Маскарад Вампиров: Противостояние.

Все затихли. Горка пепла, верхушка которой выступала из-за столешницы, не ассоциировалась с Извергом, меньше минуты назад стоящим перед ними в своем красном одеянии и рассуждавшем о людях, как о домашнем скоте, со снисходительной улыбкой. Почти рефлекторно посмотрела на Саске — он выглядел не менее шокированным, чем она. Как и Наруто, лишившийся дара речи. Каждое столкновение с чудовищами, сшитыми Цимици, каждое помещение из плоти укрепляло мысль о могуществе и неуязвимости их лидера. А то, что сделала Хината, внешне не прикладывая усилий, просто развеяв его прахом… Как напоминание, насколько хрупка жизнь даже у бессмертных. И то, как Хината это сделала. Эти скрюченные пальцы, гнущиеся в воздухе, пока тело Изверга деформировалось и мялось, как глиняная заготовка под руками гончара — Сакура покосилась на нее, равнодушно положившую руки на складки кровавого платья, в ожидании чего угодно, от приветствия до пояснения, но Хината не торопилась. Тремеры — маги. Хината владела магией крови, но на манипуляции с кровью это было не похоже. — Хината, — собственный голос показался чужим и хриплым, — это же то, что Цимици… — Создание плоти, — спокойно подтвердила Хината. — Как оказалось, не такая уж и сложная дисциплина, если владеть Тауматургией. Тремеры в некотором роде произошли от Цимици, так что, — она безразлично дернула плечами, глухо добавив: — отвратительные ощущения. С кровью хотя бы не так… мерзко. Никогда больше не хочу это использовать. — Хината… Наруто, будто придя в себя, встал, уже не сдерживаемый ими, и в несколько широких шагов обогнул стол, оказавшись рядом с ней; Сакуре показалось, что она как будто повыше, или Наруто так сгорбился, протянув к ней руки. Хината помедлила, посмотрела на него и плавно отступила, увеличивая дистанцию между ними. Опустила глаза. Смотреть на Наруто было неловко — он так сходил с ума, пока о Хинате было ничего не известно, так рвался быстрее вернуть ее к ним, что теперь, когда он стоял перед ней, протягивая руки в пустоту… Он сконфуженно сжал кулаки и бессильно опустил руки, прикусив губу; Сакура переглянулась с Саске. Безусловно, у всех людей разные представления о комфортной дистанции, но… Хината вела себя более раскованно в первую встречу, сразу протянув Наруто, оборотню, которого видела впервые в жизни, руку. Пусть ей было неизвестно, что происходило между их вожаком и Хинатой, но то, что явно что-то происходило, было очевидно: если после стольких лет самоконтроля одна мысль об опасности для Хинаты приводила к высвобождению его истинной сущности, это говорило больше любых слов. — Минус один выродок, — констатировала Карин, приблизившись к ним и нагло оперевшись прямо на столешницу из плоти. — А что он делал ваще с тобой, что даже я поверила, что ты теперь в команде Шабаша? — Ничего особенного, — с холодком в голосе ответила Хината; Карин таким было не успокоить: — Хера се, ничего особенного. Я бы не поверила на его месте, если похищенная мной барышня просто хуяк — и передумала. — Вообще-то очень по-женски, — хмыкнул Сай со стороны лестницы. — Ну хоть не пытал? — не унималась Карин. Сакура хотела было одернуть ее, но реакция Хинаты заставила повременить: она чуть нахмурилась, отведя глаза в сторону, как будто прислушиваясь к себе; ни к кому конкретно не обращаясь, тихо сказала: — Пытки? — ее взгляд остановился на куче пепла. — Думаю, пытки пережить было бы легче… Все-таки как будто Хината стала выше, или эта прическа с собранными волосами придавала ей роста; представить что-то хуже пыток было трудно, но стоило думать, что фантазия Изверга была развита лучше, если дело касалось страданий. Пол под ногами едва заметно дрожал, слегка засасывая в себя ее кроссовки. — Ребята, а давайте-ка выбираться отсюда, — раздался испуганный голос