***
Иногда проблемы наваливаются одним большим пластом. И ты не успеваешь их решать. Тогда остаётся только один выход. Бежать. Бежать от проблем. Бежать от мыслей. Бежать от обстоятельств. Бежать от самой себя. Не останавливаться. Не оборачиваться. Она так и поступала. Эта чёртова школа. Чёртово зельеварение. Чёртов слизерин. Чёртов Малфой. Со своим чёртовым самолюбием. Она бежала по коридору, не разбирая дороги. Лестница. Ещё одна. Ноги уже подкашивались, но она хотела убежать. Она хотела тишины. Когда силы уже были на исходе, Гермиона толкнула первую попавшуюся дверь и оказалась в туалете. Темнота. Холод. Обшарпанные стены и разбитый кафель. На удивление, это казалось самым уютным местом во всей школе. Просто потому что здесь не было ни единой души. Просто потому что здесь не было его. Гермиона захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней лбом. Дыхание всё ещё не восстановилось. Она хватала ртом кислород, ощущая, как начинает задыхаться. В груди жгло. Почему именно её спросили об этом напитке? Почему именно ему нужно был вмешаться? Почему незнакомый тебе человек успел испортить всё за какие-то две минуты? Она ударила кулаком о дверь и, развернувшись, скатилась вдоль неё. Слёзы текли по щекам. Обида, злость, разочарование. Как же её это достало. Изо дня в день терпеть и молчать. Притворяться, что всё идёт так, как ей самой хотелось бы. Почему? Чтобы не разочаровывать маму. Чтобы не добавлять ещё больше проблем. Чтобы не быть обузой. Она никому не нужна. Жалкое отродье. Уродка. Ничего. Гермиона закусила губу и закрыла лицо руками. Ком слёз застыл в гортани, и так хотелось взвыть от этой несправедливости. Сейчас рушились все её надежды. Бедняжка Грейнджер думала, что в жизни наконец появится что-то хорошее? Наивная, глупенькая девочка. Она ненавидела эту жизнь. И Малфоя.***
Опаздывать было не в её стиле. Но сейчас это было вполне уместно. Растрепанная, с красными от слёз глазами, Гермиона спешила в Большой зал на обед, прикрывая лицо рукой. Она не помнила, сколько посидела в туалете, но была уверена, что её отсутствия на уроке нумерологии никто не заметил. Кому было дело до новой ученицы. «Если только Малфою.» Нет. Даже ему было совершенно всё равно, почему это Грейнджер вдруг рванула с места прямо посреди урока. И он даже не хотел выходить следом за ней, чтобы посмотреть, куда она делась. Он случайно оказался около девичьего туалета и слышал её негромкие всхлипы. Нет. Его это не волновало. Девушка уже считала шаги до Большого зала. Один поворот. Пятнадцать шагов. Второй поворот. И.. Она вдруг врезалась во что-то твёрдое и с грохотом упала на каменный пол. Ей показалось, что в этот момент у неё хрустнул копчик, ибо лёгкая боль отдала в поясницу. Она с недовольством потерла спину. Сверху раздался чей-то леденящий душу голос, что резал слух своим шипением: — Твою мать. Грейнджер, я чего-то не понимаю, тебя ко мне магнитом что ли притягивает? Над девушкой возвышался сам Драко Малфой. Он надменно смотрел сверху вниз. Она заворожено глядела на его лицо. С этого ракурса хорошо было видно его скулы. Гермиона неожиданно для себя подумала о том, каково это, прикоснуться к ним, провести линию от виска к острому подбородку, почувствовать бархатистость его кожи. Нет. Так нельзя. — Ради Мерлина.. Малфой, не думай о себе слишком много, — она закатила глаза и протянула ему руку, чтобы он помог ей встать. Но тот лишь презрительно взглянул на неё. Будто брезгал прикоснуться к её руке. Драко поднял голову и посмотрел на проходящих мимо студентов. — Сегодня, после ужина в библиотеке. Собери все свои мозги, Грейнджер. Сегодня я буду насиловать их зельеварением, — слизеринец пнул учебники, вывалившиеся из её сумки, обошёл девушку и скрылся за поворотом.***
