The Nightingale

— Твою, блять, мать, — Луи оставил единственную попытку налить себе воды из кувшина, потому что кувшина больше нет, он только что с треском разбился о скрипучий паркет. В точности как и голова Томлинсона.       Шатен победоносно опустил голову на подушку, что пахла чужими безвкусными духами, как у стариков с завода по производству подшипников в Кантоне, которые ошивались в подобных приотельных заведениях каждый чертов вечер, благодаря чему ты был единственным вкусно пахнущим милым парнем, который чувствует собственное превосходство и лишний раз не забудет брызнуть на воротник сладковатый Burberry.       Именно такой дрянной аромат от подушки пробудил в Луи еще одно ностальгическое воспоминание: он уже был здесь. Лежал в этой же чертовой кровати. Также как и в тот раз он ощущал всеобъемлющее дерьмо каждой клеточкой своего тела. «Моя жизнь жаждет изменений.», — тихим убитым голосом пронеслось в голове молодого человека. — Да, Томлинсон, да, старик, да. Верная мысль. Здравая мысль. Правильная мысль, — Луи произносил слова четко, громко и быстро, что Дэн, находясь в ванной, откликнулся, думая, что он имеет место быть в этом однобоком монологе. «Но изменений в плане эвакуации от окабаневшего изменщика не будет», — развел руками Томлинсон и ринулся к кедам.       Не успел шатен нагнуться за обувью, как получил удар дверью, что отзвенел в ушах. Это было бы почти дежавю, если бы только вошедшая женщина не перебила криками все мысли. Так что это был просто знак свыше, что уходить по-английски — некрасиво. — Давно в этой дыре доставка завтрака по номерам? — Луи не видел силуэт дамы, все двоилось, он сжал голову руками с двух сторон как будто она и правда раскалывалась и сказал это себе под нос. — Подождите, у вас нет подноса с едой, — даже если бы парень встал, он был бы ниже, поэтому делать этого он не спешил. — Значит вы не официантка, — Томлинсон показал себя лауреатом в премии «мега-мозг» и ошарешенно посмотрел на женщину свежим взглядом. — Дэн, сукин сын, значит этот интеллектуал — твоя подстилка? — дама выглядела как разъяренный медведь, который вот-вот обдерет Дэна как куст малины. Кажется, это и собиралось случится.       Дэн скакал полуголый по номеру, и, не зная всего, люди бы могли подумали, что семейная пара отрабатывает баскетбольные захваты, а никак не предотвращают жуткую мордобойню, которая разразилась из-за того, что кто-то оказался не таким уж благородным семьянином, любящим мужем и заботливым папочкой.       Ни одна попытка ударить любителя дешёвых отелей и молодых мальчиков ещё не увенчалась успехом, но каждый промах сопровождался тирадой о том, какую же она ошибку совершила, выйдя замуж за эту мерзость. — Позорище! Что ты скажешь детям, что их отец трусливый педик?! Так?!       Казалось бы, вся семья в сборе и можно было бы продолжать бесконечно, но эффектное появление худого длинноного рок-музыканта со вьющимися кудряшками дало и себе знать и дамочка сию же минуту остыла. Его узнали. И кто-то оторопел чуть больше остальных. — Какого хуя вы так орете? Флаг вам в руки и дорога в оперу, если хочется потренировать голосовые связки. И кто тут педик, ты, толстозадик? — Гарри был в явно хорошем настроение и кокетливо указал ладонью, каждый палец на которой был украшен перстнями, на Луи, и дежавю Томлинсона случилось именно сейчас.       