Под сводами канализации

Будучи представителем одной крайне маленькой и необычной семьи мутантов, Сплинтер понимал всю важность внутреннего микроклимата их подземного дома. Чтобы выжить необходимо быть вместе, а чтобы это не превратилось в пожизненное заключение — сыновья должны были ладить друг с другом. К счастью, его дети были открыты положительным примерам и тянулись друг к другу самостоятельно. Сплинтер полагал это естественным ввиду крепкого аргумента в виде общего возраста. Дети были дружны и практически неразлучны с ранних лет. За исключением… — Вео, ты дувак! За исключением какого-то странного, нездорового желания Рафаэля надавить на чувства старшего брата при любой возможности. — Кхм-кхм. Маленький мутант подпрыгнул на месте от испуга, а зелёные глаза расширились в удивлении — черепашонок явно не ожидал увидеть отца так рано. — Здвавствуй, отец, — двухлетний Рафаэль отвёл взгляд в сторону, очевидно, надеясь, что его не застали за нарушением правил — обзываться было запрещено. Сплинтер выдержал драматическую паузу и обвел взглядом гостиную. Неподалёку Микеланджело и Донателло мирно катали по очереди машинку, сопровождая действия красноречивыми «врум-врум». «И почему Рафаэль и Леонардо так не могут…» — мысленно воззвал к небу Сплинтер, задавив вырывающийся наружу вздох. На самом деле он понимал, что преувеличивает — вторая пара его сыновей тоже не были идеальными. Микеланджело страдал повышенной гиперактивностью, а Донателло — склонностью слишком глубоко уходить в собственные мысли. Но, как правило, их ссоры было редки и не серьёзны — Майк и Дон были отходчивыми мальчиками. — Почему ты оскорбляешь Леонардо, сын мой? — Он опять вёв себя так! — вспыльчиво воскликнул Раф, обвиняюще тыкнув в брата пальцем. Тот обиженно поджимал дрожащие губы, но стойко не пускал слезы наружу. — Как — так? — искренне не понял старший мутант. — Как он обычно себя ведет! Бровь вопреки желанию дернулась. Все действительно оказалось хуже, чем думал Сплинтер. Похоже, здесь имеет место быть патологическое неприятие чужого характера и мутант искренне не знал, как решать эту проблему.

***

Рафаэлю десять лет и он, будучи Рафаэлем, никогда не умел злиться тихо. Именно поэтому сейчас он с рыком залетает в комнату, хлопнув дверью с такой дури, что та чуть не срывается с петель. С другой стороны стен Майки фыркает и рассеяно бормочет «Такая королева драмы», но Рафаэль слышать этого физически не может. «Вот реально, годы идут, а он не меняется!» — восклицает он в мыслях, тут же бросаясь в гамак. Злоба, помноженная на обиду, выкатывается на язык и подросток тут же хватает подушку, заглушая в ней истеричный крик. «Чёртов придурок! Чёртов Лео!» Вопль утихает в трамбованных перьях вместе с закончившимся дыханием и мутант бросается в другой угол комнаты, где висит его боксёрская груша. «Невыносимый, высокомерный павлин!» — ударяет он по ней, воображая раздражающее лицо старшего.

***

— Ахах! Нет, ну вы видали?! — громогласно веселится четырнадцатилетний Рафаэль, довольно жмурясь от приятных воспоминаний, как работающий в канализации человек взвизнул от испуга и шлепнулся пятой точкой в ведро с какой-то жидкостью. — Видали, — спокойно ответил Леонардо, — Как ты чуть не напоролся на человека. Повезло еще, что он подумал, что ему привиделось. Рафаэль злобно зыркнул в сторону голоса: — Ты заколебал уже! Затем взгляд его сдвинулся в сторону и мутант хитро прищурился. В следующий миг он резко дергается вперед. Натренированные рефлексы Леонардо заставляют его поднять руки, но это не помогло ввиду отсутствия удара — импульс заставляет его покачнуться на каменном борту и шмякнуться в большую, наполненную грязью лужу. Взгляд его злобно сверкает синим, пока Рафаэль заливисто хохочет. Ввиду закрытых из-за этого действия глаз, он не уворачивается от комка мокрой земли, прилетевшего ему точнехонько в середину лица. Недовольно фыркнув и выплюнув часть, попавшую в рот, он яростно бросается на старшего с кулаками, отчего оба тут же покрываются грязью с ног до головы. Микеланджело и Донателло переглянулись и пошли дальше. — Донни, тебе не кажется, что наши братья — идиоты? — ненавязчиво уточнил Майки. В следующую секунду комок грязи прилетает ему в затылок.

***

*** Рафаэлю семнадцать и он по-прежнему часто ругается с Лео. Он по-прежнему вспыльчив и характер его, под действием гормонов, проще не стал. Но он уже не ребенок и понимает многое. Подавив гордыню он мог бы признаться старшему брату, что никогда по-настоящему не ненавидел его. Он мог бы сказать, что на самом деле все совершенно наоборот и проблема была совсем не в Лео. Мог бы, смущенно потупившись в пол, сознаться, что любит его так же, как Донни и Майки. Но ему всего семнадцать, он еще слишком молод для кардинальной переработки собственного поведения без серьезного толчка извне. Вместо этого он старается приносить меньше неудобств и давит в горле неискренние обвинения, вырывающиеся по привычке. Он поддерживающе толкает Бесстрашного в плечо и довольно жмурится, когда ловит наполненный весельем синий взгляд. Лео все понимает. Рафаэлю семнадцать и он первым бросается на защиту Лео, едва старшему брату нужна помощь.