Ветер над мутной рекой

      Ямашита лежал на полу, не зная, как поступить. Он совершенно растерялся. Юноша даже подумать не мог, что такая скромная и вежливая девушка, пришедшая в дом Аканиши, окажется мужчиной. Томохиса во все глаза смотрел на самозванца и не мог понять, почему никто не заметил этого раньше. У мужчины было тонкое тело, и стан его напоминал девичью фигуру.       - Не смей кричать, - прошипел Коичи. – Позовешь охрану, и я тут же тебя убью, - мужчина сильнее надавил на горло Томохисы; страх мелькнул в глазах юноши. Он послушно кивнул головой.       Мысли, сменяя одна другую, будто тайфун, проносились в голове Ямашиты. Он вовсе не боялся за себя, но опасался за судьбу своего господина. Аканиши отдыхал сейчас в своих покоях и даже не подозревал о грозящей опасности. «А что, если это тот самый убийца, который пришел тогда в дом? Или он может быть его сообщником?» - раздумывал Томохиса, стараясь не подавать виду, что он напуган или о чем-то догадывается.       Подождав немного и решив, что юноша не собирается звать стражу, Коичи убрал ладонь с губ Томохисы, но продолжал держать его за горло.       - Кто ты? – прохрипел Ямашита, с трудом произнося слова, но обманщик не отвечал. – Ты собираешься убить меня? – предположил Томо, смотря прямо в глаза незнакомца, пытаясь в лице лжеца найти ответы на свои вопросы.       - Вовсе нет, - покачал головой Коичи. – Мне нет смысла убивать тебя.       - Тогда… почему? – с трудом произнес Ямашита, дышать с каждой минутой становилось все тяжелее и тяжелее.       - Я расскажу тебе, если обещаешь, что стража не схватит меня, - решил заключить сделку убийца. Разумеется, он не доверял словам этого человека, даже если бы тот действительно собирался сдержать обещание. Наученный жестоким миром, Коичи привык полагаться лишь на самого себя.       - Обе..щаю… - прохрипел Томохиса и почувствовал, как сильные пальцы медленно расслабляются на его шее. Багровые отметины остались на бледной коже.       Коичи отстранился и сел неподалеку от юноши. Ямашита, растирая шею и стараясь выровнять дыхание, поднялся с татами. Прокашлявшись, он сел на полу и исподлобья глянул на незнакомца. Теперь ему стало казаться, что в густо накрашенном лице он может разглядеть мужские черты, однако, посмотрев на обманщика с другой стороны, Томохиса не смог отличить его от девушки.       - Кто ты такой? – повторил свой вопрос Ямашита.       - Я не могу этого сказать… - серьезный взгляд устремился на Томо.       - Тогда я позову стражу, и тебя схватят! – пригрозил Ямашита и уже хотел было выскочить в коридор, как сильная рука порывисто схватила его и толкнула на пол.       - Только посмей, - прошептал Коичи. – И я убью тебя, как последнюю собаку, - Ямашите показалось, что в рукаве кимоно блеснул кинжал. Томо послушно сел рядом с Коичи, передумав звать кого-либо на помощь.       - Зачем ты здесь? – продолжал допытываться юноша. – Неужели?.. – страшная догадка посетила Томохису. – Ты хочешь убить моего господина? – юноша побледнел от собственных слов.       Коичи молчал. Ему нужно было выгадать время, чтобы придумать правдоподобный план, ведь он не рассчитывал на то, что его раскроют так быстро. Правда состояла в том, что он хотел убить Джина любым способом и как можно скорее. Коичи продолжал молчать, теряя драгоценные секунды. Ему нужен был Джин, поэтому он пришел в его дом. «А что если?..» - подумал мужчина и, взглянув на Томохису, решил испытать удачу. Глупый соратник Аканиши, кажется, поверил ему на слово, когда Коичи отрицал своё участие в том ночном нападении. Так почему бы не испробовать неожиданный вариант?       Коичи стянул с головы парик и услышал, как удивленно ахнул Томохиса. Мужчина взъерошил волосы и посмотрел на юношу.       - Всё дело в том, - вкрадчиво начал убийца, - что сердце мое оказалось в руках твоего господина.       - Что ты хочешь сказать? – нахмурился Ямашита.       Коичи помялся для вида, а затем продолжил.       - Однажды я встретил в городе Аканиши-сама. Это был праздник цветения сакуры. Он был так прекрасен в лучах весеннего солнца, - пылко шептал мужчина. – Я пленился его образом и станом. Что бы я ни делал и чем бы ни занимался, его образ заполняет все мои мысли, - Коичи наигранно печально вздохнул и опустил взгляд.       Ямашита в замешательстве смотрел на собеседника. Бесспорно, Томохиса понимал, что не он один принадлежит к тем странным мужчинам, которые предпочитают представителей своего пола, но юноша даже не подозревал, что кто-то из таких людей заинтересуется его господином. Обманщик потупил взгляд и рассматривал свои ладони, стараясь не встречаться глазами с Томохисой. Ямашите стало неловко за свои слова, произнесенные так опрометчиво. Он не знал, что сказать.       - Поэтому, - продолжил Коичи. – Поэтому… Я не мог прийти в своем привычном облике. Я прикинулся девушкой, чтобы быть ближе к твоему господину. Вот истинная причина этого маскарада, - произнес он и развел руки в стороны, будто демонстрируя женское кимоно.       - Не могу поверить, что такое возможно! – прошептал Томо удивленно.       - В это сложно поверить, но это так, - грустно отозвался обманщик, пустив притворную слезу.       Заметив, что глаза собеседника увлажнились, Томохиса растерялся. Еще несколько минут назад этот человек хотел его убить, а сейчас беспомощно плачет. Ямашита подался вперед и сжал плечо мужчины. Коичи поднял взгляд на юношу и встретился с полными понимания глазами.       - Я не считаю, что ты поступил дурно, - улыбнулся Ямашита. – Аканиши-сама, бесспорно, прекрасен, - мечтательно произнес Томо. – Однако, он позволил мне стать его другом, и я уже благодарен ему за это, - юноша прижал руку к сердцу. – С тех пор я смотрел на других мужчин, стараясь найти…       - Мужчин? – перебил его Коичи с неподдельным удивлением.       - Да, - кивнул Томохиса и накрыл своей ладонью руки мужчины, лежавшие на коленях. – Я так же, как и ты, пленен лишь мужской красотой, - Ямашита ненадолго погрузился в свои мысли.       «Кажется, он принимает всё за чистую монету, - обрадовался Коичи. – Так даже лучше. Воспользуюсь им, чтобы сблизиться с Аканиши и убить его!»       - И ты так просто говоришь об этом? - прошептал лжец и покосился на дверь.       - Не беспокойся, - поймав взгляд незнакомца, произнес Томо. – Сюда никто не зайдет. Я часто влюбляюсь в мужчин, - признался Ямашита. – Я понимаю твои чувства.       - Вот как… – отозвался Коичи.       - В этом мире происходит много вещей, - заметил Томохиса.       - Тогда… Тогда могу ли я просить вас о помощи? – убийца порывисто схватил руки юноши и преданно посмотрел тому в глаза.       - О помощи?..       - Помогите моим грезам воплотиться в жизнь, - пылко прошептал мужчина, потряхивая руки Томо.       Впервые кто-то просил Ямашиту о такой деликатной услуге. Они с господином были друзьями с самого детства, и тот многое ему позволял. Но что, если господин разгневается и лишит его жизни за такую дерзость? Не стоило злоупотреблять добротой Джина. Аканиши-сама не отказывал ему в просьбах и оказывал постоянное содействие тайным встречам Томохисы. Что будет, если он решит помогать этому незнакомцу?       - Пожалуйста! – молил Коичи. – Будьте моим наставником и проводником! Я готов пожертвовать всем, чем угодно, лишь бы быть подле Аканиши-сама, - лепетал мужчина, падая ниц перед Ямашитой.       Томохиса растерялся еще больше. Насколько же велики были чувства этого человека к господину, что для него любые богатства становились никчемными пред ликом объекта любви и восхищения. «Этим можно и воспользоваться! - подумал Ямашита. – Кажется, он неплохо сложен и вполне подойдет для моих утех! А если Аканиши-сама что-то заподозрит или разгневается, то я разыграю спектакль, в котором роль обманутого мужа достанется мне». Томохиса улыбнулся своим мыслям и, приподняв мужчину за плечи, посмотрел ему в глаза.       - Хорошо, - улыбнулся Томо. – Я посодействую тебе…       - Спасибо большое, - Коичи низко поклонился, из-за чего Ямашите снова пришлось поднимать его за плечи.       - Ты сказал, что ради внимания моего господина готов на всё? – мужчина кивнул. – Тогда в качестве платы ты должен будешь предоставлять себя.       - Конечно! Я готов помогать вам во всех ваших делах! – с жаром отозвался Коичи.       - Мне не нужна твоя помощь, - плотоядно оскалился Ямашита. – Мне нужно будет твое тело в полное мое распоряжение.       Джин лежал на постели в окружении подушек. Саёри, прикрыв господина мягким одеялом, лежала подле него. Красивое кимоно валялось на полу, кажется, хозяйка совершенно не заботилась о его судьбе. Гораздо интереснее и милее ей было сейчас оставаться рядом с господином как можно дольше. В доме Аканиши так внезапно появилась другая женщина, и Саёри просто не могла позволить ей переманить Джина. Поглаживая обнаженную грудь мужчины, она придумывала разные уловки и ухищрения, которыми она сможет опустить Куродзаву в глазах Аканиши.       