Маскарад Вампиров: Противостояние.

Это было просто — открыть Инстаграм, пролистать Директ с несколькими тысячами непрочитанных сообщений, посмотреть аватарки и профили девушек, мечтавших с ним встретиться — только те, что привлекли внимание сразу. Долго разглядывать каждую ему было не интересно. Еще проще — выставить миленькое селфи и подписать, что он проездом в городе Ангелов, и среди девушек из комментариев выбрать наиболее подходящую под свои вкусы. И уж совсем скучно — взять такси, выехать в центр Лос-Анжелеса и прогуляться неподалеку от побережья — погода жаркая, пляжи полны загорелых белокурых красоток в купальниках, как на витрине; одна другой краше, выбирай, какая приглянется. Но Сай этого не сделал. Посмотрел на счетчик непрочитанных сообщений, застывший на отметке 999+, и заблокировал телефон — честно не сознавая причину своего добровольного монашества на протяжении целого месяца. А это влекло за собой некоторые проблемы, в том числе с излишней импульсивностью. Не нужно было ругаться с Сакурой. Не нужно было выслеживать красавчика от вампиров и ставить ему ультиматумы. Нужно было оглохнуть за пару минут до того, как эта кровососущая мразь решила поклацать клыками у его уха, предусмотрительно обездвижив. Ладно, ладно, ему действительно не стоило лезть к нему сразу после утра внезапных откровений. Вполне может быть, что вампир решил ударить по самому больному — по Сакуре, — и потому наговорил чуши, не имеющей ничего общего с реальностью; ну серьезно, чтобы Сакура — и вдруг дала вот этому?.. С другой стороны… Нет. Нет никакой другой стороны. Иначе этот кровосос умер бы очень быстро — Сай просто откусил бы ему башку, никакая их вампиристическая магия не залатала. Сакура пусть и находится под некоторым влиянием крови Саске, это не значит, что она сошла с ума. Саске мог сколько угодно говорить, что отношения Сакуры — не его дело, но блять, это его дело. Да и какие отношения могут быть у нее с этим высокомерным выродком? Очевидно — кровь Сакуры стала для него своего рода наркотиком; зная ее истинную форму, его это не удивляло. Но больше — никогда: Сакура ему не сраный пакет с кровью, из которого можно отпивать, когда ему заблагорассудится. Вдруг это тоже может повлиять на нее? Сай с трудом переборол желание потребовать, чтобы разговор Саске с Сакурой происходил при нем; это совсем никуда не годилось. Тем более, если речь касалась грязного белья семьи Саске, ему было неинтересно. Распахнув дверь в свою комнату, даже немного удивился, застав распластавшуюся на кровати Карин, что-то быстро печатающую в телефоне, клацая ногтями по сенсорному экрану. Она повернулась, смерив его подслеповатым взглядом — очки лежали на тумбе, — и буркнула приглашение, покачав ногами в воздухе.  — Я думал, ты со своим психом, — без осуждения сказал он, проходя внутрь, и лег на спину, удобно устроив голову на заднице Карин. Та фыркнула:  — Много думаешь.  — Скорее, мало, — невесело, самому себе. Карин продолжала клацать по телефону:  — А ты где был?  — Мило пообщался с Саске. Очаровательный молодой кровосос, — процедил он, надеясь, что масштаб его раздражения не сильно заметен в гневной дрожи голоса.  — О, — многозначительно потянула Карин. — И к чему пришли?  — Что он — уебище. Карин бы поняла, если бы он рассказал все, как было. Но делиться не хотелось; он все еще верил, что вампир сказал эту чушь просто, чтобы разозлить его. Да и признаваться, что им командовали, как львом на манеже, а он был не в состоянии сопротивляться, было откровенно стремно.  — Сакура, значит, — Сай хмыкнул; естественно, Карин догадалась. Ведь больше им с Саске было не о чем говорить. — Я тут заметила одну закономерность касательно тебя.  — Какую же? — он был заинтригован.  — Что ты не можешь трахать тех, к кому эмоционально привязался. Сай опешил.  — Бред.  — Серьезно. Ты наверняка слышал, что все наши проблемы родом из детства, и психика…  — Не выдумывай, — резко осек он, — у меня точно все в порядке с психикой.  — Ой-ли? — Карин дернула задницей, заставляя его привстать, и вывернулась из-под него, убрав телефон в сторону. — Сай, я все понимаю, но единственный человек с нормальной психикой в этом доме — я. Он в голос расхохотался. Ржал так, что изо рта брызнула слюна — пришлось прикрыть рот ладонью и сесть, чтобы не задохнуться от пробиравшего его смеха. Карин смотрела на него с усмешкой, и когда смех сменился на булькающий кашель, она добила:  — Я серьезно. У меня в детстве было все, что только…  — Да вы жили несколько лет в коробке под теплотрассой! — снова расхохотался Сай, не выдержав вида слишком серьезной Карин — ну умора, правда. Эта лиса могла бы писать убийственные стенд-апы.  — Зато об меня не тушили сигареты и не пиздили, — парировала она. — Наруто целовал меня в жопу до того момента, пока это можно было не считать растлением.  — Было и было, — пытаясь отдышаться, он скривился; ненавидел эту тему. Детство он бы вообще с удовольствием вычеркнул из памяти, лет до четырнадцати, смело. — И Наруто тебя явно перецеловал. Упустил момент, когда по этой самой жопе надо было хорошенько пройтись ремнем.  — Ох уж это пост-советское воспитание ремнем, — экспертным тоном потянула она; вообще-то она не имела представления, что такое Советский Союз; пожалуй, даже не знала, что такой страны давно уже не существует. Но стоило отдать ей должное: не знай он ее, подумал бы, что она реально разбирается. — И прекрати перекладывать свои сексуальные фантазии на моего брата. Ты уже лет пять угрожаешь меня отшлепать.  — Пора приступать к действиям? — без удивления уточнил он, нахмурившись; при всем своем смелом виде Карин максимально незаметно поелозила задницей по простыни, притираясь плотнее к кровати.  — Карательные совокупления с причинением физических страданий не очень меня интересуют, — Карин показала на него пальцем: — И это, кстати, тоже нездоровая история из твоего детства. Сай закатил глаза, но промолчал. Заниматься всей этой бредятиной с психологами, или психотерапевтами, или еще какими-нибудь психами, он считал делом ненужным, неблагодарным и неоправданно дорогим — учитывая, что он сам прекрасно справился со своими детскими переживаниями.  — Что-ж ты так доебалась до моего детства, а? — он был готов умолять. Еще одно унижение за утро — это было слишком. — Давай просто закроем тему.  — Слушай сюда, Санек, — стоило Карин произнести его настоящее имя, как его продрало противной дрожью вдоль загривка. — Все, что ты делаешь в жизни, связано с твоим детством. Окей, ты послал нахуй психотерапию, имеешь право. Но смотреть, как ты собственными лапами портишь жизнь себе и окружающим, я не собираюсь. — Сай зло отвернулся. Карин не затыкалась: — У тебя паршивая стратегия преодоления твоих комплексов.  — Нет у меня комплексов, — огрызнулся он.  — Пусть так, — она откинулась на подушки, не сводя с него глаз, и упрямо продолжила: — Ты сублимируешь их в секс. Для тебя выебать — значит наказать. Хотя с твоим хером это так и есть… Не спорю, экстремалки встречаются, — тут же уступила она под его тяжелым взглядом. — Собственно, к чему я это. Ах, да. Пока ты будешь воспринимать секс, как способ наказать ту мразоту, что втыкала в тебя бычки двадцать лет назад, перепутав с пепельницей, и ебать все, что отдаленно ее напоминает, ты никогда не сможешь по-настоящему прочувствовать отношения.  — Мне не нужны отношения, — передразнил он. — Я люблю секс. И люблю женщин. У меня просто есть определенные предпочтения.  — За последние пять лет в армии оприходованных тобой баб была хоть одна не блондинка? Он открыл было рот, чтобы заявить Карин, что конечно же, была, но вдруг, неожиданно для себя, закрыл. Десятки, если не сотни женщин, пронеслись перед мысленным взором, чтобы он с удивлением мог отметить — они были очень разные внешне, но одно оставалось неизменным: светлые волосы. У всех.  — Я предпочитаю блондинок, — повторил он.  — Предпочитаю — это одно. Значит, выбирая между брюнеткой и блондинкой, я выберу блондинку. Но у тебя не стоит вопрос выбора — на брюнетку ты даже не взглянешь, но стоит ей сжечь себе патлы перекисью — вопрос будет снят. Я предпочитаю очень высоких, крупных мужчин с правильным телосложением и хорошо проработанной мускулатурой, но мне прекрасно трахается с худым жилистым Суйгецу. Чувствуешь разницу?  — Чувствуешь, как ты сама себе противоречишь? Пять минут назад говорила, что только у тебя нормальная психика, — он улыбнулся, но Карин сохраняла серьезное лицо.  — Знаешь, почему ты не трахнул Сакуру, хотя знал, что она не против? Ой, харош, — тут же пресекла она его попытку ответить, — только не заливай мне про травоядность и разные виды, окей? Хорошо, давай предположим, хуй с тобой. Почему ты не трахнул меня?  — Потому что потом меня бы трахнул твой брат. Скорее всего, в истинной форме. Так себе перспектива, знаешь, — Сай решил, что объяснять ей, что от одного ее словарного запаса у него мошонка пугливо вжималась в пах, умоляя не растрачивать драгоценное семя на возможное потомство с этим исчадием Узумаки, будет долго и сложно.  — Нет! — она нравоучительно задрала палец к потолку. Карин учит его жизни, приплыли, блять. — Потому что ты эмоционально ко мне привязан. Ты меня любишь, Сай! И из-за этого твой наказующий хуй на меня не встает! Так же и на Сакуру, понимаешь? Нас не за что наказывать — мы тебе дороги, и не похожи на твою тетку внешне. Сай недоверчиво уставился на нее. Такую хуйню не могла спороть даже Карин, но факт оставался фактом — она сидела и талдычила ему хуету такого масштаба, что он был в шаге от звонка в скорую с просьбой прислать санитаров. Кажется, общение с этим психом-малкавианом не прошло для нее даром.  — Ты бы трахнул Ино? — в лоб спросила она; Сай рассмеялся:  — Она — вампир, если ты помнишь.  — Так себе отмазка, конечно, но хорошо, — уступила она. — Если бы она была обычной девушкой, с бьющимся сердцем под красивыми сиськами, тогда?..  — Тогда и ты бы ее трахнула, — это же очевидно. Сай вспомнил Ино и ощутил, как сводит скулы. Красивая она, конечно, до неприличия. И энергетика от нее бешеная.  — Мне и сейчас ничего не мешает. Подумаешь — вампиром больше, вампиром меньше, — Карин пожала плечами, заставляя Сая понимающе хмыкнуть. — Так вот, дорогуша — не-а. Не трахнул бы. Потому что она уже для тебя чуть больше, чем просто блондинистая пизда на ножках — она тебе друг. Ну или напарник, как угодно. И тебя тормозит точно не отсутствие у нее сердцебиения. Если бы она для тебя вообще ничего не значила, как легион таких же красивых, длинноногих и блондинистых, до нее, ты бы в первые три дня объездил эту кобылку. Может, сначала и было аргументом против, что она вампир, но уже точно не актуально. В какой раз он закатывал глаза? Слова Карин необъяснимо раздражали. Иногда ее