First Day of My Life

Он знал, что ему не стоило приходить. Микки ясно дал это понять, но Йену было просто необходимо дотронуться до него, обвить его руками, поцеловать или хотя бы попытаться. Было слишком невыносимо оставаться на месте, зная, что их разделяла лишь тонкая стена. Может, стены, что возвел вокруг себя Микки, были толще, но он был намерен сломать их и завоевать расположение Милковича. Он хотел, чтобы Микки почувствовал его любовь всем своим существом, каждой клеточкой тела, пропитался ею до самых костей. Йен нерешительно приоткрыл дверь, все еще убеждая себя в том, что угрозы Микки являлись лишь словами. В темноте он разглядел очертания брюнета; Микки лежал на своей двухместной кровати, накрывшись темно-синим одеялом так, чтобы его ноги оставались открытыми. Милкович вздрогнул. — Галлагер, — сипло пробормотал он, растерянно приподняв голову с подушки. Лицо его слегка порозовело ото сна, а глаза сонно моргали. — Привет, — шепнул Йен, стоя в нескольких шагах от кровати и боясь двигаться дальше; может, он совершил ошибку. Напомнив себе, что он уже вошел, а потому не было никакого смысла отступать и бояться, Йен сделал еще один шаг к кровати Микки. Он осторожно сел на край и дотронулся до выглядывающей из-под одеяла ноги Милковича. — Холодные, — мягко сказал он, словно обращаясь к самому себе, и обхватил лодыжку Микки обеими ладонями. — Я всегда тебя согревал, помнишь? Зажимал твои ноги между своих, чтобы ты не замерз. Микки немного отодвинул одеяло, чтобы оно не мешало ему наблюдать, и с легким скептицизмом взглянул на Йена, массирующего его стопу. Закончив с одной ногой, Йен перешел к другой, повторяя действия. — Слишком холодные, — сказал он. — Почему ты такой холодный? — подняв взгляд на Микки, он увидел, как тот закусил губу. Тело Милковича дрожало под градом его прикосновений. — Я согрел тебя хоть чуть-чуть? — Не знаю, — ошарашенно ответил Микки. — А ты как думаешь? — Надеюсь, что да, — признал Йен, мягко отпустив ногу брюнета. В комнате было темно, все остальные чувства обострились, и тяжелая, напряженная атмосфера ощущалась особенно четко. Йен услышал, как участилось хриплое дыхание Микки, когда он начал подкрадываться к нему и, нависши сверху, руками уперся в матрас по бокам от его плеч. Теперь они были лицом к лицу, едва ли не соприкасаясь носами. — Можно тебя поцеловать? — спросил рыжий, надеясь, что ответ будет отличаться от того, с которым он вынужден был смириться прошлым вечером. Микки облизнул губы, и Йен не знал, было ли это неосознанной реакций или же приглашением, но в следующую секунду на его затылок легла теплая ладонь и надавила, не оставляя места для сомнений. Их губы словно были созданы друг для друга, идеально сливаясь, предугадывая движения и тая под мягким давлением чужого напора. Йен опустился на один локоть и нежно провел ладонью по щеке Микки, углубляя поцелуй. Их языки медленно, лениво переплелись, неторопливо утоляя жажду в необходимости чувствовать вкус друг друга. — Я люблю тебя, — выдохнул Йен в губы Милковича. — Сильно. — Ты только говоришь, — ответил Микки, с грустью глядя на рыжего. — Никогда не показываешь. — Сейчас я показываю, — ответил Йен, уткнувшись лицом в изгиб шеи Микки и сделав глубокий вдох. — Не так, — возразил Микки, пальцами касаясь подбородка Йена и слегка приподнимая его голову, чтобы видеть глаза Галлагера. — Я говорю о твоих поступках. Ты никогда меня не выбираешь. — Я хочу тебя выбрать, хочу стать лучше ради тебя, — заверил его Йен, в голосе которого уже начали сквозить умоляющие нотки. — Я стану лучше. — Не знаю, сможешь ли ты, — с сожалением ответил Микки, отведя глаза в сторону и глядя на постеры на своей стене, а не на Йена. — Мне бы хотелось. — Дай мне попытаться. Я больше не сделаю тебе больно, — продолжал Йен. Микки посмотрел на него полным надежды взглядом, словно он отчаянно желал верить в эти слова. — Я серьезно, Мик. Я люблю тебя. И собираюсь доказывать это каждый день. — А если я