Джин же, прикрыв глаза, притворился спящим. Он чувствовал, как Саёри ласкает его, рассчитывая, видимо, снова пробудить в нем желание, но Аканиши не разделял ее мечтаний. Та девушка, которая вела себя на омиае, как последняя невежда, почему-то свалилась ему на голову. Среди всех домов и рёканов этого города, она избрала дом Аканиши. «Кажется, она жила здесь у дяди и тёти, - вспомнил Джин. – Наверное, она плохо знала окрестности, - предположил он. – Но разве нельзя было нанять рикшу, чтобы он довез ее до постоялого двора? Что замышляет эта девчонка? – нахмурился Аканиши. – Почему она заявилась ко мне в дом?» Мужчина почувствовал влажные поцелуи на своем животе и поморщился, будто съел кислый фрукт. Ему опостылели отношения с Саёри и ее порой навязчивые ласки.       - Прекрати, - разозлился Аканиши и оттолкнул от себя женщину. Та охнула от неожиданности и отпрянула от господина.       - Дурной сон? – участливо спросила Саёри.       - Прекрати это, - Аканиши устало посмотрел на любовницу. – Дай мне отдохнуть! Я устал за день! – мужчина повернулся к любовнице спиной.       Саёри, убрав руки от господина, покорно легла рядом, укрывшись собственным кимоно. Аканиши больше не интересовался ею, и она это понимала. «Избавиться от той девчонки! Вот что я должна сделать!» - решила женщина, смотря на широкую сильную спину своего любовника. «Если её не будет, Аканиши-сама снова полюбит меня!» Закрыв глаза, она вскоре уснула.       Утро наступило незаметно, розовой дымкой накрыв город. Роса выступила на траве, а на деревьях появлялись первые пожелтевшие листья, возвещая о приближающейся осени. Прислуга уже проснулась и начала свои приготовления к утренней трапезе. Аканиши еще крепко спал, глаза его были закрыты. Спящее, умиротворенное лицо Джина было невероятно прекрасным. Саёри, оторвав взгляд от мужчины, отвернулась и продолжила расчесывать свои длинные волосы гребнем. Приводя себя в порядок, она надеялась, что утром, как по обыкновению бывало, господин подзовет её к себе, и они снова будут предаваться любви до самого завтрака. Однако Джин сегодня не желал просыпаться.       Коичи, проснувшись ранним утром, рассчитывал тайно проникнуть в купальню, чтобы освежиться, но его планам не суждено было осуществиться. Едва он вышел из своей комнаты, как в коридоре его заметил Ямашита и, загадочно улыбнувшись, затащил его обратно в спальню.       - Куродзава-сан, вы куда-то собираетесь в столь ранний час? – полюбопытствовал Томохиса, сложив руки на груди.       - Доброе утро, - поклонился Коичи, едва сдерживая своё раздражение.       - Я могу сопроводить вас в купальню, - в полголоса произнес юноша и сделал несколько шагов вперед. – Полагаю, вы хотели бы помыться перед завтраком? – вкрадчиво спросил Томохиса, проведя тонкими пальцами по вороту нижнего кимоно мужчины; Коичи с трудом удерживал себя в руках.       - Вы правы, - отозвался убийца. – Я хотел бы предстать перед Аканиши-сама в приличествующем виде.       - Тогда следуй за мной, - ухмыльнулся Томохиса и, взяв его за край рукава, окольными путями повел в купальню.       Коичи послушно следовал за ним, на ходу поправляя парик, чтобы никто не заметил, что его облачение лишь маскарад. Ямашита плотно закрыл дверь купальни так, чтобы никто снаружи не смог зайти. Коичи положил чистые простыни на лавку и покосился на юношу: «Неужели он будет всё это время торчать тут? – мужчина передернул плечами. – Если он увидит рисунок на моей спине, то весь мой план пойдет прахом!» Мне нужно будет твое тело в полное мое распоряжение…       Коичи вспомнил вчерашний разговор. Похоже, этот парень был из тех, кто нежным женским ласкам предпочитает крепкие мужские руки. В голове убийцы такая действительность не могла найти места. И теперь, когда они остались в купальне одни, юноша странно поглядывал на него. «Мне противна сама мысль, что мужчина будет прикасаться ко мне, - размышлял Коичи. – Однако, если я заслужу его расположение, он будет для меня хорошим помощником. Благодаря ему я смогу сблизиться с Аканиши и в два счета закончить давно задуманное дело! – глаза Коичи заблестели, а Ямашита, неправильно истолковав эти искры в глазах мужчины, приблизился к убийце на несколько шагов, и теперь расстояние между ними не превышало и полуметра. Тело Коичи напряглось в ожидании, он не знал, что предпримет Томохиса, но тот прижал руку к его щеке и приблизился к его лицу так близко, что мужчина почувствовал его горячее дыхание у себя на губах.       