Оккупанты Мощёного

      Надя нервно вскочила со своего места, когда мама вместе с Фёдором Алексеевичем вышли из комнаты Маши. — Больше я не могу ничего сделать. Поймите, я ведь не врач, — мужчина прижал руку к груди и виновато опустил глаза. — Ей нужен настоящий доктор. До свидания, — он вышел за дверь. Мать не пошла его провожать. — Всё плохо? — робко подала голос Надя, подходя к матери и обнимая её. — Он не знает, как лечить Машеньку. Да и никаких микстур у него тоже не имеется, — женщина устало потерла свои глаза рукой. Она не спала уже несколько ночей. — Видимо, это конец.       Сердце Нади сжалось. — Нет. Нет, мы что-нибудь придумаем. Найдем кого-нибудь. Давай сходим к этим немцам. Может быть, среди них имеется врач? Они же не звери, помогут ребенку… — последние слова Надя произнесла с заметной неуверенностью. Она и сама почти не верила в них.       Маша, её маленькая сестра, уже несколько дней лежала в жару и бреду. Никто не знал, что с ней случилось, чем вызвана эта болезнь. Фёдор Алексеевич, приехавший в Мощёное из города в прошлом году и слывший за знающего образованного человека, тоже разводил руками. — Наверное, так все и кончится. Сначала отец твой, потом мы с Машуткой, а там вы с Мишенькой. Так и помрём тут всей семьёй, — слезы полились из глаз бедной, измученной женщины. — Мама! Да как ты можешь такое говорить? Никто не умрет. Машка выздоровеет, дай только отлежаться. Война вот закончится — Миша с фронта вернется. Заживём как прежде, — Надя поцеловала маму в её обвисшую серую щёку и, едва сдерживая слёзы, вышла из дома.       Она, полная решимости, пошла по улице, к тому месту, откуда слышался громкий немецкий говор, и виднелось несколько солдат. Надя подошла к ним. Шестеро мужчин, сняв каски, сидели и начищали свои ружья. Увидев, подошедшую к ним русскую девушку, все шесть человек удивленно посмотрели на неё. — Среди вас есть врач? — громко и как можно чётче, проговорила девушка. Ответа не последовала. — У вас есть доктор? Тут ребенок умирает, — раздраженно продолжила она. Солдаты начали переглядываться, очевидно, не понимая, чего требует от них эта странная девочка с заплаканными глазами. — Да что вы молчите?! — закричала Надя, когда её вопрос вновь остался без ответа. Несколько солдат что-то сказали друг другу, и один из них, быстро отложив ружьё, забежал в дом и сразу же вышел оттуда, протягивая Наде потрепанную книжку. Девушка взяла её и, взглянув на обложку, обрадовалась. То был, русско-немецкий словарь. Отыскав нужное ей «Врач — der Arzt», Надя показала это одному из солдат. Тот, наконец-то понявший, что от них хотела девушка, развел руками. Врачей среди солдат не было.       Отдав словарь тому самому немцу, Надя обречённо пошла назад. Кто-то из солдат крикнул что-то ей вслед, но она даже не обернулась.

