Маскарад Вампиров: Противостояние.

Голливудские холмы ночью выглядели красиво. Изысканные дома, выдержанные в едином стиле, ухоженные улицы; надпись «HOLLYWOOD» сверкала золотом, извиваясь по черному склону скалы, будто паря в воздухе. Если не знать, что скрывалось под землей, то можно было почувствовать умиротворение, созерцая светящийся внизу Лос-Анджелес, видимый, как на ладони. Блеск подсветки, огни вертолетов, полосы дорог, как сияющие нити между темными зданиями… Хината равнодушно смотрела, как Карин грузят в машину скорой помощи. Наруто выглядел ужасно: весь в обширных ожогах и засохшей крови и грязи, с опухшим лицом, он на руках вытащил сестру из коллектора, сам положил на носилки, тыльной стороной ладони вытирая слезы. Сакура вцепилась в ладонь Карин, не отпуская до тех пор, пока вместе с ней не забралась в машину, игнорируя фельдшеров, попытавшихся возразить, но, видимо, поняв, что что-то говорить бесполезно, позволили всем троим — Сакуре, Наруто и Саю, — забраться в машину. Ино о чем-то коротко поговорила с Саем, прежде, чем захлопнуть за ними заднюю дверь. Машина уехала, сверкая проблесковыми маячками. Саске подошел к ней, встав рядом и тоже провожая взглядом скорую. — Суйгецу не нашли? — спросила она. — Нет, не объявлялся. Если вообще выжил. — Он выжил, — уверенно сказала Хината. У нее не было ни единого сомнения. — Тебе нужно отдохнуть, — Саске покосился на нее, — до гостиницы… — Мы поедем домой, — перебила она. Меньше всего ей хотелось оказаться в очередном незнакомом месте. Внутри — пустота. Такой мертвой она не ощущала себя даже после Объятий. По-настоящему мертвой. Саске отвернулся, глядя в ту сторону, где за поворотом еще виднелись отблески мигалки скорой. — Я… — как будто сомневаясь, начал Саске. — Я управлял тенями. Тьмой, — словно убеждая самого себя. — Рано или поздно это должно было случиться. Ты же ласомбра, — без удивления, как само собой разумеющееся. Боковым зрением видела, как Саске мнется — нетипично для него. — А ты сможешь… помочь Карин? Впервые с момента, как они выбрались из коллектора, Хината посмотрела ему в глаза, прямо спросив: — Прирастить ей чужую ногу? Саске стушевался; видимо, ее прямолинейность оказалась слишком неожиданной, но ведь именно это он имел в виду, спрашивая про помощь? — Нет, — не дождавшись его ответа. — Я этого не умею. И не хочу учиться. К тому же, чтобы пришить ей ногу, сначала нужно у кого-то ее отрезать, — задумавшись, она добавила: — или оторвать. — Не нужно, — сразу мотнул головой Саске. — Это был… бестактный вопрос. — Извинения приняты. Подошла Ино, замедляя шаг по мере приближения. Очевидно, что Ино тоже, как и Саске, было некомфортно в ее присутствии. Предсказуемо. — Так что случилось с твоим глазом? — спросила Хината без особого интереса. — Наруто, — Саске хмыкнул, — когда тебя похитили, мы пошли по ложному следу. Тебя там не оказалось, и он взбесился, а я попытался успокоить. — Да, с катушек его рвало неслабо, — робко сказала Ино. — Он несколько раз чуть не превратился прямо в доме, и вообще… Очень переживал за тебя. Внутри что-то слабо екнуло. Очень слабо. — А Андрей… — как и Саске, Ино старательно искала правильные слова, не понимая, что их просто нет. Да и какие могут быть правильные слова, тем более от тореадора? Ино, пусть и теряла человечность, не сможет ее понять — для нее это было короткое помутнение, прыжок с обрыва на резинке. Она так же легко вернула ее, как потеряла. Интересные существа эти тореадоры. В основной массе их клан был одним из самых безобидных; встречались маньяки и среди них, но даже те тореадоры, которые могли кромсать смертных жуткими способами, мотивируя это искусством и тем, что они художники, а это — их шедевры, всё равно могли при этом сохранять высокую человечность. Хината же