А вы бы не?..

      Если бы Гарри задержался на кладбище в Литтл-Хенглтоне хотя бы еще на пять минут, то увидел бы крайне занимательное зрелище… По крайней мере, присутствующие там Пожиратели сочли его таким. А вы бы не сочли, если бы на ваших глазах прямо с потемневшего неба спустилось что-то непонятное — какая-то летающая полупрозрачная дымная дрянь, подозрительно напоминающая дементора, навернула несколько кругов вокруг потрясенно замершего Повелителя, а потом влилась-втянулась в Темного Лорда, заставив его глухо взвыть, схватиться за голову и покачнуться?       Что-то изменилось. Это почувствовали все Пожиратели. Что-то изменилось.       Волдеморт медленно опустил руки, каким-то потерянно-шокированным взглядом оглядел своих последователей и аппарировал прочь… не сказав ни слова, не оставив никаких распоряжений и даже не наградив никого Круцио. Народ еще немного потоптался на кладбище и постепенно аппарировал по домам.       Наиболее внимательные перед сном украдкой размышляли, имеет ли какое-нибудь значение тот факт, что глаза Темного Лорда, которые после его воплощения сияли жутким красным светом, после того непонятного происшествия стали менее пугающими, темно-вишневыми.       Лорд объявился через несколько дней — как ни в чем ни бывало, созвал их с помощью метки на очередное собрание. Кое-кто был недоволен — Волдеморт в ближайшее время рейдов не планировал, а остальные тихо выдохнули от облегчения, потому что теперь Повелитель вел себя куда адекватнее, чем даже раньше, до своей «смерти». Хотя, пара Круцио настигла тех, кто умудрился вызвать недовольство в целом спокойного Лорда.       Разумеется, Волдеморт получил титул Темного Лорда вовсе не за красивые красные глаза. Разумеется, за те несколько дней, что он провел почти в одиночестве в своем убежище, аппарировав с кладбища, он успел, в основном, разобраться — что вообще произошло с ним и… с его жизнью.       Он знал, на что шел, когда создавал первый Крестраж, знал, что за все надо платить и в том числе — за разделение души пополам. А вы бы не изучили все доступные источники информации, прежде чем приступать к наитемнейшей ментальной магии, тем более, применять ее на себя?       Он осознавал, что его разум потеряет стабильность, хладнокровие и он станет более импульсивным и подверженным сиюминутным желаниям. Но, поскольку он вполне все это понимал, то мог себя контролировать и сдерживать откровенно глупые порывы — приемлемая плата за бессмертие. Но его новоприобретенная импульсивность сыграла с ним злую шутку, он поддался своей давней страсти к увеличению гарантий бессмертия, окончательно затопившей и без того расшатанный разум и Лорд создал еще один Крестраж… а это значит — разделил душу пополам еще раз и почти перестал контролировать себя.       Вот тогда-то все и покатилось по наклонной. Молодой перспективный политик, с последовательной реформационной политической программой, за которым пошла практически половина Британии, постепенно стал превращаться в безумца. С каждым новым Крестражем становилось только хуже. Вот тогда-то и появились и Круцио, и Темные метки, и убийства магглов, и «Морсмордре» над разом опустевшими домами волшебников.       Приближение частички своей души он почувствовал заранее. Оттого и отвлекся, оттого и позволил мальчишке сбежать, да еще и прихватить с собой тело своего дружка. Стало быть, пока он бродил по миру в виде бесплотного духа, кто-то умудрился уничтожить одно из вместилищ его Крестражей. Самому осколку души это нисколько не вредило, а просто возвращало обратно к основной части души. А вы бы не озаботились тем, чтобы выбранный вами способ обрести бессмертие был, по крайней мере, многоразовым? Уничтожен сосуд для Крестража? Не страшно! Высвободившаяся частичка души просто-напросто вернется и вольется в основное тело. Так что бедняжке осколку пришлось только подождать, пока это самое основное тело вновь в мире появится. При необходимости всегда можно повторить и создать новый Крестраж. Жаль, что у ритуала такие последствия, что даже он, Темный Лорд оказался не в состоянии с ними справиться.       