Маскарад Вампиров: Противостояние.

Сломанная мебель, пустые бутылки и шприцы на грязном липком полу, обшарпанные стены — отель Hallowbrook являл собой образец заброшенности и запустения; под ногами хрустели осколки стекла, запах сырости и плесени забивался в ноздри. Карин дернулась, брезгливо поведя плечами:  — Ну и притон.  — Для логова Шабаша тут слегка… многолюдно, — тихо заметила Сакура. Наруто старался игнорировать переговоры девочек, прокладывая им путь вперед — проходы порой были завалены так, что приходилось разгребать завалы из сломанных досок и остовов мебели, а то и вовсе доламывать дыры в стенах, чтобы через полученные лазы пробираться дальше. Деревянные перегородки крошились в пальцах, оставляя после себя ощущение грязи и желание хорошенько вымыть руки; пройдя по короткому коридору в комнату, когда-то бывшую номером, о чем свидетельствовала выцветшая картина на стене и припавшая на одну сторону кровать без матраса, он вытер ладони о штаны и оглянулся, выискивая взглядом Хинату. Она стояла у дальней стены коридора, откуда они пришли. Наруто тихо окликнул ее, но она не отреагировала, и тогда он сам приблизился, спросив:  — Ты в порядке?  — Тут никого нет, — вместо ответа на его вопрос, она озвучила очевидное. — Я не понимаю. Если здесь — логово, то где его обитатели? Наруто только коротко пожал плечами; грохот отодвигаемой мебели ударил по ушам, заставив нахмуриться и обернуться: девочки что-то двигали, точнее, двигала Сакура под руководством Карин. Какой-то шкаф.  — Возможно, после нападения на офис Ля Круа они нарочно отступили сюда, чтобы запутать следы, — предположил он; Хината медленно покачала головой:  — Не то, чтобы я высокого мнения о Камарилье в свете последних ночей, — с незнакомой интонацией начала она, — но если Ля Круа отправил меня сюда и еще сказал взять вас на подмогу, то вряд ли он…  — Наруто! Хината! Смотрите! — закричала Карин, привлекая их внимание. Хината поджала губы и, не договорив, решительно направилась к девочкам; Наруто пошел следом, но стоило ему приблизиться, как запах заставил оскалиться:  — Что это за…  — Как будто кто-то насрал на вентилятор, — заключила Карин, пропуская их с Хинатой поближе к открывшейся вертикальной шахте, из которой шел запах настолько впечатляющей силы, что заслезились глаза; Карин зажала нос пальцами, а Сакура, с трудом сглотнув, отступила на пару шагов назад. Проход был закрыт шкафом и казался узким, а когда Наруто направил свет от фонарика на телефоне внутрь, чуть не блеванул — стены были измазаны какой-то субстанцией, и судя по вкраплениям желто-оранжево-коричневой массы, Карин была очень и очень близка к истине.  — Выглядит свежим, — хладнокровно заключила Хината, присев и осторожно заглянув внутрь; Наруто приподнял телефон, чтобы осветить ей больший участок шахты, и Хината вдруг резко подалась назад, почти упав, успев в последнее мгновение подставить руки: — Не смотрите туда. Отойдите.  — Что там? — Сакура невольно подалась вперед, но Хината ее остановила:  — Не смотри. Там человек. Не смотрите туда, — повторила она, вставая, и сама тоже отошла, мелко трясясь.  — Он жив? — уточнила Сакура, и Хината, поджав губы, вытянула руку перед собой и резко сжала кулак:  — Больше нет. Наруто все же подошел к ней, осторожно протянув руку и коснувшись ее плеча, на что Хината крупно вздрогнула, помотав головой; все же ослушавшись, он приблизился к шахте, и едва свет фонарика осветил пространство ниже, у него от увиденного перехватило дыхание, а внутри диким, первобытным ужасом скрутило желудок. Это нельзя было назвать человеком в обычном понимании слова — создавалось ощущение, что тело вывернуло наизнанку, и на внутренностях, как на проводах, висела люстра из конечностей и головы — это настолько коробило вообще понимание о границах жестокости, настолько вышибало разум нереальностью того, что это было живым несколько секунд назад… Карин неотрывно следила за его реакцией, и видимо, она была слишком красноречива — сестра сразу же отошла к Хинате, порывисто ее обняв и прижав к себе; ее все еще трясло. Если бы