Было ли сложно смириться с этим? Да. Было ли трудно принять это? Безусловно. Хотелось ли прибить друг друга? Ещё как. Было ли желание сбежать? Возможно. Жалели, что им пришлось провести этот вечер вдвоём? Ни сколько. Он уже в который раз пытался объяснить, как приготовить оборотное зелье, какие ингредиенты и в каком количестве нужно класть, в какую сторону перемешивать и как долго варить. Но всё это проходило мимо её ушей. До какого-то момента. Гермиона даже не пыталась вникать в то, что ей говорил слизеринец. Это было своего рода протестом. Кроме того, ей нравилось, когда он начинал выходить из себя: ударял кулаком о столешницу, медленно поднимал свои серые глаза и прожигал её взглядом. И когда она вызывающе смотрела на него в ответ, ритм сердца ускорялся и снова возникало чувство паралича. Как в том сне. Никто из них не мог долго смотреть в глаза друг другу, и это быстро заканчивалось. Сегодня за ужином Джинни много говорила о квиддиче. Рассказывала, как Гриффиндор уже многие годы является победителем чемпионата Хогвартса. Она приглашала Гермиону на первую в этом году игру, упомянув о том, что слизерин в который раз будет пытаться обыграть так им ненавистный факультет. Грейнджер вздрогнула, как только услышала о слизерене. Обернувшись, она посмотрела на Драко, который увлеченно говорил с Блейзом, с удовольствием поедая мясо из своей тарелки, но позже, видимо, почувствовав чей-то пристальный взгляд на себе, приостановил трапезу и замер. Малфой знал, что именно она смотрит сейчас на него, и он позволял ей это. Запустив руку в волосы, слизеринец взъерошил их и всего на секунду обратил взор к гриффиндорскому столу. Так пафосно и фальшиво. Будто хотел показать ей, что у него нет времени на бессмысленные переглядывания. Будто хотел показать ей, что у него никогда не найдётся времени на таких, как она. Но сейчас, находясь за одним столом и сидя напротив y неё, он не отрывал от неё взгляда. Смотрел, как она хмурила брови, когда пыталась вникнуть в его слова. Как снова поправляла волосы, которые выбились из пучка. И когда прядь падала на лоб, у Драко возникало желание самому поправить её, заложив за ухо, но он с трудом сдерживал этот неожиданный порыв. А когда Гермиона, уже увлеченная изучением рецептов зелий, невольно начала грызть кончик карандаша, крепко охватывая его своими губам, слизеринец не выдержал и, громко сглотнув, захлопнул книгу. — Так ты поняла, как готовится оборотное зелье? Гермиона закатила глаза и издала прицокивающий звук: — Да, Малфой, да. С таким занудой-учителем и не такое запомнишь. Глаза Драко вмиг округлились, и он вдруг избавился от той усыпляющей скуки, которую он ощущал весь вечер. Она знала, как его задеть. — Если ты ещё раз закатишь глаза, я клянусь, что задушу тебя в то же мгновение, это во-первых. А во-вторых, Грейнджер.. Драко вдруг перебил чей-то низкий голос, не дав ему договорить. — Грейнджер? Гермиона Грейнджер? Новая студентка Хогвартса? Так вот ты какая. Перед ними вытянулся парень крепкого телосложения со светлыми, слегка волнистыми, волосами. Большие голубые глаза, в которых отражался восторг, пухлые губы, которые сейчас расплывались в улыбке — Гермионе он показался вполне симпатичным и приятным человеком. По крайней мере, в отличие от Малфоя, гриффиндорец рад был встречи с ней. Почему-то. — Я Кормак Маклагген, — парень подошёл ближе и, неожиданно для Гермионы, обнял её. У Малфоя сжались кулаки. — Маклагген, проваливай отсюда, — громко, делая акцент на каждом слове. — Какого чёрта, Малфой? Улыбка Макклагена моментально сползла с лица. Парень