Ино сверху, — что-то у меня предчувствие нехорошее… Вокруг них нарастал гул — едва заметный, но уже слышимый. Сакура огляделась, пытаясь понять, откуда именно исходит звук, но взгляд опять привлек мелко дрожащий пол, как будто эта вибрация и была источником. Или стены? Даже стол пошел мелкой рябью; она сделала шаг назад, дергано посмотрев на стены и потолок — уже всё тряслось, сокращалось, медленно меняя форму. Быстро подошел Суйгецу, схватив Карин за руку и привлекая ее к себе; страх, отразившийся на его лице, напугал сильнее нарастающего гула и судорог плоти вокруг — пол пошел волной, и она согнула колени, чтобы удержать равновесие. Малкавиан очевидно был в ужасе, а если в ужасе тот, кто обычно предсказывает будущее… Саске встретился с ней взглядом — смотреть в белый глаз она не могла, фокусируясь на том, который был обычным, — и всё, что она успела, это заметить, как он открыл рот, намереваясь что-то сказать. Но не успел. Эту волну по полу пережить на полусогнутых ногах не вышло, потому что пол просто ушел из-под ног, резко затягивая ее внутрь, как в трубу на водяных горках. Она вскинула руки, пытаясь ухватиться за края. Пискнула — даже не закричала, настолько неожиданно всё случилось, — и услышала отчаянный крик Наруто, тут же заглушенный сомкнувшейся над головой плотью, пока ее довольно быстро несло вниз, в темноту и неизвестность. Она шлепнулась на зад, ощущая руками и ногами что-то скользкое, по чему она и скользила вниз — точно как с горки; сверху раздалось рычание: Сай, перекинувшись, когтями драл мясо, пытаясь добраться до нее, но из рваных ран текло еще больше скользкой жижи. Воткнув пальцы в стенки вокруг, она растопырила ноги, пытаясь хоть как-то замедлиться, но скользким было всё. Скользким и гладким. Как в кишках. Почти на шпагат села, но ноги просто продавили стенки вглубь, утонув в них по колено, и пришлось от этой затеи отказаться, пока ей не вывернуло тазобедренные суставы. Темно, душно и очень влажно. Сквозь массу над ней она слышала крики ребят и рычание Сая, кажется, приближающегося к ней. Она упрямо продолжала пытаться — пальцы соскальзывали, ноги тоже, и как будто любые ее движения только ускоряли. Совсем рядом раздался жалобный визг — словно Саю наступили на хвост; Сакура закричала, пытаясь обозначить, где она. Темнота, духота и влага. Она задыхалась и тонула одновременно, изо всех сил не давая панике завладеть собой — только самоконтроль мог спасти, а у нее не было страха перед замкнутыми пространствами. Раньше. Внизу показался просвет. Кое-как замерев поперек этой кишки, Сакура посмотрела на свет — внутри всё похолодело. Лучше бы она не смотрела, куда именно ее несет. Сверху снова что-то полилось, добавляя склизской жижи. Между ней и просветом оставалось метра два. Два метра скользкой кишки отделяло ее от свободного падения. От высоты закружилась голова; она себя чувствовала также, когда смотрела вниз с балкона отеля на отдыхе, только вот от пустоты ее отделяли перила и пол балкона. Тут перил не было. Еще метра полтора, и она выскользнет в этот растянутый сфинктер и полетит вниз. Лететь недолго. Этажей десять, навскидку. На дне коллектора — а это точно был он, потому что по бокам просматривались трубы, — была вода, но короткий оценивающий взгляд по сторонам не оставил сомнений: воды там даже не по колено. Она просто разобьется. Руки и ноги проскальзывали, и она изо всех сил держала тело в напряжении, чтобы не ускоряться; в самом деле, это же абсурд. После всех испытаний, что выпали на ее долю за последнее время, это самая нелепая смерть, которую только можно было придумать: просто выпасть из скользкой кишки на потолке коллектора, убившись об каменный пол. Всего на секунду ей стало смешно, но отверстие уже было прямо под ней, пот со лба капал туда, вниз, преодолевая