Bedsheets smell like you

На следующий день, работая в своей лаборатории, Барри думал, будто все случившееся было его сном. Ведь вполне возможно, что его бессознательное подсказывало ему, чего Барри и его Омеге хочется больше всего. Но проснулся он уже в кровати один, раскинувшись в постели так, что навряд ли с ним уместился бы рядом кто-либо еще; Снартом и не пахло даже. На шее Барри не осталось никаких следов, и неясно было, пенять ли на сон или же на способности Барри к сверхбыстрому самоисцелению.  Но Омега настаивала, что Снарт был. Она тоскливо скулила, заставляя Барри увидеть: баллончик с аэрозолем блокатора стоял на тумбочке рядом, куда Барри его не ставил никогда; а если уткнуться носом в простыню, то можно было уловить растворявшийся в блокаторе знакомый запах. Воспоминание о нем хранилось у Барри в самом сердце.  Они со Снартом действительно провели вместе ночь. В самом невинном из всех возможных смыслов.  Но теперь работалось легче. Омега, все еще не отошедшая от запаха Снарта, смаковала подробности ночи, чуть ли не мурча в груди, но Барри делать свое дело не мешала. Он со спокойной душой занимался анализом улик, радуясь тому, что к делу Снарта прикрепили судебного эксперта из другой смены, дежурившего в ту ночь. Барри не мог гарантировать, что он был бы непредвзят, хоть Снарт и работал чисто. Комар носа не подточит.  Единственной зацепкой, знал Барри, у полицейских оставался прожженный преступник, который, по предварительным данным, участвовал в ограблении вместе со Снартом. По крайней мере, этот Джордж, щуплый Альфа с рыжей щетиной, поутру уже кичился в баре тем, что это именно он нашел Снарту заказчика на украденную вазу. Барри только фыркнул, услышав это, — Джордж, кажется, и правда думал, что имел власть над Снартом. Барри очень сомневался, что кто-либо мог помыкать самим Капитаном Холодом, тем более такой жалкий Альфа без капли чувства собственного достоинства. Не говоря уже о его запахе, подала голос омежья сторона сознания — пах Джордж мокрой овечьей шерстью, но так сильно, что весь департамент морщил носы и распылял блокаторы, пока героя дня допрашивал Джо.  Впрочем, у Джо это заняло не так уж много времени. Джордж, Барри знал наверняка, раскололся быстро и легко, а может, даже сам предложил сотрудничать. Такие имели в запасе кучу пафоса и претенциозности, но ни капли смелости.  О том, что Джо покончил с трусливым посредником, Барри понял по усилившемуся цитрусовому запаху.  — Привет, Джо, — поприветствовал он его, не отрываясь от микроскопа. Джо устало промычал что-то в ответ и, судя по звуку, поставил Барри на стол стаканчик кофе. Характерный запах разлился по лаборатории, и Барри со стоном оторвался от работы, подхватывая свой любимый капуччино. Омега же упрямо требовала корицы, лимона, меда и всего-всего, что шло вкупе с Леонардом Снартом. Барри постарался не обращать внимания. — Как допрос?  Джо со стоном прислонил стакан с кофе со льдом к щеке.  — Этот трусливый ублюдок признался, что соврал в баре. Не работал он со Снартом в этот раз, — Джо вздохнул, но после ухмыльнулся. — Но польза от него все же была. Он рассказал, что теперь никто не хочет работать со Снартом.  — Что? — Барри нахмурился. В животе поселилось чувство беспокойства, скрутившее в узел желудок. — Почему?  — Он сказал, что ходят слухи, что Снарт стукач Флэша. Дескать, Флэш помог Снарту разобраться с отцом, — Джо многозначительно взглянул на Барри. — Ну а тот теперь доносит на своих дружков.  Барри поежился в кресле. Джо тоже не выглядел шибко довольным.  — Барри...  — Джо, — Барри прошептал, чувствуя в глазах отвратительное жжение. Он старался проморгаться, опустив взгляд в пол. — Это же... это же не очень хорошо, верно?  — Барр, только не смей винить себя, — Джо покачал головой. — Снарт... — Но если с ним что-нибудь случится, — прервал его Барри, пытаясь найти свое сердце, ухнувшее куда-то вниз, к пяткам. — Я буду винить себя, Джо.  Барри поднялся с кресла, отставляя в сторону стакан с кофе, который казался теперь слишком горьким и вместе с тем пресным. Попытался сглотнуть кислоту во рту, но ее становилось только больше. Омега жалобно скулила, рисуя в воображении Барри сцены одну ужаснее другой. Он ведь жив, правда? Он ведь сейчас был в полном порядке, отдыхал после кражи и благополучно планировал следующую?  — Ты хочешь найти его? — Джо прищурился.  — А ты не хочешь остановить меня?  — Если бы я мог это сделать, я спас бы тебя от многих проблем, Барри, — Джо цокнул языком, покачивая головой. В его стаканчике перекатывались кубики льда, лишая Барри способности думать о чем-то помимо Леонарда Снарта. Он по идее и должен был любить кофе со льдом, только Барри надеялся, что он все же предпочитал какао с зефиром. И тертым шоколадом, услужливо напомнила Омега. — Но ты же упрямый. Хочешь спасти всех и каждого.  Барри сглотнул. Пристальный взгляд Джо с самого детства убивал в нем все умение лгать. И все желание тоже.  — Джо... — Барри вздохнул, незаметно для Джо сжимая руку в кулак и впиваясь ногтями в кожу. Омега уже совсем невыносимо драла изнутри легкие, заходясь в истерике.  — Или хочешь спасти конкретно его? — Джо сощурился, с шумом отпивая кофе.  — Он... — Барри пытался подобрать слова, чтобы объяснить Джо все и в то же время оставить многое в тайне. — Он имеет для меня значение.  Джо замолчал, продолжая цедить кофе. Под его глазами залегли круги от недосыпа. Цитрусовый запах от усталости Альфы был слабым и приглушенным. Барри его и вовсе не чувствовал из-за волнения.  — Мне всегда было интересно, что именно в нем такого особенного, что привлекло твое внимание.  — Это шестое чувство, Джо, — Барри нервно усмехнулся, ладонью приглаживая волосы. Джо кивнул, складывая на груди руки с таким видом, будто он знал больше, чем говорил Барри. Но Омега не давала Барри думать ни о чем, кроме Снарта и возможной угрозы его жизни. — Ну, я пойду. Я-я... я просто предупрежу его, Джо, и обратно.  — Прикрою тебя, — Джо кивнул. — Ну и так, на всякий случай скажу, что в тюрьме в одиночной камере Снарту ничего не угрожало бы.  Барри только закатил глаза, слыша дикие протесты его Омеги, и, схватив куртку, выбежал из департамента. Надеясь не опоздать. 

***

Если Барри и не прекращал сомневаться в собственном решении, прочесывая Централ-сити в поисках Снарта, то Омега ни разу не позволила ему остановиться. Все человеческие сомнения она подавляла ни с чем не сравнимым чувством тревоги, которое, думал Барри, отчасти было параноидальным. Однако, когда Снарт наконец открыл ему изнутри дверь одного из складов, Барри понял, что ему нужно было чаще слушать Омегу.  На самом деле внешне со Снартом все было в полном порядке: ни синяков, ни других травм. Он был жив и здоров. И даже ухмылка, растекшаяся по его губам, говорила об этом.  — Соскучился, Scarlet? — спросил он, но Барри не улыбнулся. И тогда Снарт нахмурился, приваливаясь к косяку. Глаза его были острыми, а взгляд — жестким; в запахе его было слишком уж много корицы. Барри сложил руки на груди, чувствуя, как стремительно Снарт прячется от него за масками с нарисованными ухмылками и насмешливыми взглядами.  — Ага, — Барри фыркнул в ответ, и Снарт, Барри мог с уверенностью сказать, был удивлен его холодному тону. — Ты в порядке? — продолжил Барри в том же духе, и Снарт, быстро сориентировавшись, ответил:  — Лучше не бывает.  Барри вздохнул, больше веря Омеге, чем лжецу Снарту. Из памяти еще не стерлись воспоминания о случае с отцом Снарта, шантажировавшим своего сына самым подлым способом. Леонард (Барри подумал, что ему стоило начать называть Снарта по имени после всех тех интимных вещей, их соединявших) вел себя тогда точно так же; а Омега Барри точно так же твердила, что все у Сн-... Леонарда далеко не в порядке.  — Ну да, ну да, — Барри усмехнулся и неожиданно для Сн-... Леонарда проскользнул мимо него внутрь склада. Конечно же, Барри пришлось смухлевать со скоростью Флэша, но тот крепкий, устойчивый запах жилища Альфы того стоил.  Леонард здесь явно был не один день.  — Эй, Scarlet, мне кажется, я не приглашал тебя внутрь, — Леонард подступил к нему со спины, выдыхая горячий воздух прямо в шею Барри, мгновенно покрывшегося мурашками. Только вот не от удовольствия. Его передергивало от ледяного тона Альфы, который всеми правдами и неправдами уворачивался от контакта с Омегой Барри.  Снарт в своем желании защищаться был невыносим. И пусть эта реакция была целиком и полностью обусловлена инстинктами Альфы, Барри... Барри хотел быть особенным. Для него.  