Стайлс растянулся в улыбке, а состояние его друга ночи, кроме как шоком, нельзя было назвать никак. В больной голове Луи вдруг всплывает флэшбек. При этом, они шли урывками, каждый кадр был отдельным и сопровождался щелчком, от которого у парня звенело в ушах, и они не сливались в единую картинку, а шли по очереди, как будто Томлинсон был фотографом в шестидесятых и отсматривал свою фотопленку за прошедший день. И Луи вспомнил. Ухмыляющийся Гарри. Его затуманенные глаза. Его голый торс. Татуировки. Боксеры. Абсолютная усталость. Коридор. — Этой ночью он был со мной, — отчеканил Стайлс и пронзил своим дьявольским взглядом каждого в этой комнате, по очереди. — Думаю, я был убедителен и сейчас здесь снова загорится тихая умеренная жизнь столь идеально дополняющих друг друга людей, — брюнет одарил взглядом священника Дэна с женой. Стайлс исчез так же впечатляющее, как и появился в этом помещении, что почти уже стало местом трагедии. — В восемь. Дома. Урод, — сквозь зубы прошипела леди, и так же незаметно скрылась в холле, демонстративно хлопнул дверью, что уже пострадала от удара о голову Луи. А сейчас пострадали лишь уши. Спасибо и на этом.       Томмо хватал пряди своих волос и довольно сильно трепал их, уставившись в пол. Он был зол, подавлен. Вот тот самый человек, что поставил себе цель стать катализатором для запуска изменений в черно-белом мире и сделать что-то судьбоносное. Сейчас Луи Уильям Томлинсон — самый грустный и одинокий человек на всей этой земле. Скорее, так должна чувствовать себя брошенная малолетка, которая верила в любовь до гроба. Но Луи уже не подросток, и ему просто по-человечески обидно. Пусть у этого гребанного Стайлса есть армия поклонников, идеальная внешность, да, Луи не подавлял внутренние голоса, все твердившие о том, что дерзая кудряшка — Аполлон, а также проникновенный голос, ослепительная коллекция одежды, стоимостью которую не окупит заложенный в залог Кантон, он не может трахнуть мимо проходящего парня и выкинуть его в коридор.       Достоинство покоцано и сердце плачет. — Так… Ты был с ним? Это правда, зая? Не молчи. — Дэн выглядел удивленным, обеспокоенным и… разбитым?       В прочем, состояние горе-любовника сейчас было последним, что волновало Томмо. В его мыслях творилось что-то нереальное. Он снова прокручивал обрывки произошедшего, пытаясь вспомнить какие-либо детали, но не мог, как бы ни старался. Его мозг на тот момент был слишком затуманенным, поэтому как бы юноша не старался найти хоть какую-то ниточку, связывающую все это, он не мог. Хотя, Луи просто пытался найти что-то, что бы его успокоило. Ведь любому здесь понятно, что при таком стечении обстоятельств, Гарри абсолютно точно просто воспользовался ничего не соображающим парнем, а потом вышвырнул за дверь в таком состоянии.       Нет, нет, нет, этого просто не может быть. В каких только дерьмовых ситуациях не был бы шатен, он всегда сохранял на дне колбочки с надписью «достоинство» хоть каплю содержимого. Еще никогда в своей жизни парень не был настолько унижен. Это просто уму непостижимо. Можно ли считать его группи теперь? Да, безусловно, Луи отмечал, что Стайлс сексуальный парень, но он никогда бы в своей жизни не воспользовался шансом, чтобы лечь под фронтмена знаменитой группы, чтобы позже с гордостью рассказывать всем об этом несколько лет. Какие-никакие, но, позвольте, у этого человека все же были принципы и моральные нормы. И это для него было просто табу.       "Гарри Стайлс воспользовался почти незнакомым ему парнем. Он просто трахнул его и выбросил за дверь, как последнюю проститутку". Лишь это сейчас крутилось в голове бедного Луи.       И что же делать дальше? Первое, о чем он думает, как ни странно — алкоголь. Но парень тут же отодвигает это подальше от себя, потому что, черт возьми, сколько можно уже нажираться в хлам и путать комнаты? Хватит. Стоит положить этому конец, чтобы не натворить больше глупостей и пасть еще ниже. Кажется, за всю его жизнь, это самое верное и весомое решение.       Они оба были под воздействием сторонних веществ. По крайней мере, Томлинсон уж точно максимально отхватил свое. Так что даже жаловаться на это кому-то из близких будет стыдно.

