Полумрак. Комната была освещена блеклым светом свечей. Причудливые тени от огня танцевали на шторах. По радио тихо играла популярная песня. Лишь две фигуры сидели неподвижно, держа в руках бокалы.
— Паш, ещё раз хочу сказать тебе спасибо. Ты тогда вовремя... В общем спасибо.
— Даш, ничего не говори. Я не мог поступить иначе. Ты в порядке?
— Нормально, только несколько ссадин. Только теперь остерегаюсь ночью на улицу выходить, постоянно в лица прохожих вглядываюсь. Да даже днем, в последнее время кажется, что за мной кто-то следит. А ты как?
— Все хорошо... — чуть слышно прошептал Павел и отвёл глаза, — Будь осторожней.
— Я смогу за себя постоять, просто тогда я была не в форме! — Даша выдавила из себя подобие улыбки.
Она смотрела на него и не знала, что сказать. Казалось бы, так просто произнести три слова — я тебя люблю. Но сейчас это казалось непосильной задачей. Будто бы не к месту. Будто бы и не нужно. Песня сменилась на ту, под которую обычно танцуют медленные танцы, что заставило Дашу немного отвлечься от своих мыслей.
— Давай потанцуем! — сказала она.
Мелодия показалась Паше чертовски знакомой. С первой ноты его сердцебиение усилилось. Он вспомнил Софию. В сногсшибательном красном платье. Их неловкие разговоры, вино на брудершафт, первый танец. Её смущенный взгляд, его несмелые руки на её талии. Такие простые движения, порождающие внутри целую бурю. И эта мелодия... А дальше — их первая ночь вместе. Страстные поцелуи будто бы изголодавшихся по друг другу людей. Осмелевшие руки. Он целовал её шею, спускаясь ниже и слегка покусывая нежную кожу. Она наконец-то распустила волосы, позволив ему зарыться в светлые локоны пальцами и вдохнуть их чарующий аромат.
Даша повторила вопрос, что заставило Пашу избавиться от наваждения и наконец-таки услышать вопрос. Он молча встал, подошёл к девушке ближе и протянул ей руку. Как только Даша коснулась его ладони, серб притянул ее к себе и начал движение... Дыхание Даши то и дело срывалось, такая близость волновала её, но Паша был холоден. Она пыталась поймать его взгляд, но тщетно. Паша будто бы смотрел сквозь неё.
Музыка закончилась и они сели обратно к бокалам вина. Павел выглядел подавленным, хотя всеми силами пытался это скрыть. Даша не понимала его настроения и решила сделать первый шаг. Все или ничего.
— Я люблю тебя!
В воздухе повисла тишина. Выражение лица Паши не изменилось, как будто он опять не расслышал... Канаева, не дожидаясь ответа, потянулась к Паше. Он не успел опомниться, как губы Даши требовательно накрыли его. Вдруг он на ноге что-то горячее и обжигающее. Он отстранился и простонал — Даша задела локтем свечу, которая упала ему прямо на колени. Горячий воск растёкся по ноге. Было не так больно, но он хотел быстрее сбежать отсюда. Боль послужила бы отличным оправданием.
— Извини! Я не хотела! - прокричала девушка, хватаясь за голову.
— Ничего страшного. Я схожу к себе номер и переоденусь!
— Но... Может быть ожог... Я могу... — не успела Даша договорить, как Павел вылетел из номера.
Ещё недавно он бы обрадовался такому повороту событий. Но сейчас было мерзко на душе. Раньше бы он воспользовался ситуацией и получил бы желанный секс, ведь к тому всё и шло. Однако не теперь. Не хотелось. Не хотелось обманывать девушку. Не хотелось произносить эти слова — я тебя люблю, ведь это неправда. Ранить Дашу. В очередной раз рушить ее надежды. И Паша просто сбежал, боясь видеть слезы, отвечать на поцелуи, которые ничего не значат.
***
Он был настолько погружён в свои мысли, что не заметил Михаила Джековича, шедшего по холлу навстречу ему, и чуть ли не сбил его с ног.
— Ты что творишь? Опять напился? Идиот?
Хотелось его ударить. Выместить всю злость на нем. Выплеснуть всю ярость.
— Не твоё дело!
— И как она тебя полюбила? Ее уволили, а ты тут бухаешь. Дай угадаю, с очередной горничной? Что, угадал?
— О чем ты? — Паша схватил Мишу за воротник и тряхнул.
— О том самом! — Миша оттолкнул его.
— Но я все видел! Как вы целуетесь около больницы! — Кричал серб.
— Что ты несёшь? Это я ее поцеловал, но она сказала, что не любит меня. Между нами все давно кончено. — говорил Миша, удивлённо глядя на собеседника.
— Какой же я идиот! — воскликнул Павел Аркадьевич, обратившись уже к себе и рванув к лифту. Джекович проводил его недоумевающим взглядом.
Неужели он всё это придумал? Ошибся. Не поверил Соне. Бросил ее одну. Даже не удосужился просто поговорить с ней, выяснить правду... Поступил не как взрослый мужчина, а как обиженный ребёнок, не достойный своей женщины. А он ведь обещал... Не смог... Подвёл.
***
Он нетерпеливо ждал, когда лифт откроется, но время тянулось мучительно медленно.
— Паша, ты куда? — окликнула его Даша.
— Мне срочно нужно идти. Извини.
— А как же я?
— Даш, прости меня. Я плохой человек! — Паша положил свои руки на плечи девушки, — Я не хочу тебя обманывать. Я не люблю тебя и никогда не любил. Я изменился. Раньше для меня это была игра, понимаешь? Ты мне постоянно отказывала, поэтому я все сильнее хотел заполучить недоступное. Да и сама видишь, мы попытались построить отношения, но у нас ничего не получилось. Ты вправе меня ненавидеть, но я хочу, чтобы ты была счастлива. Даш, прости.
Он, не ожидаясь ответа, шагнул в лифт, нажал кнопку первого этажа и развернулся, успев взглянуть в полные слез глаза девушки, которая смотрела на него с некой благодарностью. Она была благодарна ему за правду, ведь не догадываться о таком развитии событий она не могла.
***
По дороге к Соне Паша купил ярко-красные пионы и её любимое мороженое. Он вспомнил, как они ели это мороженое, когда он приходил к ней в кабинет, чтобы выговориться. Она всегда внимательно слушала его, давая дельные советы. Иногда и ей было плохо, и тогда девушка сама приходила к нему с мороженым и двумя чайными ложечками. Разговоры длительностью в полкило клубничного десерта.
Это был отличный способ поговорить. Она его выслушает. Он все исправит.
