Солнышко

Вещи свои пришлось забирать на следующий день днем, когда родители свалили на работу. Всё зараз упереть не смог, а когда пришел на следующий день, меня ждал сюрприз — новый замок. Я б его, конечно, мог попробовать взломать, и даже наверняка получилось бы, но решил не пачкать руки — один хуй рано или поздно я в свою квартиру вернусь, а шмотки — дело наживное. Решил хорошие новости отметить и проставиться пацанам. Я уже даже забыл, когда в последний раз сидел со всеми вместе, поэтому на меня накатила ностальгия, и я ужрался до зеленых соплей, и сначала со всеми переобнимался, благодаря за понимание и принимание меня таким, каков я есть (пацаны обниматься не хотели, но я был настойчив), а потом всем сразу и каждому в отдельности обещал навешать, если они хоть словом, хоть делом обидят Ильдара, даже если последний будет очень напрашиваться на пиздюли. Как и каждая приличная дружеская попойка, наша закончилась дракой. Причину позже так никто вспомнить и не смог, но да это и неважно. Я наконец-то будто все дерьмо из себя выплеснул — так мне хорошо после всего этого было, свободным себя почувствовал, никакого напряга. Ещё неделю, наверное, ходил, как придурок, и лыбился без причины, здорово этим напрягая Солнышко, который к моей улыбке никак не мог привыкнуть и принимал ее за оскал. Но недолго зайцы польку танцевали. У нас с пиздецом длительные и серьезные отношения, и после его недельного отсутствия он нагрянул в гости со свежими силами. Кончилась белая радостная полоса в моей богатой на события жизни вместе с деньгами. Причем кончились они от слова «совсем», в кармане звенело двенадцать рублей мелочью, даже на половину пачки сигарет не хватило бы. Ильдар на мои метания только плечами пожал и сказал, что он от меня ничего не требует и все прекрасно понимает, а мне есть где жить и что есть, так что нужно просто пережить этот период. Я сначала согласился, решил, что я не гордый, хуле — кормят, поят, будут деньги — отплачу, но уже через пару дней начал чувствовать себя проституткой-содержанкой. Солнышко из магазина возвращается с едой и сигаретами, а я за это с ним трахаюсь. В презервативах, купленных, сука, на его деньги. Теперь я поедом себя ел за то, что выебнулся на похоронах у деда, купив здоровенный венок со свежими цветами почти за семь косарей. Как будто мертвому деду не насрать было на это чудо флористики. Попробовал дернуться в шиномонтажку, куда звали, но там меня ждали только с сентября, в последние летние деньки там и без меня было кому работать. Попробовал в магазин сунуться, уж там-то завсегда кто-то нужен, но там меня сначала приглашали на собеседование, а потом с какого-то хуя на корпоративное обучение, как будто я не знаю, блять, как машины разгружать, короче — и там мимо. Доконал меня Солнышко. Он прекрасно знал, что если распиздит всем о моих проблемах, я его по головке не поглажу, а поэтому поделился своими переживаниями только с Куколкой, который уже растрезвонил о моем финансовом положении всем, кому смог. И началось: пацаны предлагали занять денег, Макс предлагал смену официанта, несмотря на то, что я в их понтовой кафешке да ещё в каком-нибудь ублюдском переднике смотрелся бы не пришей пизде рукав, а Леха обещал переговорить с начальством насчет какой-нибудь должности в клубе. И это должно было быть очень приятно, что мои друзья стараются мне помочь, что они не остались в стороне, что Солнышко за меня переживал, но, блять, я ж его об этом не просил. Мне, привыкшему все свои проблемы решать самому, было жутко стремно. Ладно бы какие-нибудь серьезные проблемы были, тогда ещё помощь можно было бы принять, но тут-то… Короче, разругался с Солнышком вдрызг. Он всё больше молчал и явно не понимал, что он сделал не так, а я все больше матерился, брызгал слюной и ушел, так саданув дверью, что, наверное, с той стороны штукатурка посыпалась. Ушёл я к Черному, один хуй идти больше некуда было. Не сказать, чтоб шибко охотно, но он меня всё-таки впустил, и мы весь вечер, как в старые добрые времена, говорили о всякой ерунде, он всё про свою девушку мне рассказывал, какая она прекрасная и замечательная. Правда, когда пришло время ложиться спать, он постелил мне на