***

— Малыш, мы… ты можешь заявить в суд на этого гнусного извращенца, — Дэн выводил бесформенным пальцем узоры и рассматривал профиль Томлинсона. — Ага, кто из вас еще хлеще, — пронеслось что-то выделяющееся на общем фоне мыслей Луи о том, что он мусорный мешок, и он устремил свои печальные глаза, которые стали насыщенного сапфирового оттенка, в сторону Дэна, следующая его мысль была о том, что стоит этому мужчине должным образом начать ухаживать за собой и сбросить кило так десять, он был бы больше, чем симпатичным и изменил своей сожительнице ещё раньше, если бы у них вообще что-то сложилось. — Это не должно сойти ему с рук, — продолжал Дэн с напыщенным лицом и обиженно смыкал брови, как делают дети, когда что-то идёт совсем не так, как ожидалось. Дэн выглядел милым и озабоченным проблемами, ну как, одной конкретной проблемой, объекта своих симпатий. — Ты решил, что будешь делать, малыш? — Дэн посмотрел на Луи и увидел в глазах того то ли опустошение, то ли страх. Но ведь может сейчас чего-то боятся этот забитый парень? Правильно, нет, так что это определённо было опустошение, сопровождавшееся некими бликами в зрачках. — Решил, — Луи приподнял подбородок и сложил руки, первое слово шатена за этот временной отрывок, было уверенным и твёрдым, так что Дэн испытал некую гордость за этого парня. — И что же? То, о чем я думаю? Мы идём в госпиталь? Ты знаешь, где здесь ближайший? Дэн устроил викторину, на что Луи немного непонимающе зарылся пальцами одной руки в свои волосы и кинул отсеивающий взгляд. — Я, я сейчас, я сейчас, я быстро, жди меня, пирожочек, — мужчина замешкался и похлопал по карманам, после чего с невероятной скоростью вылетел из номера. — Если я соберусь сваливать, я оповещу тебя, Дэн, клянусь, теперь я джентльмен, — Луи произнес эти слова уже после ухода его воодушевленной сиделки, что с горящими глазами рванула вон из этих злачных стен, чуть улыбнулся и потрогал место удара, припискнув.       Дэн обещал придти быстро, но время — деньги, как сказал бы его сосед, ой, бывший сосед, и залез в мини-бар за чем-нибудь холодным.       Приложенный холод не дал особого регенерирующего эффекта и парень решил пригубить парой капель из мокрой и помятой жестянки пива, из расчета: 1. Оно все равно не вылечило мое боевое ранение. 2. Не выбрасывать же добро.       Спустя пару щедрых глотков, Луи вбивает в поисковике «Гарри Стайлс изнасилование», чтобы узнать, какой этот фрукт на самом деле — Гарри Стайлс. Он видит несколько статей-интервью из желтых газетенок, где какие-то официантки или уборщицы, якобы имевшие дело со знаменитостью рассказывают, что он принудил их к половому акту. По этим дамам было видно, что они были в тот момент, скорее всего, были совершенно не против, а возможно и сами совратили Стайлса, поэтому Томлинсон усмехается, откидываясь на бордовое кресло, точно такое же старое и отвратительное, как и в номере ровно под ним. Юноша делает глоток из бутылки и кладет ногу на ногу, прежде чем видит кучу повторяющихся заголовков, кричащих что-то вроде: «Шок! 22-летний солист группы Hell Angels надругался над парнем», «Джимми Сайнс, ранее никому не известный парень из Атланты подал в суд на Гарри Стайлса», «Джимми и Гарри Стайлс: правда или обман?». Это, конечно же, сразу же заинтересовывает парня. Он сразу же открывает видео судебному процесса по делу об... по какому, блять, делу? Оно набрало миллионы просмотров на YouTube, пропуская все статьи. Далее он просто не может оторваться.       В зал суда, пинком открыв дверь, входит Стайлс вальяжной походкой. Лица абсолютно всех присутствующих выглядят крайне недовольными. Вместе с певцом вваливаются и его коллеги по группе. Они все выглядят как стереотипные рок-звезды даже в зале суда. Гарри все же выделяется на их фоне, выглядя точно так же, но занимая лидерскую позицию, которую никто не оспаривает. Один из парней — мулат — Зейн Малик. Остальных двоих никто из фанатов группы особо в расчет не берет, но отдают им должное.       