Альфы могли влиять на Омег, но и Омеги тоже имели свою долю власти над Альфами. Налаживая контакт с Альфой, Омега могла чувствовать волнения и тревоги Альфы, которые они по природе своей прятали, пытаясь казаться сильными и непробиваемыми; Омега же могла утешить, предоставляя Альфе покой и душевное тепло.  И из-за контактов Омеги Барри и Альфы Снарта, Барри уже мог чувствовать, что Снарт от него свои чувства прячет. И Омегу такая отстраненность только ранила: для Альфы он, видимо, не был таким особенным, как Снарт для него. А значит, и называть его по имени вместо фамилии, пусть и у себя в голове, пока он ведет себя как придурок, Барри не собирался.  — А я, кажется, и не спрашивал у тебя разрешения, — Барри огрызнулся в ответ, отходя от Снарта на порядочное расстояние и оглядывая скудную обстановку в его холостяцком жилище. Благо, другими Омегами здесь и не пахло, иначе Барри за себя не ручался. Если он Омега, это совсем не значило, что его удары не были больными. Особенно по лицу. Снарт только хмыкнул. Барри показалось даже, что от напора Омеги Альфа порядком опешил.  — Ну и к чему весь этот боевой настрой, Барри? — Сн-... Леонард вроде бы смягчился, позволяя Барри осмотреться, задерживая взгляд на матрасе, брошенном у стены и служившем, судя по бедненькому одеялу и подушке, кроватью. Омега Барри жалобно заскулила, представляя, как должно быть здесь неуютно спать.  — Сегодня в полицию притащили парня, который утверждал, что работал с тобой над кражей вазы. Ну, или поспособствовал ей. Только вот он сказал, что никто с тобой работать не собирается, потому что ты стукач Флэша.  Прошагав мимо Леонарда, Барри остановился у матраса, замечая на протертой софе неподалеку еще подушки и одеяла. Схватив их целой кипой, Барри перетащил на матрас, сбрасывая.  Леонард молча опустился на пол рядом с Барри, который несколько нервно обустраивал постель, сооружая большое и теплое гнездо. Он понятия не имел, что творил, но Омеге казалось, что в таком должно быть уютнее.  Леонард, к удивлению Барри, ему помогал, но по-прежнему не открывал рта. Вместо разговоров он, скинув ботинки, вдруг забрался в гнездо и протянул Барри руку.  Взять ее Барри не решался, все еще сердясь на Альфу за его вид под названием «ничего же не произошло».  — Ну же, Барри, — настаивал он, и Барри не осталось ничего иного, кроме как взяться за неожиданно теплую и сухую ладонь, позволяя уложить себя в гнездо, в котором было мягко и безопасно. И стало еще лучше, когда Снарт, вздохнув и поглубже зарывшись под одеяло, уткнулся носом в шею Барри. Кончик его носа был жутко холодным. Но, быть может, это кожа Барри была чересчур горячей.  После небольшого, но пламенного рассказа Барри о том, что случилось, запах Леонарда притих. Будто бы Альфе было стыдно или позорно говорить о произошедшем — ведь Барри уличил его в слабости. И все же Барри не мог не почувствовать, что все это гложет Леонарда изнутри. Он даже дышал тяжело, как бы через силу; ароматом Барри не наслаждался, как прежде, а цеплялся за него, как утопающий за круг. С такой же силой он сжимал рукой бедро Барри, словно боялся отпустить.  Барри и не возражал. Он чувствовал, что Альфа нуждается в нем.  Кончиками пальцев Барри пробежался по его напряженной спине.  — Расскажи мне, Лен, — ласковое прозвище легко слетело с языка. Ладонями он продолжал гладить спину, слегка надавливая под лопатками и на плечи.  Леонард ничего против не сказал. Он выглядел устало. Прошлым вечером Барри за ним этого не заметил, слишком одурманенный влечением Омеги к Альфе, но вполне возможно, это Снарт слишком уж умело скрывал свои настоящие чувства, которые делали его в глазах других обыкновенным человеком, которые показывали его слабости.  Но на складе горел хороший, яркий свет. Леонард, кажется, слишком устал, чтобы продолжать играть свою роль; он позволил Барри заметить и покрасневшие глаза с полопавшимися капиллярами, и темные круги, и отросшую щетину на подбородке и щеках, которую следовало бы уже сбрить.  Он словно и не замечал того, как Барри обеспокоенно его разглядывал. Вместо этого Леонард настойчиво продолжал водить носом по коже и одежде Барри везде, где мог дотянуться. Пару раз его ладони съезжали на задницу Барри, но Омега позволяла эту вольность. От этого Альфе становилось спокойнее — никто, включая саму Омегу, не покушался на его право собственности.  — Ты можешь сделать эту свою штуку, как в баре? — по-прежнему пряча глаза, спросил Леонард своим ровным, холодным голосом, за которым прятал неуверенность.  — Как в баре? — Барри откликнулся эхом, и только спустя секунду Омега ему напомнила.  Тогда Омега даже сквозь блокатор прорвалась к Альфе, потому что ему было страшно и беспокойно; она проникла запахом в его плоть и кровь, окутывая изнутри и снаружи; укрыла его от внешнего мира под завесой природного нежного тепла, защищая Альфу на глубоком, интимном уровне. Интимный контакт, лежавший за гранью физического.  — Как в баре... — вздохнув, прошептал Барри. Теперь он понимал. Только понятия не имел, как сделать это специально, по собственному желанию. — Только я не обещаю, Леонард... Снарт решил терпеливо подождать. Он осторожно оттянул ворот футболки Барри вниз, обнажая ключицы и приник к коже, коротко и отрывисто вылизывая. И так Барри точно не мог сосредоточиться, но он все равно прикрыл глаза; он не мог сделать этого для Снарта, попросту не знал, как, но вот его Омега... Барри выпустил из рук поводок.  Сущность окунулась в чувства Альфы с головой; запах Леонарда с большей силой захлестнул Барри, и свет, кажется, теперь сильнее резал глаза. Барри снова ощущал свою природную сущность, заполнявшую его изнутри и ароматом проникавшую в Леонарда. Теперь она не рвалась к нему, как обезумевшая, — как тогда, в баре. Вместо этого мягкой поступью она кружила вокруг Альфы, узнавая больше о том, что он скрывал.  Странное чувство с горьким привкусом. От происходящего сосало под ложечкой.  Собственное дыхание Барри замедлилось; с Леонардом они теперь дышали в унисон. Он перестал вылизывать кожу Барри, но все равно не отнимал от нее губ. Так и застыл, наверняка ощущая, как сущность Омеги подбирается ближе к его. В этот раз она не спешила, собираясь изучить Альфу.  Целый скоп чувств. И страха не так уж много. Не такой яркий. Скорее, это было беспокойство, замешанное на более жестоких, более разрушающих эмоциях. Как яд, небольшими дозами принимаемый внутрь.  Омега шаг за шагом распутывала хитросплетения чувств Леонарда. Барри и не знал, что его собственные прикосновения могут быть такими деликатными — он изо всех сил старался не причинить Леонарду боль. Не спугнуть его.  И Альфа, Барри чувствовал под своими ладонями, покорялся, склоняя голову и позволяя положить на затылок руку. Омега прикоснулась к Альфе; Барри последовал ее призыву, обвивая Леонарда рукой и укладывая ладонь на его затылок. Коротко подстриженные волосы очень приятно ощущались под ладонью. Барри как можно нежнее погладил его по голове.  То самое горькое чувство — предательство. Он разваливался на части от чувства предательства, в которое не хотелось верить. Как если бы ученые сказали, что грядет конец света, — никто попросту им не поверил бы. Не захотел бы поверить, что это и есть конец всего.  Омега, не размениваясь на жалость, наконец решилась. Она мягко обернулась вокруг Альфы; тепло исходило от нее и питало их обоих. Леонард же крепче притянул к себе Барри, пряча лицо у него в шее.  Барри мог поклясться, что тот вздрагивал, едва-едва, когда Омега в еще и еще один слой тепла укутывала Альфу.  Барри и сам не знал, откуда в нем взялось столько тепла, чтобы согреться самому и обогреть другого.  — Лен, скажи мне, — попросил Барри, выводя на его спине пальцами круги. И просил Лена не он один — в своей мольбе к нему присоединилась Омега, мурчавшая и прятавшая в своих объятиях Альфу. Леонард уже не мог устоять. — Скажи мне, тебе угрожает опасность?  — Опасность неотделима от моего рода деятельности, — Леонард фыркнул, и Барри пихнул его в бок.  — Тогда скажи мне, не угрожает ли тебе большая опасность? Опасность, которой можно было бы избежать? — напирал Барри, и Альфа, он мог почувствовать, сдался.  — Я стукач, Барри. Все говорят об этом, — начал он. — Ты и сам уже знаешь. Со мной никто не будет работать, пока я не докажу обратное.  — Докажешь обратное?  — Есть много разных способов. Идеальный — убить Флэша, — он шумно сглотнул; Омега Барри пугливо заскулила, и теперь уже Альфа придавил ее своим теплым телом, заставляя успокоиться. Леонард же лизнул Барри за ухом и снова спустился к горлу, прикусывая кожу, пока Барри не задрожал и не заскулил уже в действительности, вторя своей сущности. — Я не собираюсь убивать тебя, Барри.  