тридцать метров пустоты и сливаясь с тонким слоем воды на полу. — Сакура! Крик Саске прямо над ней как будто придал ей сил: она еще сильнее вцепилась в гладкие стенки, пытаясь ногтями продрать себе хоть немного опоры, и из маленького надрыва прямо в лицо ударила струя горячей крови, едва не заставив закрыться руками и лишиться последнего шанса на спасение. Воняло ужасно, на вкус еще хуже — она уже какое-то время дышала ртом из-за нехватки воздуха. Боролась она отчаянно. Игнорируя кровь, пальцами второй руки до гематомы сжала кусок этой кишки, зажмурившись, когда из новых разрывов брызнуло — держаться стало немного легче, но эта прогорклая кровь мешала нормально зацепиться и все время увлажняла рану; всё равно скользило. Больше наугад, чем из реальной попытки выжить, она вскинула одну руку вверх, тут же почти на метр сползая вниз… Саске схватил ее. С трудом разлепила глаза, испуганно посмотрев на бледное, застывшее от напряжения лицо Саске. Осознание было мгновенным: она обречена. Саске почти ломал ей пальцы, с такой силой пытался удержать, но это было бесполезно — ее руки, покрытые слизью, скользили. И он тоже был весь покрыт этой жижей — воткнутая чуть выше катана практически не давала опоры, скользя по этой кишке, как по маслу, разрезая. Он цеплялся за ее выскальзывающие пальцы, оскалившись от усилия; она чуть повернула голову — она уже у самой дыры. Вытянуть руку — и она уже по локоть будет снаружи. Снова посмотрела на Саске, понимая, что это — последние секунды. Если он ее не отпустит, то под ее весом тоже соскользнет вниз. Спасет его вампирская регенерация или нет, одно она знала точно — летать Саске не умеет. Они так и не успели поговорить. Она сколько сказать не успела. Не только ему, вообще своим. Но в голову, как назло, не шло ничего внятного, потому что от страха мозг работал слишком странно — мгновенно выдавал весь возможный спектр боли после приземления, но очень медленно решал, что стоило бы сказать в качестве последних слов. Во рту еще оставалась эта гнилостная кровь, но Сакура решительно сглотнула ее, промямлив что-то среднее между «пусти» и «прости» — и разжала пальцы. Именно сейчас кристально ясно осознала: падать надо головой вниз, чтобы не мучиться. — НЕТ!!! Голос Саске громом раздался в огромном пустом коллекторе. Органы подкатили к горлу, когда края стенок этой кишки свободно разошлись и, не имея больше никакой опоры под собой, Сакура полетела вниз. Свободное падение — не то, что хочется ощущать. Последние секунды перед ударом — несколько секунд, две-три, не больше — вот, что было самым страшным. Предвкушение удара, осознание неизбежности, невозможности что-то изменить и, самое главное — неверие. Она не могла поверить, что это происходит с ней. Что-то пролетело мимо, наотмашь ударив по щеке, как будто она падала с неба и задела пролетающую мимо птицу. Ей бы очень хотелось потерять сознание. Прям выключиться за секунду до, чтобы не чувствовать эту боль — но, как назло, именно сейчас эта ясность, какой при жизни-то не бывает. Пол приближался слишком быстро. Она зажмурилась. Глубоко вдохнула. Но удара так и не последовало. Обратный отсчет начался заново: секунда, две, три. Она открыла глаза. Закрыла. Открыла снова — ничего не поменялось. Вокруг — ничто. Полная темнота. Ничего, что можно было бы признать за свет в конце тоннеля или загробный мир, только тотальное ничего. У нее билось сердце. Она все еще чувствовала себя живой, но, может, Господь над ней сжалился, избавив ее от переживания момента умирания. Выдохнула — она задержала дыхание перед ударом, и легкие болели, требуя свежего воздуха; руки и ноги двигались, но она могла их только чувствовать. Провела ладонью по лицу — ощущения чуть более острые, чем обычно. Она попробовала подать голос, и это неожиданно получилось — крик вышел