Мулат включает песню, сделав мощность на максимум на своем телефоне «Desiigner — Panda», первая строчка которой звучит так: «I got broads in Atlanta»*, и когда после вступительных битов композиция доходит до этого места, три парня начинают истерически смеяться, а Гарри лишь с до жути нахальной улыбкой смотрит на парня, чья табличка гласит «Истец», закусывает губу и пропевает эту строчку, жестикулируя, а затем поднимает руку вверх, будто держит над собой микрофон, чтобы зал подпевал. Признаться, многие, кто не совсем чопорный, заулыбались, а пару людей, в том числе и секретарь, ведущий запись суда, одними губами даже прошептали следующие пару слов в песне, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Что уж тут говорить, все обожали Стайлса и его музыку. — Мистер Стайлс, — послышался строгий голос седого судьи, — вы опоздали на заседание, по которому проходите подозреваемым. Оставьте ваши глупые выходки для сцены. Что-то подобное еще раз и вас забирают в следственный изолятор. — Я понял, сэр. Но я должен был, этого больше не повторится, — с хрипотцой отвечает Гарри. Его адвокат нервно листает бумаги. Судья вздыхает и начинает заседание. Он зачитывает обвинение, выдвинутое Стайлсу во всех подробностях. «Пятнадцатого апреля текущего года в штате Джорджия было совершено преступление, инициатором и исполнителем которого был исключительно мистер Стайлс. По словам пострадавшего, Джимми Сайнса, на момент совершения преступления которому было 19 лет, в тот день он работал официантом на банкете, заказанном подсудимым и его командой. С самого начала мероприятия, изрядно выпивший, возможно, под действием наркотиков, подчеркиваю, подсудимый домогался до потерпевшего, пытаясь склонить второго к половому акту. Более трех раз Сайнс отказывался, но Стайлс не прекращал попыток совратить потерпевшего. Стайлс выждал момент, когда большинство гостей разойдется и подкараулил Сайнса у подсобного помещения. Он стал портить личные вещи потерпевшего (рвать одежду), оказывать насильственные действия, побои зафиксированы экспертизой (гематомы на запястьях, гематомы на бедрах, следы укусов на шее). Потерпевший сопротивлялся, но это все так же не остановило подсудимого. Подсудимый направился на верхний этаж особняка, где располагалась спальня, при этом он тащил потерпевшего за волосы по лестнице. Сайнс все еще предпринимал попытки бегства. Они оказались тщетными, и как только они оказались на месте, Стайлс совершил изнасилование. В связи с этим, Гарри Эдвард Стайлс обвиняется в изнасиловании и приченении легких телесных повреждений.»       Истец выглядит довольно поврежденно, а Гарри лишь посмеивается, бросая тихое «извините», слыша некоторые подробности дела. Адвокат знаменитости краснеет, думая «что ты, черт побери, творишь». Остальные участники Hell Angels, сидящие на общих местах, выглядят довольно уверенно в удачном исходе дела и иногда переглядываясь со своим другом, показывая, что они его поддерживают.       Пострадавшему дают слово, чтобы он в красках расписал свою версию и поведал миру все те ужасы, что кудрявый совершал над ним. Истец явно переигрывал во время своего рассказа, от чего зеленоглазый просто взрывался и начитал беспрестанно хохотать. Ему постоянно делали замечания, но кто его мог остановить? От некоторых подробностей кровожадности Стайлса раздавались смешки даже в зоне прессы.       Но в целом, если убрать процент театральности, Джимми звучал убедительно. Затем дали высказаться адвокату, но своим грозным взглядом певец прижал его к стулу и тот даже не смел пикнуть. Вместо адвоката, речь начал сам подсудимый. Это уже предвещало беду. Он выглядел настолько уверенно в этот момент, что казалось, будто ни одна внезапно случившаяся аварийная ситуация не сломит его. Стайлс нагнулся над столом, не вставая и начал: — Дорогой, как тебя там… — Гарри картинно сощурился, читая надпись на табличке, стоящей перед запуганным парнем, — Джимми Сайнс. Извините, судья, я правда не знал его имени, ведь он просил называть себя шлюшкой.       