Барри сморгнул влагу в глазах, заставляя себя доверять Леонарду Снарту, рука которого уже заползла под футболку Барри, ощупывая его гладкий, мягкий и нежный живот. Слишком интимное место, но Омега доверяла, покорно подставляясь под прикосновения.  — Какие еще способы?  — Не убить Флэша, но объявить на него охоту, раскрыть его личность. Можно просто публично унизить Флэша, причинив ему боль, — продолжал Леонард. — Мне это не слишком подходит.  — Хорошо, — Барри резко выдохнул, когда рука Снарта соскользнула ему на поясницу, ныряя под пояс джинсов и трогая пальцами его ягодицы. И Барри снова ему позволял, потому что он знал, что в прикосновениях к телу Омеги Альфа искал поддержку. Как и в запахе, и во вкусе Омеги. Замолкая, Леонард продолжал вылизывать его шею, не переставая шумно вдыхать его запах.  В запахе же Леонарда корица все еще заглушала другие компоненты запаха — он все еще был расстроен и разбит, но отголоски ее становились слабее; в то же время медовый привкус набирал силу. Барри до сих пор не мог понять, что значил в запахе Леонарда мед, когда его аромат становился сладковато-терпким. Но Барри был достаточно близок к разгадке. — И еще один способ — это устроить ад тем, кто посмел распространять про меня эти слухи.  — Убить их?  — Некоторых да. Некоторых покалечить. Некоторых запугать и сделать предупреждение, — Леонард пожал плечами, будто это мало его волновало и тревожило. На деле же Барри знал, что Леонард не хотел увеличивать список убийств, и без того висевших на нем. — Я постараюсь не устраивать кровавую баню.  — Только зал ледяных скульптур, — Барри грустно усмехнулся, но вопреки ожиданиям Альфы не оттолкнул его. Омега, напротив, только крепче обвилась вокруг чужой сущности, заполняя Леонарда своим теплом. — Ты уже все решил, верно?  — У меня нет выхода.  — У тебя есть выбор. Флэш быстро исцеляется, если вдруг захочешь устроить публичную порку.  Альфа вдруг на слова Барри вспылил — в запахе вспыхнули специи, от которых горло запершило. Барри тут же нервно поерзал, и Леонард раздраженно укусил его в шею, недовольно мыча. — Ни один из преступников, которых я прикончу, не стоят и твоего мизинца, Scarlet! — вау, Леонард был действительно зол. Он нависал над Барри, оторвавшись от его шеи, и с силой стискивал ягодицу Барри сквозь джинсу, вынуждая его прогнуться в спине.  — Это потому что я Омега? Что за сущностный сексизм? — нервно посмеялся Барри, но лучше бы он молчал. Следуя за сущностью своего Альфы, Леонард одним быстрым движением перевернул Барри на живот, кусая его в загривок. Самый настоящий Альфа.  Барри вскрикнул, а после тихо застонал, дергаясь под Леонардом, но тот крепко придавливал его собственной грудью к матрасу.  — Не неси чушь, Барри, — проговорил он по слогам, размыкая челюсти и утыкаясь носом в затылок Барри. Он сделал пару вдохов, успокаиваясь. Запах специй — в особенности гвоздики — снова отступал, становясь тонкой, еле заметной ноткой.  Давление со спины Барри исчезло, и Омега даже заскулила от потери контакта; сущность, ничуть не испугавшись злости Альфы, наоборот льнула к нему за лаской, снова затапливая ворчащую сущность Альфы в тепле. Барри же перевернулся обратно на спину, касаясь следа укуса сзади на шее. Леонард сидел рядом, глядя в стену напротив, и молчал. Снова слишком много корицы.  А Барри ведь только разыгрался; злость Альфы только раззадорила его.  Барри привстал и, схватившись за плечо Леонарда, перекинул через него ногу, толкая в грудь. Тот покорно упал на спину на матрас, с удивлением глядя на Барри, восседавшего теперь на нем верхом. Нежно, но с силой Барри провел ладонями по груди Леонарда, по его плечам; собственного запаха он почуять не мог, но инстинктивно чувствовал, что он усиливался, пропитывая одеяла, и подушки, и одежду Леонарда. Омега в кои-то веки удовлетворенно заурчала, одобряя действия Барри.  — Лен, — он практически замурлыкал, заставляя Леонарда расслабиться под его прикосновениями. — Ты думаешь, что я осужу тебя, если ты их прикончишь. Это неправда, мы ведь договаривались только о невинных людях Централ-сити. Так что если тебе придется, чтобы защитить себя и своих близких, убить их, — Барри снизил голос до шепота, подаваясь вперед и укладываясь грудью на грудь Леонарда. Их носы соприкоснулись. — Тогда убей их.  — Неужели это говорит мне Флэш? — Леонард тихо усмехнулся. И в его запахе снова заиграл мед; этот мед, показалось Барри, стекал по телу Барри везде, где касался его взгляд Леонарда.  — Это говорит тебе тв-... — Барри запнулся. Он чуть было не сказал «Твоя», но вовремя прикусил язык. Скорее всего, вовремя. — Это говорит тебе Омега.  Но Леонард Снарт, к несчастью Барри, всегда был слишком уж внимательным. Его руки скользнули у Барри под лопатками вниз по спине, останавливаясь на заднице. Ягодицы он сжал, массируя их; Барри чувствовал, как Леонарду под ним не терпелось начать двигаться под Барри, его бедра так и устремлялись вверх, чтобы потереться о задницу Барри, но он себя сдерживал. Будто он чувствовал, что Омега этого пока что не позволит. Единственную вольность, которую Барри мог позволить Леонарду, наслаждаясь, — ладони на своей заднице. Этого было пока что более, чем достаточно.  — Скажи мне, что ты не пойдешь на них в одиночку, — Барри вблизи рассматривал лицо Леонарда, который даже глаза прикрывал и плавился от дозволения пощупать Омегу.  — У меня все еще осталось несколько верных мне людей. У меня уже есть план. Самое главное, продержаться до возвращения Мика.  — Где он? Когда он вернется?  — Он решает некоторые... личные вопросы в Стар-сити, — Леонард немного замялся, и Барри заинтересовано склонил голову.  — У Мика в Стар-сити Омега? — спросил он, вскидывая брови. Леонард усмехнулся, зная, что не в силах устоять перед обаянием любопытной Омеги. — Ну же, скажи мне, Лен, — Барри еще никогда не чувствовал себя таким игривым и кокетливым. Удерживая себя на руках, Барри медленно качнул бедрами, намеренно проезжаясь по паху Лена, но тут же смутился — член Альфы был твердым. Если бы Барри позволил, Лен взял бы его прямо сейчас.  — Ты не поверишь, если я скажу, — засмеялся Леонард, наконец перенимая легкую эйфорию, затуманившую голову Барри. Следуя за настроением, он шлепнул Барри по заднице, снова сжимая ягодицы в руках и вынуждая опуститься на свой твердый член. Их разделяло так много слоев одежды, и все же Барри дернулся от ощущения, рвано выдыхая, но тут же улыбнулся.  — Попробуй.  — У Мика что-то там крутится-вертится с Омегой по имени Рэй Палмер. Знакомо звучит, не так ли?  Барри закашлялся, подавившись воздухом. Леонард скалился, будто бы знал наверняка, какую реакцию у Барри это вызовет.  — С Рэем? Вау, это же просто... невероятно. Черт. Вау, — Барри забормотал, пока Леонард, посмеиваясь, отбивал разве что не стаккато на его заднице, снова и снова пошлепывая. Ему явно нравился тот вкусный звук, с которым его ладонь приземлялась на ягодицу Барри. Шок же Барри был слишком велик, чтобы он обратил на это внимание. — Но как они... боже, ладно! — растеряв весь воздух, Барри устало уронил голову на грудь Леонарда. Под ухом грохотало сердце, и Барри сконцентрировался на его биении. — Ладно. Ты будешь ждать его, а потом пойдешь и надерешь всем задницы.  — Верно, Scarlet.   — А Лиза, она же с тобой?  Барри понял, что сказал что-то не то, когда Леонард вдруг застыл, убирая с Барри свои руки. Улыбка, даже ее отголосок, исчезла с его лица, а сам он помрачнел. Альфа попытался увернуться от Омеги, но сущность обвилась вокруг него так крепко, прижимая к земле, что ему некуда было деться. С новой силой Омега забралась под кожу Леонарда теплом, грея его изо всех сил. И изо всех сил пытаясь забрать его боль, горчившую в запахе Альфы.  Та самая горечь. Горечь предательства.  — Что не так с Лизой, Леонард?  Леонард закрыл глаза, не находя сил глядеть прямо на Барри. Между его бровей залегла морщинка, и Барри потянулся рукой, кончиками пальцев ее разглаживая.  — Лиза тоже считает, что меня нужно проучить, — мучительно медленно выдавил из себя он, морщась оттого, как звучат эти слова.  Барри непонимающе уставился на него, надеясь, что Леонард шутил. Только вот он не шутил. Барри поймал себя на том, что пялился на Леонарда с открытым ртом.  — Нет, не может быть! — Барри протянул, с трудом осознавая, как Лиза могла отвернуться от старшего брата. Это было больше похоже на чью-то глупую шутку, но Омега чувствовала всю боль Альфы, которую подделать было нельзя.  — Может, — у Леонарда в обороне была большая брешь. Лиза. Он даже не злился на нее, только грустил. Барри заскулил, осторожно целуя его в челюсть.  — Она же любит тебя.  — Барри, — Леонард устало прикрыл глаза. — Отношения в нашей среде не совсем такие, как... как те, к которым привык ты. Лиза считает, что так она заботится обо мне.  — Что за глупость! — Лиза связалась с одним парнем по имени Роско Диллон. Он, как и ты, позиционирует себя Бетой, но я знаю наверняка, что он Омега. Иначе он не смог бы так манипулировать моей сестрой...  — Леонард, — Барри ощутил привкус неприязни в запахе Альфы, и он надеялся, что это было направлено именно на Роско Диллона, а не на всех Омег в целом. Ведь Барри тоже отчасти манипулировал его чувствами, успокаивая его порывы и подчиняя его настроение своей сущности.  Испугавшись, Барри хотел было заставить Омегу отступить, отпустить Альфу, но уже сам Альфа его не отпустил. Уже сам Альфа прильнул к Омеге, придавливая своим весом.  — Он убедил ее, что Флэш своей дружбой сведет меня в могилу. И Лизе лучше первой преподать мне урок, прежде чем это сделает кто-то другой. А Роско ей с этим поможет. На самом деле ублюдок просто хочет оттяпать мой кусок в этом городе.  — Лен, — Барри вскинул голову. — Прости меня, — глаза обжигало влагой. Он сглотнул ком, стоявший в горле.  Нахмурившись, Леонард снова погладил спину Барри. Самую поясницу, вжимая большие пальцы в нежные ямочки.  — За то что приношу тебе одни только проблемы.  — Повторюсь, прекрати нести чушь, — отрезал он, хлопая Барри по заднице, которая уже почти онемела от количества хлопков и ударов. Но Барри нравилось — Леонард умудрялся таким образом его поощрять, наказывать и успокаивать. А прикасаясь к нему, Альфа успокаивался и сам. Кроме того, у Снарта были крайне умелые пальцы и прекрасные ладони. — Это мои решения и решения других. За которые ты ответственности не несешь.  — Ты же сам знаешь, как Омеги умеют манипулировать Альфами.  — Барри, — Леонард обхватил его за подбородок пальцами. — Не придумывай лишнего. Я «задружил» с тобой еще до того, как узнал, что ты Омега, не так ли? Очарованный лишь твоим красивым лицом и геройскими порывами, — кончиком пальца он повторил абрис губ. Запах Альфы стал настолько медовым, что Барри чувствовал сладость на языке. — К тому же ты слишком хорошая Омега, чтобы манипулировать Альфой ради собственной выгоды, не так ли? — Леонард прошептал ему в губы, и Барри задрожал. Его Омега и вовсе трепетала и визжала.  Но ему тут же пришлось взять себя в руки.  — Ну не знаю, — Барри протянул. — Мне кажется, мне придется манипулировать тобой, чтобы наконец попробовать твой вкус.  — Мог бы просто попросить, — Леонард усмехнулся. Он вдруг откинул голову назад, обнажая и подставляя шею. Для Альфы это было невиданным знаком доверия. Барри даже лишился дара речи.  — П-прямо на шее?  — Я, конечно, был бы не против твоего языка и на других частях своего тела, но подумал, что ты будешь про-... а! — насмешка Леонарда оборвалась на полуслове, но Барри его все равно не слушал, уже приникнув к шее Альфы губами, языком, даже зубами; в его голове только и пульсировала мысль о том, чтобы попробовать Альфу на вкус.  И если до этого момента он не мог собрать воедино все оттенки запаха Альфы, понять, чем же он был на самом деле, то теперь Барри чувствовал на его коже этот вкус. Знакомый. Который Барри прежде никогда не привязал бы к Леонарду Снарту, но в этот момент он понял — Леонарду не могло подойти ничего больше в мире, чем этот вкус.  Это было красное сухое вино. Оно переливалось оттенками лимона, корицы и меда; в нем было много пряности и сладости; от него теплела кровь, а на языке оставалось сахарное послевкусие.  Глинтвейн. Леонард Снарт на вкус был как глинтвейн.  — Ты потрясающий, Боже, Лен, — Барри едва мог ворочать языком. Он оторвался от шеи Леонарда, с удивлением обнаруживая, что украсил кожу россыпью засосов, наливавшихся краской.  — Мм, — Леонард стонал в унисон с Барри. — Барри, ты влажный, я чувствую.  Барри, цепляясь за отрывки мыслей, застыл. Он действительно увлажнился от возбуждения. Его щеки тут же покраснели; он мог чувствовать, что начал потираться о твердый член Леонарда.  Мед в его запахе дурил Барри голову, он все еще оставался у него на языке. Он чувствовал, что Альфа только ждал сигнала.  Барри же замялся, вдруг скатываясь с Леонарда в кипу одеял и утыкаясь в нее покрасневшим лицом.  — Нет, прости. Пока что нет.  