Ветер над мутной рекой

      Аканиши ошеломленно смотрел на гонца. Дождь затекал под ворот кимоно, а с волос капала вода. Джин будто окаменел и не мог сдвинуться с места. Сделав глубокий вдох, Аканиши коротко кивнул и отпустил слугу. Отойдя от дерева, Минори посмотрела вслед гонцу. Убийце нужен был запасной план, и с этим ей просто обязан будет помочь Ямашита. Аканиши, повернувшись к девушке, посмотрел ей прямо в глаза. «Неужели Саёри говорила правду?» - вздрогнул Джин и отшатнулся от Минори.       Дождь усилился, превращаясь в ливень, стеной вставая на их пути. Вода стекала по лицу Аканиши, заставляя Джина зажмуривать глаза. Минори по-прежнему стояла под деревом, ошеломленно глядя на господина. Джин стиснул кулаки, его трясло от гнева и презрения к девушке, стоявшей от него в нескольких шагах. Мужчина смотрел прямо в глаза лгунье, ненавидя себя за то, что всего несколько минут назад, он думал об этой девушке, как о своей невесте. Я не хочу показаться грубым… но стоит удостовериться в истинности ее слов…       Аканиши не хотел верить гонцу, не хотел верить Саёри. Их слова казались ему глупой шуткой. Как эта скромная и очаровательная девушка могла быть мужчиной? Чем больше он думал об этом, тем больше он склонялся к мысли о том, что они правы. Пусть Минори и хотела его поцеловать, но разве обманщик и убийца не пошел бы на любые жертвы, чтобы осуществить свой план? Деревянные гета тонули в дождевых лужах, а раскисшая земля затрудняла шаг. Проводив слугу взглядом, Джин направился к невесте.       «Похоже, мой план провалился! – стиснул зубы Коичи. – Меня раскрыли слишком быстро. Я не учел, что Аканиши намного умнее, чем мне казалось! Нужен новый план! – лихорадочно думал убийца, следя за каждым движением Джина. – Будет проще сказать ему то же, что я сказал Ямашите недавно. Одна и та же ложь укроет меня от подозрений! Точно! Так и сделаю!» – решил Коичи, заметив, что Аканиши приблизился к нему.       «Я должен был сделать это с самого начала! – корил себя Аканиши. – Нужно было проверить правдивость слов Саёри еще этим утром! Как мне поступить, если Минори и вправду окажется мужчиной?» - Джин тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли; намокшие волосы прилипли к щекам.       - Аканиши-сама! – пролепетала Минори. – Что-то произошло? – спросила она, будто ни о чем не подозревая.       - Мы идем в дом! – резко пресек он слова девушки и схватил ее за руку.       - Что происходит, Аканиши-сама? – с тревогой произнесла она, следуя за господином, который силой тащил ее к крыльцу.       Куродзава рукавом кимоно пыталась укрыть прическу и макияж от непогоды, но упрямый дождь бил молодым людям в лицо, заставляя низко склонять головы и зажмуривать глаза. Вдалеке послышались раскаты грома. Шум дождя заглушал торопливые шаги девушки и мужчины. Минори едва поспевала за Аканиши: узкое кимоно не давало ей свободу движений, маленькими шажками она семенила за ним, а Джин все сильнее сжимал ее запястье в своей ладони, опасаясь, что Минори убежит, едва представится возможность. Белила и тушь растекались по прекрасному лицу. Прикрываться уже не было нужды: беспощадный дождь размыл не только дорожку к дому, но и умелый макияж девушки.       Торопливо снимая гета, Куродзава едва не упала. Тяжело ступая, Джин с шумом выдыхал воздух из легких, с трудом сдерживая разгорающийся в груди гнев. С его волос и одежды стекала вода, оставляя на татами мокрые следы.       - Что случилось, Джин? – встревожено спросила мать, завидев сына. По выражению его лица она поняла, что произошло что-то серьезное: брови были сдвинуты к переносице, скулы напряглись, он едва не рычал сквозь стиснутые зубы.       - Джин, ты весь промок! – ахнула сестра, проходившая мимо.       - С дороги! – рявкнул Аканиши и махнул рукой в их сторону, желая оттолкнуть их, но женщины оказались проворнее и мудрее: отступив на шаг, они старались не попасть под горячую руку. Они обеспокоено смотрели вслед Джину, едва не тащившему за руку свою невесту. Переглянувшись, мать и сестра последовали за ними.       - Аканиши-сама, - склонилась служанка, встретившись взглядом с молодым господином; Джин с презрением покосился на нее: «Сегодня все решили вдруг выйти мне навстречу? Или они всё обо всем знают?» - Джин терял контроль над собой. Он чувствовал, как пылает от злости его душа и тело.       - Принеси в мои покои теплой воды и полотенца! А вы! – обратился он к матери и сестре. – Даже не смейте стоять у дверей и подслушивать! – глаза его потемнели. – Я не буду считаться с тем, что мы - кровные родственники! – предупредил Аканиши. – Идите прочь отсюда! – закричал он.       - Господин… - жалобно пролепетала Минори, пытаясь ослабить хватку длинных пальцев, но, почувствовав на себе прожигающий взгляд, опустила руку, терпеливо перенося боль и унижения. Куродзава следовала за ним хвостиком, пытаясь устоять на ногах. Однако Аканиши совершенно не обращал на нее своего внимания. Когда они дошли до покоев Джина, тот резко распахнул дверь и толкнул Минори в комнату, та споткнулась о порожек и упала навзничь.       «Дело дрянь! – подумал Коичи. – Если он вздумает проверять мой пол, то меня раскроют, - убийца следил за вышагивавшим туда-сюда Джином. – Если он не увидит карпа, то ничего не произойдет. Но если же он поймет, что я - тот самый убийца, меня схватят быстрее, чем я успею взять в руку нож, - Коичи осторожно пощупал рукав кимоно. – Вот черт! Я ничего не взял с собой», - мужчина осторожно поглядывал на Аканиши, следя за его передвижениями.       Вскоре в комнату вошла служанка с лоханью нагретой воды и полотенцами. Она поставила всё на татами возле господина и, поклонившись, вышла. Аканиши широкими шагами пересек комнату и, убедившись, что матери и сестры нет у дверей, заперся.       - Ты на самом деле Минори Куродзава? – вполголоса произнес Аканиши. Он стоял спиной к девушке. Грудь его резко вздымалась и тяжело опускалась. Джин пытался сохранять самообладание, но молодая кровь кипела в жилах. Он стиснул кулаки и резко обернулся. – Отвечай! – потребовал он.       Коичи видел, как напряглось тело Аканиши, видел, что лицо его стало непроницаемой маской, а сквозь стиснутые зубы со свистом выходил воздух. Он не собирался открывать правду. Если Джин не будет предпринимать никаких мер, то его секрет не раскроется. Вот только зачем здесь вода и полотенца?       - Вы мне не верите, Аканиши-сама?.. – удивленно прошептала Минори.       - Не держи меня за дурака! – закричал мужчина. – Гонец ясно дал мне понять, что дома Куродзава не существует.       - Быть может, он ошибся? Приехал не в тот город? – предположила она.       - Сайго служит мне с самого детства, - процедил Аканиши, прожигая девушку взглядом. – Он никогда не допускает ошибок…       - Но все мы ошибаемся… - осторожно заметила Куродзава.       - Замолчи! – приказал Джин. – Саёри на днях мне сказала, что ты - мужчина в женском платье!       - Я? – удивилась девушка. – Это немыслимо! – протестовала она. – Госпожа Саёри полна ревности и не разделенной любви к Вам. Она оклеветала меня! – воскликнула Минори.       Аканиши прикусил губу и скрестил руки на груди. Он был уверен в словах Сайго, уже почти перестал сомневаться в словах Саёри. Однако девушка утверждала обратное. Джин расхаживал взад-вперед по комнате, пытаясь собраться с мыслями.       «Кажется, я запутал его! – ликовал Коичи. – Он сомневается, значит, захочет проверить истинность рассказа гонца и любовницы. Похоже, я не предусмотрел такой поворот событий», - убийца хотел цокнуть с досады, но сдержался, сохраняя на лице маску печали и замешательства.       - Смывай краску с лица, - едва слышно прошептал Джин, озвучив свои мысли.       - Аканиши-сама?..       - Смывай краску с лица, - повторил мужчина. – Я хочу видеть твое лицо.       - Какое унижение! – прошептала Минори. – Не один мужчина не скажет такого своей невесте! – упрекнула она Джина.       - Сейчас я тебе покажу, что такое унижение! – зашипел мужчина и вмиг оказался около девушки.       Схватив Куродзаву за руку, он подтащил ее к лохани. Девушка кричала и сопротивлялась, изо всех сил пытаясь разжать цепкие длинные пальцы, чем только больше распалила Аканиши. Джин взял полотенце и, обмакнув его в воду, грубо прижал к лицу Минори и начал растирать щеки.       - Прекратите! – кричала Минори, пытаясь вырваться, но Джин крепко держал ее руки. – Отпустите! – молила она, однако Аканиши продолжал смывать макияж невесты. Вода стекала с полотенца на татами, образовывая темные лужи. Кимоно девушки намокло, а белила мокрыми дорожками стекали по шее к груди.       - Джин! Что происходит! – услышал он голос матери. – Открой сейчас же!       - Уходите прочь! – взревел Аканиши.       - Братец, отпусти Куродзаву-сан! – призывала сестра, но Джин никого не слушал.       Убрав полотенце от лица девушки, он вздрогнул. Лицо перед ним хотя и имело сходство с девичьим, но, определенно, принадлежало мужчине. Белый контур белил окружал корни волос, красная помада размазалась по щеке, а тушь растеклась под глазами. Джин обмакнул в воду чистое полотенце и потер им вокруг глаз самозванца. Сомнений оставалось все меньше и меньше, а подозрений, что Минори – мужчина, – всё больше. Коичи пытался отвести взгляд, но Джин, отбросив полотенце в сторону, крепко взял мужчину за подбородок и только тогда заметил одну деталь, которая решила всё. Во время борьбы кимоно девушки соскользнуло с плеча, и в глубоком декольте Аканиши заметил подушечку, небольшую подушечку вместо женской груди. Джин разжал руку и, побледнев, отступил на шаг. С какой целью этот самозванец пробрался в его усадьбу?       - Зачем ты здесь? – прошептал Джин. – Зачем тебе понадобилось проникать в мой дом в женском платье? – Аканиши потянул пышную прическу, и парик без труда оказался в руке Джина. – Ты, и правда, мужчина… - произнес Аканиши, выпустив искусственные волосы из рук. Джин не мог поверить, что всё это на самом деле случилось с ним. Такого позора он еще никогда не испытывал. Аканиши плюхнулся на татами, без единой мысли в голове. Он рассматривал спутавшиеся короткие черные волосы самозванца и ждал хоть каких-то объяснений.       - Я не могу вам сказать, - отозвался Коичи. – Моё имя может стоить мне жизни…       - Что ты имеешь в виду?       - Узнав моё имя, вы сможете найти меня в городе… Меня могут казнить за обман…       - И правильно сделают, - усмехнулся Джин. – Она была права… Все были правы, - шептал Аканиши, взявшись за голову. - Как ты посмел? – прошипел Джин и, вскочив на ноги, подошел к самозванцу. – Ты решил посмеяться надо мной? – Джин с силой схватил мужчину за ворот кимоно и тряхнул, но Коичи молчал.       «Если я сейчас расскажу ему ту же сказку, что и Ямашите, смогу ли я безопасно выбраться из дома? Я – преступник в его глазах. Будет лучше наплести ему про мнимую любовь, - решил убийца. – Но кто были те люди, что рассказали обо мне? Как много они знают?»       - Всё совсем не так как выглядит… - Коичи изобразил несказанную печаль на своем лице, а Джин нахмурился и лишь крепче схватил мужчину за грудки. – Дело в том…       - В чем? – требовательно отозвался Аканиши.       - Дело в том… - Коичи сглотнул, облизнул все еще красные от помады губы и медленно поднял взгляд на Джина. – Я влюблен в вас… уже давно…       - Что? – произнес мужчина, будто выплюнул слово. Он швырнул Коичи на татами, тот театрально упал на пол и с тоской посмотрел на Джина.       - Это правда… - вкрадчиво произнес он и пустил слезу. – Я сам избегал этих чувств… Я старался не думать о чем-то таком недостижимом…       - Что ты несешь?! – не выдержал Аканиши.       - Когда я узнал о смотринах, я подумал, что вот он, мой шанс! – продолжал Коичи свою лживую историю. – Я не мог предстать перед вами в истинном облике… Лишь в женском платье я мог попытать удачу… - самозванец опустился на колени и, вытянув руки перед собой, низко поклонился. – Мои чувства не лживы, Аканиши-сама! – заверял мужчина, а Джин с презрением смотрел на него. – Я всем сердцем полюбил вас! – воскликнул Коичи и поднял на Аканиши полные слез, влюбленные глаза.       - И ты решил, что твой план сработает? – вскинул бровь Аканиши. – Ты лишь отсрочил бы свою кару на некоторое время. Всё бы обнаружилось рано или поздно, - ощетинился Джин.       - Я готов на всё ради вас… - прошептал Коичи, снова опустившись перед Аканиши в низком поклоне. И в тусклом свете свечей Джину показалось, что на спине мужчины что-то было, будто родимое пятно. «У него татуировка в виде карпа…» - вспомнил он слова Саёри. Холодок пробежал по его спине. Если этот тип и правда убийца, насколько рисковал Аканиши? Он твердил о своей одержимости Джином, но правда то была или ложь, Аканиши знать не мог. «Если откроется, что у него нет клейма, я просто вышвырну этого типа из усадьбы. Но если у него есть татуировка, стража примчится в мгновение ока…» - размышлял Джин.       Он поднялся с пола и отошел на несколько шагов от мужчины. Скрестив руки на груди, он смотрел на Коичи в упор, всё еще сомневаясь. Джин редко носил меч в доме, и сейчас он сожалел об этом. Наверняка у самозванца было какое-то оружие в рукавах или поясе.       - Готов на всё? – уточнил Джин.       Коичи нахмурился и поднял взгляд на Аканиши. «Что он задумал на этот раз? Разве он не убедился, что я – мужчина? Или Джин такой же, как его друг?» – вздрогнул убийца. Аканиши продолжал сверлить его взглядом, и Коичи не знал, как ему быть.       - Да… - неуверенно отозвался убийца.       - Раздевайся! – приказал Джин.       «Он точно из «этих», - внутренне поморщился мужчина.       - Аканиши-сама?.. – удивленно произнес Коичи. – Что вы хотите? Разве вы не убедились, что я – не женщина?       - Замолчи! – голос снова сорвался на крик. Сократив безопасное расстояние между ним и врагом, Джин вцепился в его плечо и, с силой дернув, вытащил часть кимоно из оби, оголяя плечи и спину.       «Что он собирается сделать?» - запаниковал Коичи.       Убийца пытался вырваться из цепких длинных пальцев, но Джин всё крепче и крепче сдавливал предплечье мужчины. Аканиши стягивал алое кимоно с Коичи, всё больше и больше обнажая его. Красный карп, хищно раскрыв рот, показался на спине мошенника. Когда Коичи оказался обнажен по пояс, убийца всё понял: кто-то сказал Джину про татуировку. Аканиши был далеко не таким дураком, как могло показаться. Он прекрасно знал о группировках, промышлявших в городе. И о банде Ядзучи Джин, несомненно, слыхал. Каменаши перестал вырываться и, отвернувшись, ждал своей участи, на ходу пытаясь придумать очередную увертку. Теперь, когда род его занятий открылся, Коичи ждало лишь одно – казнь, одна из самых ужасных казней в Японии. Он передернул плечами, будто холодный ветерок проник в комнату. Ему вовсе не хотелось быть замученным пытками и сваренным в кипятке.       «Он – убийца! – наконец осознал Джин и отшатнулся. – Так значит, это он ворвался тогда среди ночи и пытался убить меня? Так почему же сейчас он говорит о каких-то чувствах и любви? Он ранил меня! Он пытался убить и Ямашиту! Нужно действовать незамедлительно!» - решил Джин и, бросив последний взгляд на юношу, закричал:       - Стража! Стража! – его сильный и громкий голос не остался незамеченным, и вскоре по коридору послышался топот десятка ног.       «Я пропал!» - не на шутку испугался Коичи. – «Меня сейчас схватят!»       - Аканиши-сама! – залепетал убийца, схватив Джина за подол кимоно. – Я не хотел убивать вас! Я не убийца!       - Не убийца? – опешил Джин.       - Я не собирался убивать вас! – протестовал Коичи.       - И тот кинжал, что ты вонзил в меня, был чистой случайностью?! – Джина трясло от ярости. Шаги приблизились. Аканиши поспешил открыть дверь стражникам.       – Взять его! – приказал Аканиши, и воины метнулись к убийце.       - Не-ет! – кричал он, вырываясь из огромных лапищ стражников. – Меня заставили! – кричал он Джину. – Мне велели вас убить! – пытался оправдаться Коичи, но его утаскивали прочь из комнаты. – Я никого и никогда не убивал! – заверял Коичи. – Меня заставили! – голос убийцы сорвался от страха и перешел на хрип. Стража, вцепившись в его плечи, уволакивала прочь из покоев Аканиши. Джин заметил, как побледнело лицо матери и сестры при виде самозванца, при виде полураздетого мужчины в женском кимоно и с размазанным, не полностью смытым макияжем. Аканиши пытался унять дрожь, охватившую его. А ведь всего несколько часов назад он хотел жениться на этом обманщике.       - Что прикажете? – обратился к Джину старший стражник.       - Увезите его в темницу, дайте им знать, что пойман ниндзя, - отдал распоряжение Аканиши, стражник лишь коротко кивнул и направился к своим соратникам.       Джин еще некоторое время слышал отдаленные вопли убийцы, слышал звук пробиваемых бумажных перегородок. За окном все еще лил дождь. Опустившись на колени, Джин не мог прийти в себя. Некоторое время он пялился в одну точку, пытаясь осознать все то, что сейчас произошло, но мысли разбегались и не давали ему возможности обдумать все хорошенько. Его била крупная дрожь. С ненавистью глядя на искусственную прическу самозванца, Джин подумал о том, что Ямашита мог знать всю подноготную этого подонка. Он ведь склонен любить мужчин? А что, если Томохиса помогал этому паршивцу? А что, если именно он был пособником в его темных делишках? Джин даже думать об этом не хотел. Знал ли друг о том, что дома Куродзавы больше не существовало вовсе? Был ли Ямашита с ним в сговоре? Джин сдавил голову руками и застонал от усталости. Меньше всего ему хотелось, чтобы друг был замешан во всем этом.       