Маскарад Вампиров: Противостояние.

Предчувствие не обмануло. Со Стремительностью время вокруг замедлялось, но все равно — слишком быстро менялось всё, вообще всё, настолько, что она не успевала расставлять приоритеты. Одновременно произошли сразу три вещи. Сакуру проглотил пол. Натурально — под ней открылось что-то вроде поры или дыры, в которую она легко проскользнула, бесследно исчезнув в глубинах пола. К ней бросились сразу и Саске, и Сай, но схватить ее не успели. С Наруто творился пиздец. Начался он при еще живом Андрее — в виде серой сыпучей кучи Изверг нравился Ино гораздо больше, — а когда задрожали стены и Сакура испарилась, масштабы пиздеца стали увеличиваться, как и масштабы Наруто — он разрастался, покрывался шерстью, и она была готова поклясться тореадорским Патриархом, что трансформация — это больно. Потому что видеть в замедленном действии, как зубы рвут щеки, ломается нос, выдавливаются глазные яблоки из орбит, как растягиваются конечности и кожа будто выворачивается наизнанку — это совсем не то зрелище, после которого будешь спокойно спать. Стены вокруг стали таять, как сорбет: потеки на перилах, потолке, лужи на полу из комьев плоти, похожей на мягкую глину, ступени лестницы… Она была уверена, что мясное покрытие прикреплено к каркасу. Но когда шматок плоти влажно чавкнул, обнажая костяную основу перила, а у ее ног стали просвечивать пустые ребра с обтекающим по ним сгустками из кожи и волос, она поняла, что еще немного — и лестница рухнет. Неизвестно, как глубоко — Сакуру под пол зала засосало целиком… Слишком много информации, противоречащей друг другу. Ее ускоренное восприятие не давало понимания, что нужно делать прямо сейчас: броситься к остальным, звать их наверх, пока лестница еще существует, отсыпать Наруто успокоительных, стрелять по праху Андрея? Ни одной идеи. Только рефлекторный шаг назад, от лестницы, обратно к тоннелю, из которого они пришли; спина уперлась в такую же влажную стену, как все стены вокруг, словно и не было никакого прохода. И всё рухнуло. Буквально. Все, что она видела: мясной фонтан, мясной стол, мясные лестницы с двух сторон, ведущие вниз, к центру зала, центр зала — абсолютно всё, — просто рухнуло. Плоть под ней растаяла, обнажив короткий выступ технического отмостка под потолком огромного коллектора. Она оказалась отрезана от остальных — правда, за Наруто никаких остальных разглядеть не получалось. Огромный лис с кучей хвостов, беспорядочно бьющими по дну коллектора, выглядел едва ли не страшнее, чем формирующиеся из бесформенной массы твари; из его пасти вырвался бешеный рык, от которого содрогнулись стены. Мелкие бошки проворно лезли на него, захлестывая, вызывая жуткие флешбеки из подземелья их дома; пальцы прострелила фантомная боль, как будто в ее руках снова оказался тяжеленный огнемет. Наруто дергался, зло вгрызаясь себе в бока; судя по вою, некоторым удавалось прокусить толстую шкуру, причиняя оборотню боль. Всё внизу выглядело, как месиво из коричнево-серой плоти. Тошнотворное озеро, смердящее прогорклой кровью и гниющим мясом. Даже под Стремительностью ей казалось, что всё происходит слишком быстро; она застыла, глядя, как под лапами Наруто расплющиваются чудовища, и перевела взгляд на свой дробовик. Шесть выстрелов, с интервалом в полторы секунды, потом — пять секунд перезарядки. В текущей ситуации — как приложить подорожник к оторванной голове. Гранаты исключались — слишком велика вероятность ранить своих, и стопроцентная гарантия на ранение Наруто. Да и огнемет тут не спас бы — опять же, жечь напалмом, не зная, в какой стороне окажутся свои, для которых огонь гораздо опаснее пуль… Пыталась в этом месиве разглядеть Сая, Хинату, Саске — кого угодно, только бы убедиться, что их не погребло под тварями или не размазало лапами и хвостами Наруто, но тщетно. Только гнилостная серость… И ярко-красный росчерк недалеко от задней лапы Наруто — Карин казалась игрушечной со своей яркой расцветкой и единственным хвостом, в сравнении с исполинскими размерами брата; маленькая лисица металась, отбивая бошки от сухожилий на лапах Наруто — всё-таки его вид, помимо страха, внушал еще и трепет. Так близко в истинной форме она его еще не видела, и да — это действительно впечатляло. Она