Данькины терзания

СонУ проснулся рано, осторожно приоткрыл тяжелую штору и выглянул в окно. Кое-как подавив радостный визг, чуть не вырвавшийся из его горла, он высунул за занавеску уже всю голову и прислонил восхищенную мордашку к стеклу. Ещё вчера серый и унылый городской пейзаж сменился белым великолепием. Снег покрывал дома, деревья, протоптанные пешеходами дорожки и тротуары. Пушистые снежинки все ещё продолжали кружить в воздухе, медленно опускаясь на землю. СонУ оглянулся на спящих соседей. Джисон привычно похрапывал снизу, а Даник, поздно вернувшийся с индивидуальных съёмок накануне, мирно сопел, обняв любимую мягкую игрушку. Парень осторожно слез вниз, оделся и, стараясь ступать как можно тише, вышел из комнаты. Он миновал непривычно пустую гостиную и открыл входную дверь. В лицо тут же ударил поток свежего морозного воздуха. «Неужто зима!»-мысленно крикнул брюнет и вытянул вперед руку, пытаясь поймать на ладонь снежинку. Сильные руки обхватили сзади совершенно неожиданно. СонУ подпрыгнул на ступеньке и покачнулся, если бы не другой, крепко обнимавший со спины, то он наверняка растянулся бы прямо перед входом. — Хочешь сбежать без меня? — хриплый голос, пославший привычную дрожь вниз от затылка, заставил его улыбнуться. Даниэль. Только от него по телу бегут мурашки, а потом разливается тепло. Сплошные противоречия, но Он привык. — Я думал ты спишь. — Проснулся, — Кан притянул еще ближе и уткнулся лицом в чужую шею. — С Рождеством! — И тебя, — СонУ все еще улыбался. — Я планировал погулять, пойдешь? Они надели свои, а не спонсорские куртки, теплые сапоги, закутали шею одинаковыми шарфами (подарок мамы СонУ на Рождество) и вышли на пустынную улицу. Вокруг мерцал всеми оттенками белого нетронутый пушистый снег. Слишком рано для обычных жителей, ведь сегодня выходной, и все еще спят. Даниэль очень хотел взять хена за руку, но нельзя, они айдолы, вдруг кто-то увидит? Не исключено, что папарацци караулят поблизости. Кан спрятал руки в карманах и зашагал рядом с СонУ. — Куда мы идем? — Не знаю, — старший беззаботно пожал плечами. Сейчас ему хотелось забыть обо всем. Снова стать пятилетним мальчишкой. Нарисовать на земле ангела, поиграть в снежки. Он неожиданно наклонился и, подхватив руками рыхлый снег, запустил его в Кана. Тот не успел уклониться. Взвизгнул и смеясь набросился на друга, повалив его в едва намечавшийся сугроб. Они боролись в белой «перине», как дети. Кидались друг в друга, пытались засунуть комочки снежинок за шиворот. Даниэль был сильнее, спустя несколько минут вовсе не равной борьбы он подмял под себя раскрасневшегося старшего и счастливо произнес: — Сдаешься? Проси пощады! — А если нет, то что? — поддразнил его Он. — Э-мм, поцелую? СонУ испугался: судя по безбашенности младшего он точно может. — Нельзя, а если кто-то увидит? — он шокировано округлил глаза. Даниэль наклонялся все ниже, Он тяжело задышал. — Ниэль, — он попытался отпихнуть нависшего сверху детину, — нельзя… Кан внезапно отпустил. Плюхнулся в снег рядом и закрыл глаза. — СонУ, я пошутил, — он мягко взял его замерзшие пальцы и спрятал в кармане своей куртки, — спасибо. — За что? — Лучшее мое Рождество. — И мое, — старший мягко сжал его ладонь. Там, внутри пуховика, было тепло, — Возвращаемся? Скоро общий подъем. — Нет, не хочу домой, — Кан по-детски надул пухлые губы, — сегодня все равно позднее расписание. Давай куда-нибудь зайдем? — Кофе? — СонУ повернул к нему голову, — Только вдвоем? — Да, — согласно кивнул Даниэль, — так давно мы нигде не были. Он понял о чем другой. Их жизнь сейчас сплошная череда выступлений и репетиций. Съемки, дубли, фан-митинги. Все время у всех на виду. Улыбки для публики, слова, что просил сказать режиссер… — Идем? — СонУ вскочил на ноги, потянув за собой младшего. Заботливо отряхнул снег. Они медленно пошли вниз по улочке в надежде разыскать открытое в такую рань кафе.