Весь вечер Аканиши был мрачнее тучи. Госпожа Аканиши и Аямэ, переговорив, решили на некоторое время оставить его одного. Джин отдал приказ слугам известить его, когда Ямашита вернется в усадьбу. Он потребовал разбудить его среди ночи, если того потребует ситуация. Стражник и слуги низко поклонились. Отпустив их, Джин вышел в сад. К вечеру дождь стих, но тяжелые облака висели над городом. Аканиши набросил накидку поверх кимоно и, поеживаясь от холода, ступил на дорожку. Трава и песок утопали в воде, дождевые черви вылезли из земли и, извиваясь, ползали вдоль дорожки. Джин брезгливо обходил их стороной. Сам того не замечая, он направился к кленовой рощице, где только-только начинали краснеть игольчатые листочки.       Уцепившись за ветку клёна, в воздухе болтался красный зонтик. Сильный ветер и сучья проделали в нем дыры, и теперь огненно-красный дракон, лишившись своей страшной косматой головы, уже не казался таким опасным. Джин потянулся и выдернул поломанный зонтик.       Крики Коичи всё еще звучали в голове Аканиши, его мольбы поверить, спасти. Он с такой страстью пытался доказать свою невиновность, но можно ли было верить словам самозванца? Джин повертел зонтик в руках, будто разглядывал какую-то диковинку. «Аканиши-сама…» - услышал он совсем другой голос. Этот голос был робким и томным одновременно, этот голос изнывал от чувств и просил большего. Этот голос будто бы боялся произнести то, чего так хотела его обладательница. Джин сложил зонтик и крепко сжал. Тонкие спицы не выдержали и с хрустом переломились в руках мужчины. Карие, теплые глаза, робкая, мимолетная улыбка, грация и скромность в одночасье превратились в ложь, коварство и опасность. Образ Минори размывался перед глазами, уступая место лицу убийцы. Аканиши стиснул зубы, стараясь сдержать свои злость и гнев. Ненавидя самого себя, презирая самозванца и злясь на то, что отвергнутая им любовница оказалась права, Джин в исступлении зарычал, будто загнанный зверь. Сломав и без того пострадавший под дождем и ветками зонтик, Аканиши бросил его в кусты и, тяжело ступая, направился в дом.       Коичи и бровью не повел, когда унижался перед Джином, он мог пережить похотливые желания Ямашиты, но тюремные порядки были выше его сил. Тюремщики с интересом посматривали на мужчину в женском кимоно. Дорогая ткань давала понять, что самозванец был вовсе не бедняком. Белоснежные таби стали грязными, кое-где на них были заметны следы проступившей крови. Остатки белил и помады остались на лице убийцы. Даже заключенные, с любопытством прижавшиеся к окошкам в стенах своих камер, рассматривали Коичи как диковинную зверушку. Почувствовав чью-то ручищу, поглаживавшую его зад, убийца рыпнулся, но тут же получил толчок в спину. Хрупкое телосложение убийцы было полезным в его деятельности, но представляло угрозу в этом кошмарном месте. Его швырнули в грязную камеру и закрыли дверь на засов. Маленькое помещение в несколько татами с глиняным холодным полом вызывало отвращение: на полу валялся грязный соломенный матрас, покрытый рваной простыней, на которой красовались коричневатые разводы, а в углу стоял деревянный ящик, видимо, служивший отхожим местом. В камере смердело, как в выгребной яме. Сделав шаг вперед, Коичи спугнул жирную крысу, которая громко пискнув, скрылась в щели между стенами. Через малюсенькое окно под потолком, скорее похожее на отверстие, проникал тусклый свет убывающей луны. Крупная дрожь била самозванца. Он прекрасно понимал, чем могло закончиться его заключение. Если его не замучают до смерти пытками, он умрет от болезней в этой грязной камере, а через какое-то время его тело, покусанное крысами, найдут разлагающимся на этом тюфяке. Коичи мутило, едва он успел сделать шаг к клозету, как содержимое его желудка наполнило смердящий ящик.       Аканиши понапрасну потратил ночь в ожидании друга. Джин много думал, расхаживая по комнате, где еще совсем недавно произошел их разговор с Минори. Татами почти высохли, вода и грязные полотенца были убраны. Черный парик в виде причудливой прически был поставлен на подставку, хотя Аканиши предпочёл бы, чтобы эту вещь сожгли. Джин не знал, какое именно обвинение предъявят самозванцу. Покушение? Обман? Проникновение в дом? Он был осведомлен о процедурах допроса весьма смутно, но единственное он знал наверняка – его обязательно казнят, и на казни, наверняка, Аканиши придется присутствовать. Джин поморщился и опустил взгляд.       Лекарь, пришедший вечером, сообщил, что больная практически полностью окрепла и вскоре сможет вернуться к обычной жизни. Саёри, обрадованная тем, что самозванца схватили, строила радужные планы на молодого господина. Она смела полагать, что теперь обязательно станет супругой Аканиши. Прогуливаясь вечером по саду, Саёри то и дело бросала на Джина полные нежности и любви взгляды, но тот, погруженный в свои мысли, бродил у пруда и ни с кем из домочадцев не разговаривал. Устав от безучастия господина, Саёри решила прийти к Аканиши утром и любовными ласками утешить его.       Саёри проснулась рано утром. В этот день ей плохо спалось. Был ли виноват в этом всё ещё мучавший ее тело яд, или же холод, проникавший в дом через тонкие стены, но, выцепив в коридоре одну из служанок, она велела приготовить воду для купания. Укладывая волосы, выбирая кимоно и со всей тщательностью готовясь к встрече с господином, Саёри не заметила, как стало совсем светло. Решив перед завтраком преподнести себя господину, женщина направилась к двери, но, когда до неё оставалось несколько шагов, сёдзи плавно отъехала в сторону, и перед Саёри предстал Аканиши.       - Аканиши-сама? – не смогла она сдержать своего удивления.       Джин не удостоил ее даже кивка головы. Войдя в комнату, мужчина задвинул сёдзи и велел любовнице сесть. Саёри озабоченно вглядывалась в лицо своего господина: землистый цвет лица, темные тени под глазами и припухшие веки свидетельствовали о том, что этой ночью Аканиши не спал, а глубокая морщина меж бровей давала понять, что господин провел время в глубоких раздумьях. Не осмеливаясь задавать вопросы, женщина терпеливо ждала, когда Джин что-нибудь скажет ей.       - Ты можешь присоединиться ко всем на завтраке, - сухо произнес Аканиши, смотря на любовницу сверху вниз. – А перед этим ты должна будешь собрать свои вещи…       - Что вы хотите сказать? – перебила его Саёри, но, заметив раздражение на лице Джина, прикусила язык.       - Ты возвращаешься к себе домой, - пояснил Джин. – Больше ты здесь жить не будешь.       - Вы отвергаете меня? – ужаснулась любовница. – Вы отвергаете меня даже после того, как я раскрыла убийцу? После того, как я помогла вам? Спасла вас?       - В моем спасении я должен благодарить стражу, а не тебя.       - Как?.. Как вы можете говорить такое? – пролепетала она.       - Не каждый бы поверил женщине, которая больше напоминала умалишенную! – грубо оборвал ее Аканиши.       - Но если бы не я, вы бы не стали устраивать допрос!       - Если бы не Сайго, - с нажимом произнес он имя гонца. – Я так и остался бы в дураках!       - Вы не справедливы, Аканиши-сама! – воскликнула Саёри, не сдержав слез.       - После завтрака я пошлю за рикшей, он отвезет тебя в дом Китамуры-сан, - напоследок бросил Джин и направился было к выходу, как почувствовал, что его схватили за подол кимоно.       - Пожалуйста, не отправляйте меня в дом Китамуры-сан! – умоляла женщина, ползая в ногах господина. – Не выгоняйте меня! Я не смогу жить в таком месте!       - Да как ты смеешь! – заскрежетал зубами Джин, вырвав из ее рук кимоно. – Ты сама разрушила свою жизнь, начав пакостить Минори…       - Но Минори – мужчина! – закричала Саёри. – Он – самозванец! Он – убийца!       - Ты возвращаешься обратно, туда, откуда я увез тебя! - оборвал ее вопли Аканиши, едва сдерживая гнев. – Собирайся немедленно! Ты отправляешься сей же час! – резко распахнув сёдзи, Джин покинул комнату.       Коичи проснулся утром. В окошко проникал слабый свет, а птицы наперебой сообщали друг другу утренние известия. Тело мужчины онемело от неудобной позы. Сняв верхнее кимоно, Коичи укутался в него и с трудом задремал уже далеко за полночь. Тревожные сновидения мучили мужчину, пока он не провалился, будто в темный колодец, в глубокий сон. Кислый вкус во рту вызывал отвращение. Грязные крысы скучковались в углу, с любопытством следя за движениями своего нового соседа. Здешние грызуны, похоже, заключенных совершенно не боялись, но Коичи побаивался их. Они запросто могли загрызть его темной ночью.       Бегло осмотрев себя и обнаружив все конечности в целости и сохранности, Коичи с некоторым облегчением вздохнул. Завязывая оби, он услышал, как кто-то снаружи отодвинул засов. Вскоре на пороге камеры показался неказистый тюремщик.       - Жратва! – коротко объявил он и пихнул ногой плетеный поднос. Чашка с водой затряслась, и половина ее расплескалась. В плошке мужчина обнаружил какую-то жижу, отдаленно напоминавшую переваренный рис.       Коичи направился к подачке, а дверь перед его носом с грохотом закрылась. Прополоскав рот водой, мужчина с осторожностью попробовал рис. Найдя его отвратительным, но всё же съедобным, он заставил себя съесть его и запил свой скудный завтрак остатками воды. Что его ожидало сегодня, он не знал наверняка. Скрестив руки на груди, он принялся расхаживать по камере, постоянно следя за передвижениями крыс. Ему нужен был план побега. Коичи не располагал ни временем, ни средствами. Здесь его могла спасти только хитрость.       - Аканиши-сама, вы уверены, что хотите присутствовать на допросе? – в который раз спрашивал глава тюрьмы, провожая мужчину в комнату пыток.       - Я полагаю, что вы уже несколько раз получали моё в том подтверждение, - в голосе Джина сквозило раздражение. – Думаю, мне не стоит повторять свой ответ на ваш вопрос, не так ли?       - Вы правы, - поспешил согласиться глава тюрьмы.       Ведя его самыми чистыми коридорами, выбирая самый короткий путь, тюремный служитель привел Аканиши к комнате пыток. Постучав по перекладине, он отодвинул сёдзи и пропустил вперед Джина. Чиновники тайного надзора, тюремщик и следователь недружно повернули головы. Писари, уловив какое-то движение, отложили кисти в сторону. Все присутствующие, поклонились господину Аканиши, а стражники, пытавшие преступника, на время прекратили свою жестокую работу.       - Доброе утро, Аканиши-сама! – расплылся в улыбке старший из них по званию. – Не думали мы, что вы сами лично будете присутствовать на этой процедуре, - заискивал он.       - Тем не менее, я здесь, - отозвался Джин.       - Садитесь сюда, - проворковал чиновник и указал на место, с которого только что спихнул служащего младшего ранга.       Аканиши с призрением покосился на старшего, но всё же сел рядом.       - Продолжайте, - махнул тот рукой, и стражники продолжили своё занятие.       Джин никогда не присутствовал на таком мероприятии, но был наслышан о судебной системе их княжеств. Он не испытывал никакого удовольствия, присутствуя при этом. Пересилив себя, Аканиши взглянул на мошенника. Запястья были связаны сзади. Спина его была согнута, а зубы стиснуты. Дубинками стражники колотили преступника по обнаженной спине. Джин заметил, что концы палок были в крови, а на лбу Коичи выступила испарина. Он не кричал от боли, лишь издавал глухие стоны, когда орудие пыток с силой ударялось о его спину.       - Посыпьте рану песком! – скомандовал тюремщик.       - К сожалению, мы так и не смогли добиться от него признания, - посетовал чиновник. – Пришлось прибегнуть к пыткам, - пояснил он. – Думается мне, что потребуется чуть больше времени, чтобы расколоть этот орешек, - чиновник загоготал, смеясь над своей же собственной шуткой.       