помнила, как слепяще-ярко сияла его аура, но и подумать не могла, что он настолько огромную сущность скрывает в человеческом теле. А глаза были звериные. Когда она смотрела в глаза Саю в его животной форме, она узнавала Сая. Видела его там, внутри. Узнать Наруто в звере перед ней — распахнутая клыкастая пасть, рыжая шкура, хвосты эти, — было невозможно. Он не успевал сбрасывать всех, и Ино, окончательно убедившись, что ей лезть в это месиво бессмысленно и рискованно, сделала небольшой шаг назад, просчитывая траекторию. Прицелилась. И прыгнула вперед. Несколько четких прыжков, цепляясь за выступающие трубы коммуникаций на стенах — и она приземлилась на спину Наруто, едва не утонув в густой жесткой шерсти и сразу в нее вцепившись, чтобы брыкающийся лис не сбросил ее с себя. Недалеко от нее несколько бошек вгрызались Наруто в бок, как клещи — она отстрелила их, сморщившись от сильнейшей отдачи в плечо; дробовик был не сильно приспособлен для удержания его одной рукой, не говоря уже о стрельбе. Морда лиса дернулась на звук — кроваво-красный глаз с вертикальным зрачком вперился в нее, довольно долго рассматривая. Ино вздрогнула — безумие во взгляде зверя не предвещало ничего хорошего, но через несколько секунд, для нее растянувшихся на полминуты, он просто отвернул голову, став чуть меньше дергать спиной. Узнал. Отсутствие тряски дало возможность оглядеться: Сая она больше угадала, чем увидела — черная шкура несколько раз мелькнула рядом с ярко-красной спиной Карин, в перерывах между разгрызанием костей воинственно тявкающей и рычащей, внося свою лепту в какофонию звуков. Розовая макушка Сакуры обнаружилась в другой стороне, всего на мгновение вынырнув из серо-бурого океана мертвой плоти; катана Саске предсказуемо оказалась неподалеку от нее — всё-таки он за ней в ту дыру кинулся, логично, что должен был быть поблизости. Суйгецу нигде не было. Приметная седая голова не попадалась ей на глаза, как и красное платье Хинаты — их двоих высмотреть не удалось. Хаос битвы затягивал ее, переключая — все мысли сосредоточились на необходимости стрелять и перезаряжать дробовик; шесть выстрелов, шесть убитых. Стрелять у нее получалось едва ли не лучше, чем соблазнять — она не мазала, сразу разнося дробью головы, попадая четко между фасеточных глаз тварей. С головоруками было легко. Она набила руку в подземельях под особняком, четко понимая, куда нужно попасть. Другие… конструкции казались просто невозможными. Одних она мысленно назвала паучками: четыре пары конечностей, как лапки паука, сочленялись в центре распахнутым ртом с зубами по всему диаметру — такое не могло даже жрать, только откусывать, выплевывать и опять откусывать. Где в них располагался мозг, Ино даже предположить не могла, так что старалась не тратить патроны, предоставляя их убийство оборотням. Еще были толстяки. Лучше подобрать слово для описания сути было нельзя: раздутые тела с очень маленькими головами — сразу двумя, — и большими животами, на которых располагалась пасть. Да, в животе открывалась здоровенная пасть с кучей зубов, пока маленькие ножки семенили по направлению к ним, еле таща тяжелое тело. Паучихи внушали больше всего страха: если паучки были просто сборной солянкой из разных конечностей, то паучихи состояли сразу из трех тел, сращенных по линии таза. В качестве опоры паучиха использовала два других тела, и когда Ино на пробу выстрелила ей в голову, то обмякшая паучиха тут же стала исполнять функцию конечности, а другое тело выпрямилось, с новыми силами бросившись на них. И это — только одна паучиха. А их были толпы. Гранаты были бы в разы эффективнее, чем дробовик. Но, помимо вреда своим, еще могло что-то не так пойти в самом коллекторе, и их тогда просто погребет тоннами металла и земли — взрывы, в отличие от выстрелов, контролировать не так просто. Ее резко дернуло; изо всех сил схватившись за длинный жесткий мех, она обернулась: кто-то из тварей добрался-таки до сухожилий на задних лапах Наруто, разгрызая более тонкую кожу; полный боли рев почти оглушил. Ино прицелилась, но выстрелить не успела — Наруто встал на задние лапы, и поднял переднюю перед собой: лапа была больше похожа на руку с длинными когтями и пальцами, слишком человеческая по строению; она