Маскарад Вампиров: Противостояние.

К созданию танца Карин подходила так же серьезно, как к тренировкам: отключалась от внешнего мира, врубала плеер на полную и захлебывалась звуками, бьющими по барабанным перепонкам, позволяя мозгу видеть образы движений, сначала слабо, а потом интенсивнее отдаваясь ритму, в первую очередь оформляя сам танец, а уже после прорабатывая мелкие детали по секундам. Песня оказалась по-настоящему чувственной; Сай превзошел сам себя, от звуков его дыхания по коже бежали мурашки, она слышала, как размыкаются его влажные губы, произнося слова, будто вот-вот коснутся мочки ее уха; она не любила корейский язык, но признать стоило — в нем была какая-то магия. Она уже не считала, сколько языков он знает, их количество постоянно увеличивалось, словно Сай в качестве хобби выбрал коллекционирование разных диалектов и наречий, влюбленный в силу слова. Уже на четвертом повторе начала двигаться под его музыку, пытаясь представить себя им; это было крайне важно при подборе движений — его тело было мужским, женские движения в его исполнении смотрелись бы совсем не так, как у Карин, а значит, подбирать пластику необходимо, продумывая этот момент. Карин точно знала, как заставить толпу фанаток Сая визжать и ссаться кипятком, испытывала настоящее удовлетворение, когда результат ее работы набирал сотни тысяч, а то и миллионы лайков на Ютубе, когда на концертах за место у сцены разгорались нешуточные баталии — это все было по ней. Она усмехнулась, сделав вульгарное, совершенно женское движение — вспомнила, как однажды уговорила Сая снять пародию на клип Козаков. На охуенных шпильках, в топе, оголяющем мощный пресс, в кожаных штанах, настолько тугих, что ему член пришлось в штанину засовывать, — боже, как они с Сакурой ржали, снимая это. И как текли, пересматривая — все-таки с телом Сая при таких движениях видео оказалось настоящей бомбой, он был как античная статуя, воплощающая в себе самые грешные мысли содомитов-скульпторов. Карин еще несколько недель не могла его полноценно смонтировать, настолько сильно заводилась, раз за разом пересматривая отснятые кадры, до дрожи в пальцах. Песня была не алё, само собой, но так Сай ее и не пел — пародия же. Только вот пародия оказалась в пять раз горячее оригинала, а ведь мужики в этих Козаках были как на подбор. Эх, Сай… Если бы не его отвратительный характер, Карин бы с ним трахнулась, определенно. Любила эстетически красивых людей, ничего не попишешь. Но прожив с ним практически бок о бок семь лет, слишком хорошо узнала его натуру и не горела желанием в этот омут нырять с головой — Сай не признавал моногамных отношений, был чересчур любвеобилен, эгоистичен и самоуверен, — короче, натуральная кошка, а становиться одной из сотен телок, которые с ним спали, означало встать с ними на один уровень. Карин была выше этого. Но красив, демон, греховно красив. Ненавязчиво коснуться лобка вот в этом месте; Карин несколько раз перематывала запись на этот кусочек, отрабатывая движение, которое в исполнении Сая будет просто космическим, и довольно улыбнулась своему отражению. У нее давно не было мужчины, и всю страсть, всю свою энергию она отдавала танцам — в клуб бы сходить, оторваться, что ли. А то от серьезности всей этой пиздобратии с кровососами уже сводило скулы — и брат такой серьезный, хуже, чем обычно, и Сакура какая-то напряженная, хоть и не показывает — но Карин-то чувствует. Одно то, что она Саю въебала на глазах вампиров, чего стоило — будь его слова сказаны в их кругу, она бы только плечами пожала да напомнила бы Саю его место, выиграв в армрестлинг пару раз с обеих рук. Может, добавить чуток от Джексона? Нет, Сай, конечно, пластичен, но не потянет — у Джексона слишком уникальный стиль, божественная пластика, телосложение иное — на Сая не получится поставить подобное, максимум, один-два элемента, чуть подкорректировать, тогда, возможно… Она вдруг напряглась, волоски