Маскарад Вампиров: Противостояние.

От вони дышать было невозможно: она просачивалась под кожу, забивалась в легкие, оседала кислой коркой на языке — еще одна разрубленная тварь блеванула загустевшей кровью на брюки, распадаясь на куски и рассыпаясь пеплом. Оглянулся всего на мгновение, проверить, как дела у Неджи: оружием он не пользовался, а голыми руками получалось рвать только по одной твари за раз, что сильно усугубляло их и без того плачевное положение. Потоки головоруков казались бесконечными. Их целеустремленность равнялась их же тупости — новые лезли по телам еще не издохших старых, руками ломая черепа своих же в попытках добраться до входа в дом; прямо над головой пролетела пуля, разрывая башку с распахнутой пастью в полете. Реакция была замедлена невозможностью нормально дышать, приходилось напоминать себе, что вдохнуть означает выйти из строя — пока будет блевать, его обязательно растащат и сожрут, и никакая Ино не успеет прикрыть. Ей тоже приходилось несладко: огнемет, оказавшийся самым эффективным оружием в борьбе с ордами наплывающих, как тараканы, бошек, требовал перезарядки, а это совсем не то же самое, что с тореадорской Стремительностью закидать патроны в дробовик; Темари умела стрелять, но далеко не с такой точностью, как Ино. И перезаряжать огнеметы она не умела. Так что Ино разрывалась на два фронта, одновременно меняя баллоны для огнемета и отстреливая их с Неджи от самых прытких головоруков, не выходя из режима Стремительности; сколько пакетов крови она выпила, страшно было считать. Как и Ханаби; сказать, что она средний тремер, язык не поворачивался; тремеров средних не бывало. Ханаби была на пределе, держась на голом упрямстве, ярости и донорских пакетах. Тауматургия — страшное оружие; Ханаби выкладывалась по полной, в одиночку защищая второе ответвление канализации. И все же у Саске, когда он только спустился сюда на подмогу, мелькнула мысль, насколько легко давалось Хинате то, что для Ханаби было пределом возможностей. Темари стала последним рубежом защиты: она отстреливала тех, по кому точно могла попасть, снуя из одного конца трубы в другой, помогая то им с Неджи, то Ханаби; капля в море. И все же весомая капля. А поток не заканчивался. Услышав окрик Ино, они с Неджи бросились в разные стороны, за мгновение до того, как канализацию осветила яркая струя огня; визги и вой горящих заживо бошек на секунду оглушили. Ино еще что-то крикнула, но он не расслышал, открыв рот, чтобы переспросить, как его тут же вывернуло прямо ему под ноги — рвало сильнее, чем от крови самого опустившегося спидозника. Спазм за спазмом: он физически ощущал, как в нем кончается кровь; еще немного, и он начнет выблевывать витэ, если такое вообще возможно. Игнорируя творящийся вокруг хаос, Саске сдернул с себя насквозь пропитанную мазутной кровью рубашку, рывками пытаясь стереть с себя ее потеки, только чтобы избавиться от удушающего зловония, выкручивающего нутро; разум мутился, думать не было сил и возможности, остались только рефлексы и острое желание выжить, любой ценой и несмотря ни на что: если бы сейчас ему сказали, что нужно собственными зубами отгрызть себе руку для этого, он бы без лишних вопросов вгрызся себе в плечо. Его дернуло назад, протащило и впечатало всем телом в лестницу, ведущую наверх; сквозь пелену донесся женский голос, командующий, чтобы выбирался отсюда. Схватившись мокрыми руками за лестницу, едва не соскользнул; еще спазм — фонтанирующая рвота забрызгала стены трубы кровью, мир окрасился красным, и стоило огромных усилий, стиснув зубы, задавить в себе приступ подступающего Безумия — еще этого не хватало. Сверху посыпались пакеты с кровью, ударяясь о голову и плечи, но Саске упрямо лез вверх, пока не наткнулся на чужие руки, обхватившие его и вытащившие из этого портала в ад; над ним склонилась хоккейная маска, голосом Пола спросившая:  — Крови, господин?  — И воздуха, — выдохнул он, сглатывая еще один рвотный позыв; как Неджи, будучи вентру, все еще мог оставаться там и сохранять боеспособность, не укладывалось в голове. Упырь что-то сказал, и еще несколько рук оттащили его, а ко рту прижалась мягкая, теплая шея; Саске крепче сжал челюсти:  — Суйгецу… малк…  — Я Хэзер, — у самого уха раздался незнакомый женский голос, — я принадлежу Ино. Дважды повторять было не нужно: клыки сами впились в плоть, разрывая кожу и вену, и в плотно присосавшийся к человеческой шее рот хлынула кровь — свежая, чистая кровь, вообще не сравнимая с консервантом из пакета. Казалось, что последний раз он нормально кормился столетие назад, настолько жадно пил каждый глоток, остановившись только тогда, когда понял — еще больше крови девушка потерять не может без опасности для ее жизни. Но этого хватило, чтобы немного прийти в себя. Он сел, помотав головой, несколько раз глубоко вздохнул — голова закружилась, он качнулся, вставая, и тут Пол преградил ему путь, не давая приблизиться к люку:  — Вам пока там делать нечего.  — Им нужна помощь, — тоном, не терпящим возражений; Пол покачал головой:  — Мы уже почти проветрили основные помещения от газа, так что туда вернется оборотень. Вам лучше быть на улице.  — На улице? Позагорать предлагаешь, упырь? — жаль, лица Пола он не видел из-за маски, но упырь невозмутимо уточнил:  — Солнце зашло пятнадцать минут назад. Мы ждали, когда концентрация газа станет безопасной для… смертных, так что оборотень вернется в канализацию, а вам лучше быть на улице. Повторял, как идиоту; раздражение быстро улетучилось, когда он понял, сколько времени они провели внизу. Находясь там, казалось, что идут третьи сутки, а тут, наверху, как будто прошел максимум час; в то же время, прикинул, сколько раз Ино перезаряжала огнемет, и все встало на свои места — почти девять часов под землей. И за девять часов все, чем можно было похвастаться — это то, что ни одна тварь не проникла в дом. Оставалось надеяться, что сколько-нибудь сильные вампиры, поняв масштаб вторжения под землей, не сунутся туда сами, ведь вряд ли головоруки Цимици делят вампиров на своих и чужих. Получается, да — лучше быть на земле, чем под ней. Весь удар скорее всего придется на оборотней. Прихватив несколько пакетов с кровью и бережно посадив оцепеневшую Хэзер на первое попавшееся по пути кресло, заглянул к Шикамару — тот безостановочно что-то просматривал в ноутбуке, переключая камеры наблюдения, и, заметив его присутствие, сразу ввел в курс дела:  — Приехали два оборотня и вернулся Гарри. Вампиров пока не видно, но я думаю, они кооперируются где-то поблизости и обсуждают стратегию нападения. Внизу реально такой пиздец, как я вижу?  — Хуже, — признал Саске, наблюдая, как на черно-белой картинке камеры, засвеченной яркими вспышками огнемета, мелькнула темная шкура — Сай уже вернулся, и стало немного спокойней; совсем чуть-чуть. Признавать, что оборотень рядом с Ино дает ему некоторый гарант безопасности последней, не хотелось. Переступив порог дома, глубоко вздохнул, наполняя онемевшие от отсутствия дыхания легкие воздухом, сразу морщась от отвратительного тухлого душка; его источники, двое мужчин, стояли на подъездной площадке вместе с Сакурой, обернувшейся, когда один из них, с натянутой по самые глаза маской, кивнул в его сторону. Оборотни. Слишком много оборотней в его не-жизни за последний месяц. Сакура двинулась в его сторону, и его посетило короткое, яркое желание скрыться — разговаривать с ней не хотелось, хоть он и понимал, что это неизбежно. Она не виновата, что узнала о нем слишком много и слишком рано, чтобы он мог спокойно это принять; собственные слабости, обнажившиеся перед ней, вызывали раздражение, которое невольно переносилось на нее. А он еще так позорно разговор с ней закончил…  — Ты в порядке? С неприкрытым беспокойством; опустил глаза, поняв, что все еще раздет по пояс и вымазан отвратительной едкой кровью тварей из канализации.  — Да. Ваши приятели? — он кивнул в сторону оборотней. Сакура неопределенно дернула плечами:  — Мой учитель и его подопечный. Я еще обратилась к старейшине за помощью, — зачем-то сказала она, но Саске заметил, что глаза у Сакуры — красные, припухшие. Заплаканные. — В общем, то, что сейчас происходит — это ваши междоусобные войны, и если на помощь с Цимици мы согласились, то лезть в политические разборки никто не будет. У нее на предплечьях кожа была густо усеяна мурашками. Она старательно контролировала голос, и всегда неподвижное лицо казалось безразличным, но он слишком хорошо успел изучить ее, чтобы повестись на деланное равнодушие. Едва заметная складка между бровей; чуть опущенные уголки губ; блестящие глаза и севший голос. Сакура была в отчаянии. Не отдавая себе отчета, потянулся к ней, и она неуверенно, будто сомневаясь в его намерениях, прижалась к нему, мелко дрожа от холода и напряжения; стоило ощутить ее запах, как решение пришло незамедлительно:  — Вам нужно уходить. — Она замерла. Пустота внутри отозвалась гулкой болью. — Ваша главная права — это не ваше дело, и вам не нужно жертвовать собой в наших внутренних конфликтах.  — Ты правда не понимаешь? — раздалось возле груди, опаляя кожу теплом. — Саске, это уже не вопрос сотрудничества наших видов. — Она подняла голову, поймав его взгляд, и медленно, уверенно повторила: — Это уже не вопрос видов. Не знаю, как у вас, а мы своих не бросаем. И странным, почти мистическим совпадением — ее окликнул один из новоприбывших оборотней:  — Сакура! У нас гости. Она будто вспомнила, что они тут не одни, и осторожно отпрянула, при этом совсем не пытаясь делать вид, что ничего не было; все равно тщетно. Все, кто хотел что-то увидеть — уже увидели.  — Началось, — с хорошо скрываемой паникой в голосе констатировала Сакура, берясь за телефон, но Саске, присмотревшись к изрядно поредевшему лесу перед домом, остановил ее, перехватив руку; ноздри завибрировали от обилия запаха, как если бы прямо на подъездную площадку разгрузился самосвал с тухляком:  — Еще нет. Вместе с ней приблизился к двум оборотням, сдержанно кивнув в знак приветствия; тот, что казался младше, со шрамом в пол-лица, с нескрываемым интересом смотрел на него и принюхивался, пока тот, что выше, седой и в маске, скрывающей лицо, не одернул его — какая-то настолько красноречивая немая сцена, что Саске с трудом скрыл усмешку — и смеялся он не над ними. Когда такие мелкие нюансы во взаимодействиях оборотней стали настолько знакомыми и читаемыми? Около десятка темных крупных фигур, сливающихся с тенью и сумерками, отделились от деревьев, неуловимо изменившись и уменьшившись, приобретя привычные человеческие очертания; запах сразу стал не таким острым, из разряда мерзкого перекочевав в терпимо-мерзкий. Сакура тихо прошептала:  — Не может быть…  — Ты сказала, что ваша главная отказалась нам помочь? — уточнил Саске, невольно привлекая внимание и двух других оборотней; Сакура дрожащим голосом ответила:  — Да. Отказалась. Сказала, что не будет кидать клич, потому что в таком деле, решение, помогать или нет, должно приниматься добровольно…  — Твоему… другу лучше немного отойти, — вклинился высокий, и сделал несколько широких шагов навстречу приближающейся компании во главе со статной женщиной: — Цуме! Какая приятная встреча! Отойти, следуя совету оборотня, Саске не успел; Сакура схватила его за руку, крепко сжав, и с плохо скрываемым беспокойством сказала:  — Она не кинется. — Уверенности особой не было, он понял это сразу. — Стой пока тут, — и она, расцепив с ним пальцы, пошла навстречу стае, в то время как оставшийся рядом младший оборотень, опешивший от таких нежностей, беззлобно усмехнулся:  — Как интересно. Более явно тебя пометить она могла, только обоссав.  — У вас и такое принято? — Саске не сдержал нервный смешок, воспринятый оборотнем, как готовность разговаривать: он представился, неуверенно протянув ему руку:  — Я Ирука. Из стаи Белого Клыка, — Саске недоверчиво посмотрел на протянутую ладонь, в последний момент переборов себя и пожав ее:  — Саске. — Немного задумавшись, добавил: — Не лучшая ситуация для знакомства.  — Да уж, — Ирука по-доброму улыбнулся, явно воодушевленный его приветливостью. — Впервые вижу вампира так близко. Слышал, вы кровожадные твари с зачатками разума, но на классического кровососа ты не похож.  — Слухи среди вампиров о вашем брате не лучше, — парировал Саске. Обмен любезностями оборвал довольно жесткий хохот, раздавшийся со стороны прибывшей стаи; женщина, Цуме, широко оскалилась:  — Оборотень, жмущий руку вампиру! Именем Лилит, мы все проебали!  — Цуме, мы пришли им на помощь, — миролюбиво развел руками старший оборотень, но та его жестко одернула:  — Нет, Какаши. Понятия не имею, кому пришел на помощь ты, но я и моя стая здесь из-за Сакуры и только из-за нее. Да и возможность порвать несколько мертвых глоток — отличная тренировка для моих щенков.  — Спасибо, Цуме, — дальнейшие слова Сакуры потонули в крике:  — Я не буду ей помогать! — юная девушка по левую сторону от Цуме надула губы и сложила руки на груди, только что ногой не топнув: — После того, что она сделала, я не обязана!..  — Закрой рот, Хана! — рявкнула на нее Цуме; девушка испуганно вздрогнула, но голову задрала еще выше, обиженно замолчав. — Никогда не смей перебивать альф, или я тебя выдеру! Киба! Парень постарше еще до окрика подошел к Хане и что-то резко зашептал на ухо, оттаскивая ее подальше; Саске невольно пробрало — угроза выдрать и на него произвела неизгладимое впечатление, настолько реальной была. Какая властная женщина. Сакура же никак не отреагировала, спокойно наблюдая за этой сценой; точно, она же тоже альфа. Исходя из его весьма скудных знаний об иерархии оборотней, у них последнее слово оставалось за женщинами, а альфы были выше остальных — так что, когда Сакура вновь заговорила, все обратились в слух:  — Во избежание недоразумений, своих вампиров мы пометим — их не так много. Саске, — Сакура обратилась к нему, и он тоже приблизился, игнорируя десяток пар глаз, враждебно на него уставившихся, — один из наших.  — Это из-за него вампиры решили напасть? — с хищным интересом спросила Цуме; ее взгляд — плотоядный, убийственный, прямой, — был очень неприятен, но Саске в очередной раз сделал над собой усилие:  — Нет. Дело в нашем… лидере. Она была ответственна за борьбу с Цимици и союз с оборотнями, но… — Стоило только подумать о Ля Круа, как руки непроизвольно сжались в кулаки: — Но она стала неудобна. И ее решили убрать. Обвинили в том, чего она не совершала, и под нелепым предлогом на нее была объявлена Кровавая охота. — Он умолчал о том, что Хинаты в доме нет, решив, что это будет уже слишком сложно объяснить непосвященным в ситуацию. Как и о том, что прямо сейчас происходит в канализации — пока там все под контролем, не стоит нагнетать. — Мы, ее семья, повиноваться приказу не стали, что нас тоже делает отступниками, как и всех вампиров, которые решили встать на ее защиту. Но нас мало. Цуме слушала, не перебивая; спокойная уверенность Сакуры, пусть и наигранная, придавала ему сил и решимости. Скажи ему кто месяц назад, что он будет стоять перед незнакомыми оборотнями и что-то объяснять им про внутренний уклад вампиров, он бы сразу понял, что это малкавиан.  — И ты решила тоже встать на ее защиту? — обратилась Цуме к Сакуре; Сакура спокойно кивнула. — А что на это сказал ваш вожак?  — Я об этом попросил. Из-за обилия запахов оборотней Саске не ощутил, когда их стало больше; обернувшись, увидел, как к ним приближаются Наруто и Гаара.  — Я своим глазам и ушам не верю, — Цуме переключила внимание на Наруто и Гаару, громко заявив: — ладно ты, но что тут делает Шукаку?  — Одна из вампиров — моя родная старшая сестра, — заявление Гаары вызвало целый шквал эмоций в стае Цуме: ее люди начали возбужденно переговариваться, вообще отказываясь верить в происходящее. Да уж, Саске отлично их понимал — сегодня многим придется так или иначе наступить себе на горло. Одно цеплялось за другое; граница оказалась настолько размыта, что уже не было разницы, кто вампир, а кто оборотень — были люди, связанные друг с другом, а для оборотней, он уже понял, понятие «свои» не оставляло особого выбора. Цуме задумчиво прикусила палец, перед этим рявкнув на своих, чтобы замолчали; что она обдумывала с таким напряжением, стало ясно, когда она достала простой кнопочный телефон:  — Сами понимаете, что это дело добровольное, — жестко обратилась она к Наруто и Сакуре. — Зная суть, — она посмотрела на Саске, затем переведя взгляд на Гаару, — я брошу клич, но обещать, опять же, ничего не буду. На мою стаю можете рассчитывать.  — Спасибо, — почти синхронно, в несколько голосов; Сакура ободряюще улыбнулась ему своей едва видимой улыбкой, и он кивнул в ответ — передать все то облегчение, что он испытал, поняв, что на земле они будут прикрыты, словами было невозможно.  — Цуме, — вдруг обратилась Сакура к уже приложившей к уху телефон Цуме, — а как узнала ты?..  — Есть приказы, — начала она, — а есть просьбы. Кое-кто позвонил и попросил выслушать тебя, и сделать вывод, — дикий взгляд опять скользнул на него, и Цуме слегка оскалилась, обнажая заостренные короткие клыки: — Выводы я сделала. Повинуясь жесту Цуме, ее люди, включая Хану, до последнего обиженно дующую губы в стороне, встали по стойке смирно, после резко бросившись легкой трусцой в разные стороны, явно с намерением окружить дом. Казалось, что у оборотней есть какая-то своя тактика, известная абсолютно каждому: Наруто с Гаарой отошли, тихо переговариваясь, Ирука и второй, в маске, имени которого он не запомнил, быстро сориентировались и присоединились к людям Цуме, скрывшись в лесу, окружающем дом. Сакура осталась с ним, немного увеличив дистанцию до Цуме, чтобы не слушать ее телефонные разговоры, и его отвела ближе к дому, с нескрываемым облегчением выпалив:  — Я даже надеяться не могла на такую мощную подмогу. Стая Цуме одна из сильнейших в Лос-Анжелесе, если не самая сильная, — от возбуждения у нее дрожали руки.  — Значит, ваша главная все-таки… Договорить не успел — зазвонил телефон Сакуры. Она посмотрела на экран, сразу ответив на звонок и поставив на громкую связь; Шикамару орал, орал так, что у Саске сердце упало в пятки от мысли, что случилось непоправимое, но:  — …Подруженция Ино, просто зверь, буквально — гангрел! Но это еще не все! С трудом получалось в хрипах динамика распознавать значение этих воплей, пока Шикамару в полнейшем экстазе от происходящего и неожиданной подмоги в канализации верещал дурниной, но вдруг свет перед глазами померк, и Саске хрипло, с трудом сглотнув, переспросил:  — Что ты сказал? Кто?  — Итачи! Итачи здесь, и Каин Всемогущий — ласомбра в бою — это что-то страшное! Итачи. Здесь. Прямо внизу, под землей, в канализации, усеянной тварями. Плечо Сакуры пахло свежескошенной травой и мылом, в которое он уперся лбом, задыхаясь.