К нему вернулся самый первый его Крестраж, самый большой. Дневник. Мордредова половина его души. Первоначальной души.       Это было как удар молнии. Бам!!! И в одну секунду его мировоззрение переменилось, словно он годы жил в комнате, освещенной красным светом, а теперь вышел в другую, точно такую же, но освещенную зеленым. Все, вроде бы, осталось тем же самым, но видится совсем иначе.       Мордред побери, скольких же ошибок удалось бы ему избежать, если бы он не поддался импульсу и не создал еще Крестражи, окончательно лишившие его разума. Он стал гребанным террористом! Теперь становились понятны те взгляды, которыми все чаще стали награждать его Пожиратели Смерти и которыми он так наслаждался, будучи не в себе, — страх.       В принципе, в конечном итоге, получилось даже неплохо. Сейчас у него больше половины души (пусть и всего на одну сто двадцать восьмую), стабильность разума более-менее вернулась и все еще сохраняется достаточное количество Крестражей, чтобы не так уж сильно переживать за свою возможную смерть. Для всего мира он умер много лет назад, так что на орбиту политической жизни Магической Британии вполне может взойти новая, ничем не запятнанная, звезда и стать самой яркой на небосклоне, потеснив давно потускневшую звезду Фаджа.       И можно было бы считать, что новая жизнь удалась, если бы не неотступно преследующий его рок в лице некого Героя магического мира Гарри Поттера.       Вообще-то, он довольно смутно помнил, что он делал Крестража эдак после четвертого. Нет, помнить-то он помнил, но, так сказать, без деталей и, в основном, только те события, которые вызывали в нем наиболее сильный эмоциональный отклик. Вот Поттеров он помнил великолепно.       Когда Снейп пришел к нему с историей о Пророчестве, то Лорд, даже будучи мало вменяемым, над этой информацией только посмеялся. Прорицаниями он интересовался еще в Хогвартсе. Таланта у него не было, но теорию-то ему это изучать не мешало. По сути, Пророчества — это такая тонкая и ненадежная материя, что толковать их — безнадежная затея. Они звучали, были истинными, но что они значили? Пророчества, которые можно было надежно истолковать, можно было пересчитать по пальцам одной руки, все остальное — занимательная, но ересь, на которую никак нельзя ориентироваться. Оттого и стояли шарики с Пророчествами на полках в Отделе Тайн, а не изучались всесторонне невыразимцами в попытке истолковать и повлиять на ход предсказанных событий.       Разумеется, осторожные попытки Дамблдора загнать семейства Лонгботтомов и Поттеров в рамки Пророчества привлекли его внимание. И если сперва они только веселили, то потом стали раздражать. Убивать семейство он пошел не потому, что вдруг уверовал, что мелкому ребенку в будущем суждено победить его, а потому, что хотел доказать Дамблдору, что плевал он на его интриги с высокой колокольни. И тем неожиданнее и удивительнее оказалось для него, когда молоденькая грязнокровка, которая только что молила не трогать ее плачущего в кроватке сына — в тот момент, когда он уже запустил в нее Аваду, вдруг как-то отчаянно ухмыльнулась. А что значила эта ухмылка — он понял только, когда попытался отправить на тот свет и ребенка…       Что ж, в одном Дамблдор оказался правдив, Поттера спасло самопожертвование матери. Только сила любви тут была ни при чем, а Темный ритуал, проведенный, но не спущенный с крючка только отсутствием жертвоприношения, коим и стала ее смерть — причем Лили Поттер любила своего ребенка куда сильнее, чем «дело Света».       Шарахнуло Волдеморта так, что никакой личной силы бы не хватило для выживания. Не уйти за грань помогли крестражи, но мозги это не вправило. И возродился он все тем же психом, каким и «погиб», да еще и успел совершить несколько глупостей, будучи бестелесным. Причем чуть ли не каждый раз спотыкаясь все об того же Гарри Поттера.       