The Great Nothing

Каким бы отморозком не был Эрнест, он всегда готов принять гостей. Неважно каких. Незваных встречал часто автоматной очередью или, когда настроение было поспокойней – отравой в чае. Единственные, избранные, несколько человек могли беспрепятственно жить в его доме. Если найдут его, конечно. Что дом, что хозяина. Дом у Эрнеста был. Действительно был, а все остальные съёмные квартиры и комнаты являлись чем-то вроде перевалочного пункта – чтоб на улице под дождём не ночевать. Хотя и такое было. Сам Эрнест просто постоянно перемещался, запутывая следы, сбивая с толку – в этом и состояла вся сложность – чтобы получить добро на «остаться у него», нужно было по малейшим зацепкам выйти на белобрысого хозяина. Это при том, что зацепки часто оказывались остывшим следом, а посему приходилось думать наперёд Эрнеста. Думать, как Эрнест. Что составляло пару главной проблеме – его мыслительный процесс являл собой что называется хаос, и только те самые несколько избранных людей могли наиболее точно предположить перемещения. В принципе, этим избранным разрешалось без спросу вламываться в его логово, вот только в самых крайних случаях, а не если им просто лень искать что-то подходящее или тратить деньги. Сегодня у Эрнеста «выходной». Тот самый день, когда он, спустя месяцы разъездов, наконец, переступает порог родного домишки. Внутри темно, душно, застоялый воздух пахнет тяжёлой пылью и немного плесенью. Ещё бы, там целый сезон никто не появлялся, а постоянная сырость ельников, да и туманного леса в целом, сказалась на деревянной основе. Эрнест скидывает на пол длинный плащ, переступает хлам на дороге и плюхается в огромное продавлено кресло, боком к коридору и лицом в окно с видом на густые деревья. Ближайшее время он будет потерян для всего мира – ему нужно побыть со своим миром наедине. Всегда так старательно скрываться, чтоб потом исчезнуть в своём доме, растворится в нём, стать его частью. Но кто-то внезапно стучит в дверь. Эрнест думает, что, наверное, с порога убьёт незваного гостя, но им оказались трое: Некромант, а с ним брат с сестрой. Девчонка выглядит помятой на фоне второго – тот как минимум должен был пережить конец света с таким видом. Все трое молча ждут вердикта. - Мой дом всегда открыт для вас, - сокрушённо говорит Эрнест и пропускает их внутрь. Оба бродяги просто заваливаются на диван и засыпают мёртвым грузом. Хозяин дома интересуется, откуда они такие красивые, на что был ответ: - Твои тихие друзяшки не так уж просты и не настолько тихие. Дальнейшие сутки они провели вчетвером. Впрочем, пока эти двое не проснулись, Эрнесту было нормально, хотя, в принципе, они не шумные и перед глазами не мельтешат, а поэтому с присутствием посторонних в доме можно было и потерпеть. Но оно раздражало, не отнять. Первой проснулась девка. Она выкарабкалась из кокона одеял, скинула всё на брата и, поблагодарив, исчезла на пол дня. К тому времени проснулся Харальд, будто восстав из могилы. - Самообслуживание, - сообщил Эрнест, всё также сидя в кресле. – Кухня направо. - А где эта? – мужчина показал приблизительный рост сестры. - Свалила ещё утром. В лесу волки, если что. И змеи. - Змея змею не тронет. Как-то так и завязался неспешный разговор. Будучи всё-таки экстравертом, Эрнест быстро забыл об усталости, в то время как унылый Харальд всё больше и больше чах под словесным потоком. Хозяин дома так увлёкся, что речь превратилась в неудобоваримую мозгами кашу, из-за чего распсиховался, что его опять не понимают. - Так, стоп, - перебил его порядком заколупавшийся Харальд. – Уложись в одно предложение. - О, отличная идея, учитывая, что мысль, пытающуюся донестись до сознания, обработанную через призму моего взгляда на жизнь, переведённую в человеческую плоскость, найденную на задворках, а теперь всплывшую как одну из глобальных проблем современного мира, которая не может быть не замечена мной, но остаётся проигнорирована остальными, которую я пытаюсь объяснить другим, которые упираются, думая, что я несу хуйню, так как не могу оформить нормальным языком, из-за чего все считают меня конченым психом, что так, но не полностью, остаётся непонята даже тобой, потому что твой мозг устал и перестал переваривать информацию ещё тринадцать минут назад. - В следующий раз ограничивай количество слов, - подсказал Некромант. – Хотя тоже не факт, что мозг не вскипит. - Я понял, - коротко ответил Харальд и ушёл. К вечеру вернулась младшая сестра. Все промолчали за принесённую в её руках дохлую птицу, особенно, когда она отдала её брату. Следующим утром она снова исчезла, на этот раз приведя с собой кудрявую девушку, устало, но приветливо помахавшую равнодушному Эрнесту. Через неделю жительства вместе, Эрнест не почувствовал тех самых необходимых ему расслабленности и отдыха, зато друзья неплохо повеселились, встряв в болото где-то посреди леса. Точней, потом было весело, а до этого нихрена. Но Эрнест благодарен, что пусть они и унылые рожи, всё-таки он их любит. И любил бы по-разному, просто ему не разрешают. А избранные – как боги, им только верить. Когда говорят, что у него нет ничего святого –врут, ведь родня богами и является. Когда они ушли, хозяин дома даже пожелал им удачи, искренне пожелал, что бывает как Второе Пришествие. Всё-таки друзья – единственное, что у него есть. Всё-таки у него есть семья. Всё-таки не всё в нём мертво.