на руках встали дыбом, и она вырвала из уха один наушник, прислушиваясь. Ей показалось, или кто-то позвал ее? Сердце забилось быстрее; она выключила музыку, окончательно потеряв нужный настрой — блядский дом, тут сосредоточиться просто невозможно! Сами стены пропитаны духом кровососов! Как Наруто медитирует в такой обстановке? Который час вообще? Из-за отсутствия окон в большей части здания понять, день или ночь, было нереально, телефон она забыла в комнате, часов нигде не было, пора бы себе фитнес-браслет купить, хоть время тренировок отслеживать. Сбитый режим сна тоже не добавлял четкости ощущениям — она и раньше нередко ложилась спать под утро, но это было обычно связано со съемками клипов или фотосессиями, то есть, когда она занималась важными делами — а не вот этой вот херней, когда они ждут непонятно чего. Вообще переезд она с самого начала не одобряла. Еще и вампир-невидимка, наглушняк ёбнутый. При мысли о его последних словах в лицо ударила злая краска — и чего она тогда так растерялась? Как монашка-девственница, впервые увидевшая голого мужчину. Особенного в нем не больше, чем в любом другом хуеносце, только мертвый. И кровосос. Им самим, кстати, кровососам, не стремно находиться под одной крышей с психом? Ходит, рыдает, больной, натурально. Другие вампиры не лучше. Не, блондиночка на поверку оказалась очень даже ничего, и чувство юмора при ней, еще и поклонница. А вот остальные выбешивали. Хер с ними. У нее слишком много работы: надо поставить танец Саю, но это уже не сегодня явно, взбаламутить Инстаграм парой сплетен о них с Сакурой — у нее вроде была пара неопубликованных фоток, где они целуются, почти жрут друг друга, но в очень плохом качестве, то, что нужно для розжига баталий и подогрева популярности. Может, в спальню к ним пробраться, когда они спят, и щелкнуть разок-другой? Нет, слишком явно. На полпути в комнату ее шарахнуло под лопатки, и Карин застыла, оглушенная жутким ощущением, ползущим по позвоночнику, как будто она таракан на ярко освещенном участке кухни, а сверху нависли с лупой и пристально ее рассматривают. Она медленно обернулась, чтобы напороться охуевшим взглядом в вампира-психа, рассматривающего свои руки так, как будто он впервые их видит, стоящего меньше, чем в метре за ней. У нее аж рот открылся.  — Ты чего, бля?.. — ошарашенно спросила она, не сумев даже внятно мысль оформить, не поняв, что ее поразило больше — что он за ней по пятам ходит или что он в кои-то веки видимый по коридорам шарахается. Он растерянно моргнул, глядя куда-то наискось, то ли в пол, то ли в невидимое адекватным людям окно в мир единорогов, и вдруг поднял на нее глаза:  — Твои глаза видят меня?  — Ты, блять, больной что ли… — она начала медленно приходить в себя и привычно звереть, а потом вспомнила, что да, он вообще-то больной, и ее предупреждали об этом, и резко поменяла направленность вопроса: — ты какого мохнатого лешего за мной таскаешься, болезный?  — Видят, — он как-то обреченно опустил голову, седые пряди упали ему на лицо, и Карин нахмурилась; парня было немного жалко. Он же не виноват, что на всю башку трахнутый. Только вот ей маниакальные преследования ущербного кровососа не доставляли ни малейшего удовольствия.  — Так чего надо-то? — рыкнула она, скрестив руки на груди; его взгляд затравленно устремился на ее грудь, и у вампира бессильно приоткрылся рот; у него была реально акулья пасть, и зубы такие острые-острые, ровные-ровные, и белые, сука, как будто он каждый день полощет рот средством для чистки унитазов, аж в голубизну. Его коротко заволок полупрозрачный дым, тут же рассеявшись без следа; он снова растерянно осмотрел себя, опять перевел взгляд в район ее груди и выпалил, вдруг выпрямившись, став выше нее, заставив посмотреть на его лицо снизу-вверх:  — Мои глаза только смотрели, только смотрели. Огненная лиса может верить. Огонь манит взгляд, и разум бессилен противиться, — он разговаривал не просто странно, а странно, но ей удалось понять суть. Она проследила направление его взгляда — да, смотрел он нихера не на сердце, — и от удивления вздернула брови:  — Ты что, втрескался в меня, выродок? — внезапно стало так смешно от всей нелепости ситуации, от безвольно поникших плеч сумасшедшего вампира, больше напоминающего маленькое брошенное дитя, что она улыбнулась — почти без издевки. Ну, а что? Она не супер-красавица, но весьма недурна собой, фигурка так вообще бомба, а разве этот дауненок — не мужчина в каком-то смысле?  — Мои умы в рабстве у красоты танцующего огня, — грустно кивнул он. А потом медленно, по сантиметру, будто ему было тяжело фокусировать взгляд и смотреть в глаза, оторвался от созерцания ее груди и перешел на лицо. — Огненная лиса плавит мой разум сильнее, чем безумие. Ей часто говорили, что она красивая. Еще чаще — что она сексуальная, притягательная и шикарно двигается. Все эти мужчины, иногда женщины, преследовали одну и ту же конечную цель — затащить Карин в койку. Парочке удалось, но никогда — никогда в жизни — она не слышала чего-то настолько волнующего, искреннего, так будоражащего в ней чувства, а не чувственность. Он не казался ей опасным совсем; когда его дебильная невидимость, очевидно, не работала, страх перед его внезапным появлением пропал, уступив место практически жалости, как при виде маленького котеночка, пытающегося прошмыгнуть в подъезд вслед за человеком, потому что на улице ливень и ему очень холодно и одиноко, и хочется хотя бы раз ощутить ласковое прикосновение теплой руки, прежде чем судьба обрушит другие невзгоды на хрупкую маленькую жизнь, обреченную оборваться трагически. И да. В его фиалковых глазах была такая тоска, что сердце-таки ёкнуло.  — Если бы огненная лиса позволила моим глазам просто смотреть, всего лишь смотреть… Ощущать тепло огня издали, не приближаясь… Не тревожа… Я был бы так счастлив. После всех этих диких словесных конструкций, которыми он разговаривал, как полный шиз, последняя фраза прозвучала оглушающе адекватно. По телу прошла адреналиновая дрожь; он же неадекватный, псих. Походу, такой же тупенький и наивный, как ребеночек. Это почти за гранью. Почти педофилия — нельзя же так с больными? Но тут никого, никто не узнает. Никто не увидит. А он вряд ли сможет рассказать так, чтобы его поняли — от диалога с ним мозг сломается. И эта мысль, колотящаяся в голове, за гранью добра и зла — это же практически социальная помощь, рука, протянутая убогому. Ничего не случится, просто влюбленный дурачок станет чуть счастливее — разве это плохо? С нее не убудет.  — Дай руку, — она протянула к нему ладонь, и он уставился на нее так, будто впервые видит подобную конечность; взгляд прошелся по каждому пальцу, скользнул по запястью и ошарашенно вернулся к лицу. — Давай, — нетерпеливо фыркнула она, — пока я не передумала. Его ладонь была гораздо больше ее, длинные пальцы словно созданы для фортепьяно, аккуратные полукружия ногтей, чуть длиннее, чем положено мужчине — словом, ладонь была… красивой. И дрожащей. И неуверенной. И очень медленной. Когда, наконец, холодная тяжесть оказалась в ее руке, она сделала небольшой шаг к нему, тут же увидев смятение на его лице, граничащее с испугом, и медленно, чтобы он не испугался еще больше, прислонила его ладонь к своей груди. У него затряслась нижняя губа, как будто он вот-вот заплачет, и Карин только подумала, что она творит полную хуйню, совсем поехала крыша и надо бы как-то замять это все, выдать за неловкость, чтобы дауненок ей поверил, как внезапно его пальцы чуть сжались, обхватывая грудь через майку, вызывая бешеный табун мурашек по телу. Его пальцы слабо дрожали, она закрыла глаза, не в силах сбросить с себя это странное наваждение — она просто дает этому убогому кусочек счастья, всего лишь маленькую радость, это вообще ничего такого, он, наверное, даже не знает, какая она на ощупь — женская