Лорд осознал, что стал зацикливаться на мальчишке сразу после своего развоплощения. Что поделаешь — издержки безумия, потому и доставался пацану позже весь излишек его темнейшего внимания. Как выжил только? Неспроста это, Мордред задери. Но весь ужас ситуации дошел до Волдеморта только после того, как разум вернулся. Он понял, что к Поттеру его тянуло не зря, только он не мог понять природу этой странной зависимости, пока не воспользовался его кровью для обретения нового тела, тогда-то ситуация и прояснилась…       То, что ритуал создания Крестража с Поттером он не проводил — это Лорд помнил точно, так что, как именно осколок его души попал в мальчишку, ему еще предстояло разбираться. Может, Лили Поттер накрутила там чего со своим защитным ритуалом по бестолковости? Добровольно бы он этого не совершил, даже будучи в том безумном состоянии, потому что, чтобы сделать такое, надо быть не просто психом, а совершенно безмозглым психом. Крестражи из людей не делали не потому, что те были уж больно хрупким сосудом, хотя и это тоже, но и потому, что каждый человек обладал своей собственной душой. А душа — есть субстанция, мало зависящая от сознания и живущая по своим собственным законам и правилам, чтобы повлиять на которые необходимо приложить немалые усилия, в том числе и магические. Любая человеческая душа, в отличие от душ животных, даже волшебных, как та же Нагини, «в руки» которой попадал осколок-подарочек, его мгновенно ассимилировала, а иногда даже поглощала. И все бы ничего, ведь Крестраж, в принципе, пусть и перемешанный с чужой душой, продолжал выполнять свои обязанности и вполне мог стать якорем для возрождения, но вот только душа, даже после смерти бренного тела, не спешила отпускать «гостя», утягивая его за собою за Грань. Так что, если отправить Поттера к его родителям, то у Волдеморта появлялся немалый шанс при каком-нибудь возрождении притянуться именно к тому Крестражу, который угодил в Серые Пустоши, чего он так старался избежать. И что теперь прикажете делать?       Нет, был шанс, что душа выпустит «довесок»-Крестраж и бедняга вернется к своему создателю, но для этого она должна быть старой и одряхлевшей под гнетом прожитых лет или уходить за Грань без особых сожалений и ярости. То есть помирать Поттер должен в глубокой старости, реализовав все свои стремления и прочее, прочее, потому что рассчитывать на то, что мальчишка в жизни постигнет Дзен и умиротворится до такой степени, что спокойно умрет молодым, немного глупо.       Впрочем, убивать Поттера или как-то вредить ему Лорд и так не собирался после возвращения разума, но как удержать мальчишку от его дикого пристрастия — рискуя жизнью влезать в любую неприятность, образовавшуюся в радиусе одной мили? Однажды удача Поттера может ему изменить.       Схватить мальчишку и запереть его в подземелье с мягкими стенами до самой старости? Так он может и с собой покончить. Наложить на него чары стазиса или еще как ввести в бессознательное состояние — не выход. Душа до своей смерти не сможет набраться нужных впечатлений и все — встречай Крестраж за Гранью. Так он еще и Империо сбрасывает на раз-два!..       Нет, ну, а Дамблдор-то каков?! Наверняка ведь догадался про Крестраж в мальчишке. Не зря, получается, выводил несколько раз Поттера на открытое противостояние. Кто бы ни победил, а Альбус все равно в выигрыше.       Буквально сразу после того, как Темный Лорд остался в одиночестве после возрождения и возвращения части души, он основательно взялся за «инвентаризацию» своего состояния: магия — в порядке и даже немного возросла, вероятно, он чуток перетянул себе при вселении в Квиррелла, душа — нормально, больше половины, разум — нормально, куда лучше даже, чем после создания первого Крестража, тело — тихий ужас. В Зелье Возрождения не было компонентов, которые могли вызвать появление у него белой, слегка чешуйчатой кожи, прорезей на месте носа и еще целого ряда всяких малоаппетитных деталей. Единственный неучтенный фактор — кровь Поттера. Было бы время… и мозги, он бы велел проверить состав крови мальчишки до ее вливания в котел, а так теперь оставалось только гадать, что там в его крови было намешано, что дало такие побочные эффекты. Скорая диагностика показала, что внешность можно будет подправить. Не то, чтобы совсем вернуть в норму, но выглядеть, по крайней мере, он будет уже не устрашающим уродом.       