человечностью не отличалась изначально. Да, она не устраивала кровавые шоу на улицах, пугая прохожих, не убивала тех, кем кормилась, но не из сострадания или понимания ценности чужой жизни, совсем нет. Просто зачем убивать, если можно не убивать? Зачем издеваться над кем-то и причинять физические страдания, если ей от этого не будет ни жарко, ни холодно? И ее всё устраивало. Она почти не впадала в Безумие, следя, в основном, за тем, чтобы всегда быть сытой; этой человечности, как правило, хватало. Андрею же удалось выжечь ее под самый корень, не оставив ничего, что можно было бы снова взрастить в себе. Решение поддаться она приняла, когда сбилась со счету, сколько раз ею овладевал Зверь; от Безумия мозг плавился, уничтожая ее личность, и пока от голода у нее совсем не уехала крыша и еще сохранялось сознание, она подыграла ему. Талантливый птенец, да. Разумный настолько, что приняла его доводы, согласилась с его логикой, признала его правоту. Только вот сейчас понять, где она играла, а где действительно соглашалась с ним, было сложно. Потому что постулаты Изверга были правдивыми. Истинными. Он показал ей ту сторону ее не-жизни, неприглядную сторону, на которую она старательно закрывала глаза. Искала смысл своего существования, высшую цель, как человек, человеком при этом не являясь. А ведь никакой цели не было. Вся ее не-жизнь не имела смысла. Для нее — прежде всего. Маскарад, приемы у князя, противостояния сект, Джихад — куда не сунься, везде она являлась просто оружием. Шахматной фигурой. Безусловно, одной из ценнейших, как королева, способная ходить, куда ей вздумается — но королева, которой управляют чужие руки. Пришло время избавиться от этих рук. Сначала от рук, а потом и от организатора этой партии; глобально ей было всё равно на судьбы вампиров и мира, и если так суждено — пусть Геенна поглотит этот мир и восстанут спящие тысячелетним сном Патриархи, и пускай пьют кровь своих детей. Плевать. Но те, кто такой судьбы не заслуживал, были. Она помнила — у нее были те, кто значил для нее больше остальных. Саске. Ханаби. Ино. Наруто. Усмехнулась своим мыслям — сыграла она, судя по всему, превосходно, что даже свои сначала поверили. А отец говорил ей при жизни, что у нее нет таланта. Повезло, что Наруто понял — она сама не сразу сообразила, как намекнуть, чтобы вели себя прилично, но стоило увидеть оборотня — и решение пришло мгновенно. От своего притворства она много выиграла. Андрей любил пофилософствовать о судьбах мира, с присущей сильнейшим небрежностью рассказывая ей о незначительных для него, но решающих для нее нюансах борьбы за власть, идущей вдали от глаз непосвященных. Таких, как она. А если так подумать, выбора у нее особо не было: убей она Изверга сразу, как только он вернул ей возможность управлять кровью, она просто не выбралась бы. Слишком слаба физически. Никакая Тауматургия ее бы не спасла — для нее нужна кровь, а он держал ее голодной очень долго. Два дня, как выяснилось — по ощущениям прошло гораздо дольше. Так долго она еще не голодала, будучи выжатой до последней капли. То, что ей не дадут спокойно существовать, она знала ровно с того момента, как осыпался прах предыдущего регента капеллы Тремер, а в глазах отца зажглась гордость — впервые за нее. Всеми силами старалась держаться подальше и от князя Камарильи, и от отца, но они всё равно умудрились втянуть ее в свои интриги — что ж. Им же хуже. Она устроит им такую показательную казнь, что не то, что Ля Круа — старейшины выронят из своих скрюченных мертвых пальцев все карты, не зная, как продолжать партию. Играть собой больше она не позволит. И до того, как осядет пыль и они смогут начать заново, используя неонатов в качестве своих пешек, она встретит свой первый за не-жизнь рассвет, чтобы больше никогда. Ее сила — ее самая большая слабость. Пока она жива, будут попытки подчинить ее, приручить, умаслить лестью и статусом, а когда не выйдет — в ход пойдет шантаж и насилие. Разрушить устоявшийся порядок удастся, только если никто из Примогенов не станет лезть на освободившееся место князя; к сожалению, она точно знала, что один сделает всё для того, чтобы взять бразды правления в свои руки. Сильнее всего к власти рвутся те, кто ее недостоин. — Нужно действовать до того, как о смерти Андрея станет известно, — вместо ответа сказала Хината, и Саске сразу поддержал: — Скажи, что нужно делать. — Для начала, — она не смотрела на Ино и Саске, — нужно поговорить с моим отцом и убедиться, что он не вступит в борьбу за опустевшее место главы Камарильи Лос-Анджелеса. — Но… Хината, он будет бороться, — заметила Ино. — Он несколько лет говорит про несостоятельность Ля Круа, не особо скрывая желание самому стать князем. Тебя даже приводил, как аргумент, забыла? Забудешь такое. Отец козырял ей, когда было уместно и не очень, убежденно твердя, что такое Дитя могло появиться только от избранного Сира. То, как он дал ей Становление, почему-то помнила только она. — Откажется подчиниться — значит, я его убью. Саске и Ино переглянулись, почему-то изменившись в лице; Хината равнодушно посмотрела на них, не понимая, чем вызвана такая реакция. — Но… Хината, он твой Сир, — интонация Ино была знакомой, но Хината никак не могла понять, что она значит. — Это тоже решаемо. — Она перевела взгляд с Ино на Саске. — Ты сама отказываешься признавать связь с Вельвет. Разве не ты говорила, что твой Сир — Саске? — Да, — осторожно согласилась Ино, не понимая, к чему она ведет. Саске нахмурился, прожигая ее взглядом. — Есть ритуал. Сложный, но выполнимый. Саске сразу дернулся, смачно сплюнув на землю: — Это шабашитские штуки, — с презрением процедил он, — ни за что. — Связь с Итачи тебя больше не тяготит? — она знала, что бьет по больному. Она нарочно била по больному, но Саске мотнул головой, нелогично заявив: — Это не аргумент. Хината, это магия. Темная, очень. И опасная. Сначала Братание, потом что? Кровавые пиры? Диаблери? Чем мы тогда вообще будем отличаться от шабашитов, м? — Мы и так ничем от них не отличаемся, — она пожала плечами. — Нет, — категорично отрезал Саске. — Ты не замараешь себя этим. Ино растерянно молчала. — Я готов последовать за тобой, — Хината мягко улыбнулась, чуть покачав головой — Саске осекся, и уже без Доминирования продолжил: — Мне не нужно Братания, Хината, чтобы разделять твои цели. Я признаю твою власть, если ты к ней придешь, я буду на твоей стороне, но… пачкаться ритуалами Шабаша никто из нас не будет. — Мне не нужна власть, Саске. Я хочу покоя. Последние слова она сказала тихо, больше обращаясь к себе, чем к нему. Она подняла глаза, посмотрев в черное небо. Конечно. Глупо было полагать, что хоть кто-то из них двоих ее поймет. Так даже проще. Им лучше оставаться в неведении до самого конца. На небе не было видно ни одной звезды — городская засветка. Наверное, ей бы хотелось увидеть звезды. — Я поеду к отцу, — сказала она. — Вы — езжайте в дом. — Тебе опасно быть одной, — опять заупрямился Саске, — на тебя идет охота. — Тем более вам нужно держаться от меня подальше, пока и вас не заклеймили отступниками, — Хината заметила, что взгляд Ино мечется, как будто она хочет сказать, но Саске опередил: — Хината, поехали домой. Вместе. Если с тобой снова что-то случится, боюсь, только глазом я не отделаюсь, — шутка вышла неловкой. — К отцу можно съездить завтра. В груди как будто что-то шевельнулось, но мимолетно. Она ничего не чувствовала. Кроме голода — ничего. — Домой, — тупо повторила Ино, подняв на нее влажные глаза, — только ты сможешь навести там порядок. К тому же, Карин… Куда привезут Карин?.. Хината