беспардонность отлично разряжала обстановку, иногда — накаляла до предела, как сейчас: Сай еще не отошел от злости на Саске и негодования на Сакуру, пропесочившую его с утра, чтобы не лез не в свое дело; удивительно, что они оба говорили ему одно и то же, не сговариваясь. Еще и Карин со своим некачественным психоанализом. Давно смирился с тем, что прошлое изменить невозможно. Да, у него была мама; детские воспоминания были смутными, он помнил больше ее образ, чем реальную внешность; мамы не стало в его шесть лет, и началась череда опекунов среди многочисленной родни, которой он не был нужен. Еще и время такое, самим жрать нечего, а тут еще и сиротка приблудный; мама воспитывала его одна, отца он может и видел, но совсем не помнил. Так он и осел у своей тетки; то ли родная, то ли двоюродная сестра мамы, она умело скрывала от всех надзорных органов свою любовь закладывать за воротник и склонность к насилию. Ее саму частенько побивал ее хахаль, который был ей то ли муж, то ли ебарь — очень редко по лицу, до синяков, но пнуть или потаскать за волосы было стандартной программой их вечера. Да, обстановка была нездоровой. Пусть этот чужой ему мужик и швырял его по комнате, когда перепьет, более-менее трезвый он являлся единственным защитником от всегда жестокой тетки, и Сай был к нему действительно привязан. Это странное разделение пьяного дяди Коли от трезвого плотно поселилось в голове, настолько, что он мог по тому, как дядя Коля закрывал входную дверь домой определить, пил ли он, и если да, то сколько. Тетка трезвая была менее изобретательна, но не менее жестока. В ее спокойном, равнодушном голосе он отчаянно искал хоть одну теплую нотку, как любой ребенок, жаждущий любви, но не находил; принимал отсутствие избиений как знак того, что он хороший мальчик. А в голове — хаос: потому что то ей хотелось, чтобы он вел себя тихо, то требовала веселиться и играть, чаще — при гостях. Логики не было. Он пытался адаптироваться, но в итоге понял — совершенно неважно, как он себя ведет или что говорит; результат был всегда непредсказуем. У него было все. Теперь. Поклонницы, фанатки, деньги, любовницы — хоть каждый день разные; у него была семья. Да, у Сакуры была тяжелая рука, но она не била его просто так, вообще никогда не позволяла себе лишнего. Иногда срывалась, но там он, как правило, сам выпрашивал. Карин просто ебнутая, так тоже бывает, но и к ней у него теплилась в груди нежность пополам с некоторым снисхождением. Наруто — брат; не лучший друг. Он не мог поделиться с вожаком вообще всем; он ни с кем не мог поделиться вообще всем, потому что банально не хотел этого. Не испытывал такой потребности. И вот зачем нужно колупать давно поросшее былью прошлое, когда у него нет никаких отклонений? Он очень редко пьет, и то — немного. Он не испытывает желание избивать кого-бы то ни было, тем более — женщин. У него здоровый, трезвый взгляд на жизнь. И кто там когда путал его с пепельницей — не имеет значения. Карин продолжала говорить про всю эту тему, но Сай слушал вполуха; не раз она пыталась вывести его на откровенность, но Саю было нечего сказать. Чего она добивалась? Чтобы он расплакался, как дитя, поведал, что ему до сих пор снятся кошмары про тетку, и как ему было морально тяжело и мучительно в детстве? Хуйня. Его вообще это не беспокоило. Стук в дверь показался знакомым, и Сай потянул носом; Ино. Она с разрешения открыла дверь и в нерешительности застыла в проходе, заметив Карин с ним на кровати, чуть замявшись и, отведя глаза в сторону, оповестила:  — Хината сказала, что в сообщество Леопольда поеду я. Я подумала, — присутствие Карин ее очевидно смущало. — Может… составишь компанию?  — Там никаких зомби не предвидится? — бесцеремонно влезла Карин. — А то мы тут полночи из него гной выдавливали от укусов этих тварей. Можно же как-то поаккуратнее?  — Ой, я… мне жаль, — Ино неловко улыбнулась, сделав короткий шаг назад.  — А она-то тут при чем? — Сай откровенно фыркнул, тут же обворожительно улыбнувшись Ино. — Конечно, погнали. Кто-нибудь еще с нами?  — Хината хотела, но Суйгецу…  — Я в курсе про амарант, — перебила Карин, заметив, что Ино не знает, можно ли это говорить при ней. — Мне Суйгецу уже написал.  — Амарант? — не понял Сай.  — Это, короче, такая угроза среди вампиров, — с видом знатока начала Карин, поманив Ино рукой, чтобы зашла в комнату. — Вампиров от обычных зомби отличает Витя…  — Витэ, — осторожно поправила Ино, скромно присаживаясь на край кровати с противоположной стороны. — Витэ — это что-то вроде души. У просто воскрешенных мертвецов его нет, потому зомби не обладают разумом или способностью мыслить глубже рефлексов.  — Да, вот, витэ, — Карин что-то буркнула матерное про автозамену, но все же продолжила: — Вот это витэ и определяет силу и способности вампира. Чем оно свежее и круче, тем вампир сильнее. Вампир, скажем, десятого поколения, в разы сильнее вампира двадцатого поколения.  — Счет идет от Каина, первого проклятого, — уточнила Ино. Сай немного прихуел от ситуации. Оборотень и вампир сидят и рассказывают ему про тонкости вампирского существования, причем основное вещание ведет Карин — больше он ни за что не поверит в эти ее «просто трахаемся» с Суйгецу. Он явно ввел ее в курс некоторых нюансов.  — Это витэ можно присвоить, — при этих словах Ино явно передернуло, но Карин казалась невозмутимой. — Среди нормальных вампиров, типо наших, Камарильских, это является преступлением, а вычислить преступника можно по ауре, то бишь, легко — любой, кто владеет Прорицанием, как у Суйгецу, сразу увидит.  — Это называется Диаблери, — с дрожью добавила Ино. — Диаблери — самое отвратительное и грязное, что только может совершить вампир по отношению к другому вампиру. В Шабаше это не возбраняется, там неофиты постоянно друг с другом такое проделывают. Это как кормление, только другим вампиром — как только из тела выпита вся кровь, следом идет поглощение витэ. Хуже каннибализма среди людей. И если низкоранговый вампир сможет провести Диаблери в отношении более старого вампира, он через присвоение чужого витэ приобретает силу убитого вампира. Это… очень грязно.  — Ты знаешь кого-то, кто это делал? — спросил Сай, заметив, как Ино почти испуганно дернулась.  — Знаю, — резко ответила она. — Но… Я не могу винить этого вампира.  — Пф, да Суйгецу такое делал, — вдруг брякнула Карин, вводя в ступор как Сая, так и Ино.  — Ты… знаешь? — не поверила Ино.  — Конечно. Он сам говорил. Но это было давно, а он малкавиан. Он просто не знал, что творит, был напуган, брошен, голоден и безумен. Камарильи еще тогда не существовало, так что и преступлением не считалось — в средние века Диаблери не занимался только ленивый. Средние века? Что?.. Сай переглянулся с Ино; она опешила не меньше его.  — Ты хочешь сказать… — Ино даже пальцы начала загибать, — что Суйгецу больше трехсот лет? Карин посмотрела на них обоих, как на идиотов.  — Здрасьте, забор покрасьте. Он пережил чуму в Европе в конце тысяча четырехсотых. Ему чуть больше шестиста лет. И Ино навзничь откинулась на кровати, едва не упав с нее; Сай успел кинуться к ней и подхватить, чтобы не ударилась головой. Она потеряла сознание.