он своими глазами не видел, что лепят Цимици из человеческих тел, эта картина свела бы его с ума. Хината еще на удивление достойно держалась. Сакура неожиданно вскинула голову и спросила:  — Вы слышите?.. Все напряглись; Наруто прислушался, улавливая какое-то копошение под полом, которого не было до этого, и только успел крикнуть: «Назад!», когда пол треснул и плита рухнула вниз, увлекая за собой Сакуру и Хинату, прямо в кишащее тварями помещение под ними. Карин закричала, вжимаясь спиной в стену, стоя на уцелевшем кусочке пола. Как в замедленной съемке, куча темных, кожаных уродцев захлестнула розовую макушку Сакуры; снизу поднималось зловоние, тела копошились и визжали, а через секунду, едва Наруто сделал шаг в провал перед собой, его окатило фонтаном крови, с силой ударившим в потолок и отшвырнувшего его назад, спиной на дверной косяк, ослепив мгновенной вспышкой боли от удара и разъярившей так, что он зарычал, бросаясь вниз, как только кровь схлынула; ухватил упавшую Сакуру за руку, рывком поднимая на ноги, и не помня себя от бешенства, схватил за глотку вампира, вылетевшего из бокового прохода, явно намеревавшегося напасть на Хинату. Мразь зашипела, дергая ногами, когда он оторвал его от пола; пальцы с черными крупными когтями глубоко впились в холодную плоть, вдруг вспыхнувшую, обжигая ладонь, и кулак сжался на пустоте — вампир осыпался перед ним кучкой пепла и кусками серых костей. Их ждали. Это была ловушка. Карин еще оставалась этажом выше, и Наруто, закрыв собой Хинату и Сакуру с той стороны, где был проход вглубь здания, крикнул ей, чтобы спускалась, и тут стена рухнула. Их было восемь или десять, считать не было времени; много. Он бросился вперед всем телом, пытаясь оттянуть внимание на себя, дать время Хинате и Сакуре сориентироваться и тоже включиться в бойню — о, это была именно бойня, страшная, бурлящая вокруг него, волнами перехлестывающая через него в попытке добраться до девочек, но звуки из-за спины заставили недобро усмехнуться — было бы глупостью недооценивать их. Хината взрывала тела живьем, Сакура отбивала тех, кто слишком приближался к ним, а справа полыхнула кроваво-красная шкура — Карин бок о бок с ним, уже в истинном облике, была не менее зверским противником для кровососов. Сбился со счету: вампиры и уродливые твари лезли со всех щелей, прыгали сверху, с потолка, хватали за ноги, пробивая пол снизу, рвали ему руки в ошметки, пока он когтями вспарывал им глотки, бросал одних в других, раскидывал, пытаясь выгадать дистанцию для Хинаты; Сакура слева отфутболивала особенно проворные создания плоти — она вся была в крови первой волны убитых Хинатой тварей. Ногу прострелила боль, и он рухнул на одно колено, хватая проткнувшего ему икру ножом вампира за голову, вытягивая его из пробоины в полу и горлом насаживая на обломки паркета, со зверским азартом ощущая, как наружу прорывается его звериная сущность — места слишком мало для полной трансформации, но она и не была нужна: опустившись на четыре конечности, ощущая жжение в травмированной ноге, он оскалился — щеки плотно обтянули череп, вместе с ушами стягиваясь вверх, к макушке, и голову прострелила очередь взрывной боли от трансформации морды и ушных каналов, а после — мир наполнился таким количеством звуков, что человеческий слух был не способен уловить и половину. Карин одобрительно тявкнула — на ее морде не осталось ни одного белого пятна, шерсть равномерно окрасила кровь; Хината разошлась, и пусть он не мог ее видеть у себя за спиной, зато отлично видел, как тут и там взрывались тела, разлетаясь яркими кровавыми каплями. Он продирался сквозь это поредевшее месиво, расчищая дорогу, ощущая, как кожа, так и не ставшая шкурой, горит от повреждений сдерживаемого превращения, но это только раззадоривало веселую ярость. Ему правда было весело. Он больше не думал о безопасности — хотелось прямо в кучу этих уродов, хотелось рвать и топтать их, раздирать зубами мертвые тела, чтобы серые кости хрустели в пасти, ощущать языком вкус пепла, в который превращались убитые вампиры; короткое мгновение, когда