***

      В доме стояла полная тишина, что было слишком необычно в последнее время. Но и сейчас Надя не могла заснуть, будто бы что-то, ужаснее стонов больной сестры и плача матери, давило на неё, не позволяло ей закрыть глаза и просто заснуть, как спали сейчас все люди. Или почти все…       Девушка теребила пальцем острый кончик пера, торчащий из подушки, стараясь заглушить свои тяжелые, навалившиеся мысли, этим бесполезным занятием. «Один» — прошептала она в темноту, когда кукушка в старых часах, что висели на кухни, исполнила свой долг, нарушив гробовую тишину. «Я должна буду встать через четыре часа» — подумала Надя, уже представляя, какой измученной она будет завтра днем. Точнее, уже сегодня. Девушка закрыла глаза, пытаясь силой нагнать на себя дремоту, но тщетно.       Через несколько минут, с улицы послушался тихий шум, будто бы кто-то крался к дому. Оконные стёкла были очень тонкими и все, что происходило снаружи, не ускользало от слуха хозяев. Внезапно раздавшийся звук, заставил девушку сжаться. Кто-то осторожно скребся в окно Нади. Девушка распахнула глаза. Откинув назад копну черных вьющийся волос, она встала и, отодвинув белую занавеску, посмотрела на улицу. Сердце её упало, когда неяркий свет луны осветил стоящую перед окном фигуру в серой солдатской форме. -Ах… — выдохнула она от страха.       Незваный посетитель прижал палец к губам и кивнул головой, призывая Надю выйти к нему на улицу.       Надя растерялась. Ей стало страшно, будто бы она совершила что-то ужасное и провинилась перед врагами. Секунду колеблясь, девушка вышла наружу, прямо в своей тонкой короткой сорочке, не задумываясь об этом. Она узнала посетителя, как только вышла на улицу. Это был Леманн, служивший адъютантом Этенберга — Что-то не так? — прошептала девушка, вставая перед немцем. — Надя… Юскова… требуется…. Представить… Немедленно к Этенберг, — проговорил солдат с ужасным немецким акцентом.       Надя не поняла его слов и только догадывалась о содержании его речи, улавливая знаковые звуки. Но последнее слово она поняла сразу же. Этенберг. И он хочет, чтобы она пришла к нему. — Я приду утром, — кивнула девушка и уже отворила калитку, чтобы скорее вернуться в дом, но немец схватил её за руку и не дал скрыться. — Надя Юскова требуется представить немедленно к Этенберг, — снова проговорил он, произнося каждое слово с особой настойчивостью. Надя поняла, что ей необходимо идти к Этенбергу прямо сейчас. — Зачем я ему? — вскрикнула она, когда немец толкнул её вперед, заставляя двигаться.       Мужчина не ответил. Надя поняла, что он, скорее всего, даже не понял вопроса. Не все немцы так хорошо говорили по-русски как этот проклятый штурмбанфюрер.       Ночь оказалась холодной, несмотря на то, что днём стояла страшная жара. Надя совсем продрогла в своей ситцевой рубахе, прежде чем они дошли до дома, где располагался командующий. Стоявший на посту немец, пропустил мужчину и девушку внутрь. Надя вошла в дом, и сердце её сжалось ещё сильнее, от предчувствия чего-то ужасного, что мог потребовать от неё Этенберг.       Леманн остановился и кивнул на белую дверь, ведущую в комнату командира. Надя, медля, подошла к ней и неуверенно толкнула её. Дверь распахнулась, и девушка увидела обитель своего врага. Сейчас, в полутьме, нарушаемой лишь лунным светом, она показался девушке еще ужаснее, чем, если бы она увидела её днем. Немец, шедший прямо за ней, подтолкнул Надю, когда она замерла в дверях. Они оба вошли внутрь.       В первую секунду ей показалось, что комната совершенно пуста, и она испуганно обернулась, когда услышала шаги рядом с собой. Этенберг вышел из темноты. Его мраморная кожа и белые волосы, казалось, отливали серебром в лунном свете и создавали вокруг него какую-то мистическую атмосферу. Надя вся сжалась. Её страх достиг кульминации. Девушке захотелось оттолкнуть Этенберга, выбежать из дома, как можно скорее покинуть это место, только бы не видеть этого лица и злой ухмылки на сжатых губах.       Этенберг что-то быстро приказал своему солдату, и тот вышел в коридор, оставив девушку и немца наедине. Послышался шум запирающегося замка.       Сначала они молчали. Надя впилась взглядом в пол, не смея поднять глаза на командира. Она знала, что он сейчас изучает её своим похотливым взглядом, и улыбка на его тонких губах делается все шире и невыносимее для девушки. К тому же, Надя пришла к нему не в лучшем виде. Тонкая белая, короче, чем её обычная юбка, сорочка, облегала её стройное тело. А черные локоны растрепавшихся волос были разбросаны по её плечам. Подумав об этом, Надя смутилась ещё сильнее. — Посмотри на меня, — наконец нарушил тишину Этенберг. Его тон был привычно повелительным.       Надя подняла свои глаза, стараясь показаться как можно более уверенной. Этенберг, облизнув свои губы, продолжил. — Не спросишь, зачем я позвал тебя? — спросил он, отходя к своему столу и облокотившись на него. С такого ракурса девушка выглядела более удачным образом. Он мог осмотреть её полностью. — Зачем? — робко спросила Надя. — Я узнал кое-что. Твоя сестра больна? Девушка кивнула, не понимая, причем здесь могло быть это. — Ей нужен доктор. А у вас его нет, — начал Этенберг. — Но я могу его найти и привести его к твоей сестре. Мало того могу, я и сам очень хочу сделать это. Девочка умирает и необходимо её спасти       Надя не верила своим ушам! Этенберг готов спасти её сестру?! Она во все глаза смотрела на немца. Весь её страх перед ним просто улетучился, его место заняла надежда. В ту секунду он не казался ей самым ужасным человеком в её жизни, ведь он хотел спасти Машу! — Вы найдете врача Маше? Вы правда сделаете это? О, прошу, — Надя подскочила к Этенбергу и чуть было не схватила его за руку, но вовремя остановилась, наткнувшись на ледяные глаза офицера. На губах молодого человека опять заиграла самодовольная ухмылка, когда он понял осечку девушки. — Это не все. Выживет ли твоя сестра, будет зависеть от тебя, — произнес он. — В смысле? — Надя нахмурила свои соболиные брови, с непониманием глядя на немца. Этенберг протянул свою руку и откинул волосы с плеча девушки. После этого его холодные пальцы начали медленно оттягивать сорочку Нади, оголяя её плечо. — Знаешь, ты такая красивая. Будь со мной, и я спасу твою сестру. Ich liebe dich… — Нет! — закричала Надя и отскочила от офицера, понимая, что он имеет в виду. — Ни за что! Да как вы смеете?!       Ни один мускул не дрогнул на лице Этенберга, когда он смотрел на кричащую и рассыпающуюся в проклятьях девушку. Она попыталась уйти из его кабинета, но дверь по его приказанию была закрыта снаружи. «Неужели она думала, что я по своей доброте захочу вызывать доктора для какой-то бесполезной девчонки?» — думал он. — Хватит! — крикнул немец, чтобы успокоить девушку. Надя действительно замолчала. Такой тон Этенберга подействовал на неё и заставил слушаться. -Решай, Nadja. Если ты уйдешь сейчас, девчонка проживёт еще пару дней и умрёт. Но если ты этого не хочешь, приходи завтра сюда, ко мне.       Надя закрыла лицо руками и стала медленно сползать по голой стене на пол. В ней боролись ужасные чувства. Ненависть и отвращение к человеку, которого она ненавидела больше всего и любовь к сестре. Этенберг поднялся и, расправив китель, прошел к выходу. Он что-то крикнул на немецком, и замок в двери бесшумно повернулся. — Думай, Nadja, — сказал офицер, собираясь выйти в коридор. — Я приду, — крикнула ему, не отрывая рук от лица, девушка       Этенберг довольно кивнул головой и вышел, оставив рыдающую Надю одну.