Когда предаёт ненависть

      Я вышла из помещения и отрицательно покачала головой в ответ на вопросительные взгляды солдат. Человек, прикованный к стулу, ужасно выглядел и, после ни одного часа пыток, испытывал неимоверную боль. Но, не смотря на все истязания, что ему пришлось вынести, мужчина не сказал ни слова.       Я ещё раз пролистала документы.       Его звали Олер Вени. Мужчину подозревали в сговоре с вампирами и передаче им же конфиденциальной информации, касающейся проектов, о которых было известно только главнокомандующим имперской армии. Человек был обнаружен несколько недель назад, когда выходил из туннелей, ведущих в город вампиров, и незамедлительно схвачен отрядом военных.       Я оторвалась от бумаг и посмотрела на мужчину, сидевшего неподвижно в кресле.       - Его молчание можно рассматривать как признание вины? – спросил один из солдат, подойдя ближе и также глядя на мужчину за стеклом.       - Несомненно, - кивнула я, возвращая ему документы. – Уже известно, сколько информации через него утекло к вампирам?       - Достаточно, чтобы подвергнуть его куда более жестоким пыткам, чем эти. Для этого тебя и вызвали. Почему ты остановилась?       Я молча наблюдала за тем, как мужчину отстёгивали от кресла и бросали на пол. По подбородку стекали слюна вперемешку с кровью, и мне даже стало немного жаль его. Мне никогда не удастся забыть те часы допросов, когда вампиры обвиняли меня в корыстных побуждениях. До сих пор мне кажется странным, что они полагали, будто десятилетнего ребёнка подослали в их проклятый город враги. А сейчас я была на месте тех самых вампиров и ненавидела себя за то, что причиняю боль своим же.       - Этого было достаточно, чтобы понять, что он ничего не скажет. Ещё один разряд тока – и он будет мёртв, а от трупов нет никакого толка.       Он недовольно дернул плечом и молча вышел. Я продолжала смотреть на мужчину, которого так никто и не поднял с пола. Его просто оставили лежать в одиночестве, выключив свет. Через какое-то время его бросят обратно в камеру, а на это место сядет уже другой обвиняемый, неугодный армии и семье Хиираги. И этим «другим» могу оказаться я, потому что никто не забыл, откуда я пришла четыре года назад. ***       Вернувшись к себе, я порылась в холодильнике и откопала немного продуктов, которых вполне хватило для приготовления завтрака. Заварив себе травяной чай и соорудив пару сандвичей, я села за стол у окна и посмотрела на улицу. Солнце обосновалось на небе на ближайшие несколько часов, а погода обещала быть ясной, что не могло не радовать. Всё в этом гибнувшем мире вызывало во мне лишь отвращение, но только не солнце. Тот самый источник света, которого я была лишена на протяжении четырёх лет.       Я с головой погрузилась в свои мысли и даже не услышала, как кто-то настойчиво стучит в дверь.       - Надеюсь, это не генерал-полковник…       Убрав чашку подальше от края, я поднялась и пошла встречать незваного гостя. Открыв дверь, я вздохнула с облегчением.       - Привет, - поздоровался самый улыбчивый солдат, развеяв мои опасения.       - Генерал-лейтенант, - кивнула я, пропуская его в комнату. Мужчина закатил глаза к потолку и наиграно огорчился, но тут же улыбнулся и перешагнул через порог.       - Мы одни, так что можешь оставить своё уважительное отношение при себе, - он уселся за стол и, заметив чашку, посмотрел мне в глаза.       Вздохнув, я приготовила вторую чашку с чаем и придвинула её к гостю. Он с благодарностью кивнул и сделал небольшой глоток, довольно улыбнулся. Я присела напротив и продолжила чаепитие, молча глядя на мужчину и ожидая, когда он озвучит цель своего визита. Видимо, Шинье надоело, что на него так открыто пялятся, и он заговорил, отодвинув чашку.       - На имя Курето поступил рапорт, касаемо твоих действий во время допроса. Надеюсь, ты сделала всё правильно, но… Просто расскажи, что там произошло?       С самой нашей первой встречи Шинья Хиираги показался мне прекрасным, добрым человеком, и с тем же мнением о нём я живу все эти годы. Не смотря на то, что я часто замечаю в мужчине резкие перемены, которые пропадают так же быстро, как и проявляются, не перестаю быть уверена в нём. Словно в друге, которого у меня никогда прежде не было.       - Он постоянно твердил, что готов умереть ради величия порождений тьмы. И он просил смерти. Стоило ему только заговорить, и я сразу поняла, что никакой информации из него вытрясти не удастся. Мне даже на секунду показалось, что он уверен в их защите. Что они придут и заберут его. Только вот… - я запнулась. Только сейчас, вспоминая допрос, я кое-что заметила. Подняв глаза, я встретилась взглядом с Шиньей, который жестом показал, что ждёт продолжения. – Он называл их «они», «порождения тьмы». Но ни разу не назвал вампирами. Возможно, это совершенно ничего не значит, но всё же.       Мужчина задумчиво покрутил в руке чашку, осмысливая мои слова. Сама я не понимала, имеет ли какое-то значение то, что я заметила во время допроса. Но, раз Шинья сейчас размышляет над этим, значит понял гораздо больше, чем я. Он кивнул своим не озвученным мыслям и допил остывший чай.       - Не могу сказать точно, есть ли в этом какой-то смысл, - наконец, заговорил он. – Может, ему само слово «вампир» не нравится. Чтобы узнать всё точно, надо залезть к нему в голову. Но, как ты уже сказала, ничего он говорить не станет, верно?       Я согласно кивнула, продолжая внимательно смотреть на мужчину. Он быстро менялся в лице, становясь то улыбчивым, то задумчивым, а то и вовсе растерянным. В такие моменты мне почему-то становилось не по себе, и я тянула к нему руки, чтобы остановить этот поток сменяющихся эмоций и чувств.       - Шинья?       Он моргнул и вернул себе такую привычную для меня улыбку, что я сразу же успокоилась, хотя мысли о переменах не давали мне расслабиться.       - Я поговорю с Курето. Уверен, он не станет пускать рапорт в ход, - быстро проговорил мужчина, резко поднявшись, и направился к двери.       На секунду я застыла от неожиданности, но быстро пришла в себя и рванула за Шиньей, схватив его за руку.       - Нет, подожди! Я не просила этого! Не проси за меня. Если потребуются объяснения – я их предоставлю. Только прошу тебя, не делай ничего.       Он посмотрел на меня с грустью и протянул руку, касаясь волос, пропуская пряди между пальцев. Сейчас Шинья напоминал мне тяжелобольного, который пытается убедить всех, что всё в порядке. Приблизившись, он коснулся губами моего лба и, продолжая улыбаться, вышел из комнаты. Я смотрела ему вслед и надеялась лишь на то, что он не пойдёт к Курето.