Smarter

Пальцы Джинёна плавно пробежались по полированной поверхности пианино. В его школе было несколько музыкальных студий, и иногда он приходил сюда, чтобы поиграть. Он всё ещё не улыбался. Джинён помнил, что когда ему было восемь лет, он нашёл старое пианино за школой. В тот день, придя домой, мальчик спросил своих родителей, не мог ли он посетить уроки игры на пианино. И, конечно же, у них было недостаточно средств для найма преподавателя. Но однажды одна из школьных учителей случайно обнаружила Джинёна, возившегося с пианино, и тогда она твёрдо решила обучить мальчика игре на этом инструменте. Ни за деньги, а просто ради развлечения; ей нравилось его учить, а Паку нравилось у неё обучаться. До сих пор Джинён иногда приходил в музыкальную студию в школе, чтобы поиграть и попеть. Не потому, что ему это нравилось, он просто не хотел потерять свои навыки. Ну, ладно, Джинён признавал, что ему нравилось играть, но совсем чуть-чуть. Игра и пение отключали его от всего мира, хоть он и не чувствовал такие же эмоции, как когда-то, но они были схожи. К слову, уже прошла неделя с момента, когда Марк стал соседом по парте Джинёна. Старший не мешал ему, как это делали остальные, он делал это по-своему. Пак возненавидел бы Марка, его акцент, его друзей, его вечное присутствие, но по-прежнему не мог. Джинён всегда проверял, чтобы никто не видел, как он приходит в студию, и чтобы никого не было рядом, когда он играет. Хоть стены в студии и были звуконепроницаемые, всё же не все звуки не выходили за пределы помещения. А парень не хотел, чтобы кто-либо увидел его в состоянии, в котором он считал себя уязвимым. Джинён сел за пианино, нежно кладя свои пальцы на клавиши. Игра на инструменте была совершенно не похожа на учёбу, и иногда он не знал с чего начать. Звуки исходили из чувств и потоков вдохновения, а обучение основывалось на фактах и логике. Он всегда был осторожен с пересечением границ, выпускающих его эмоции наружу, так как не знал, что с ним будет, если они покажутся. Из-за этих рамок музыка Джинёна была менее душевной, но для него это был единственный способ окончательно не потерять контроль над собой. Джинён нажал первую клавишу и затем переместился на следующую, его пальцы заскользили по всей поверхности клавиатуры, создавая грустную мелодию. Он осторожно открыл рот и тихо запел. Иногда его голос не превышал звуков пианино, и Вы, вероятно, еле бы уловили его пение. Вдруг он услышал, что дверь резко открылась. — Ты! — услышал он сначала голос, а затем и знакомый смех. Джинён обернулся и увидел Джебома с Джексоном, стоящих в студии. Его лицо осталось без изменений. — Ты пел! — давился смехом Ван, согнувшись пополам. — Да, и это было чертовски хорошо, — задумчиво произнёс Джебом. На его лице не читалось и грамма насмешки, что не понравилось Джинёну. Пак встал, собираясь уйти. — Не так быстро, — сказал Джексон, легко останавливая парня одной рукой. — Послушай, — попросил Им, садясь на табурет перед пианино. — У меня есть предложение для тебя. Я провалил музыкальный класс, и мой учитель сказал мне, что я мог бы получить несколько дополнительных баллов, выступив на школьном еженедельном вечере сценических искусств. Перед взором Джинёна вспыхнул образ этого события. Сколько он себя помнил, ему никогда по-настоящему не нравилось смотреть на то, как другие люди танцуют, поют или играют на сцене, вкладывая в это дело все свои эмоции. Но так как его школа хотела, чтобы студенты развивали себя всеми возможными способами, она организовала еженедельные выступления, которые коротко называли P.A.N.* — Сейчас я, конечно, могу сделать это сам, но с какой стати это должен делать я, когда есть ты? — ухмыльнулся Джебом, рассматривая ногти. — А с какой стати это должен сделать я? — безэмоционально спросил Джинён. Им поднялся. — Чтобы убедиться в том, что наше «холодное сердце» Джинён не станет известен, как сентиментальный, поддающийся эмоциональным порывам, слабый маленький мальчик, — усмехался Джебом, приближаясь с каждым сказанным словом. Пак не чувствовал угрозы в его словах. Он научился читать людей, как книги, ещё в раннем возрасте и мог сказать, что Джебом никоим образом не собирался навредить ему, чего он не мог утверждать о Джексоне, так как тот всегда был непредсказуем. С одной стороны, у него не было выбора, кроме как уступить. Джинён понимал, что, если он откажется, его репутация может быть уничтожена. Конечно, это не было самым худшим исходом. Ведь Джинён также знал, что, если он откажется, парень всё равно найдёт способ манипулировать им, а ему не нужно лишнее вмешательство Джебома в его жизнь. Судя по всему, они уже весь день следили за ним, чтобы застать его делающим что-то наподобие этого. — И как ты это себе представляешь? — спросил Пак. Этот вопрос был воспринят, как согласие, и Джебом снова ухмыльнулся. — Тебе не стоит беспокоиться, милый мальчик, я позабочусь об этом. Пока ты регулярно готовишься к выступлению, тебе не о чем волноваться, — дьявольски прошептал он. На следующий день Джебом всучил ему записку с названием песни, которую Пак предположительно должен был спеть. Он скачал песню со вздохом, предварительно решив слушать её столько времени, сколько сможет. И Джинёну она не понравилась, что его очень расстроило, ведь фактически Пак был вынужден петь что-то, что с музыкальной точки зрения было сравнимо только с мусором. Конечно, внешне Джинён не показал, что разочарован, ведь знал, что Им только этого и добивался. Хотя, в любом случае, Джебом стал меньше досаждать Пака. В тот день, во время урока математики, Джинён раз за разом допускал ошибки в примере и, яростно всё перечеркивая, писал новые подсчёты. И в очередной раз он ничуть не удивился, когда они оказались неверными. Когда парень собирался всё снова перечеркнуть, Марк забрал у него тетрадь и стал проверять его записи. За весь день старший не сказал и слова Джинёну, а это было единственной вещью, которая не раздражала его, но благодаря своим действиям у Туана хорошо получилось вывести его из себя. Пак увидел, как старший, настрочив что-то рядом с его вычислениями, аккуратно зачеркнул всё, что находилось ниже. Возвращая тетрадь обратно, Марк даже не посмотрел на него. Джинён, глянув на его записи, понял, что пример полностью решён, причём со всеми разъяснительными комментариями, которые были написаны рядом неряшливым почерком. Парень направил холодный взгляд на Марка, пытаясь только его выражением сказать, что ему не нужна была его помощь. Однако старший, так и не повернувшись, продолжил свою работу. Вернувшись в комнату в общежитии, Джинён продолжил учиться, иногда отвлекаясь на гудение песни, которую он должен был спеть за Джебома. Произошедшие на днях события сбивали его с толку, но Пак понимал, что, в каком-то смысле, он хотел этих перемен. Если кто-то действовал или поступал так же, как и Пак, это ещё не делало этого «кого-то» похожим на Джинёна, чему тот был рад. Видимо, сегодня он будет учиться допоздна.