Аканиши проснулся чуть позже обыкновенного. В постели он был один, Саёри куда-то ушла, решив оставить господина в одиночестве. Все, кто жил в этом доме, знали, что эта женщина является любовницей Джина уже продолжительное время. Почти никто не любил ее за дерзкий нрав, но делали вид, что ничего странного в таком положении дел нет. Зачастую она обедала за одним столом с господином. Однако, поскольку на смотрины приехала сестра Аканиши вместе с мужем, то трапезничали теперь в общей зале всей семьей. Аямэ, презиравшая любовницу брата, зачастую вела себя так, будто подле брата никто не сидел. Она никогда не звала Саёри по имени и не здоровалась с ней. Поскольку Куродзава стала их невольной гостьей, ее пригласили на завтрак. Перед ней так же, как и перед остальными членами семьи, поставили столик с едой. Изящно подогнув колени, она села на подушку неподалеку от Аямэ, слева же разместился Ямашита. Вопреки обыкновению, друг детства сменил своё обычное положение за завтраком, что очень удивило Аканиши. «Если она тебе не по нраву, я заберу ее себе…» - вспомнил он слова Томохисы. «Неужели они успели сблизиться за одну ночь?» – взволнованно подумал Джин и взглянул на Минори, но та, ловко орудуя палочками, скромно завтракала. Она, хотя и казалась деревенской простушкой, обладала отличными манерами. Несмотря на то, что порой она не соблюдала норму этикета, но совершенно не походила на легкомысленную девицу. Джин покосился на Саёри: одета она была в прекрасное кимоно, а в волосах ее белел гребень, привезенный издалека и украшенный драгоценными камнями, вокруг нее витала аура продажной женщины, это было сразу понятно, стоило только взглянуть ей в глаза. «Она слишком хороша, чтобы иметь порочные связи с Ямашитой, - рассуждал Аканиши. – Должно быть, он делает это, чтобы раздразнить меня».       Закончив завтрак, Джин позвал слугу.       - Приготовьте письменный набор, мне нужно составить письмо родителям Куродзавы и известить их о несчастье.       - Слушаюсь, господин, - поклонился слуга и, пятясь, покинул комнату.       - Я могу помочь тебе в этом, - неожиданно вызвался Ямашита, а Минори с опаской глянула на юношу.       - В чем же? – усмехнулся Джин. – Письму я обучен.       - Я могу доставить письмо, - пояснил друг. – В тех краях, где живут родители нашей гостьи, стоит дом моей старой тетушки…       - Что-то не припомню, чтобы у тебя были родственники в ***, - нахмурился Аканиши, чувствуя ложь в словах Томохисы.       - Это действительно так, - пожал плечами Ямашита. – Вам, как моему другу детства, стоило бы помнить, что у меня есть еще на свете, пусть и очень дальние, но всё же родственники! – Томохиса изобразил обиду на лице и, обхватив чашку чая руками, принялся медленно пить, не сводя взгляда с напитка.       - Ладно-ладно, - уступил Джин. – Наверное, я что-то подзабыл. Тогда, поручаю тебе доставку письма и ответ от семьи Куродзавы-сан.       - Можете положиться на меня, Аканиши-сама, - улыбнулся Ямашита, склонив голову.       Минори с подозрением глянула на юношу.       Когда письмо было готово, Аканиши пригласил к себе Ямашиту. Тот уже переоделся в дорожное платье, а небольшая сумка была перекинута за плечо. Джин аккуратно свернул лист бумаги и протянул его другу. Когда Томохиса собрался взять письмо и положить в сумку, то почувствовал сопротивление: Джин крепко держал другой конец сложенного листа.       - Я не знаю, что ты задумал, - негромко произнес Аканиши. – И мне не понятно твое поведение в последние несколько дней, - он посмотрел на друга, желая прочесть ответ в его глазах, но не нашел разгадку. – Я лишь надеюсь, что ты осознаешь все риски своих действий и не совершаешь необдуманных поступков?       - Аканиши-сама, - вежливо отозвался Ямашита. – Не в моих правилах что-то скрывать от вас…       - Надеюсь, что так, - сдался Джин и отдал письмо Томохисе.       Аканиши сердцем чуял, что во всей этой истории происходит что-то мутное, что-то темное, но он не знал, откуда идет этот туман, в какую сторону ему посмотреть, чтобы увидеть клубящийся черный дым. Джин мог надеяться лишь на лучшего друга, и он хотел верить, что Томо не обманывает его. Выйдя на веранду, Аканиши увидел направляющегося к воротам Ямашиту. Снаружи немного похолодало, и молодой господин надеялся, что ночной холод не застигнет друга в пути.       Аканиши, подвязав волосы лентой, велел слуге принести гета. Обувшись, мужчина вышел в сад. Высокие деревья, тут и там росшие по всей территории усадьбы, покрылись росой. День постепенно вступал в свои права, и влага на листве понемногу испарялась. Таби Аканиши вскоре промокли, но он не замечал этого, погруженный в свои мысли, он не сразу заметил, что немного поодаль от него по саду прогуливается Куродзава. Джин остановился около высокого дерева и, положив ладонь на прохладный ствол, стал издали наблюдать за девушкой.       