В зале мгновенно раздались охи и ахи, кажется, кто-то даже подавился, а его товарищ по команде присвистнул и крикнул «Давай, бро!». Определенно, резонанс дал лишь больше уверенности зеленоглазому, поэтому он продолжил с надменной ухмылкой. — Думаю, будет правильно начать с того, что в тот день ты вышел на работу вместо резко заболевшего Тони Робинсона, твоего друга. Знаешь, с какой формулировкой? Цитирую: «Я хочу поскакать на его кукане. Держу пари, он просто огромный. Как думаешь, сколько сантиметров? Ставлю, что двадцатка». Признаться, Джимми, мне было очень приятно получить столь лестные комментарии, которые мне слил Робинсон за символическую сумму. Вы, шлюшки из Атланты, все так быстро продаетесь? Да, судья, простите, я не буду выражаться. Но без этого просто трудно вести повествование, знаете. Так вот. Конкретный потерпевший шел на банкет целенаправленно. Думаете, он хороший официант? Хрена с два, простите, он два раза ронял посуду и вылил крем-суп на ботинки от Armani моего друга. Вот уже тогда я понял, что он придурок. Этот парень просто, как он сказал, «хотел поскакать на моем кукане». Этого вам недостаточно?       Подлая чеширская улыбка Стайлса росла с каждой секундой, он вышел из-за стойки и своими длинными ногами стал расхаживать по периметру квадрата, образовавшегося между стороной обвинения, судьей и стороной защиты. Иногда он метал воистину безумные взгляды в сторону мальчика с ярко-красными щеками. — Позвольте продолжить, сэр. О, кстати, этот развратный мальчишка именно так называл меня в день «изнасилования», когда просил меня быть грубым с ним. От чего и гематомы. Да, признаюсь, в моем теле много силы, а тут я даже сделал одолжение. Признаю свою вину и готов скинуться этому парню на мазь, чтобы он не только замазывал свои отметинки, которыми так гордится, по словам его второго друга, Аарона Перринса. Да-да, и он мне продался, представляете?       Кудрявый наигранно вздохнул, смотря на готовившегося зареветь в три ручья Джимми. — Продолжаем? Вы настаивали на подробностях? О, я знаю, вы хотите этого, ведь ваши жены запрещают вам смотреть такое. Так вот, я вам, как счастливчик, поведаю. Он седлал мои бедра, как ковбой в «Однажды на Диком западе», я вам клянусь. Но, признаться, с техникой у него явные проблемы, как будто я смотрел видео на ПорнХабе и оно зависло. Прости, Джимми, ты можешь попрактиковаться со своими друзьями. Вот тот же Перринс мне поведал, что хочет твою маленькую задницу. Удачи, Аарон! — Стайлс машет в камеру, зная, что все, а Аарон уж точно, увидят это видео.       Мужчина, представляющий интересы Сайнса, нервно вытирал пот со лба. Адвокат Гарри сидел приклеенный к стулу и нервно листал бумажки, оттягивая на шее цветастый галстук. Ни одна сила в мире не остановит этого парня. — Еще он делал мне минет. Это было неплохо, вроде, если я его ни с кем не путаю. Ах да, я не мог спутать! Очень смешной факт, но он похож на пеликана, когда старательно пытается вобрать моего гиганта. Пятерка за старания, Джимми, но тебе стоит потренироваться. Могу дать тебе пару телефонных номеров. В заключении, хотелось бы сказать, что я ненавижу тебя, проститутка из Атланты. Знаешь, блять, сколько времени я на тебя потратил? Минуты две, общаясь с твоими друзьями и выведывая компромат. А знаешь, сколько стоит мое время? Гораздо больше, чем тот паршивый героин, который ты пытался мне сбарыжить. Судья, проверьте этот факт, прямо сейчас в зале находится три человека, которые видели это своими глазами, — кудрявый указывает в сторону коллег по группе. — И да, Джимми. Если ты еще недостаточно унижен и найдешь в себе силы, чтобы повторить, пиши. Если мне будет слишком скучно, я отвечу, и, возможно, дам шанс тебе и твоему пеликаньему ротику. Всем спасибо, у меня все.       Гарри выглядит как никогда счастливо. Спустя долгих семь минут судебных прений, наконец, с парня снимают все обвинения, а полностью уничтоженного Сайнса уведомляют о том, что прямо сейчас группа специалистов выехала по его домашнему адресу для проведения обыска на наличие запрещенных веществ. Когда Стайлс покидает зал в окружении своих друзей и охранников, когда он перестает чувствовать себя под прицелом десятков противно щелкающих камер, с его лица сползает то нахальное выражение. Сейчас он меркнет и выглядит уязвимым и крайне печальным. Парень кладет три таблетки в рот и закидывает голову, не запивая их. Парни в форме вопросительно смотрят в сторону брюнета, но адвокат, тот самый, что с цветастым галстуком, показывает им какую-то бумагу, после чего служащие лишь кивают.

