажигалку. Дрожащими пальцами прикурил, глубоко затянулся, откинувшись на спинку кресла, выпустил густую струю дыма в потолок, наблюдая за тем, как сизое облачко растекается по обшивке.
Докурив сигарету, затушил окурок в пепельнице и завел мотор. Весь путь до кинотеатра я старался ни о чем не думать особенно о недавнем происшествии, я не хотел анализировать причину своей ярости.
Беспрепятственно купив билеты на ночной сеанс, вышел на улицу, выбрал лавочку так, чтобы не пропустить Лизавету и, присев на нее, снова закурил.
Через пару минут увидел свою девушку, она шла в мою сторону заразительно смеясь в компании стройной, коротко стриженой брюнетки. Выбросив окурок в стоящую рядом урну, я поднялся с лавочки и взмахнул рукой в попытке привлечь ее внимание. Как только она заметила мое присутствие, ее лицо приняло непроницаемое выражение, подойдя ближе, словно переступая через себя, Лиза представила свою спутницу:
— Миша, познакомься, Анжелика.
Брюнетка натянуто улыбнулась, на её щеках заиграли ямочки, протянула руку, в ее взгляде не было ни капли интереса к моей персоне. Я сжал хрупкую ладонь с удивлением отмечая силу ответного рукопожатия, перевел взгляд на Лизу, с преувеличенным вниманием рассматривающую тротуарную плитку у себя под ногами:
— А знаешь, я передумал, — придержав руку Анжелики, вложил в ее ладонь билеты, — это хороший фильм, обязательно посмотри, — и, взяв Лизавету под руку, потянул за собой в сторону стоянки.
Усадив Лизу в машину, пристегнул ее ремнем безопасности, захлопнув дверь, обошел автомобиль и удобненько расселся на водительском месте, развернувшись всем корпусом в сторону своей пассажирки. Ее лицо выражало явное недоумение, я молчал в ожидании.
Наконец, она промямлила:
— Миша, что происходит?
— Это я хочу знать, что происходит! Когда ты успела превратиться в это? — она опустила глаза, — Послушай, если хочешь расстаться, так и скажи.
Лизавета вздрогнула, протянула руки и прикоснулась прохладными ладонями к моему лицу:
— Нет, Мишенька, я не хочу с тобой расставаться, — в ее голосе послышался явный испуг.
Я смотрел на нее, и меня охватывало странное чувство — я хотел сделать ей больно, нет, не физически, на это я не способен:
— Хорошо, поехали, — процедил с каменным лицом.
— Куда? — спросила она, сжавшись словно жалкая мышь.
Запустив мотор, не в силах сдержать ухмылки, ответил:
— Ко мне поедем, ты же ни разу не была у меня, ведь так?
Что я делал и почему? Вопрос, на который у меня не было ответа. Я просто устал от Лизиных заморочек, от своих заморочек, от этой дерьмовой жизни и непонятной тоски, выворачивающей наизнанку душу. Злость поутихла, но никуда не делась, и мне нужен был козел отпущения.
Распахнув перед девушкой дверь в свою квартиру, я легко подтолкнул ее вперед, вынуждая переступить порог:
— Проходи, можешь не разуваться.
Вцепившись в ее запястье, потянул за собой, указывая по пути свободной рукой:
— Вот это кухня, здесь готовят и принимают пищу. А это гостиная, я не знаю зачем она мне нужна, но, наверное, для чего-то нужна. Это туалет. Это ванная. А это спальная комната.
Затащив Лизавету в спальню, завалил на широкую кровать и взгромоздился верхом на ее бедрах:
— Обычно здесь спят, но сегодня мы займемся здесь сексом. Устроим концерт для соседей? — и без промедления втянул ее в глубокий поцелуй.
Я ласкал ее крепкие груди, терзал языком и губами крупные соски, я покрывал влажными поцелуями податливое тело. Раздвинув широко в стороны ее стройные ноги, раздражал горячим языком клитор до тех пор, пока она не задышала прерывисто, подкидывая бедра мне навстречу. Впившись губами в чувствительный бугорок, я присосался к нему, как дитя к титьке матери, зная наверняка, что только так смогу ее завести и заставить плавиться от наслаждения. Когда Лиза напряглась всем телом, я немедленно перевернул ее на живот и одним мощным толчком вошел в нее до основания, выдохнув рык наслаждения.
Размеренные движения вперед и назад, тихие стоны, тяжелое дыхание туманили мой разум. Почувствовав скорую разрядку, приподнял ее бедра настолько, что ее ягодицы раздвинулись, открывая моему взору нежную кожицу, обрамляющую сфинктер, слегка надавил на него пальцем вынуждая тесное отверстие немного расшириться.
— Миша, не надо, — пробормотала Лиза.
— Я сделаю все правильно. Не бойся, больно не будет, — прерывисто прошептал я в ответ.
— Не надо, Миша, — жалобно протянула Лизавета и обмякла в моих руках.
— Лиза, у меня нет презиков, давай сделаем это так, — попытался я уговорить ее на анальный секс.
— Ничего страшного, у меня безопасные дни.
— Тогда ладно, — согласился я и отпустил себя.
Этой ночью, утратив чувство времени, раз за разом я наполнял ее лоно своим семенем, утверждаясь в том, что я нормальный мужик, я люблю плавные изгибы и аромат возбуждения женского мягкого тела и мне совершенно нет никакого дела до моего соседа.