— Все нормально? Ты словно где-то витаешь, — Зев бросил на Микки долгий взгляд, на секунду позволив себе отвлечься от дороги.
— Нормально, — безэмоционально ответил Микки, глядя на телефон. Не то чтобы он и впрямь ожидал, что Йен напишет ему после случившегося утром, но он так привык к его идиотским, слащавым сообщениям, что их отсутствие казалось странно непривычным. Он вновь подумал о взгляде Йена, которым тот посмотрел на него — словно Микки его предал — и почувствовал едкий привкус желчи в горле. Микки знал, что это был грязный ход; возможно, он ударил по самому больному месту Галлагера, перейдя грань, когда решил задеть рыжего, использовав его биполярное расстройство в качестве оружия. Да, были времена, когда Йен зависел от своих сексуальных желаний и был особенно требовательным, но гиперсексуальность являлась симптомом, а не его стилем жизни. Раньше Микки не представлял, что может быть таким терпеливым и понимающим. Да, осознание того, что Йен был с кем-то еще во время их отношений, причиняло боль, но гораздо больнее было наблюдать за тем, как рыжий боролся с чудовищем, которое так часто побеждало. Его инстинкт заботиться о Йене был важнее собственных чувств Микки, сильнее злобы и обиды, кипящих внутри. Он забывал о себе и был рядом с Йеном в самое сложное время, держа его за руку и думая, почему это произошло именно с ним; почему его разум вдруг обернулся против себя, заставляя рыжего страдать. Забота о Йене стала его миссией. В радости и в горе, в болезни и в здравии. Потому что любовь к Йену была сильнее ненависти к болезни; настолько сильнее, насколько только возможно.
— Что-то не похоже, — констатировал Зев. — Я знаю тебя, малыш. Как облупленного, — Зев потрепал Микки по щеке, не отрывая глаз от дороги. — Так ты скажешь, что тебя гложет? Или мне воспользоваться Моссадскими приемами, чтобы вытянуть из тебя информацию?
— Попробуй, а я понаблюдаю, — фыркнул Микки, прекрасно понимая, что не стал бы так пренебрежительно относиться к огромному израильтянину, если бы тот не был у него на поводке.
— Сегодня нужно быть сосредоточенными. Никаких отвлекающих мыслей, — предупредил Зев. — Так можно пораниться. Давай, быстро очисти голову от тяжелых дум. Упакуй их в маленькую коробку, подожги ее и оставь у кого-нибудь на крыльце.
— Ебать ты чудик, — Микки покачал головой. — Богом клянусь, твоя чушь все бессмысленнее с каждым днем.
— Но ты меня любишь, — с нахальной улыбкой произнес Зев. — Давай, скажи, что любишь меня. Мне тоже иногда необходимо слышать это.
— Отъебись, — со смешком ответил Микки и вновь опустил взгляд на телефон. Все еще ничего. Он задумался над тем, чтобы послать Йену сообщение и показать свое раскаяние, но не смог заставить себя.
— Скажи, Михайло. Мне это нужно, — подразнил Зев, расплывшись в широченной улыбке. — Признайся в своих чувствах.
— Люблю тебя, говна кусок, — беззлобно повиновался Микки. Он рассмеялся, когда Зев устроил целое представление, демонстрируя свою удовлетворенность.
— Отлично, а теперь скажи мне, что тебя терзает. Я этим займусь, — пообещал Зев. — Скажи, кого надо убить, и считай, что его уже нет.
— Я и сам могу о себе позаботиться, — наполнил ему Микки, слегка раздраженный чрезмерной опекой друга. — Всю жизнь только это и делал.
— Без обид, но выходит у тебя дерьмово. Именно поэтому ты и здесь. Так кто и что натворил? — потребовал Зев.
— Эм, — Микки закусил губу, раздумывая над ответом. Правда была в том, что только он был ответственным за события прошлого вечера и сегодняшнего утра. Он не мог притворяться невинной овечкой, когда собственноручно ввел Йена в заблуждение, а затем сорвался на нем, сожалея о собственных решениях. — Я натворил, если честно.
— Я отказываюсь тебя убивать. Слишком обожаю. Что ты сделал? — он посмотрел на Микки и тут же прочитал на его кислом лице нежелание отвечать. — Ладно, давай начнем. Ты трахнулся с Йеном Галлагером?
— Нет, — вздохнул Микки.
— Это только вопрос времени, Микки, поверь мне. Не надо стыдиться. Да, тебе нравится его морковка. Я тебя в этом не виню. Нам нравится то, что доставляет нам удовольствие, — сочувственно поддержал его Зев. — Но от него ничего хорошего ждать нельзя, мы это уже знаем.