этого не заметила сразу, потому что пальцы были сжаты, но стоило ему их разжать, как Ино не сдержала радостного возгласа. Хината, целая и невредимая, была все это время спрятана у него в руке. Она медленно распростерла руки над кишащими тварями, и они начали взрываться, разлетаясь комьями плоти и крови; инстинктивно поняв, что появилась гораздо большая опасность, твари визжали и заползали друг на друга, силясь добраться до Хинаты, и Наруто поднял лапу чуть выше, давая Хинате больше обзора и сводя шансы тварей достать ее к минимуму. Спина лиса была не самым надежным местом изначально, но теперь, когда он стоял почти вертикально, еще и неподвижно — чтобы Хинату на его лапе не качало, — стало совсем опасно: по ногам карабкались самые проворные паучки и головоруки, наплыв которых не выдерживали Сай и Карин. Ино, оглядевшись, решилась на еще один самоубийственный прыжок: вниз по спине, к хвостам, наугад пробежав по одному из них, очень удачно взмахнувшему вверх — она прыгнула, в последний момент заметив обломок торчащей трубы, за который ухватилась, всем телом шмякнувшись о стену коллектора. Неприятно, но терпимо. Труба хрустнула под ее весом; выдержала. Осторожный взгляд вниз, где буквально в пяти метрах от нее остатки тварей лопались с визгами, похожими на озвучку Чужого, дал понять, что бойня близка к завершению. Наруто хвостами расплющивал остатки беснующихся тварей, уже не нападавших, а бросившихся врассыпную в попытке выжить. Труба опять хрустнула — Ино поморщилась, поудобнее перехватив дробовик одной рукой и отстреливая тех, кто был под ней, на случай, если она все же сорвется; приземлиться на пол ей точно будет приятнее, чем на зубастых уродцев. У нее уже был синяк во всё плечо и на груди, каждый выстрел сопровождался болью отдачи, но она не лечила себя кровью, экономя остатки на поддержание Стремительности. Она слышала крики. Замедленные, растянутые во времени, утопающие в рычании трех оборотней и вое полчищ тварей — разобрать их смысл было невозможно, и Ино перестала пытаться, зажав дробовик ногами, чтобы суметь перезарядить его одной рукой; у нее почти не осталось патронов, как и сил держаться, и труба в очередной раз хрустнула, надломившись… Хината казалась величественной в кроваво-красном. Величественной и незнакомой, слишком сильно напоминающей Андрея. Ино всего на несколько секунд отвлеклась, завороженная плавными движениями ее рук, повинуясь которым, внизу бурлили цунами из крови, но этого хватило, чтобы потерять равновесие и сорваться вниз. Ее уже никто не караулил; она приземлилась на ноги, сразу вскинув дробовик, но опасности как будто не было. Огляделась: повсюду ошметки, кровь и еще дергающиеся твари, уже не способные нападать. Снова вернула взгляд к Хинате — почему-то не смотреть на нее было сложно, настолько властно и красиво она выглядела, стоя на лапе огромного лиса, в длинном красном платье, сотканном из крови; безумная в своей величественности картина. Наруто держал ее бережно, словно на его лапе сидела хрупкая бабочка. Разъяренный зверь, до этого показавшийся Ино лишенным рассудка, покорно стоял, упираясь свободной лапой-рукой в стену, чтобы сохранять равновесие, и не шевелился, пристально глядя на Хинату — она резко сжала кулаки. Перед Ино взрывалось, щелкало, чавкало и визжало. Мразей почти не осталось; последних добили Саске и Сай, неожиданно оказавшиеся спина к спине — взмахом толстого хвоста Сай подбросил двоих, метивших в Саске, и росчерк катаны разрубил их прямо в воздухе. Все закончилось. Ино прекратила действие Стремительности, с облегчением вздохнув — для нее эта бойня длилась минут пятнадцать, не меньше. А прошло минут пять от силы. Наруто, наконец, опустился. Не только Ино: все они, как завороженные, смотрели, как огромная лапа поднесла Хинату прямо к морде лиса — если бы он распахнул пасть, то мог бы с легкостью проглотить ее целиком, не раскусывая, — но вместо этого он прикрыл полыхающие глаза, а Хината… Хината протянула свои смертоносные руки, положив их на лисий нос, успокаивая. Девять хвостов качались из стороны в сторону, как будто принадлежали счастливой собаке, обласканной хозяином. Он опустил ее вниз, и она грациозно спустилась с лапы, придержав длинные юбки; Ино подошла, стараясь