Youre the Worst

Тэхён был из тех отчаянных бедолаг, которые считали, что жизнь до безумия коротка и утекает буквально сквозь пальцы. Ему было двадцать, он был молод, ни к чему не привязан, свободен и счастлив, пусть даже хотя бы внешне, хотя бы для других. Тэхён заканчивал последний курс института, поспешно сдавал «хвосты» и закрывал сессии, делал всё быстро, суматошно, с присущим юношеским желанием прожить каждое мгновение, пропустить всё сквозь себя — каждый вдох и каждый выдох, каждое мгновение быстротечной, убывающей жизни. Тэхён любил жить. Он жадно пожирал мир глазами, гортанью; кричал во всё горло, ничего не боялся, кроме как не успеть. После наступления полуночи он прятал жесткие, фиолетовые волосы под капюшон, тихо покидал квартиру, звякнув ключами в кармане, и бороздил мир, вдыхая запах ночи. Апрель подходил к концу, лето неспешно наступало ему на пятки, воздух стал жарче, горячее и быстрее плавился где-то в горле. Тэхён стаскивал с себя кофту, бросал ее на траву и садился сверху; ветер поднимал тонкую ткань футболки, щекотал плоский бледный живот. Тэхен буквально ощущал дыхание мира на своем лице, ветер заботливо ерошил его волосы, понимающе целовал в лоб, мир принимал его в свое лоно, пряча там ото всех. Тэхен был ничейным ребенком, счастливым, свободным, независимым, громко смеющимся, широко улыбающимся, кричащим от переполнявших эмоций — Тэхен забирался на крышу, свешивал вниз ноги и раскидывал руки. В ту ночь он точно так же отправился гулять по городу, купил банку кока-колы и ноги повели его к излюбленной заброшенной пятиэтажке, в позабытом спальном районе Сеула — там было тихо, спокойно, и открывался роскошный вид на рассвет. Тэхен планировал нарисовать восходящее солнце, так что захватил с собой блокнот и несколько карандашей, держал все это под мышкой, в другой руке зажав банку с колой. Здешние места были пустынны. Время давно перешло за черту «двенадцать», в единственном работающем наушнике надрывался популярный поп-певец, Тэхен подвывал в такт, не заботясь о сбившимся дыхании из-за быстрой ходьбы... Дорога была пуста. Два фонаря погасли, а оставшиеся три горели тускло, но Тэхен отчетливо видел, что дорога была пуста... Он делает шаг, переступает бордюр, пальцами запутывает проводок наушников, наклоняется, чтобы поправить высунувшийся шнурок кроссовка... Авто с громким визгом шин появляется из темного переулка, Тэхен вскидывает голову, и за секунду до темноты успевает запомнить лицо водителя и его руку с телефоном, прижатым к уху. Удар оказывается достаточно сильным, но Тэхен ничего не чувствует, кроме ощущения падения — бесконечного падения в пропасть, где нет боли, нет резкого света, бьющего по глазам, есть только падение, падение, падение... Банка с неприятным звуком делает два прыжка по дороге и замирает, смятая банка из-под колы; карандаши с гулким стуком откатываются от рук парнишки прямо под колеса Чиминового «Фиата». Какое-то время он не может прийти в себя, а потом судорожно отбрасывает телефон и выходит из машины. Перед ним лежит сбитый человек, темные волосы частично закрывают лицо, но Чимин видит, что парень очень молод. Его глаза закрыты. Чимин думает, что нужно проверить пульс, так как грудная клетка не вздымается от дыхания. Чимин садится на корточки, но замечает кровь в уголках рта жертвы и его тошнит. Ощущая дрожь во всем теле, Чимин садится в машину и уезжает. Он выскакивает из авто, обливаясь потом. Его лихорадит. Щеки горят предательским румянцем, ежесекундно напоминая ему о том, что он только что сделал. Чимин кидает монетку в уличный стационар и поспешно набирает номер «скорой». Прижимает ко рту носовой платок и спешно диктует приблизительное место нахождения сбитого мальчика. Вешает трубку. Закусывает до крови губу, и чувствует, как жжет в глазах. Его ноги подгибаются, он обессиленно падает на землю, привалившись спиной к грязной стене какой-то забегаловки. Достает пачку, вытаскивает последнюю сигарету — фильтр окрашивается в красный, зубы дрожат и стучат. Чимин пытается затянуться, захлебывается выдохом и падает навзничь. Чонгук обнаруживает себя спящим. Он открывает тяжелые веки, осматривает знакомую обстановку — это его кабинет, уютно залитый светом настенного бра. Чонгук растянулся на диване, а поверх врачебного халата обнаружился плед, наверняка приволоченный заботливым Юнги. Больница спит. Сквозь дверную щель он видит яркий свет с коридора, часы на столе показывают час ночи. Чонгук медленно поднимается. Он не может объяснить, почему его сердце так бешено колотится. От предчувствия какой-то тревоги Чонгука прошибает холодный пот. В голове вместо привычного, спокойного вакуума сейчас хаос, ненормально скачущие мысли, слишком громкие для того, чтобы спать. Чонгук прижимает ладонь к холодному влажному лбу. Вдох самую малость отдается болью в районе сердца. — Доктор Чон, - медсестра врывается в его кабинет без стука. Она едва успела натянуть халат. — Скорее... Привезли парня... Чонгук не дослушивает до конца. Он пружиной подрывается с дивана и через мгновение кабинет опустел — уютно залитый светом настенного бра.