— Его морковка? Какого хуя? — Микки закатил глаза.
— Я обыграл факт того, что он рыжий, — Зев пожал плечами. — Очень остроумно, как по мне.
— Ага, только ты так и думаешь, — проворчал Микки, внезапно решив, что он больше не в настроении выслушивать бред Зева. Его все раздражало. Он просто хотел поскорее приступить к работе и повязать несколько вонючих нарколыг.
— Ну…?
— Бляя, — простонал Микки, массируя пальцами лоб, словно пытаясь упорядочить свои хаотичные мысли. — Вчера он был у нас дома и зависал с Мэнди. Я напился и написал ему какую-то… — брюнет сделал паузу, не зная, как описать произосшедшее. — Не знаю, какую-то отрыжку возбужденного мозга. Разозлился сам на себя и утром наговорил ему… не самых приятных вещей.
— Насколько неприятных? — Зев вопросительно изогнул бровь. — Немножко или на уровне «пиздец, апокалипсис»?
Микки задумался на несколько секунд.
— Сейчас я в зоне ядерного взрыва, полагаю.
— Воу, серьезно? — воскликнул Зев; голос его звучал удивленно, но сам мужчина светился любопытством. — Хочу все знать. Обожаю сплетни. Давай, больше подробностей.
— Я напомнил ему о количестве задниц, на которые он кончал, и назвал его сучкой, — признался Микки и тут же поморщился, услышав, как жалко звучали эти слова, произнесенные вслух. Человек, неосведомленный о биполярном расстройстве Йена, счел бы эти слова резкими, но все равно не смог бы понять всю глубину подобной ситуации. Зев знал о болезни Йена необходимый минимум, который услышал в одну из тех ночей в Мексике, когда брюнет был в стельку пьян и не контролировал поток речи.
— Значит, ты его завуалированно назвал шлюхой? — прояснил Зев, внимательно следя за дорогой.
Микки пожал плечами.
— Что-то типа того, наверное… Не знаю. Но вышло пиздец некрасиво.
— Он тебе изменял? Брызгал своим морковным соком на чужие жопки? — потребовал ответа Зев, крепко сжав ладонями руль. Микки знал эту реакцию; израильтянин был на грани взрыва.
— Нет, все не так было, — осторожно ответил Микки, решив игнорировать тревожное описание спермы Йена. — Просто я знал, что это его заденет, а потому и сказал.
— Он мне не нравится. И мне не нравится то, что он с тобой сделал, — просто сказал Зев. — Но намеренно бить по больному тоже плохо. Как думаешь, он намеренно причинял тебе боль? Если да, то я возненавижу его сильнее. Будь честным.
Микки знал ответ. Каждый раз, когда Йен подставлял его, в глазах рыжего отражалась та же боль. Он не собирался оправдывать Галлагера, но выставлять его злодеем тоже не намеревался.
— Нет.
— Подобное дерьмо отравляет еще сильнее, чем собственная боль, — сказал Зев после недолгого молчания. — Уж поверь мне.
Микки кивнул; иногда в словах этого дурня был здравый смысл. Он посмотрел на пустой экран еще раз, а затем запихнул телефон в карман. Сегодня они прочесывали улицы района, и Микки не мог позволить своим мыслям вращаться не вокруг работы, как бы тяжело это ни было.
***
Мэнди осторожно постучала в дверь спальни Йена и слегка приоткрыла ее, услышав голос друга.
— Заходи.
— А я не с пустыми руками, — она протянула ему пакетик травки и тарелку с печеньем, виновато улыбаясь.
— По какому случаю? Празднуем факт того, что сегодня утром любовь моей жизни смешала меня с дерьмом? — со вздохом спросил Йен, даже не подняв голову и продолжая плашмя лежать на кровати.
— И это тоже, но в основном я хотела извиниться, — девушка положила всю провизию на ночной столик и легла рядом с другом. — Не нужно было рассказывать Микки о спермо-водопаде. Серьезно, я совсем забылась и не должна была просто так все выкладывать, ты никогда меня так не подставлял. Проеб по всем параметрам.
— Хватит, — отмахнулся Йен и слабо улыбнулся. — Я слишком устал, чтобы волноваться о такой мелочи, — убедил он ее и снова вздохнул. — Бля, мне словно мозг взболтали. Не могу контролировать мысли.
На лице Мэнди появилось выражение крайнего беспокойства.
— Думаешь, это… — начала она и замолчала, не закончив предложение.
