Под сводами канализации

Донни еще раз приподнял голову, отрывая лоб от коленей, и рвано вдохнул. Растяжка — да и любые физические упражнения — давалась ему не просто, отчего ему все время хотелось как-то снизить дискомфорт. Леонардо надавил на панцирь сильнее, намекая, что надо терпеть и продолжать занятие. Набрав в грудь воздуха, как перед нырком, Донни вновь растянулся на своих дрожащих от напряжения ногах. Приоткрыв один глаз, он обратил внимание на Майки, на панцире которого чуть ли не лежал Рафаэль. Младшую черепашку это, судя по всему, никак не тревожило, так как он расслабленно следил за траекторией движения сэнсэя, а, заметив напряженный взгляд брата, умудрился помахать ему ладонью в знак поддержки. Майки может был и не самой прилежной черепашкой, но от природы гнулся легко, как резина. В такие моменты Донни ему даже немного завидовал… Хотя, когда он об этом размышлял, то все же останавливался на том, что умственные способности лучше физических. Вот может Микеланджело разобрать и собрать обратно машинку на радиоуправлении? И, усложняя задачу — чтобы она еще и работала? То-то и оно. А Донни может. Сэнсэй, наконец, дал отмашку о смене положения, и Донни с блаженным выдохом выпрямился. У него будет несколько минут отдыха, пока он будет придерживать Леонардо в аналогичной позиции. Старший брат сел на пол, поймал серьезный взгляд Рафаэля, и они одновременно склонились к ногам. Донателло не в первый раз был в паре с Лео, и оттого знал, что по сути его помощь тут давно не нужна. Лео уже сел на полный шпагат, а оттого такая растяжка для него не более, чем разминка. Ради приличия, юный гений все-таки улегся на брата, скорее используя его в качестве подстилки, нежели действительно помогая. Рядом, сидя верхом на Рафаэле, что-то напевал под нос Микеланджело. Темпераментная черепашка была куда жестче и гнулась неохотно, но его упрямство было воистину ослиным. Донни знал, что тот скорее истечет потом и не сможет ходить, но не позволит себе быть хуже Лео. По правде сказать, изначально Донателло не до конца понимал, зачем они этим занимаются… Долгое время они, будучи детьми, наблюдали за тренировками отца и, что уж кривить душой, искренне восхищались. Постепенно они присоединились, и, начиная с азов, стали медленно, но верно, постигать таинства ниндзюцу… Донателло единственный не был рад подобной возможности. Он совсем не хотел — и не хочет — сражаться. Будь его воля, он бы целиком отдался науке, а махание кулаками оставил бы на куда более энергичных братьев. Из-за подобных мыслей и нежелания стараться в полную силу он и находится сейчас в отстающих. И так бы и продолжалось… Но потом он задумался. А к чему все это? С кем предстоит сражаться, раз отец так серьезно занялся их подготовкой? Не друг с другом же, в конце то концов… Ответ был один — он предполагает, что им грозит опасность, от которой придется отбиваться. Это знание совсем не обрадовало юную черепашку и, признаться, немного напугало. Он не стал делиться своими догадками с братьями. Да и зачем им? Пускай не думают об этом. Но с тех пор он начал заниматься куда усерднее и решил для себя — когда угроза настигнет их, он не хочет быть слабым звеном, которое нужно оберегать. Он станет равным, чтобы быть способным защитить.