Под сводами канализации

Вне зависимости от того, хочет он или нет, каждый родитель наполняет своих детей частью себя. Иногда эта часть больше, иногда меньше, но она есть в любом случае, даже если ребёнок — сирота, никогда не знавший семьи. Вопреки людям, бросающих своих детей на произвол судьбы, Сплинтер ответственно отнесся к обучению своих приемных чад и старательно наполнял их крохотные головки всеми возможными знаниями. Вопроса «учить их ниндзюцу или нет?» у него никогда не возникало, тем более в их опасной жизни. Он начал обучать их боевым стойкам так рано, что они и не вспомнят этих дней. Маленькие сыновья были любопытны и покладисты. С лёгкостью губки они впитали в свое нутро бесчестие. Оттого, окружённый группой враждебно настроенных мутантов, прежде чем напасть, Леонардо крутится вокруг себя и поднимает ногой столб сухой нексусовской пыли. — Это был грязный приём, — недовольно подмечает сражающийся рядом Усаги, отражая удар какого-то массивного мутанта с мечом. Будучи самураем, помешанным на чести, Усаги тяжело принять извращенную ниндзюцу натуру его друга. Движения Леонардо настолько инстинктивны от частоты тренировок, что он не сразу понимает сказанные слова, но после они задевают его, как короткая искра статичного электричества. Возможно, он хотел бы быть более благородным, вот только прежде чем успевает подумать об этом — прячется в тени здания, чтобы помешать сопернику рассмотреть движения своих рук. И он знает, что в двух метрах от него пританцовывает легкий и пластичный Майки. Дразнясь с целью разозлить противников, он делает сальто и смеясь нападает со спины. Перебегая с места на место, Донателло удерживает соперника, чтобы его слепило знойное инопланетное солнце. Рафаэль, агрессивный и неистовый, нападает яростно, словно вырвавшееся из-под контроля пламя и не останавливается, даже когда из руки мутанта выпадает оружие. Он не даёт ему шанса. Он пользуется слабостью. Ниндзюцу — искусство лжи, которое настолько глубоко проникло в их суть, что без него они стали бы неузнаваемы. Они нападают исподтишка и не чувствуют себя виноватыми, потому что они — давно наполненные сосуды.