слабый, неуверенный; ее тело словно оказалось под водой на большой глубине, но без давления, только темнота и невесомость. По спине прошелся холодок, и она крупно вздрогнула, ощутив под собой воду, в которой села, помахав руками в поисках стен или препятствий; ничего. Под водой был бетонный пол, и она медленно встала, опираясь на него, вытянув руку вверх, чтобы не удариться головой — от неожиданности сдавленно пискнула, когда запястье обхватили чьи-то пальцы. Холодные пальцы. Ничто отступило, резко вернув ей зрение. Саске крупно дрожал, широко распахнутыми глазами глядя на нее, как будто не веря, что видит; она вскинула голову, высоко над собой увидев ту дыру, из которой выпала. Она все еще жива. Чудо. Нет, тут же одернула себя. Это не чудо. Это — Саске. Он дернулся, и она подалась навстречу, тут же оказавшись в тисках его рук; он так сильно прижал ее к себе, что она едва могла дышать, но сейчас это как будто было не обязательно: Саске дышал за двоих, жадно вдыхая ее запах, упершись лицом в ее шею, скользнул носом выше, к уху, пока его дрожащие руки скользили по ее спине. Отпрянул. Еще один взгляд, глаза в глаза — и он нагнулся, с трепетом прижавшись ухом между ее грудей, словно не мог поверить, что она жива, пока лично не услышит, как бьется ее сердце. А сердце билось. Быстро. — Как ты… Она не успела договорить: его рот накрыл ее губы, руки взметнулись к лицу, плотно обхватывая щеки и не давая отстраниться, игнорируя привкус гнилостной крови, слизь на ее лице, игнорируя вообще всё, кроме нее и того факта, что она жива. — Без понятия, — он снова прижал ее к себе, щекой проведя по ее волосам, — я не знаю, — у нее потекли слезы. — Я не знаю, как. Его трясло, било крупной дрожью, и выглядел он болезненно — испарина на лбу, очень бледное лицо с белыми бескровными губами, пустой глаз без зрачка и радужки, перемазанные слизью и кровью волосы и футболка. И при всем этом он был красив, как никогда раньше. Настолько, что это казалось преступным. — Где остальные? — у нее еще не было столько душевных сил, чтобы по-настоящему переживать за других, но спросить было нужно; чем больше она отходила от случившегося, тем сильнее ей овладевало беспокойство. — Остались наверху. — Поднимемся им помочь? В объятиях Саске было спокойно. Она могла бы стоять так еще долго, прижимаясь к холодному телу, игнорируя, что она мокрая и ей и так холодно, настолько ей было необходимо это спокойствие. — Они сами спустятся, — сказал Саске, задрав голову наверх. Весь потолок коллектора был из плоти. В разных местах виднелись дыры, похожие на ту, из которой выпала она, но теперь она понимала, как это вообще устроено. Все это было огромным коллектором, в верхней части которого Цимици сделал себе убежище. Зал, где происходили их переговоры, был подвешен под потолком коллектора, как улей, и имел доступы по тоннелям как с поверхности — через подвал того дома, в который они зашли, — так и по канализации. Удобно в случае необходимости отступления. Бесчеловечно с точки зрения того, сколько живых существ, не только людей, ушло на такое количество мяса для постройки и шитья этого помещения. О живых существах было морально легче думать. Если же прикидывать, что тут только люди… Сотни? Несколько сотен. Может, тысячи. Не могли власти смертных не заметить такого количества пропавших без вести людей. А потолок рябил. Деформировался. Проминался, как если бы сверху по нему ходило что-то очень большое и тяжелое… Саске замер, глядя вверх, и через несколько секунд схватил ее за руку, быстро побежав в сторону ближайшей стены, утягивая ее за собой. Как оказалось, вовремя. Вся масса над ними резко рухнула вниз, в воздухе обретая узнаваемые формы — руки, ноги, зубы, — увлекая за собой Наруто. Полностью обратившегося в истинный облик. Раздался бешеный грохот.