буду тебя отталкивать? — спросил Микки, притянув рыжего ближе к себе — так, чтобы их тела плотно прижались друг к другу. — Что ты тогда будешь делать? Йен накрыл ладонями щеки Микки и посмотрел в его глаза. — Буду возвращаться. И добиваться дальше, — он сократил то небольшое расстояние между ними и вновь прижался к губам Милковича. Поцелуй был нежным, чувственным и пропитанным горечью, словно своими губами они скорбели по тому, что когда-то имели и потеряли. — А если я не дам тебе победить? — Микки резко сменил позицию и вжал Йена спиной в матрас, забравшись на него сверху; борьба за доминирование, в которой Йен с радостью повиновался. Микки слегка качнул бедрами, потеревшись задом об эрекцию рыжего, выступающую сквозь тонкую ткань его боксеров. Йен сдавленно застонал, приоткрыв рот и впившись голодным взглядом в возвышающегося над ним парня. — Дашь, — чуть ли не промурлыкал он, тут же замолчав, когда палец Микки прижался к его губам. Он с готовностью обхватил его губами, посасывая и не отводя от брюнета горящих желанием глаз. — О нет, — убедил его Микки. — Не поддамся тебе снова. — А что ты делаешь сейчас? — спросил Йен и не узнал своего голоса. Он попробовал снова. — Что ты делаешь? — и снова не его голос. Этот был более высокий, женственный. — Йен, ты что делаешь? — повторила Мэнди и пихнула его так сильно, что он, мгновенно проснувшись, тут же отлип от подруги. — Хватит тереться об мою задницу этим огромным шлангом! Йен открыл глаза и шарахнулся в сторону. — Блять! — выругался он. Он почувствовал что-то липкое и мокрое на своих боксерах и проклял эту чертову жизнь. — Мэнди, прости. Она закатила глаза и, стянув свои черные кружевные трусики, бросила их на пол. — На меня тоже попало, — упрекнула она его, вылезла из кровати и пошла к шкафу с бельем. Достав себе новые трусики, она швырнула Йену его джинсы. — Прости, правда, — повторил рыжий. — Но на тебя ведь не в первый раз кончают, так? — он неловко улыбнулся, пытаясь разбавить обстановку и скрыть собственное смущение за подколкой. Он быстро стянул боксеры и влез в джинсы, поморщившись от дискомфорта, когда его член потерся о грубую ткань. — Ты сквиртишь? Может кончить на меня, если хочешь, и сочтемся. Мэнди хихикнула и, вновь скользнув в кровать, обхватила друга руками, устало положив голову ему на грудь. — Я на тебя пописаю, когда мы проснемся, — с зевком протянула она. — Куда? — тихо спросил он, убрав волосы с ее лица. — На ноги, — простонала Мэнди. — Девчонки не могут направлять струю, дурень. Йен прошептал очередное «прости меня» и быстро задремал, приказывая своим снам не включать в себя Микки.

***

Йен проснулся несколько часов спустя; Мэнди, настойчиво потряхивающая его плечо, не оставляла права на сон. — Надо сделать завтрак для Ева, — сказала девушка и спрыгнула с кровати, жестом приказывая Йену следовать за ней. Он нехотя встал и тут же поморщился, почувствовав неприятное раздражение в штанах. Природа слишком его наградила, чтобы он мог позволить себе разгуливать без нижнего белья. — Можешь пробраться в комнату Микки и заныкать мне его боксеры? — спросил он, поправляя джинсы. — Чтобы ты их понюхал? Фу, это стремно, — с дразнящими нотками в голосе протянула Мэнди. — Завались, ты знаешь, зачем мне, — со смешком ответил Йен. — Ну давай, пожалуйста… — Оу, потому что ты обкончал весь мой зад и заляпал свои трусишки? — Мэнди ухмыльнулась, не скрывая намерения никогда не дать Йену позабыть о произошедшем. В близжайшем будущем точно. — Не робей, лютик. Йен раздраженно застонал, следуя за девушкой на кухню. Евгений еще не проснулся, но Микки уже был там, сидя за столом в той же майке и пижамных штанах, которые Йен почти стянул в своем сне. — Доброе утро, — Йен сел рядом с брюнетом. Микки угрюмо сделал глоток кофе, избегая смотреть на Йена. — Хочу испечь блинчики, что думаешь? — Мэнди была слишком бойкой для такого раннего часа. — Я только за, — согласился Йен и вновь посмотрел прямо на Микки, безуспешно