грудь, ведь кто такому потрогать даст? Толку быть красивым, если ты умственно недоразвитый? К тому же он фактически признался ей в любви — все признания, что она когда-либо слышала, были насквозь фальшивы, она слышала каждую нотку фальши в этих: «Я тебя люблю», более того — презирала такой метод укладывания в койку. А этот даже врать-то не умеет — мозгов не хватает, он слишком безумный. Да и так искренне врать невозможно. Он с таким восхищением смотрел на свои длинные белые пальцы, обнимающие ее грудь, что Карин ощутила короткий укол гордости: такая роскошная женщина, как она, снизошла до такого убогого, как он. При этом не могла оторваться от разглядывания его лица: глаза были пронзительно-фиолетовыми, как будто подкрашенные черным карандашом, настолько густые у него были ресницы, прямой нос правильной, приятной формы, и узкие-узкие губы — которые он судорожно коротко облизнул, даже, наверное, не осознав этого; его пальцы не мяли сиську, они осторожно и трепетно изучали ее грудь; так к ней еще не прикасались, с таким неподдельным, искренним обожанием. Ладонь чуть опустилась, как будто взвешивая, совсем слабо, едва ощутимо приподняв ее; другая рука тряслась, напряженно выпрямленная вдоль тела, но он не посмел и ею прикоснуться к ней; она ведь не разрешала, и почему-то была четко уверена, что причина именно в этом. Вдруг он опустился ниже, сильнее приподняв грудь и плотно, резко прижав ладонь к ее ребрам:  — У Карин так сильно бьется сердце, — с удивлением сказал он, и тут Карин поняла — что-то не так. Его глаза уже не были глазами полудурка-психа, это были глаза мужчины, и они смотрели прямо на нее, и в них горело безумное, неадекватное, больное желание. То самое, которое мужчина испытывает к красивой женщине, в которую страстно влюблен. Сердце колотилось в его ладонь, он смотрел в ее глаза, гипнотизируя тем огнем, тем безумием, которое обещал его взгляд, и вдруг ей стало мучительно жарко; он всего лишь слегка провел по ее груди и ребрам, а она уже почти задыхалась, сходя с ума от мысли, насколько с этим психом может быть горячо в сексе, насколько у него нет тормозов и ограничителей, и эта мысль привела ее в чувство; она будто очнулась. Тут же сделала шаг назад, дернулась от него, испугавшись собственных мыслей. О чем она вообще думала, когда позволила себе, ему, такое? Какого, мать ее, хера она дала вампиру себя лапать, у нее совсем шарики за ролики заехали?!  — Это был первый и последний раз, — зачем-то обозначила она, будто оправдываясь сама перед собой, и стараясь не смотреть на его лицо — блядский вампир был действительно странным, но по-своему красивым. — Я просто пожалела тебя, это ясно?! Все, пиздуй отсюда, чтобы я тебя больше не видела, кровосос, — зло выдохнула она, застыв и уперев руки в бока. Он снова опустил глаза, опять став таким же беспомощным и жалким, как до этого бешено-горячего взгляда, и не спеша, медленно развернулся, спокойной походкой направившись прочь по коридору, ни разу не обернувшись. И только когда он пропал из поля зрения за поворотом, Карин судорожно вздохнула — оказывается, она все это время не дышала. В комнату добралась за рекордно короткое время, потому что бежала, как от стаи бешеных трехголовых собак. Сердце билось в пересохшем горле, она заперлась в ванной, ополоснув лицо прохладной водой, приводя себя в чувство, не находя никаких объяснений своему поведению, и сдернула с себя шорты вместе с трусами — на ластовице блестело влажное пятно, тонкая нитка смазки тянулась от губ — твою мать, она потекла, как… блядь. Как последняя конченная блядь. Блять. Трусы застирала тут же, в раковине. Подмылась, сев на край ванны и почти ошпарив промежность холодной водой, чтобы остыть, потому что малые губы опухли от возбуждения и пошло торчали, темно-красные от прилившей к ним крови. Вышла в одной майке в комнату, — Наруто еще не вернулся с медитации, — достала из комода чистое белье и