Она же, не замечая присутствия господина, неспешно гуляла по саду, рассматривая цветы и растения, посаженные здесь. Иногда останавливаясь у куста шиповника или давно отцветших кустов пионов, Минори задумывалась о чем-то, рассеянно поглаживала листву и шла дальше по протоптанной тропинке. Будто она видела этот сад прежде, или же все эти кустарники напоминали ей о чем-то? «Должно быть, она тоскует по дому», - решил Аканиши и ему стало жаль девушку. Стараясь оставаться незамеченным, Джин вернулся в дом. «Пока мы не встретились с ее родителями, нам приходится только ждать. Наверное, стоило отправить ее домой, - подумал Джин. – Ладно, - вздохнул он. - Поскольку Куродзава до сих пор здесь, стоит отвлечь её от печальных мыслей».       Не медля ни минуты, Джин направился в покои матери. Рассказав ей о своих наблюдениях, он велел вызвать в усадьбу учителей икебаны, музыки, танцев, чтобы за интересными уроками у Минори не оставалось времени для грусти. Также Джин велел пригласить учителя этикета. Куродзаве следовало научиться вести себя в обществе. Услышав обо всем этом, госпожа Аканиши была раздосадована на сына – так помогать первой встречной бедняжке, на которой он даже жениться не собирался, было глупым расточительством, но Джин даже не слушал ее. Оставшись во главе дома, он с разрешения отца стал господином усадьбы, и все, включая мать и сестру, обязаны были подчиняться ему. Вот и теперь госпоже Аканиши пришлось держать язык за зубами и в приемной ждать прибытия учителей.       Джин и сам не до конца понимал, почему решился помогать девушке, ведь он мог оставить ее на попечение судьбе и даже не обращать на нее внимания. Но почему же Аканиши чувствует ответственность перед ней? Он даже самому себе не мог ответить на этот вопрос. Неужели тот взгляд, ненароком брошенный на него, поспособствовал смятению чувств? Аканиши покрепче завязал пояс на хакама и вышел во двор. Неся на плече бамбуковый меч, он раздумывал над тем, что после тренировки заглянет к Куродзаве и посмотрит, как проходят ее уроки. Отросшие волосы, стянутые черной лентой, касались плеч, мускулы были напряжены, а сильные руки, сжимавшие рукоять бамбукового меча, наносили соломенному пугалу один за другим удары, резкие, четкие и сильные. Солома так и сыпалась во все стороны. Прохладный осенний ветер сталкивался с обнаженной сильной грудью Аканиши, но тот будто и не замечал его, продолжая с короткими вскриками наносить удары воображаемому противнику.       Коичи, порученный учителям, старательно изображал из себя неумеху. Ему непросто было притворяться несведущим в таких занятиях, ведь он получил прекрасное домашнее образование. Красивые композиции из сухоцветов каждую осень украшали их дом. Сердце мужчины мучительно сжалось в груди. Несомненно, он тосковал по дому, по их красивому саду, в котором теперь прогуливались приспешники Уэсуги. Слишком сильно сжав веточку, Коичи сломал ее, даже не заметив. Воспоминания о старшем Аканиши, о погибшем брате убедили его в том, что он на правильном пути. Еще немного, и Коичи будет совсем близко к Джину, и тогда он сможет совершить задуманное. А пока… пока он будет скромной, немного неуклюжей Минори Куродзавой.       Саёри, утомленная бездельем, решила прогуляться по дому. Ни в одной из комнат она не нашла своего господина, зато отыскала усердно постигавшую искусство икебаны Минори. Она старательно следовала указаниям учителя, чем позабавила и одновременно разозлила Саёри. «Господин пригласил для нее учителей, но со мной даже в свете показываться не желает! Что себе позволяет эта девчонка? Возомнила себе, что станет невестой Аканиши-сама! - женщина сдавила пальцами перстень, подарок господина, дорогое кольцо с небольшим бриллиантом. – Как она смеет?! Ведь господин знает ее всего лишь несколько дней!» Осторожно ступая по татами, она приблизилась к приоткрытым сёдзи и, заглянув в комнату, стала наблюдать за Минори. Ярость и презрение переполняли Саёри. Она была готова на всё, чтобы избавиться от этой деревенской девчонки. Осторожно сняв с пальца перстень, женщина вошла в комнату.       - Могу и я поприсутствовать на занятии? – вежливо обратилась Саёри к присутствующим, и пожилая женщина подняла на нее строгий взгляд.       Минуту она колебалась, но, посчитав недопустимым отказывать любовнице господина Аканиши, указала рукой на место около Куродзавы.       - Пожалуйста, присаживайтесь.       Минори проводила ее взглядом. От любовницы Джина можно было ожидать чего угодно, и девушка старалась держаться настороже, однако, как только Саёри заняла своё место, учитель тут же привлекла внимание Куродзавы.       - Как у вас ловко получается, Куродзава-сан! – наигранно восхищалась Саёри несложной композиции, которую смогла составить за сегодняшний урок Минори. Девушка понимала, что эта женщина что-то задумала, но виду не подавала.       - Благодарю вас, - вежливо поклонилась Куродзава.       - Какие прекрасные цветы, - произнесла Саёри и склонилась к Минори, желая поближе рассмотреть сухоцветы.       - В самом деле, - подхватила учитель. – Куродзава-сан быстро учится. У нее хорошее чувство гармонии, - произнесла она с приветливой улыбкой.       - Должно быть так, - согласилась Саёри и села чуть поодаль от девушки, наблюдая за ней. Коварная улыбка на мгновение мелькнула на губах женщины и исчезла.       Солнце клонилось к закату, и лишь когда совсем стемнело, Джин снял пропитавшуюся потом повязку со лба и ладонью завел упавшие на лоб волосы назад. По груди и спине струился пот, все его разгоряченное тело демонстрировало силу, которой до этого никто не замечал. Праздный, легкомысленный юноша превратился в мужественного и сильного воина. Регулярные тренировки на свежем воздухе под ярким солнцем сделали кожу Аканиши смуглой. Положив на плечо бамбуковый меч, Джин направился к дому. Однако, едва он ступил на татами, как услышал чьи-то встревоженные голоса и крики Саёри, исходившие из комнаты, где сегодня проходили занятия у Минори. Обеспокоенный Джин окликнул проходившего мимо слугу.       - Что происходит в доме? – требовательно спросил он, схватив мальчишку за рукав.       - Госпожа Саёри потеряла подаренный Вами дорогой перстень, - ответил тот, глянув в сторону комнаты, откуда слышались крики. – Она обвиняет госпожу Куродзаву в пропаже…       - Что? – воскликнул Аканиши. – Отнеси это, - велел Джин, передавая мальчику свой бамбуковый меч, слуга кивнул и отправился исполнять поручение.       «Что на этот раз задумала эта девка?» - подумал Джин, начиная злиться. В последнее время от этой женщины стало слишком много проблем.       Резко распахнув сёдзи, Аканиши вошел в комнату. Женщины кричали друг на друга, встревоженная Хатия-сан пыталась успокоить собравшихся, но пожилую учительницу никто не слушал. Аямэ держала вопившую Саёри, Минори отступила в сторону, стараясь держаться подальше от любовницы, мать Джина осуждающе смотрела на Куродзаву и отчитывала ее за что-то.       - Замолчите! – закричал Аканиши, у которого в голове начало гудеть от стоящего в комнате шума. – Прекратите балаган! – повторил он, топнув ногой.       Женщины, увидев Джина на пороге, тут же притихли. Джин обвел всех гневным взглядом, остановившись на Саёри, которая, несомненно, была зачинщиком всего этого сыр-бора.       - Аканиши-сама, - причитала она. – Эта бродяжка украла у меня кольцо! – она обвиняюще посмотрела на Минори и указала на нее пальцем. – Воровка! – закричала Саёри.       - Я ничего не крала! – возражала Куродзава и, будто ища поддержки, посмотрела на Аканиши и вздрогнула.       Джин, стиснув кулаки, стоял на пороге комнаты. Он тяжело дышал, пытаясь совладать с гневом, бушевавшим в его груди. Вены напряглись на его руках. Коичи с удивлением заметил, как худощавый, ведущий праздный образ жизни юноша стал настоящим мужчиной: мускулы на руках обрели четкие очертания, по груди струился пот после интенсивных тренировок, стекая к прессу, на котором еще не четко, но уже заметными очертаниями выступали мышцы, прядки черных волос выбивались из ленты, туго стянувшей их на затылке в виде хвоста. От него исходили сила и мужество, на миг Коичи засомневался в том, что сможет убить Аканиши, ставшего таким ловким и сильным. Но об этом Коичи подумает позже, ведь глупая любовница, несомненно, подставила его.       - Она украла у меня тот перстень с бриллиантом! То кольцо, что Вы мне подарили! – продолжала взывать к Джину Саёри.       - Вы беспричинно обвиняете меня! – возражала Куродзава.       - Хоть ты и из приличной, но обедневшей семьи! У тебя есть все причины воровать! Как это низко! Воровать в доме, где тебя приютили! – наступала женщина.       - Замолчали все! – вспылил Аканиши, и все разом приутихли. – Я не вижу другого выхода, как обыскать Куродзаву.       - Обыскать? – пролепетала Минори.       «Если меня раскроют, мой план полетит к чертям! – лихорадочно думал Коичи. – А если они пойдут в мою комнату, то обнаружат парики, деньги и прочее, я не могу этого допустить!»       - Но я ни в чем не виновата! – воскликнула Минори.       «Украла ли она перстень или её подставила Саёри? – размышлял Джин. - Слуги могут быть в сговоре с ней, сейчас на них полагаться бессмысленно… Тогда, остается лишь один способ…»       - Я сам обыщу Куродзаву, - завил Аканиши.       - Ч-что?! – изумленно протянула Саёри и попыталась броситься к господину, но Аямэ удержала ее. Любовница хотела подставить Минори, но вовсе не сближать ее с господином.       - Держите её, - велел Джин, глянув на мать и сестру.       