— Нет, — тут же ответил Йен, уже зная, что имела в виду Мэнди. — Это другое. Просто тяжело знать, что человек, которого ты любишь, тебя ненавидит, и все это твоя вина, так как ты постоянно принимаешь неверные решения.
— Но сегодня Микки перешел границу, — Мэнди запустила пальцы в рыжие волосы друга, слегка их приглаживая. — Я ему так и сказала.
— Да ну? — со смешком ответил Йен. — И как прошло?
— А ты как думаешь? Он послал меня, — Мэнди закатила глаза. — Типичный Микки. Он просто хотел задеть тебя побольнее.
— У него получилось, — признал Йен.
— Прости, — искренне шепнула Мэнди. — Жаль, что нельзя вернуться в это утро и все изменить.
— Все нормально, — мягко убедил ее Йен.
— Все плохо, — возразила Мэнди. — Но я принесла травку с печеньками, так что теперь ты как бы обязан меня простить, — она коварно ухмыльнулась.
— Ты прощена, — уголок рта Йена слегка дернулся вверх, и он потянулся к пакетику на столе.
***
Стрелка часов подкралась к полуночи, и Микки снова пялился в телефонный экран. На экране блокировки не было никаких иконок — лишь фотография его любимого пляжа, навевающая грусть и ностальгию. Блять, он скучал по теплу и комфорту Мексики. В Чикаго все разительно отличалось; жизнь снова сделала крутой поворот. Ему нравилась его работа, но этот день был изматывающим. Сегодня ему удалось арестовать двух бегунков, торгующих травой на углах, и это было охуенно, если не считать того, что он сочувствовал преступникам намного сильнее, чем следовало. Он был на той стороне закона и тоже промышлял дилерством, чтобы выжить. Микки понимал правила игры, но, в конце концов, карьера в ОБН позволит ему обеспечить лучшую жизнь для себя и своего ребенка.
Больше всего он сейчас желал, чтобы на экране всплыло новое сообщение, загородив собой вид пляжа. От Йена не было слышно весь день, что уже выбивалось из нормы. Микки знал, что ему нужно было сделать, но гордость не позволяла. Он посмотрел на потолок, сверля взглядом белую облупленную краску, словно надеясь, что на ней появятся ответы на его вопросы. Сердце Милковича пропустило удар, когда его телефон внезапно завибрировал. К его разочарованию, это был Игги; придурок забыл ключи от дома и просил не запирать дверь.
Он не сможет уснуть, если не сделает это.
«Проебался сегодня. Прости, я не должен был говорить тебе такое»
К его удивлению, ответ не пришел мгновенно. Неприятное, тревожное чувство сдавило его грудь. С каждой минутой он чувствовал себя еще более виноватым; как сильно он обидел Йена?
Телефон завибрировал в тот момент, когда Микки начал дремать. Ответ был коротким и прохладным, отличаясь от тех сообщений, к которым так привык Микки за все эти недели.
«Спасибо»
Микки подумывал закончить разговор на этом, но жажда большего победила.
«О чем ты думал?»
«Когда?»
«Сам знаешь»
«Ты серьезно задаешь этот вопрос? Хах»
«Так о чем?»
«О тебе»
«И что я делал?»
«Прыгал у меня на члене»
«Понравилось?»
«Ну я ведь кончил прямо на себя, сам как думаешь?»
«А я слышал, что не только на себя»
Вместо ответа Йен прислал ему средний палец.
«Никогда не дам тебе об этом забыть»
«Это значит, что тебе придется со мной разговаривать :)»
Микки слегка улыбнулся и закатил глаза.
«Еще раз прости»
«Ты испугался будущего?»
«Нет. Не так сильно, как его испугался ты»
Отправив сообщение, Микки тут же почувствовал укол грусти, что всегда приходил с неприятными воспоминаниями. Он не боялся будущего с Йеном, он боялся будущего без него.
«Больше не боюсь. Я знаю, что я хочу»
«Правда?»
«Тебя»
«Я просто хотел извиниться, Галлагер, а не назначить тебе свидание»
«Я люблю тебя»
«Хватит»
«Я люблю тебя»
«Заканчивай: /»
«Не собираюсь. Тебе придется привыкнуть»
«Отъебись»
«И я тебя люблю»
«Я вроде не говорил, что люблю тебя»
«А мне и не надо»
«Самодовольный мудак начинает забывать, что он мудак»
«К счастью, у меня есть ты, чтобы напоминать мне об этом каждый день :)»
Микки рассмеялся и поставил телефон на зарядку. Что за говнюк.