не наступать на куски тел разной степени свежести, и при взгляде в глаза Хинаты напряженно застыла. У нее не было видно зрачков. Просто лиловые пятна радужек на фоне налитых кровью белков, неестественные, жуткие, пустые — глаза убийцы, глаза трупа, глаза абсолютного чудовища, не обремененного разумом и человечностью. Это было Безумие. Прошлый раз надежно отложился в памяти, и Ино сразу же начала искать Сакуру, но Сакуры нигде не было. — Где Сакура? — Хината от ее вопроса только дернула уголком губ, сразу всё поняв; нетипичное поведение для впавшего в Безумие вампира, слишком вменяемое. — Была рядом, я… — Саске огляделся, замолчав, когда понял, что Сакуры действительно нет в обозримых пределах. Переглянулся с Саем, принявшим человеческий облик — он пожал плечами, обеспокоенно принюхавшись. — Карин с Суйгецу тоже не вижу, — сказал Сай. — Карин я точно видел, — Саске показал направление, — вот там она была буквально минуту назад. Все замолчали. Звуки бойни настолько плотно засели в мозгу, что тишина, нарушаемая тихим плеском воды, оглушила сильнее грохота и визгов. Визгов. Визгов Карин в одной из труб. Не сговариваясь, туда кинулись все, замерев только от мучительного стона Наруто — он тяжело превращался обратно. Ино растерялась, не зная, куда кидаться: Хината казалась непредсказуемой, что-то внутри шептало, что сейчас доверять ей, как раньше, не стоит, а значит оставлять ее наедине с Наруто — не лучшая идея. Он очевидно страдал, но, с другой стороны, что сможет сделать Ино против Хинаты, если придется? Сай схватил ее за руку, подталкивая к трубе, откуда они услышали визг: — Туда, — скомандовал он, сам намереваясь вернуться к Наруто, но она успела спросить: — А Сакура? Она же тоже может… У Сая на лице читалась усталость. Но в голосе сомнения не было: — Там Саске, — просто сказал он, как будто это само по себе служило аргументом. И, соблюдая дистанцию с Хинатой, он подошел к Наруто, завалившемуся на бок и тяжело дышащему — он уже уменьшился в два раза, но всё еще был огромен. От него шел жар и дым, как будто под кожей горело пламя, сжигая лишнее. Хината тоже приблизилась к нему со стороны морды, склонилась над ним — больше Ино ничего увидеть не успела, потому что на остатках крови активировала Стремительность, ломанувшись по тоннелю в канализацию, туда, где были слышны завывания и тяфки. Последние четыре патрона дробовика перезарядила на ходу, сняв в тоннеле несколько тварей; бежать оказалось недалеко, и за поворотом она чуть не впечаталась в спину Саске, неподвижно застывшего на развилке. Перед ними Сакура уже дорывала пополам какую-то тварь голыми руками, а ее всегда безразличное лицо было искажено уродливой гримасой: выпученные глаза, оскаленные зубы, широко открытый рот. Отсутствие мимики делало эти эмоции ненастоящими, пугающими даже сильнее, чем то, что их вызвало. В тени развилки угадывалась Карин — она неестественно вздрагивала, превращаясь толчками; лисий силуэт менялся на человеческий у них на глазах, едва видимый — аварийное освещение здесь не работало. Половинки твари Сакура отбросила в сторону, тут же ярко засветившись зеленым, освещая всё вокруг этим сиянием. Теперь Карин стало видно — она превращалась, но с диким воем и конвульсиями; что-то было не так. — Сакура, — хрипло позвала Карин. Сакура молчала, сосредоточенно что-то делая, прислонив завывшую Карин спиной к стене. Саске понял раньше нее. Опустил глаза, закрыв рот рукой. — Сакура, — снова позвала Карин; на этот раз ее голос звучал нормально. Слишком нормально. Ино подошла ближе, увидев. Карин перестала выть. — Сакура, где моя нога? — удивленно спросила она. В зеленом свечении было видно, как Сакура, вздрагивая от сдерживаемых всхлипов, вытаскивает из шлевок джинсов ремень. Просовывает под Карин. — Сакура? Я не понимаю, — у Карин шок был написан на лице; она попыталась встать, но Сакура удержала ее, затягивая ремень. — Где моя нога? Ино крепко зажмурилась, пытаясь удержать уже скатившиеся по щекам слезы. — Где моя. Ебучая. Нога! Вопрос перешел в крик, крик — в злой вопль, полный чистейшей боли. Сакура туго закрепила ремень почти у самого лобка, чтобы пережать кровоток. Обломок кости доходил до середины бедра, торча из рваного мяса. Остальной ноги не было.