Женщины, с сомнением переглянувшись, кивнули и направились к Минори. Они взяли ее за запястья и утянули руки в стороны так, чтобы она не смогла ими шевельнуть. Аканиши, все еще державший повязку в руке, обмотал ее вокруг запястья и широкими шагами пересек комнату. Для Коичи все происходящее представлялось будто в тумане. Ему казалось, что прошло несколько минут, прежде чем Джин оказался рядом с ним. Коичи слышал тяжелое дыхание мужчины, чувствовал запах пота, исходивший от него. Прожигаемый прямым взглядом, он не мог отвести глаз. Аканиши будто пригвоздил его к полу, по спине пробежал холодный пот и маленькими капельками скатился к фундоси. Коичи понимал, что если Джин сейчас коснется его, то тут же поймет, что перед ним мужчина.       - Нет! – вскрикнул Коичи, почувствовав пальцы Джина на оби, и дернулся, пытаясь вырваться из цепких рук.       Аканиши отступил на шаг, а Коичи вздохнул с облегчением, решив, что его крик подействовал, однако, когда он поднял взгляд на Джина, то заметил, что он, а заодно и все присутствующие, смотрят куда-то в пол. Проследив за их взглядами, Коичи увидел лежавший на татами перстень с блестевшим в слабом огне свечей бриллиантом.       - Вот видите! Я же говорила, что она воровка! – с чувством одержанной победы произнесла Саёри. – Чего еще ждать от этой простушки!       Минори подняла на женщину полный ненависти и негодования взгляд. Когда она только успела подложить перстень в рукав ее кимоно? Аканиши отступил на шаг и, наклонившись, поднял пропажу. Он, задумчиво глядя на украшение, повертел его между пальцев, подбросив, поймал на лету и сжал в ладони.       - Хатия-сан?       - Да, господин? – отозвалась пожилая учительница.       - Можете ли вы вспомнить этот перстень на руке этой женщины, - указал он взглядом на любовницу, - когда она пришла сюда?       Джин приблизился к старушке и раскрыл перед ней ладонь. Она же, старчески сощурив глаза, внимательно оглядела перстень. Бриллиант поблескивал в свете свечи. Учительница, наклонив голову, ненадолго задумалась, а затем посмотрела на Саёри, точнее на ее руку, которую любовница держала на талии, чуть сдавив алого цвета оби.       - Мне кажется, я вижу этот перстень впервые, мой господин, - озадачено протянула старушка.       - Уверены ли вы в своих словах? – строго спросил Аканиши.       - Да, - немного подумав, отозвалась она. – Если бы я видела такой прекрасный перстень раньше, я бы, непременно, запомнила. Мне не так часто доводится видеть такие искусно выполненные вещицы.       - Хорошо, - кивнул Джин и повернулся к присутствующим женщинам. Саёри, почувствовав на себе взгляд Аканиши, посмотрела на своего любовника. Мурашки пробежали по ее коже, когда ее глаза встретились с тяжелым и презрительным взглядом. Она отвернулась и сделала вид, будто смотрела вовсе не на господина, а на плавящуюся свечу. Минори заметила эту беседу взглядов и улыбнулась в душе – кажется, господин уже все понял. – Мне нужно подготовиться к ужину, - заявил Джин. – Не следует являться к столу в пропотевших хакама, - сжав перстень в кулаке, он покинул комнату.       Несмотря на инцидент, произошедший вечером, за ужином все пребывали в хорошем расположении духа. Казалось, вдруг вспыхнувший конфликт незаметно погас, и дружеская, семейная атмосфера воцарилась в доме. Аямэ подливала мужу и Джину сакэ, госпожа Аканиши сдержанно улыбалась на забавные истории, что рассказывала Хатия-сенсей, которой предложили остаться на ужин и ночь, чтобы завтра дать еще несколько уроков Минори. Та любезно согласилась и сейчас, ловко орудуя палочками, ела красную рыбу, лишь краем уха улавливая суть общего разговора.       Саёри весь вечер была мрачнее тучи, но пыталась выдавливать из себя улыбки и делала вид, что наслаждается ужином. Минори, бросив беглый взгляд на ее руки, перстня с бриллиантом не обнаружила. Джин, освежившись в купальне и переодевшись в юкату, почти не разговаривал и весь вечер исподволь посматривал на Куродзаву. Та чувствовала на себе чей-то взгляд, но не решалась поднять головы. Она вежливо улыбалась всем и при этом никому в отдельности. Сохраняя некую отстраненность, Минори лишь изредка вставляла пару слов в общую беседу.       - Пожалуй, я помогу с чаем, - неожиданно вызвалась Саёри, когда слуги отнесли грязную посуду после ужина.       - Ты не обязана этим заниматься, - холодно отозвался на ее идею Джин.       - Но я хочу сгладить тот неприятный момент, произошедший днем… - настаивала женщина.       - Пусть будет по-твоему… - немного подумав, ответил Аканиши и, когда Саёри направилась на кухню, проводил ее подозрительным взглядом.       