Аканиши же устремил свой взгляд на Коичи. Тот же, будто почувствовав, что Джин следит за ним, посмотрел на своего врага. На лице Аканиши не было ненависти, скорее на нем отображалось презрение к происходящему, отвращение и… Замешательство? Коичи не мог точно сказать. Под глазами Джина лежали темные круги, будто навязчивые мысли не давали ему уснуть этой ночью. «А что, если он жалеет о своем поступке? – подумал убийца. – Вдруг он успел полюбить Минори, а теперь мучается из-за этого!» – Коичи пытался сконцентрироваться на этой мысли и придумать план, как сбежать отсюда. Удары продолжали сыпаться, руки затекли, плечи сводило, ему становилось все труднее и труднее усидеть на месте. Мысли путались, в горле пересохло; стараясь думать лишь о плане бегства и игнорировать боль, Коичи взглядом молил Джина спасти его, но тот, казалось, не смог считать его послания.       - Я не виновен! – вдруг закричал убийца.       - О! Наш малец решил заговорить! – улыбнулся чиновник, а Джин напрягся.       - Я никого не убивал! Меня заставили! Меня послали к господину Аканиши…       - Кто тебя послал? – рявкнул тюремщик.       - Люди из клана Ядзучи! – выпалил Коичи.       - Татуировка, безусловно, их знак, - согласился следователь. – Но где доказательство того, что вы не убийца? – вскинул он бровь.       - Вот вам доказательство! – вскинул голову самозванец и подбородком указал на сидевшего в центре Аканиши. – Будь я убийцей, разве оставил бы Аканиши-сама в живых? Разве не попытался бы убить, живя в одном доме с Аканиши-сама!       - Умерь свой тон! – прикрикнул чиновник.       Коичи скрипнул зубами, едва сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть от боли, причиняемой ударами палок. Он чувствовал, как кровь медленно течет по его спине.       - Успокойтесь, Мурасаки-сан, - произнес Джин, положив тому руку на плечо. – Я не думаю, что…       Конец фразы Коичи так и не узнал. Замахнувшись, стражник не рассчитал силу - удар пришёлся по голове. Убийца мгновенно провалился в темноту.       Джин вернулся в усадьбу в еще более мрачном состоянии, чем был накануне. Он смог выйти из здания тюрьмы только тогда, когда убедился, что с самозванцем всё в порядке. Он ненавидел себя за подобное проявление слабости, ненавидел себя за то, что всё еще сравнивал его с Минори. Аканиши не понимал, что с ним происходит. Сил практически не оставалось: ни душевных, ни физических. На пороге дома его встретил слуга и, помогая господину снять дорожную одежду, сообщил, что Ямашита-сан вернулся из поездки.       Томохиса мерил шагами приёмную, в задумчивости потирая подбородок. От сестры Аканиши он узнал о событиях, произошедших вчера, узнал и о том, что Саёри вернулась в публичный дом по приказу Джина. То, что самозванец оказался из клана наемников, играло против Ямашиты. Он не знал, на сколько Джин информирован по поводу их связи с Коичи. Томясь в ожидании, мужчина внутренне съежился, когда на пороге залы появился Джин.       - Джин! – просиял Томохиса и распахнул руки, намереваясь заключить друга в объятия, но тот, выставив ладонь вперед, запретил подходить. – Что-то случилось? – осторожно спросил Ямашита, стараясь как можно правдоподобнее изобразить удивление.       - Полагаю, что слуги или моё семейство тебе уже всё разболтали?       - Ну… да… - согласился Ямашита и опустил руки.       - Ты вызвался отправить письмо родителям Куродзавы… Ты говорил, что их дом находится рядом с домом твоих родственников?       - Я не отказываюсь от своих слов, - заметил другу Томохиса.       - Твоя уверенность меня смешит, - отозвался Джин, и на его бледном лице мелькнула презрительная усмешка. – Сайго вчера вернулся с поездки. Он, как и ты, направился к дому Куродзава… Да только семьи такой не существует, - Ямашита побледнел и отступил на шаг. – Мне кажется, тебе есть, что рассказать мне, Томохиса-кун? – холодно произнес Аканиши, в упор глядя на друга.       - Это какое-то недоразумение! – всплеснул руками юноша, но дрогнувший голос сдал его с потрохами.       - Говори, что знаешь! – процедил Джин, схватив друга за грудки. – Этот самозванец гниет сейчас в тюрьме в ожидании своего котла.       «Кажется, этого парня раскрыли! – с ужасом подумал Ямашита. – Но разве я виноват во всем этом?»       - Говори! – закричал Джин, встряхнув юношу, тот вздохнул и посмотрел на друга.       - Я знал, что он – самозванец… - произнес Ямашита, опустив взгляд.       - Ты знал? - ошеломленно произнес Джин.       - Да, я знал, - кивнул Томо.       - Но… как? Когда? Я требую объяснений!       И Ямашита рассказал Аканиши всё с самого начала. Рассказал, как в ту ночь, когда сгорел дом Миямото, и Минори приехала к Аканиши в усадьбу, он пытался ее соблазнить и обманом, будто желая обучить искусству любви, хотел сделать ее своей любовницей в обход Джина. Ямашита поведал о признании Каме, что тот полюбил Джина и не знал, как ему поступить. Томохиса рассказал об их договоре, о просьбах Коичи и о письме, которое он собирался отправить.       - Ты настоящий подонок… - прошептал Джин, стиснув кулаки. – Ты пытался совратить невинную девушку... практически мою невесту!..       - Минори – мужчина! – напомнил ему Томохиса.       - Ты использовал её… Я даже не могу представить, какие гадости ты заставлял ее делать!       - ЕГО! – повторил юноша.       - Мне все равно! – сверкнул глазами Джин. – Я не хочу тебя видеть после такого обмана! Ты покрывал возможного убийцу, ты всячески использовал Минори, ты лгал мне!       - Я хотел помочь! – оправдывался Ямашита.       - Кому же? – вспылил Джин.       - Вам обоим! Он говорил мне, что любит тебя!       Аканиши замолчал на мгновение. А ведь Коичи и ему признавался в любви… Но настоящая ли то была любовь или выдумка?       - Ты предал меня… - покачал головой Джин. – Ты предал меня ради какого-то самозванца…       - Ты сам не понимаешь, о чем толкуешь! – возразил Ямашита.       - Я не хочу тебя видеть!       - Но…       - Пошел прочь! – закричал Джин и указал на дверь.       