***

      Оглушающий хлопок дверью. Черт, Луи чуть не навалил от страха. У них с женой это общее, семейный талант — хлопать дверями. Устроить им соревнования равно разнести дверные косяки к чертям собачьим. — Вот, держи, оно натуральное, — рыжеволосый пришёл с безумным видом и пытался засунуть в ладонь Томлинсона влажный гриппер. «Он вспотел, нет, не Дэн, пакет с веществом, ну и Дэн тоже», — Луи оценивающе посмотрел на вручённый подарок, затем на Дэна. — Ты что, школьница? С тебя льёт холодный пот, — Луи озарил взглядом рыжеволосого мужчину ещё раз и истерически, но искренне, засмеялся. — Я не каждый день достаю такое, — Дэн сделал акцент на этом слове, — но ради тебя можно и потерпеть, — мужчина посмотрел на Луи сверху вниз и поджал губы. — Спасибо, — коротко и ясно. Сегодня Томлинсон не очень общительный, день не задался, как можно заметить. — Мы уходим, пошли, — после этой фразы юношу многозначительно похлопал по плечу все тот же старый-добрый Дэн, что стал уже кем-то вроде старшего брата со странностями, но с такой поправочкой, что зад луи — его мишень, по крайней мере, в недавнем прошлом. — И потом. потом она мне сказала, что я точно имею родственную связь с тем старым бульдогом из соседского дома, потому что видите ли она считает, что мое пение в душе и его явно не собачьи завывания — одинаковые звуки, — двое мужчин залились смехом, хотя история, как и семь предыдущих, была не самая смешная. Все это время молодые люди шли нога в ногу, но тут Луи застрял где-то позади, облокотившись одной рукой об фонарный столб, парень буквально задыхался от смеха и не мог придти в себя.       Шатен чувствовал вместо ног вату, и это было вызвано той синтетикой, что Луи положил себе на язык получасом ранее, как бы ни хотелось, это было не из-за чувства юмора и обаяния его товарища по миссии «добраться до больницы». Вообще, Томлинсон всего два раза в своей жизни пробовал наркотики. И эти оба раза состоялись в последние два дня. Кажется, чья-то жизнь катится ко дну.       Пока младший приходил в себя, человек напротив, при таком освещении от фонаря стал походить на Тэдда Банди, его глаза налились желанием охмурить этот неадекватный предмет обожания или просто. воспользоваться? Нет, он не посмеет, он не тот подонок Стайлс.       Луи согнулся пополам и почувствовал на себе тёплую руку, что гладит его спину, и это побудило его успокоиться и встать. Томлинсон поднялся. Молодец, Томлинсон. Видели, как люди шарахались от прокаженных? Если нет, то внимание на Луи. Шатен выпрямился и попытался вдохнуть достаточное количество вечернего воздуха, что почти удалось. Зрачки голубоглазого резко сузились, когда он почувствовал губы Дэна на своих, и с такой мощью отринулся назад, что треск головы, ударившейся уже об фонарь, был пронзительнее всей вместе взятой гаммы нежелательных звуков ударов чьей-то голову об нежелательные предметы за последние сутки. Гарри. Наркотики. "Не обижай Джемму." "Мог бы и ответить, ты не у себя дома." Хруст кресла. — Гарри! Дэн! Он не..! Боже, Стайлс, — Луи оставил мужчину в полном ауте, и ещё Луи удивительно юркий и бегает как ебанный гепард, как отметил про себя Дэн.