Домочадцы предпочли промолчать, оставив эту неурядицу на Аканиши. Джин задумчиво потер подбородок. Саёри никогда не помогала слугам, сколько он её знал. Своей выходкой с кольцом она явно пыталась опорочить честь Минори. Аканиши посмотрел на девушку. Куродзава о чем-то увлеченно беседовала с Хатия-сенсей и не замечала господина. «Неужели она ревнует? – догадался Джин. – Но как женщина, которую я могу вышвырнуть в любой момент, может меня ревновать? Какая дерзкая девка!» - подумал Джин и поморщился от отвращения. Пожалуй, стоит поставить ее на место.       Сёдзи отъехали в сторону, и в дверях появилась Саёри. Она присела у порога и, двигаясь, как служанка, расставила перед каждым блюдце со сладостями и чай. Когда женщина приблизилась к Джину, тот заметил, что одна из семи чашек стоит чуть в стороне. «Почему она отставила один чай в сторону? – задумался Джин. – Не для того ли, чтобы не спутать с остальными? Но зачем?..» - не мог понять Аканиши, а Саёри тем временем расставляла угощение по столикам. Она брала чашки с подноса, но не трогала ту, отдельную. Когда женщина приблизилась к наставнице и поставила перед ней оду из шести чашек, Джин догадался о замысле любовницы.       - Остановись! – велел мужчина, домочадцы устремили взгляд на Джина, не понимая, что на того нашло. – Ты отставила ту чашку в сторону, а теперь предлагаешь ее Куродзаве-сан? Для чего ты выделила ее из остальных шести?       Руки у Саёри задрожали. Она поспешно поставила поднос на татами, чтобы неосторожными движениями тела не выдать себя. Аканиши следил за каждым ее шагом. Волнение и напряжение любовницы дали ему понять, что здесь что-то не так. Саёри, определенно, что-то задумала. «Похоже, она подсыпала яд ей в чай!» - понял Джин и в миг поднялся с пола.       - Ты задумала отравить Куродзаву?! – воскликнул мужчина, и Саёри заметила, как сжались его кулаки.       - Вов-все н-нет, - заикаясь, ответила она. Это осо… особый чай… - голос ее исказился и едва не переходил на визг. – Я добавила в него сакуру… Это всего лишь цветы вишни… - оправдывалась она, - а вовсе не яд!       - Сакуру? Думаешь, я поверю твоим словам? - холодно приказал Аканиши.       Домочадцы молчали, следя за диалогом между Джином и его любовницей. Они меньше всего хотели ввязываться в это дело, тем более, что мать и сестра только ждали повода, когда Саёри, наконец, покинет их дом. Джин видел, как дрожит его любовница от страха, заметил, какими глазами она смотрела на него – полными ужаса. Однако, в глазах любовника Саёри не увидела ни страха за нее, ни теплоты. Они были темными и холодными, как лёд.       - Если это всего лишь душистый чай, то докажи мне это! – велел он.       То равнодушие, с каким Джин в последнее время вел себя с Саёри, заставило женщину понять, что господин не испытывает к ней ни любви, ни жалости. Всегда прохладный к ней, Джин никогда не говорил ей нежных слов, а свое искусство любви он применял почти на каждой встречной. Так был ли смысл бороться за его любовь? Если бы он и вправду верил ей, то не стал бы говорить таких жестоких слов.       - Да… Аканиши-сама.. – прошептала Саёри.       Все взгляды были пригвождены к женщине. Пальцы ее заметно тряслись, когда она подносила чашку ко рту, но сердце было полно печали и темной решимости. Саёри в последний раз посмотрела на Аканиши. В глазах господина были лишь презрение и ненависть. Если бы не присутствовавшие, должно быть, он бы убил ее на месте. Зажмурившись, Саёри сделала первый глоток. Яд обжег женщине горло, но эта боль была в разы меньше той, что испытывало ее влюбленное сердце. «Если мне не суждено стать возлюбленной Аканиши-сама, то стоит ли держаться за эту жизнь?» - горькая слеза скатилась по щеке. Запрокинув голову, девушка выпила всю отраву до дна. Чашка выпала из ее ослабевших рук. Лицо Саёри посерело. Глаза закатились, и она без чувств упала на пол.       - Лекаря сюда! – закричал Джин, и в дверях тут же появился мальчик-слуга. – Быстрее лекаря сюда! – велел он мальчугану, тот кивнул и побежал за помощью. – Как только ей станет лучше, вышвырните ее из дома, – обратился к матери Джин. – Я же ухожу в свои покои.       - Но как же чай? И сладости, привезенные Хатией-сенсей?.. – мягко напомнила ему Аямэ.       - Мне нужно написать письмо отцу, - возразил Джин, покачав головой.       - Письмо? – переспросила госпожа Аканиши.       - В конце сентября состоится свадьба…       - Чья же? – побледнела мать.       - Моя свадьба, - заявил Джин. – Соберите родственников, а я сегодня же пошлю гонца к родителям Куродзавы.       - Что?! – одновременно ахнули мать и сестра.       - С этой минуты Куродзава Минори – моя невеста! – решительно произнес Аканиши. – Отныне она важный гость в нашем доме! И каждый, кто будет неподобающе относиться к ней, будет иметь дело со мной!