уже успела забыть про лису с оторванной лапой. Впрочем, доводы казались неубедительными. Но мольба в глазах Ино, и мысль о том, что в ее доме сейчас могут хозяйничать другие вампиры, жаждущие занять мифическое первое место в Кровавой Охоте на нее, заставили задуматься. Возможно, о смерти Андрея уже все знают. Один день глобально ничего не изменит. — Поеду завтра, — неохотно согласилась она, и Ино нежно улыбнулась: тореадорская обворожительная улыбка обычно всегда ее трогала, но не теперь. — Сможем поймать такси? Телефон Саске оказался разбит — на экране были только помехи. Мобильник Ино разрядился и не подавал признаков жизни. Судьба ее собственного телефона ей была неизвестна. Вместе с утраченной человечностью как будто разбилось стекло морали, через которое она смотрела на мир. Через призму видела хорошие стороны, старалась обходить зло. А мир оказался тошнотворно серым, как масса, оставшаяся в коллекторе глубоко под землей. Андрей был прав — незачем мнить себя человеком, когда ты вампир. Она пошла вперед по дороге, по которой от них уехала скорая; в особняках с обеих сторон почти нигде не горел свет. Люди спали, даже не подозревая, что происходит вокруг них. Прямо под ними. Она чувствовала их. Слышала дыхание, медленное биение сердца. Чувствовала вибрацию тока крови в их артериях и венах. Отрицать свою природу хищника не имело смысла. Покинув пределы коттеджного поселка, они вышли на дорогу, вдоль которой не было уличных фонарей — было чем-то похоже на путь к их особняку, который она считала домом. Саске с Ино молча следовали за ней, не говоря больше ни слова, погруженные в свои мысли. Она почувствовала его раньше, чем увидела; Саске вскинул голову, то ли принюхиваясь, то ли высматривая — Хината в силуэте сразу узнала Суйгецу. Он шел, как пьяный, едва разбирая дорогу и спотыкаясь, остановившись только тогда, когда между ними осталось не больше пары метров — фиалковые глаза покраснели от слез. В оскале заостренных зубов улыбки не было: — Скорая, — сказал он, закрыв лицо рукой и беззвучно всхлипнув. Шаг. Еще шаг. Он обреченно уткнулся лбом ей в плечо, сгорбившись, и Хината, ощутив его дрожь, не стала отталкивать, неловко погладив его по спине: — Она быстро поправится, — равнодушно сказала она. Суйгецу замер. Отпрянул. Выпучил глаза, удивленно посмотрев сначала на нее, потом уставившись на Саске и Ино, прошептав: — Жива?.. — Ей откусили ногу почти по бедро, — тихо сказала Ино. — Жива, — выдохнул он; осознание на его лице выглядело пугающе. — Жива, — повторил, словно самого себя пытаясь убедить. Схватился за голову, сжав волосы: — Жива… — улыбка была настолько счастливой, что казалась неествественной; Хината слабо улыбнулась. Она тоже считала, что нога — это мелочь. — А ты где был? — вдруг с подозрением спросила Ино Улыбка сошла с его лица, когда он повернулся к Хинате. Закрыл лицо руками, размазывая слезы к вискам, и решительно изрек: — В городе ангелов королева может быть только одна. Достал из кармана брюк массивный ключ, протянув ей; Хината приняла, повертев его в руках. Тяжелый, старый, украшенный потемневшими вензелями. Саске тоже приблизился, и она протянула ключ ему, чтобы он мог рассмотреть получше. — От чего он, Суйгецу? — заинтересованно вскинул брови Саске. — Владыка плоти не верил демонам Востока. — Суйгецу качнул головой в сторону ключа и посмотрел на Хинату. Ключ вернулся к ней; завитки металла складывались в витиеватую фигуру, напоминавшую осьминога, по которой она провела пальцем. Щупальца. — Демоны Востока, — повторила Ино, и тут же догадалась: — это же квей-джин! Квей-джин, да? — Суйгецу на ее вопрос многозначительно кивнул. Только одна королева. Демоны Востока. Квей-джин. Хината улыбнулась, крепко сжав ключ в руке. Суйгецу отдал ей ключ от храма Минг Жао.