пытаясь привлечь его внимание. Тот даже не смотрел в его сторону, а от вчерашнего настроения брюнета, казалось, не осталось и намека. Он полностью закрылся. — Йен на меня кончил сегодня ночью, кстати, — прочирикала Мэнди, смазывая сковороду маслом. — Мэнди! — вскрикнул Йен, густо покраснев. — Серьезно? — Что? Смешно же! — невинно ответила девушка, сконфуженно посмотрев на друга. — Мои поздравления, добро пожаловать в клуб. Нас тут больше сотни, — монотонно ответил Микки. Не было ни ухмылки, ни игривого изгиба брови, никакого намека на шутку в его голосе. — Ого, — прошептал Йен, нахмурившись. Микки не ответил. — Это было жестоко, — Мэнди сузила глаза, рассматривая брата, и неодобрительно покачала головой. — Если бы я знала, что ты сегодня в говеном настроении, то ни за что бы не рассказала. Ему, наверное, снился ты, так или иначе. — Мэнди! — вновь воскликнул Йен, раздраженно поджав губы и выставив подбородок. — Пизда тебе, посмотри на этот подбородок. Ты серьезно разозлила сучку, — холодно произнес Микки, встал из-за стола и пихнул стул под стол, направившись обратно в комнату, давая понять, что он не был заинтересован в их компании. — Тебя пчела в жопу ужалила? — крикнула Мэнди ему вслед, сочувственно посмотрев на Йена, который таращился на спину Микки и выглядел так, будто ему весь воздух выбили из груди. Она виновато пожала плечами. — Прости, просто вчера он казался нормальным. Я думала, что можно… ну, знаешь, пошутить и все такое. — Нет, все хорошо. Я просто пойду, — Йен встал, слегка покачнувшись. Внезапная злость Микки перепутала все мысли в его голове. Он думал, что они шли в правильном направлении, но, как оказалось, нет. Поцеловав Мэнди в щеку, рыжий торопливо снял куртку с крючка. Мэнди взволнованно смотрела на него. — Ты нормально дойдешь до дома? Может, дать тебе боксеры все-таки? — предложила она. — Лучше пусть член отвалится, — хмуро ответил Йен. — Понятное дело, — кивнула девушка, выключив плиту. Дождавшись ухода друга, она рванулась в комнату Микки. — Это что было? — накинулась Мэнди на брата. — Нахуя ты так с ним? — Напомнить тебе, что он сделал? Или ты уже забыла? — спросил Микки, затягиваясь сигаретой, которой дымил еще до прихода сестры. — Светлана тебя убьет, — предупредила Мэнди. Микки наградил ее взглядом, красноречиво выражающим крайнюю степень похуизма, и жестом указал на открытое окно. — Все на мази. — Вот ей и скажи, — процедила Мэнди. — Вы с Йеном нормально общались вечером. Свалишь все на пиво? Будешь отрицать, что хотел его, как последнее ссыкло? — Отъебись, — простонал Микки, указательным и большим пальцами помассировав брови. — Серьезно, свали. — Не надо так жестко с ним, — голос Мэнди смягчился. — Я знаю, что он сделал тебе больно, но посылать такие противоречивые сигналы — подлая затея. — Я в курсе, — согласился Микки. — Вчера я проебался, ясно? Именно поэтому сегодня я был предельно ясен, блять. — Подразумеваешь, что не хочешь вообще иметь с ним дел? — со скептицизмом спросила Мэнди. — Интересно, почему мне так сложно в это поверить. — Придется поверить, — сквозь сжатые зубы процедил Микки. — Не собираюсь снова вляпаться в то же дерьмо. Мэнди закатила глаза. — Прекрасно, как тебе угодно. Но не будь таким ублюдком. Отталкивай его, игнорируй его, делай все, что считаешь нужным, только не разговаривай с ним так. — Закончила? Так как насчет отъебаться? — спросил Микки, махнув в сторону двери. — Мудак хренов, — пробормотала Мэнди и вышла из комнаты. Как только она закрыла за собой дверь, Микки кинул сигарету в пепельницу и сердито потер глаза ладонями. Он не знал, злился ли он на себя за то, что позволил своим старым защитным механизмам, подталкивающим его к агрессии в ответ на боль, вновь возобладать, или на Йена за то, что тот так сильно его ранил. Единственное, что Микки знал, так это то, что сейчас он плакал, словно маленькая сучка, потому что хотел быть с человеком, которого более не позволит себе подпустить слишком близко.