The Great Nothing

- А знаешь, как гасится закат на сильном ветру?.. Эрнест всегда был не таким. Всегда и во всём. Сочинял отважные стихишки о подлости и героизме, в точности повторяя их на деле; был последним, будучи первым. Человек-парадокс. У близнецов сказки отличаются: Некромант тихо выдыхает пар – чтоб не колыхнулось ничего, кроме воздуха – поднимается на ноги и идёт вдоль шоссе с потрескавшимся асфальтом. Собирает босыми ступнями холодную рассветную росу, пьёт туман; идиллия не нарушается ничем, а гробовая тишина нормальна и естественна, даже птицы не поют. Их здесь нет. У Эрнеста же всё совсем не так: есть он, есть тоже самое шоссе, вот только не вечный рассвет с призраками мёртвых голосов, а бесплодное, выгоревшее поле с едва синеватой дымкой – свернёшь – не вернёшься. - Моя сказка о речи, что никто не слышит. О том, что шепчут языками немых, о манускрипте Войнича, что читается очень легко, стоит этого захотеть. Эрнест со временем перестал рассказывать свои сказки – его брат потерялся среди чужеродной, глухой тишины; остался на мокрой траве у дороги слушать пустую надежду, ведь в том месте нет ничего, даже ветра, а единственное движение – Некромант, отсчитывающий стук своего сердца. В сказке младшего же нет ничего – наверное, последствие пережитого, потребность как раз в совершенно ином – и это совсем не понимание, иначе он бы остался «по ту сторону» как его копия. Вдоль шоссе есть посёлки, есть указатели и даже базар, на котором Эрнест часто бывает, но стоит свернуть на пустырь… На базаре он всех знает. Все эти люди встречались ему на пути, большая часть оставила какой-то предмет на память – специально или случайно, тупо забыв – что теперь хламом валяется в его доме. Именно поэтому Эрнест помнит лица каждого – вот они, все здесь, нет ни одного, чьи черты он не мог разглядеть, но… Помнили бы они его. А если и помнят, то мужчине самому не хочется вспоминать – что было, то было, а понимания так и не появилось во взгляде. Одиночество в толпе. Как это... знакомо. Эрнест улыбается уголками рта: дешёвый алкоголь здорово забивает чувство потерянности. Или потери?.. Его сказка не страшная и не плохая, не весёлая, совсем-совсем своя, бесполезная, хотя можно найти – придумать – глубокий смысл. Это его уголок, его край, его реальность – он пришёл оттуда в никуда, в этот мир, где нет ни базара, ни пустыря, а лишь шумные улицы или пыльные полоски дорог. На базаре есть единственный человек, который однажды обернулся вслед. Которого Эрнест не знает. Которого нет. Он сам.