с остервенением оделась, бессильно завалившись на кровать. На телефоне моргал пропущенный вызов, но Карин даже не заметила, кто ей звонил; она залезла в Инстаграм, уже во всю набирая текст, сопровождавший размытую фотку, на которой кто-то, очень похожий на Акаши Сая, запрокинул голову кому-то, очень напоминавшему Харуно Сакуру, и страстно терзал ее губы, недвусмысленно прижав к себе. «SakuSai_official: как вам такое, котятки? Наши ребята сегодня были пойманы на горячем. Опять. Как думаете, что было дальше? Пишите в комментариях ↓» После публикации не прошло и пяти минут, как посыпались комментарии и лайки; подписчиков у ее странички было много. Она погрузилась в чтение, пытаясь вычислить, где лучше устроить срач, и момент не заставил себя ждать: «Milashka1995: опять эта курица. она же как бревно, не голоса, не слуха, доска, ниче особеного. че он в ней нашол?» «Fire_Fox_69: Milashka1995, знание грамматики? : D» «Milashka1995: Fire_Fox_69, не лезь ко мне, я прекрасно знаю правила, это интернет, че хочк, то пишу.» «Fire_Fox_69: Milashka1995, да оно и видно» «Flo_rida: Fire_Fox_69, мне бы запариваться правописанием, как ты, а у меня слезы, что Сай опять с ней… расставались же, вроде… Мое сердце разбито» «Fire_Fox_69: Flo_rida, откуда инфа?» «Flo_rida: Fire_Fox_69, недавно на форуме было обсуждение, там Сакура сказала в интервью, что между ними нет никаких отношений, кроме рабочих, и еще лицо такое обиженное было» «Melanie_2317: Flo_rida, у нее всегда обиженное лицо, ее жизнь обидела» Карин с головой ушла в эти бессмысленные переписки, пытаясь избавиться от тревожащих мыслей о своем недавнем поступке. Получалось плохо, но получалось — как минимум, она перестала мелко дрожать от пережитого возбуждения, полностью отдав себя азарту интернет-срача. Никто ведь из подписчиков страницы «SakuSai_official» не подозревал, что ее создал и ведет тот же человек, который скрывается под ником «Fire_Fox_69». Так что с этого аккаунта она могла писать, что только в голову взбредет, растравливая раны на сердцах подписчиц, фапающих на Сая, и подогревая интерес к этой паре, что неумолимо вело к увеличению просмотров их клипов и видео в интернете, а это напрямую влияло на ее, Карин, заработок. Точнее, приработок — она срывала неплохое бабло участием в съемках клипов у звезд, очень редко ставя хореографию кому-то кроме Сакуры и Сая, но поскольку представить тверкающую Харуно было почти невозможно, иногда отрывалась на более раскрепощенных певичках — Ники Минаж до сих пор поздравляла ее с днем рождения в личке. В куче бессмысленных и беспощадных комментариев взгляд зацепил один, никак не оценивающий происходящее на фото, не рассуждающий о продолжении вечера у знаменитостей и не ищущий в Сакуре достоинств, которые могли запасть в душу Саю: «Torea18: SakuSai_official, не вводите подписчиков в заблуждение. Фото снято не сегодня. Сегодня ночью они были не вместе.» Карин перечитала несколько раз, потом залезла на страничку этого Torea18, но там не было ни одной фотки, только пара видео с кулинарией, репостнутых с других страниц. «Fire_Fox_69: Torea18, откуда инфа?» «Torea18: Fire_Fox_69, от меня. Этой ночью он был со мной. Не в постели — мы гуляли по Лос-Анджелесу» Оп-па. Что за херня? Кто это? Откуда она вообще знает, что Сай в Лос-Анджелесе? Но только Карин хотела это спросить, как первый комментарий был удален, а вместе с ним — и их короткая переписка. Что-ж, тем лучше. Она заблокировала телефон и уставилась в потолок. Херовый день сегодня, ни на что нет ни сил, ни вдохновения. Даже Инстаграм не дал того результата, на который она рассчитывала — отсрочил дебильные мысли, а не избавил от них. И теперь они навалились с новой силой, и Карин ничего не могла с собой поделать, раз за разом смакуя один и тот же вопрос: «Насколько этот пришибленный влюбленный психопат будет зверствовать, если она позволит ему чуть больше, чем просто прикосновение?..»