Барри казалось, что взбудораженная Омега сгрызет его изнутри. Но он был непреклонен. И слишком упрям.  — Если вдруг меня завтра убьют...  — Заткнись, Леонард! — Барри кинул на Леонарда уничтожающий взгляд. — Не смей так шутить, придурок, — он, все еще надувшись, подобрался к Леонарду ближе, пряча лицо у него в плече и стискивая руками бицепс.  — Прости, Барри... Просто дразню тебя.  — Я... не хочу, чтобы мой... — Барри нервно сглотнул. — ...мой первый раз был, пока ты так обеспокоен. Я чувствую, что твои мысли где-то еще. С Лизой.  — Первый раз как вообще первый раз? Или первый раз с Альфой, Барри? — Леонард приподнялся на локтях, и Альфа неожиданно обернулся вокруг Омеги, не позволяя сущности сбежать и скрыться.  — Первый раз значит первый раз, — смущенно пробормотал Барри, рисуя на груди у Леонарда непонятные узоры и не поднимая глаз. Пока Леонард не обхватил пальцами его подбородок, поднимая вверх и заставляя посмотреть на себя.  — Это невозможно, — пробормотал Лен непонимающе, и Барри, поддаваясь порыву Омеги доказать, подтвердить свои слова, кивнул. Альфа не мог его не понять. Тем более когда он так сильно пах медом — возбуждение, понял Барри. Каждый раз, когда он чуял, как усиливается в запахе медовая нотка, Леонард Снарт хотел, желал заняться с ним любовью.  Барри против воли задрожал, чувствуя пальцы Лена, кружившие под поясом джинсов у резинки белья.  — Можешь проверить, — нервно хмыкнул Барри, заставляя себя не отводить взгляда от лица Лена.  — Барри... Хорошо, — Альфа прикрыл глаза, вдыхая и выдыхая аромат Барри. Его ноздри раздувались, и у Барри было безумное желание играючи прикусить его кончик носа.  Но его пальцы медленно прокрались под белье, прокладывая себе извилистый путь по ягодицам Барри. Под джинсами руке продвигаться было трудно, и Барри в конце концов расстегнул ширинку и приспустил их вниз, на бедра. Лен низко заурчал, притираясь кончиком носа о висок Барри. Барри, которого колотило, когда пальцы приблизились к его расселине.  Второй рукой Лен осторожно потянул резинку боксеров вниз, оставляя ее под задницей. Эта же ладонь оттянула ягодицу Барри в сторону. Раскрывая, довольно подсказала мурчавшая Омега, пока Барри дрожал, чувствуя нескончаемые приливы возбуждения. Смазки становилось только больше, и все же палец Лена, неимоверно длинный, туго проник в него. Неразработанные мышцы нехотя раздвигались под давлением, и они оба в унисон застонали. Барри не заметил даже, как вцепился в плечи Лена, впечатывая ногти в его кожу.  Но продлилось это всего ничего. Лен осторожно вынул палец и накинул на ноги Барри одно из одеял. Его все еще трясло от того, что проделал Альфа. Тот прижимался к нему всем телом, и Барри продолжал чувствовать напротив своего живота член Лена, натягивавший ширинку джинсов.  Лен поднес к лицу палец, блестевший от смазки, полностью его покрывавшей. Барри закусил губу от смущения — собирался отыскать платок или салфетку, которой Лену можно было бы вытереться, но Лен, глядя Барри прямо в глаза, погрузил палец в свой рот, посасывая и облизывая.  Барри зажмурил глаза, пряча лицо в подушке, пока его Омега невыносимо скулила от желания быть с Альфой. От желания быть повязанной.  Барри с силой ее подавил, потому что он не был готов зайти дальше. Не сейчас. Не когда над Леном нависала такая большая угроза.  — Я хочу быть твоим первым. И твоим последним, Барри. Ради такого я точно еще очень долго не умру, — протянул Леонард, сухо целуя Барри в висок.  — Спасибо и на этом, — пробурчал Барри в ответ, чувствуя горячую пульсацию внизу живота при мысли о том, чтобы именно этот Альфа стал его первым. И единственным, добавила Омега.  — Останешься на ночь? — с неожиданной надеждой в голосе спросил Леонард, оборачивая вокруг Барри руки, словно не собирался его отпускать. И это, и Омега Барри, которая наотрез отказывалась отрываться от сущности Альфы, предопределили его ответ.  — Да. Тем более, я могу нормально спать, только когда мои простыни пахнут тобой.  — Теперь и мои простыни будут пахнуть тобой, — прошептал Леонард, увлекая его в поцелуй. Барри же хотел лишь того, чтобы Мик приехал к Леонарду поскорее, а Лен исполнил свое обещание жить еще очень долго.  Чтобы простыни Барри еще очень долго пахли медом, корицей, лимоном и всем тем, чем пах только Альфа Леонард Снарт.