Youre the Worst

Я прожил. Знаешь, я прожил и то, и другое. Я влюбился и в тот же день я запил. Вечером моя рюмка была полна чем-то невыносимо горьким. Жидкость раз за разом опускалась по гортани и обжигала. О закуске не было и речи. Речь была лишь о тебе.

— Не влюбляйся и не пей без закуски, - сказал Юнги, роняя голову на стол. — Вот мой девиз, - закончил он уже глухо. Чонгук усмехнулся, оставляя друга в покое, сметая в кучу пустые рюмки и банки, подальше от Юнги, чтобы тот не смог спустить это всё на пол, заработав тем самым штраф. Они уже несколько часов провели в этом баре, выпили несчётное количество пива, шампанского и какого-то супер дорогого вина, коим Юнги угостил мужчина за соседним столиком. Чонгук не видел повода напиваться, но он напивался. Чонгук с сегодняшнего дня был официально в отпуске, так что мог себе позволить отметить это и в то же время не бросить Юнги, который вообще решил нажраться в дрова. Кстати, Юнги противоречил сам себе, потому что две последние рюмки коньяка он выпил без всякой закуски. Как, в прочем, и бутылку джина. Чонгук тоже пил и пил много, но опьянеть почему-то не получалось. Он не чувствовал ничего, кроме того, что в баре стало жарче, моргать получалось чуточку медленнее, да и вообще дико клонило в сон, но Чонгук списывал это на бесконечную, ужасающую усталость, сопровождающую его последний месяц. Юнги захрапел и это вывело Чонгука из размышлений. Он посмотрел на часы и присвистнул. Полночь. Чонгук в отпуске, но Юнги — нет, и завтра вторник, так что другу нужно быть на работе. — Эй, дружище, - пробормотал альфа, жестом подзывая официанта, чтобы попросить счёт. Юнги не отозвался. Он уснул и довольно крепко. — Вызвать такси, сэр? - осведомился официант, пока Чонгук медленно пересчитывал деньги. Перед глазами всё плыло. — Да, пожалуйста. И принесите стакан воды, если не сложно... — За счёт заведения, - подмигнул официант, уносясь прочь. Чонгук хмыкнул. Он проверил, на месте ли вещи, его и Юнги, убедился, что они ничего не выронили и не забыли, подхватил друга на плечо, плеснул ему в лицо стакан воды, заставив того дёргаться, как ошпаренного. Чонгук засмеялся. — Вот придурок, а, - обиженно буркнул Юнги, тем не менее, не выпутываясь из объятий Гука. Напротив, он сильнее прижался к нему, видимо, поняв, что ноги ходят с большим трудом. Такси ждало их у бара. Конечный путь был один — Чонгук назвал адрес дома Юнги. ...Бумаги о разводе были подписаны, кольца сняты. Чонгук наотрез отказался делить имущество, ходить по судам с Чимином и давиться из-за каждого квадратного метра. Он уступил квартиру Чимину, неделю назад вывез свои вещи и временно осел у Юнги, который совсем не был против, потому что жил один в уютном одноэтажном коттедже и, если верить его словам, грустил по вечерам. В ближайшее время он намеревался снять жильё, а может быть, купить какую-нибудь маленькую берлогу на окраине Сеула, куда можно было добраться автомобилем, который всё ещё был при нём. Чонгук не страдал. Они с Юнги ни разу не заговорили о том, как всё повернулось — странно, но Чонгуку ни с кем не хотелось делиться переживаниями. Зачастую он выключал телефон, а включая, не перезванивал никому, игнорируя не отвеченные звонки, не проверял почту и не отвечал на сообщения. Чонгук как будто закупоривал себя в себе самом. Иногда ему не хотелось даже говорить. Юнги был понимающим. Чонгук завёл его в его же спальню, снял ботинки с его ног и тихо притворил за собой дверь. Он внезапно почувствовал себя самым одиноким существом на планете. Мир вокруг был искристым и тихим, Чонгук набрал полные лёгкие спёртого воздуха, ощущая, как всё колышется внутри. Виной тому был алкоголь, но губы растянулись в улыбке, лёгкой и непринуждённой. Чонгуку сейчас хотелось только одного... Он снова вызвал такси. Жизнь казалась временным отрывком, бесполезной тратой времени, если ты не делаешь то, чего хочешь на самом деле. Он устал жить чужими трафаретами, так что Чонгук бросает водителю деньги и не останавливается на пороге больницы, влетая в пустой холл, не обращая внимания на взгляды персонала. Никто не пытается его остановить. Чонгук не стучится в палату, он распахивает дверь и замирает. Сердце колотится в груди. Тэхён приподнимает голову от подушки, силясь рассмотреть непонятный силуэт в дверном проёме и облегчённо вздыхает. Чонгук делает шаг, и рассказывает ему всё.