Томохиса бросил короткий взгляд на друга, но Аканиши отвернулся, смотря в одно ему известное пространство. «Прости…» - прошептал Ямашита на прощание и оставил Джина одного.       Аканиши, отвергнув предложение матери собраться за обедом всей семьей, отправился в свою комнату. Приказав служанке расстелить футон, он впервые за два дня лег в постель, но сон не шёл. События последних дней создали в его голове такую неразбериху, что сон куда-то улетучился. Своенравная и мстительная Саёри была отправлена восвояси, невеста оказалась самозванцем, а единственный друг, друг детства, предал его. Джин вздохнул и, закрыв глаза, в задумчивости потер переносицу. И всё-таки в этой истории оставалось слишком много белых пятен. Аканиши решил отложить неизвестные места на «потом», а сейчас соединить все кусочки разбитой картинки. Самозванец принадлежал к клану наёмников, это бесспорно. У каждого клана были свои отличительные знаки, чтобы не спутать своих и чужих. Однако по доброй ли воле он оказался там? Или его похитили в детстве? Он утверждает, что испытывает любовь к господину, то же самое он говорил и Ямашите, прося того о помощи. Неужели Джин ошибся и отправил на казнь невиновного человека? Аканиши резко сел в постели и запустил пальцы в длинные волосы. Минори, гулявшая с ним по саду, Минори, смущенно улыбавшаяся после невинной похвалы – разве могла эта девушка притворяться? Разве лживым был ее томный взгляд? Разве мог самозванец так хорошо сыграть свои душевные муки и стал бы он разбрасываться словами любви? Мог, конечно, но… Но какой был в том смысл? Джин почесал в затылке, размышляя. Если бы ему нужны были деньги, он бы ограбил усадьбу Джина при первой же возможности. Если бы он хотел бы убить кого-то, то непременно сделал бы это в первую же ночь! Зачем было тянуть время? Джин вздохнул. Он должен сам спросить у этого самозванца, кто он таков на самом деле! Аканиши позвал слугу и велел ему подготовить коня и дорожную одежду. Он собирался в камеру к заключенному.       Когда Коичи очнулся, было уже совсем темно. Сколько он пробыл без сознания, сказать было трудно. Приподнявшись с грязного тюфяка, мужчина сел на постели. Опершись рукой, он изо всех сил старался удержаться в таком положении. Голова, будто свинцовая, клонилась вниз, в ушах шумело, в горле стоял ком. Испугавшись движения человека, крысы разбежались по своим норам. «Надеюсь, они не собирались сожрать меня, пока я был в забытье!» - вздохнул Коичи и осторожно сел. Спина жутко болела, никто из тюремщиков не удосужился одеть его. Оставалось лишь надеяться, что крысы не покусали его, и он не умрет от лихорадки, как последняя собака. Коичи горько усмехнулся. Его желание отомстить за брата потерпело фиаско. Убийца не насмехается над залитым кровью трупом, вместо этого он, страдая под пытками, пытаясь гнуть свою линию, медленно прогнивает в этой грязной тюрьме, где от запаха смрада едва можно дышать, где крысы только и ждут момента, чтобы загрызть до смерти. Коичи поежился. Мог ли он, такой опытный и искусный убийца, предположить такой исход?       По коридору послышались шаги, и Коичи обратился в слух. Кто-то остановился около его камеры. Убийце показалось, что их было двое. «Наверняка, придумали новую пытку, и сейчас будут связывать и избивать меня… Или того хуже, начнут складывать плиты мне на ноги. Уж лучше удавиться», - поморщился Коичи и стал ждать, что будет дальше. Лязгнул засов, и дверь медленно отворилась. В свете одной жалкой свечи заключенный разглядел знакомый силуэт.       - Оставьте меня наедине с заключенным, - попросил пришедший, и его голос показался Коичи знакомым.       - Как пожелаете, Аканиши-сама, - отозвался тюремщик.       «Аканиши?» - удивился убийца.       - Я позову вас, когда мы закончим, - распорядился Джин.       - Понял вас, - отозвался служитель и плотно закрыл за ним дверь, в петлях снова лязгнул засов.       - Что вы здесь делаете? – напрямую спросил Коичи; мужчина попытался встать, но голова закружилась, и он предпочел остаться на месте.       Джин держал свечу подле себя, едва освещая свое лицо. Он не хотел, чтобы самозванец заметил смятение в его глазах и воспользовался этим.       - Я хочу выяснить всю правду, - наконец заговорил Аканиши. – Мне нужно знать всю правду от начала до конца.       - Какую же правду вы хотите знать? – осторожно спросил Коичи.       Джин сел возле заключенного, желая быть с ним на равных, к тому же, таким образом он мог осветить лицо мужчины и видеть все его чувства. Коичи не понимал Аканиши. Как он из гордеца всего за день вдруг превратился в страдальца? Пусть Коичи толком не мог разглядеть его лица и выражение глаз, но по голосу он понял, что мужчина в замешательстве.       - Расскажи мне, откуда ты взялся и почему вырядился в женское платье? Для чего проник в мой дом?       Коичи, решивший не отступать от своей легенды, выдержал некоторую паузу и начал свой рассказ.       - В юности я с приятелями поехал на городской праздник. Мы веселились, танцевали, покупали сладости в палатках, - с задумчивой улыбкой рассказывал Коичи. – И всё было прекрасно. Однако на обратном пути на нас напали. Мы были из богатых семей, это было заметно по нашей одежде… наверное… Я решил, что это разбойники. И хотя отец запрещал мне использовать катану без особой надобности, я решил защитить своих товарищей. Но не смог. Моих друзей убили, а меня похитили и увезли. Я не знал, где я оказался. Меня долго держали взаперти без еды и воды, через неделю такого существования я был готов на всё, чтобы выжить, - Джин внимательно слушал его, хмуря брови, и не перебивал. – Меня завербовали в наемники, сделали татуировку и стали обучать искусству убивать, но я сопротивлялся. Каждое свое задание я проваливал и, в конце концов, глава клана сказал, что дает мне последний шанс исправиться. «Если ты не убьешь его, мы выпотрошим тебя, как сардину». Моим следующим заданием были вы, - Аканиши вздрогнул. – Я должен был разузнать ваши привычки и повадки, чтобы суметь вовремя подкрасться и остаться незамеченным. Я встретил вас в городе. Разумеется, это не была случайность, - Коичи горько усмехнулся. – Я шел по наводке. Мне показалось, будто вы посмотрели в мою сторону, но, наверное, я ошибся, - улыбнулся Коичи. – Этот взгляд решил всё… - на мгновение притих мужчина. – Тогда я понял, что не смогу убить вас… Но тут причина была в другом.       - В чем же? – спросил Джин.       - Я понял, что полюбил вас.       - Полюбил?       - Я знаю, это кажется безумием, но это было не просто сострадание, не просто страх убить кого-то. Это было желание защитить вас, спасти. Я оттягивал время, - продолжил Коичи после недолгого молчания. – А когда по городу пронесся слух, что вы женитесь, я решил воспользоваться этим шансом. Я хотел сбежать из клана, но больше всего на свете я хотел быть рядом с вами, потому что здесь, - он прижал ладонь к своей обнаженной груди. – Вот здесь я никогда еще не хранил подобных чувств к кому бы то ни было в этом мире.       - И ты пришел на смотрины?       - Да…       - А как же господин Миямото? Его дом сгорел в день смотрин…       - Это правда, но в том нет моей вины. Они не были моими родственниками, тут я солгал. Они согласились мне помочь, потому что знали моего отца. Они хотели спасти меня от убийц, но когда я приехал к ним после смотрин, то вся усадьба была объята огнем… Я не знал, куда мне пойти, а потому вернулся в ваш дом…       - Но как такое возможно?.. – прошептал Джин. Он не мог поверить в то, что все случилось именно так. - А Ямашита? Что у вас было с ним? – потребовал объяснений Аканиши.       - Ямашита… - задумался Коичи, облизывая губы. Этот виток истории убийца не успел продумать. – Я не мог рассказать ему о том, кто я таков. Он сразу бы зарубил меня на месте, а я не мог этого допустить. Я признался Ямашите лишь в том, что люблю вас, и он согласился мне помочь…       - Помочь? – усмехнулся Аканиши. – Он использовал тебя… использовал... как… как… - у Джина язык не поворачивался произнести такое.       - Всё верно… - согласился Коичи. – Но я готов был заплатить такую цену, - стыдливо опустил он взгляд. – Помимо прочего он мог обучить меня искусству любви, которым я не владел вовсе…       - О боги! – застонал Аканиши. – Ты и правда, не виновен, - Джин схватился за голову. – Что же нам теперь делать?! Тебя ведь казнят! – даже в темноте камеры Коичи заметил, как побледнел Аканиши.       - Не печальтесь обо мне, Аканиши-сама, - прошептал убийца и прикоснулся к теплой щеке Джина; тот не вздрогнул и не убрал руку. – Я рад, что вы пришли ко мне сегодня, - Коичи незаметно приблизился к мужчине.       - Это моя вина, – покачал головой Джин. – Как же нам поступить?       - Аканиши-сама… - тот почувствовал горячее дыхание на своих губах, услышал этот вкрадчивый, робкий шепот, как тогда под ветвями клена, что укрыли их от дождя. Джин судорожно вздохнул и потерял голову. Положив ладонь мужчине на затылок, Аканиши притянул Коичи к себе, почувствовав сухость чужих губ, Джин поспешил увлажнить их поцелуем.       В темной камере, освещаемой лишь жалким огарком свечи, они, прижавшись друг к другу, чувствуя жар тел друг друга, исступленно целовались. Джин, впившись губами в губы Коичи, желал быть еще ближе, хотел познать мужчину глубже. Почувствовав язык Аканиши в своем рту, Коичи не отстранился, хотя подобное переворачивало его мир с ног на голову. Разве мог он подумать, что когда-нибудь такое случится с ним? Голова кружилась: от недавнего удара ли, от голода или от близости Джина? От его ласк, рук или прерывистого дыхания? Желая использовать этот поцелуй лишь для своего спасения, Коичи увлекся любовной игрой. Ведомый странными желаниями, он обвил шею Джина руками, нависая над мужчиной, углубляя поцелуй, когда, казалось бы, глубже быть уже невозможно. Убийца потянул Аканиши за волосы и тот с неохотой отстранился. Тяжело дыша, он смотрел самозванцу в глаза и не видел там ничего, кроме своей собственной погибели.       - Ты… - прошептал Джин. – Коичи… - произнес он, прикрывая от наслаждения глаза.       - Откуда ты знаешь моё имя? – осторожно спросил заключенный.       - Тюремщик… Тюремщик мне всё рассказал.       Джин терял контроль над собой. Сдавливая плечи и поясницу мужчины, он наслаждался горячими поцелуями, которыми Коичи осыпал его шею, подбородок и губы. Аканиши забылся, он потерялся в пространстве и времени, Джин чувствовал лишь ласковые руки, блуждавшие по его телу, пытавшиеся хоть немного обнажить его, но многослойная одежда не позволяла Коичи сделать это.       - Я спасу тебя… - прошептал Джин, целуя мужчину в шею и обнимая его поперек груди. Коичи показалось, что он почувствовал слезы Аканиши на своей коже. – Но как?.. Как нам сделать это? – бессвязно бормотал тот, безуспешно ища лазейку.       - Есть один способ, - отозвался Коичи на мольбы Джина.       Убийца почувствовал, как напряглось тело Аканиши. Тот осторожно отодвинул Коичи от себя и с надеждой взглянул ему в глаза.       - Я не тот, за кого себя выдаю, - признался самозванец.       - Что ты хочешь этим сказать?       - Коичи… Это имя мне дали в клане Ядзучи, - кивнул убийца.       - Тогда… Тогда как же тебя зовут? – осторожно спросил Джин, почему-то боясь услышать ответ.       - Я скажу тебе, если ты обещаешь спасти меня.       - Я спасу тебя, непременно спасу! – пообещал Аканиши. – Разве пришел бы я сюда, разве целовал бы я тебя, если не желал всем сердцем вытащить отсюда?       - Думается, что нет, - согласился Каме и запустил пальцы в длинные волосы Джина. – Тогда… Тогда я скажу тебе, а ты слушай внимательно, - Коичи не сводил глаз с Аканиши и успокоился, когда мужчина кивнул. Наклонившись к шее Джина, Коичи оставил на разгоряченной коже несколько влажных поцелуев, а затем, чуть отстранившись, прошептал ему на ухо: - Меня зовут… Каменаши Казуя…