перед ним не осталось никого больше, он потратил на то, чтобы обернуться — без конкретной цели, просто чтобы… Увидеть ее. И всей животной сутью едва не заскулить. Она тоже была вся покрыта кровью: мокрые волосы слиплись в длинные сосульки, очки с нее сшибло, лиловые глаза полыхали на потемневшем от крови лице, и в них была такая дикая злоба, такой бешеный триумф, что на уровне рефлекса его выкрутило. Захотелось. Открыть пасть, ползти к ней на пузе, прижав уши, скулить и выть, задыхаясь от ее присутствия, биться у ее ног в припадочной радости, как собака, долбя всеми хвостами по полу. Раскинутые в стороны руки и одержимая полуулыбка на почти детском лице с пухлыми щеками — ее пальцы выламывало в воздухе, пока она взрывала кровь в телах врагов, и это выглядело страшно. Жутко. Она — чудовище. Вампир, на которого реагировала каждая клетка его искаженного, не перекинувшегося до конца тела — такой же вампир, как те, что он с упоением раздирал в клочья. И ее хотелось так же — с упоением.  — Наруто, блять! — заорала Сакура, выводя его из трепетного оцепенения; он резко обернулся, и ему едва не вырвала глаз влетевшая в морду башка, схватившая покореженными руками за лисьи уши и дернувшая в разные стороны. Боль взорвалась в переносице. Он взвыл и вгрызся пастью в лицо, хрустя черепом, но сосредоточиться больше не мог — его облепляли мелкие твари, впиваясь кривыми зубами в кожу, а у него свело судорогой пах, аж задние лапы подкосились и онемели. Так что лизнувшее ему бок голубоватое пламя сначала даже не заметил, отпрыгнув только тогда, когда Сакура буквально схватила его за один из хвостов и потащила назад, чуть позвоночник не вырвав. Сакура навалилась на него, тяжело и громко дыша — глотала воздух ртом, задыхаясь, Карин прижалась к боку, ткнувшись мордой в шею, а Хината вдруг встала перед ними, отгораживая их от голубого пламени, и, не оборачиваясь, отчеканила:  — Не лезьте. И над ее раскрытыми ладонями в две идеальные сферы собралась кровь, стягиваясь отовсюду: бурлила, каплями отрываясь от пола, тянулась нитками из разорванных тел монстров, повинуясь легкому дрожанию ее пальцев, пока на той стороне зала женщина, которую он сразу не разглядел за всполохами синего пламени, делала примерно то же; вокруг творилась какая-то чертовщина, само здание будто ожило от такого количества вампирской магии. Не раз и не два Наруто видел, как она управляет кровью, один раз испытал на себе, но сейчас — это была магия тремер, та самая Тауматургия; слышать про нее и стать свидетелем ее применения — совсем не одно и то же. Кровавые сферы над ладонями Хинаты напитывались нитями, меняли очертания, перед ней вспыхнул круг в воздухе, как щит, отгораживающий от такой же магии другой тремер, а после мир поблек, потерял все краски, сохранив лишь черный и красный; Наруто напряженно заморгал, пытаясь избавиться от наваждения, но оно не проходило. Хината сделала несколько спокойных, ровных шагов вперед, сокращая расстояние между ней и женщиной; одна рука повисла вдоль тела, кровь с мокрым шлепком рухнула на пол, разбиваясь и брызгая во все стороны — у Наруто сжалась глотка, он дернулся, удерживаемый Сакурой за шею, а потом все резко закончилось, и он с трудом глотнул разряженный, высушенный воздух, вывалив язык и мгновенно ослабев, возвращая себе контроль над телом; ярость больше не управляла им, и как всегда — на смену животному азарту пришло острое сожаление и стыд. Тело приходило в норму, щедро накачанное целительной силой Сакуры, пока Карин, перекинувшись обратно в человеческую форму, подошла к Хинате, придержав ее — повисшая рука неестественно покачивалась, будто лишенная костей, а Карин деловито осмотрела вампиршу, удовлетворенно кивнув.  — Откуда тут тремер? Я думала, все тремеры в Камарилье, — Карин брезгливо отряхнулась, и это выглядело крайне комично — у нее не было ни одного кусочка одежды или кожи, не испачканного кровью, а она смахивала с себя несуществующие пылинки, скривив лицо.  — Есть те, кто разделяет философию Шабаша, — тихо пояснила Хината, хрустнув пластиком пакета, выжимая донорскую кровь себе в рот. — Камарилья считает их предателями, да и в целом считает предателями всех, кто не придерживается их взглядов.  — Другие вампиры были не такими сильными, — Сакура, еще минуту назад тяжело и загнано дышавшая, казалась совершенно не уставшей.  — Просто пушечное мясо. Шабаш так делает, не помню, рассказывала ли — трахнуть по голове, Обратить и бросить — сомневаюсь, что хотя бы половина из них вообще понимала, что с ними произошло. Он огляделся — когда-то это было холлом или залом, довольно большим, с уходящими наверх зеркально расположенными полукруглыми лестницами. В дальнем конце зала ярусом выше находились широкие двойные двери, на фоне общей обшарпанности и убогости обстановки казавшиеся нарочито красивыми и новыми.  — Что у тебя с рукой? Хината обернулась, встретившись с ним взглядом; ее губ едва коснулась улыбка, а внутри него уже все зашлось от нестерпимой радости — она улыбается ему, значит, все в порядке. Она качнула рукой, медленно сгибая ее в локте:  — Скоро восстановится, ничего критичного. Готовы идти дальше?  — Я и к этой ебатории не была готова! Мы выглядим, будто нас искупали в крови, — брякнула Карин, выразительно посмотрев на Хинату и потянув: — Ах, ну да… Нос просто отказывался воспринимать окружавшие их запахи; Наруто не удержался и фыркнул, сплюнув в сторону, в этот момент заметив, как Сакура, нахмурившись, напряженно уставилась на Карин — сестра старательно делала вид, что ничего не происходит. Заметив его взгляд, Сакура потупилась, но поздно — у него уже появилось подозрение, что что-то не чисто; спрашивать было не время — как только выйдут из этого кровавого ада, он все узнает, но противная мысль, что его девочки начали что-то скрывать от него, не отпускала. Да и когда они могли успеть поругаться? Двери удалось открыть со второй попытки — несмотря на кажущуюся новизну, скрипели они страшно, ржавые петли жалобно треснули, а Наруто, стоило войти внутрь помещения, поймал себя на том, что от зрелища уже не так сжимается сердце и желудок. Он всегда был уверен, что невозможно привыкнуть к жестокости, но вот видимо, возможно — окинув взглядом свисавшие с потолка искореженные человеческие тела, сверкавшую в отблесках пламени кровь на полу, потемневшую и густую, он не ощутил ничего, кроме облегчения — никто не бился в конвульсиях, не было признаков жизни в изуродованных люстрах, а раз мертво — значит, не мучается. Хината встала рядом, отбросив мокрую челку со лба, и они переглянулись: тут никого не было. Пусто.  — Очередная блевотно-рыготная зона, — фыркнула Карин, бегло оглядевшись.  — Бедные люди, какая ужасная смерть, — раздался за спиной голос Сакуры, и Наруто протянул ей руку, несильно пожав холодные испачканные пальцы. Сакуре было очень нехорошо, и она отвернулась, не в силах смотреть на эти чудовищные украшения потолка. Хината молча развернулась и вышла, и все последовали за ней; Наруто несильно схватил ее за плечо, привлекая внимание:  — И что дальше?  — Ничего. Андрея тут нет, и я понятия не имею, где он может быть. Поехали домой, — устало попросила она. И тут он совершил непоправимую ошибку. Он отпустил ее. Хината вырвалась вперед буквально на пару шагов, а он, не опасаясь, что что-то еще может случиться в мертвой тишине здания, позволил ей. Все произошло слишком быстро. Один шаг вниз по лестнице — по той же самой лестнице, по которой они поднялись к широким двустворчатым дверям, — и Хината резко ушла вниз, не успев ухватиться за перила, когда пол под ней просто исчез, а Наруто рывком бросился к ней, и ему не хватило каких-то жалких миллиметров, чтобы схватить ее за вскинутую руку. В зияющем провале сверкнули желтые глаза, изуродованное лицо и яркое красное одеяние, когтистая рука притянула Хинату, закрыв ей рот, и прежде, чем он что-то успел сделать, прежде, чем она успела защититься, они растворились в темноте. Наруто бешено закричал. Карин и Сакура даже не успели понять, что произошло. Испуганные, широко распахнутые глаза Хинаты, с чужой серой рукой, зажавшей ей рот, как будто все еще смотрели на него из темноты.