Под сводами канализации

Хамато Йоши всей душой восторгался творцами эпохи ренессанса. Его восхищала широта умений и талантов Леонардо Да Винчи, а живописные картины Рафаэля Санти он не мог назвать иначе, кроме как шедеврами. Грубые, но страстные работы Донателло он мог рассматривать часами, а потрясающие в своей утонченности скульптуры Микеланджело Буонарроти приводили его в трепет. Когда он неожиданно стал отцом, перед ним возник вопрос о том, как назвать новоприобретеных сыновей, и он, не думая долго, использовал имена великих деятелей культуры, посчитав, что с такими именами его детей ждет большое будущее. О том, что в его плане имеются определенные несовершенства, он узнал много позже… — Ео… Еодо… Еол… Сплинтер уже не в первый раз слышал этот бессвязный лепет от каждого из своих сыновей, и какое-то время он лишь умилялся, полагая, что это просто первые попытки разговаривать. И так оно и было… Пока вдруг не пришло осознание, что его младшие дети пытаются позвать старшего брата. Длинное и звучное «Леонардо» было слишком сложным для едва научившегося говорить ребенка. Стоило ему понять это, он стал чаще и тщательнее вслушиваться в тонкие голоса, когда его дети общались друг с другом. — Ла… Лафа… Лафаль… — До… Дол… Доно… Что происходило с их языками, когда они пытались осилить «Микеланджело» — которое и взрослые-то с трудом произносят — и говорить не стоило. Именно тогда Сплинтер осознал, что эту проблему необходимо как-то решать, откинув в сторону собственные убеждения. Дело в том, что с момента, как он взял опеку над четырьмя черепашками, Сплинтер называл их исключительно полными именами. Он не видел смысла как-то искажать их, а в глубине души это и вовсе казалось ему оскорбительным. Однако в силу возникшей ситуации он был вынужден пересмотреть свои взгляды. Так «Леонардо», «Рафаэль», «Донателло» и «Микеланджело» трансформировались в более короткие и современные «Лео», «Раф», «Дон» и «Майк». После принятого решения пришлось потратить некоторое время на то, чтобы объяснить малышам, что их «Не зовут теперь по-другому», и «Нет, ваши имена все еще вам принадлежат», и «Это то же самое, просто более кратко», и «Микеланджело, не плачь, никто не отбирает у тебя имя!» В конце концов дети поняли то, что пытался до них донести отец, и постепенно смогли освоиться. Однако спустя какое-то время старый мутант обнаружил, что и эти варианты имен обрели новую форму — умудрились обзавестись уменьшительно-ласкательными окончаниями… Сплинтер мог поклясться, что это произошло уже без его вмешательства.