кухне, а сам ушел спать в комнату, при этом закрыв дверь и явно ее чем-то изнутри подперев — боялся, придурок, что я от расстройства соблазнюсь его задницей. А может, за себя опасался, что я вдруг покажусь ему соблазнительным, хули нет-то, голубеет у нас район не по дням, а по часам. Утром Черный вдруг начал заливать мне о том, что я погорячился и что мой Ильдар хоть и педик, а все сделал правильно и исключительно из добрых побуждений. Эти слова дались Черному с явным трудом, и он, вероятно, говорил это только для того, чтобы я свалил из его квартиры. Но я к тому моменту и сам поостыл и даже устыдился своего не совсем уместного психа. В конце концов, Солнышко-то мои заебы все терпит, ни слова не говорит, так почему я на малейший косяк с его стороны так бурно реагирую? Короче, самоанализ — наше всё. Ильдар, конечно, сразу меня простил. Сначала обниматься полез и целоваться, потом попытался по морде мне съездить — как всегда, семь пятниц на неделе, ей-богу, псих какой-то, но в итоге мы пришли к тому, что в данной конкретной ситуации мы оба дебилы, а поэтому нам нужно держаться вместе. Потом я сразу пошел мыться, потому что Черный меня вчера в ванную не пустил, боялся, наверное, что я попрошу его спинку мне потереть или упавшее мыло поднять. А вот Солнышко предложил потереть мне спинку без малейших колебаний, поэтому горячий примирительный секс случился у нас прям в ванной, давняя моя, между прочим, эротическая мечта. В процессе я умудрился пару раз поскользнуться и один раз все-таки ебнуться на спину, не сказать чтоб сильно больно, но чувствительно, и после этого решил с экспериментами завязать, и мы с Солнышком к обоюдному удовольствию переместились в спальню, где продолжили мириться почти до самого возвращения его отца. Встречать батю Ильдар выполз уставший, но счастливый, а тот обрадовал меня новостью, что нашел человека, который будет заниматься моим делом об унаследовании жилплощади. В который раз это семейство превратило мою черную полосу в жизни в полосатую, в черно-белую. Надо бы наконец сказать Ильдару, что я его люблю. *** Уже на следующий день меня огорошили новостью о том, что мой отец, оказывается, может отсудить у меня жилплощадь, хоть и не всю, конечно, на вполне законных основаниях, тем более, что он работает в правоохранительных органах, знает всю эту кухню изнутри, а в данном случае завещание деда, хоть и нотариально заверенное, можно оспорить, даже особо не напрягаясь, особенно если брать в расчет дедово заболевание и легкость, с которой мой отец мог достать справки, его подтверждающие. Короче, когда, казалось бы, ещё пару месяцев — и хэппи-энд, перееду в свою собственную квартиру, прихватив с собой Ильдара-Солнышко, и буду жить с ним счастливо, пока не сдохну, так нет же! А в том, что отец оспаривать завещание будет, я нисколько не сомневался, глупо было бы предполагать, что он вот так вот просто сдастся. — У него все равно ничего не получится. — Солнышко, разбей к хуям свои розовые очки. Он в полиции работает, понимаешь? У него там, блять, характеристики положительные и вообще. Даст на лапу кому надо, и завещание вообще исчезнет, как не было его. И хрен мне, а не квартира, так и останусь при тебе приживалкой. — А по-моему, Дэн, ты слишком быстро сдаешься. Если ничего не делать, то ничего хорошего можно и не ждать. Если бы я не полез к тебе однажды целоваться, то ты не сидел бы сейчас у меня на кухне и не спал бы в моей постели. — А вот и обломись, принцесса, к тому моменту, как ты полез ко мне целоваться, я уже пару недель на твою задницу облизывался. И коленки твои голые в джинсах этих дырявых ебучих, — неожиданно для себя самого вдруг признался я. Хотя давно ему надо было сказать, наверное, что у нас изначально игра не в одни ворота и что я соблазнился им не меньше, чем он мной. — Что, правда? — восхитился Ильдар. — Кривда, — фыркнул я. — А ещё я в клубе пытался склеить телочку, когда понял, что у меня на твои коленки встает, но не выгорело. Солнышко посмотрел на меня как-то по-особенному и полез целоваться, а я с энтузиазмом ему ответил. Блять, вот кто бы подумал, что именно это ебучее блондинистое Солнышко однажды станет для меня самым близким человеком?