нахмурился и уставился на Драко. Эта безмолвная перепалка сильно напрягала Гермиону. Девушка не сразу заметила, как Кормак, развернувшись, покинул библиотеку, буркнув себе под нос что-то непонятное. Малфой ликовал. Вальяжно раскинувшись на стуле и закинув ноги на стол, он состряпал самодовольное лицо и ехидно улыбнулся, радуясь маленькой победе. Но подождите. Что его задело? Как Маклагген лапал Грейнджер своими огромными ручищами? Нет. Просто Маклагген влез в их беседу. Всего-навсего. И вовсе не из-за неё. Губы Гермионы сложились в одну линию. Она и не могла понять такой порыв Малфоя. Он просто зазнался. Ничего больше. Слизеринский король. «Отвратительно». Покачав головой, девушка взяла книги со стола и, отвернувшись от слизеринца, стала раскладывать их по полкам. Вспомнив, как минуту назад Малфой рычал на Кормака и всем нутром пытался показать свою важность, Гермиона невольно закатила глаза и еле слышно прошептала: «Самодовольный индюк». Она собиралась вернуться за стол, но услышала тихое дыхание у себя за спиной. Нет. Она не могла ошибиться. Это был он. — Этот самодовольный индюк видел, как ты закатила глаза. — он прошептал это прямо около её уха, обжигая горячим дыханием шею, — Ты же знаешь, что я поклялся. Гермиона не могла пошевелиться. Он был так близко. Резким рывком Малфой развернул Гермиону к себе лицом, и теперь между ними оставались ничтожные миллиметры. Гриффидорка только сейчас заметила капельку голубизны в его глазах, его чёрные длинные ресницы, но всё такой же ледяной. Драко преподнёс свою руку к её лицу и наконец как он этого хотел заправил прядь волос за ухо. Продолжал скользить по мягкой коже, спускаясь к шее. Она тяжело задышала. Слизеринец выдыхал прямо ей в лицо. Теперь девушка ощущала его аромат. Такой терпкий и горький запах кофе, он забивал ей лёгкие, не давая места кислороду. Драко вмиг сомкнул пальцы на её тонкой шее, и девушка приподнялась на носочки, сжав его руку, которой он удерживал её. Их тела соприкасались, и каждый мог почувствовать тепло друг друга. Чёрт. Как же это было неправильно. Он и сам не признавался себе в том, что хотел её. Нет. Это не так. Такую миниатюрную, с кукольными глазами, с её пухлыми губами. И он представлял, как впивается в эти губы, как упивается её вкусом, как овладевает ей, теряя над собой контроль. Он не мог удержаться. Запустив другую руку в её волосы, Малфой понимал, что губит самого себя. Но он так сильно хотел этого. Хотел Её. Он прильнул своими губами к её лбу и, будто обжигаясь, зажмурил глаза и тяжело задышал. Сдерживать себя было трудно. Ещё труднее не показывать этого ей. Но всё тело жаждало её тепла, рук, поцелуев. Парень покачнулся вперёд, вжимая бедную гриффиндорку в книжную полку. Драко чувствовал, как бешено билось её сердце. Она и правда была напугана. Но страх только ещё сильнее возбуждал. Давал какую-то власть над ней. И он вёл в этой никому не понятной игре, в которой не было правил. — Малфой.. Так тихо, будто она израсходовала все силы. Дрожащий голос, умоляющие глаза будто говорили «отпусти». Она кричала. Внутри. Но никто не мог её услышать. Обида застряла в горле. И она бы заплакала, если бы рядом не было Его. Собрав последние силы. Гермиона пнула парня коленом в области паха. Парень отскочил от неё и согнулся, издавая истошные стоны. — Грейнджер, ты совсем рехнулась? Гриффиндорка отряхнула одежду, будто хотела избавиться от ощущения его дыхания, разгладила складки на юбке. Гордо вскинув голову, она посмотрела на гнущегося от боли слизеринца и уже собралась уходить, но остановилась в дверном проёме и добавила: — В следующий раз, когда захочешь угрожать мне, не забудь надеть титановые трусы.