Но у выбранного способа возвращения оказался еще один весьма занимательный эффект — проявилась ментальная связь с Поттером. Волдеморт без особых затруднений проникал к нему в голову. Нет, мыслей читать не мог, но вот видел его глазами и эмоции чувствовал — вполне отчетливо. И хотя он наблюдал за Героем всего несколько дней, да и то не все время, но кое-что любопытное он заметить все же умудрился. Позже, чтобы создать наиболее полную картину о характере мальчишки, Волдеморт побеседовал с обоими Малфоями и Снейпом, правда, описанный ими наглый, упертый, предельно преданный Дамблдору, наивный гриффиндорец, никак не соответствовал тому, что он видел своими глазами. Например, что уважения к Дамблдору Гарри не испытывал ни на кнат, Снейпа — откровенно терпеть не мог (и, похоже, совершенно взаимно), младшего Малфоя — презирал, а остальные эмоции в основном глушились острым чувством разочарования, досады и неприязни со вспышками острой ненависти, направленной на кого-то отдаленного, он еще не разобрался, на кого именно. Уж что-что, а здоровый цинизм и расчетливость Волдеморт мог учуять в ком угодно.       А раз Поттер куда более себе на уме, чем это представляется окружающим — даже, если они прожженные слизеринцы — то есть надежда, что он не такой уж гриффиндорский простак, который потянется выполнять все указания Дамблдора, и, возможно, с ним можно будет договориться.       Вряд ли удастся уговорить гриффиндорца если не примкнуть, то хотя бы поддержать Лорда в его начинаниях, но при должном подходе на нейтралитет можно было рассчитывать. Разумеется, следует вывернуть дело так, чтобы тот счел наивысшим благом, что Темный Лорд передумал его убивать, был этому бескрайне благодарен, и сидел тихо-мирно, прекратив, наконец, совать свой нос во все щели этого мира, иначе до старости ему не дожить.       И надо будет поведать Поттеру о существовании Пророчества. А то тут такое дело, кто первым сообщит мальчишке его текст, тот и будет главным толкователем. Дамблдор — мастак возводить словесные конструкции на ровном месте и, если Поттер узнает, что там наговорила кошелка Трелони, от него, то как бы потом не пришлось развенчивать старательно внушенную директором манию величия и веру в собственную избранность, а то и отбиваться от попыток школьника убить Лорда.       Оставалось только решить, как вызвать Героя на беседу так, чтобы не привлечь чужого нежелательного внимания. Да и вряд ли он с готовностью согласится на разговор, с учетом того, как прежде подобные разговоры заканчивались. Вдобавок ко всему, вся почта, попадающая к мальчишке, тщательно сортировалась, а то его уже давным-давно завалили бы горами писем, вопиллеров и посылок. Надежды на то, что послание некоего Т. М. Риддла или любого другого мага пройдет «фильтр» не прочитанным, не было. А это может только подстегнуть развитие ситуации в невыгодном для Лорда ключе.       Тут вариантов было не так уж и много. Как все дороги Италии ведут в Рим, так все дороги магической Британии ведут в Гринготтс. Рано или поздно Поттер там объявится и оставленное у гоблинов на его имя письмо получит и, скорее всего, если на нем будет пометка «Прочитать в специальном помещении банка», то там он его и прочитает, а не понесет к тому же Дамблдору показать и посоветоваться. По крайней мере, так будет, если Волдеморт не ошибся в мальчишке. Потом можно будет рассчитывать на разговор. Под банковской гарантией неприкосновенности при переговорах (услуга, кстати, не дешевая) Поттер не должен отказаться его выслушать.