Прокричи мое имя!

Фишер едва сумел разлепить глаза. Он приподнялся на кровати и прижал к себе ноги. В комнату валил ледяной ветер, а одеяло валялось где-то на полу. Всему виной оказалось открытое настежь окно. Вставать только ради этого совершенно не хотелось, но пробирающий до костей холод кого угодно заставит подняться. Перед глазами метнулись несколько ярких пятен, но парень не обратил на них внимания и спокойно дошел до окна. Холодно, темно и одиноко. Должно быть, это Генри решил проветрить комнату, что делал крайне редко. Сал замер и прислушался. Из соседней комнаты доносилось клацанье клавиш, значит, отец все еще работает. Он не делает перерывов в такое время. Если уж засел за работу, то позволит себе отвлечься только когда все закончит или окончательно вымотается. Выходит, что он не мог зайти в комнату. Тот резко обернулся назад, будто из темноты дальнего угла его кто-то окликнул. Никого кроме старины Гизмо. - Эй? – тихо позвал парень. В ответ раздалось лишь урчание кота. Фишер облокотился об подоконник, пытаясь вспомнить, что же ему снилось. По сей день не удавалось до конца определиться в том, верить своим странным снам или же нет. Ларри всегда верил другу, когда тот, совсем отчаявшийся и потерянный, посреди ночи забредал к нему в подвал. Так и незапертое окно ударилось об стену от очередного дуновения. - Насрать… - Сал метнулся к шкафу и вывалил из него все постельное белье, которое только было. Насрать на запрет отца, насрать на всех и каждого. Пора хотя бы раз поверить, пока есть надежда. Эти стены никогда не могли его удержать, значит и сейчас не смогут. Одевшись потеплее, парень залез на подоконник и покосился вниз. Четвертый этаж – лететь долго, но начало пути уже было положено. Самодельная веревка из простыней и пододеяльников легко выскользнула на улицу и теперь едва колыхалась на ветру. Сал неуверенно зацепился ногами, боясь переложить вес полностью, но услышав треск одного из швов на ткани, ухватился и руками, но, успев только охнуть, лихо заскользил вниз по шелковой простыне. Ладони дико горели от трения, но разжимать руки было нельзя. До конца пути чуть больше трех этажей. Повезло еще, что дальше осталась только хлопковая ткань, цепляться за которую было куда проще. Очередной треск раздался, когда удалось миновать целый этаж. Лучшего стимула и не сыскать на целом свете. Чуть не зарядив ботинком в окно, Сал опустился еще на этаж, но больше веревка терпеть не желала. Жалобно скрипнув, она, начиная с самого края, медленно стала отрываться, тем самым спустив парня еще на пару метров ниже, но потом разорвалась совсем. Раздался глухой звук. - Гх-х-м-м! – зажав рот рукой, Фишер стал пятками раздалбливать землю под собой. Приземление не смягчили даже огромные кочки из засохшей травы. Хорошо еще, что не упал на какой-нибудь камень или каркас клумбы. Глубоко и часто дыша, Салли зажмурился и попытался взять себя в руки. Тело всевозможно противилось, то и дело с губ срывались стоны боли, которые оказалось невозможно контролировать. Сколько он пролетел вниз? Этаж или полтора, приземлившись на спину. Само собой выходит извиваться из стороны в сторону, пытаясь найти положение, в котором поразившая все тело боль не была бы такой ощутимой. Кряхтя, удалось проползи немного вперед. Большой роли это не сыграло, но удалось выиграть время, чтобы отдышаться и избавиться от звезд перед глазами. Веревка оборвалась у самого основания. Назад не удастся по ней забраться, даже если найти какую-нибудь высокую лестницу. Значит домой можно будет вернуться только через входную дверь. Хотя будь на то воля Фишера, он бы и вовсе не возвращался. Что его там держит? Дряхлый кот? Может, отец, которому по большей части плевать даже на свою жизнь? Тодд уже сидит в печенках, а Лиза скоро совсем перестанет здесь появляться. С большим усилием удалось подняться. Кажется, ничего не сломано, но голова ужасно ноет, поскольку часть удара пришлась именно на затылок. Пнув несчастные простыни, Сал двинулся к кладбищу, морально готовясь встретиться с одним из своих кошмаров. Лопату он с собой не прихватил и нигде не видел ничего, что бы могло ее заменить. Благо, земля все еще была рыхлой. Помогая себе одной только непонятной корягой, ему удалось добраться до гроба, хоть это и заняло много времени. Небо немного посветлело – через пару часов начнет светать. - Эй? – он зачем-то постучал по гробу, будто все в порядке и так и должно быть. Ответа не последовало, но сейчас он действительно допустил мысль о том, что ему стоит отступиться от своей идеи. Кто знает, в каком состоянии сейчас находится тело. Не просто же так Лиза запретила ему смотреть. Но точка невозврата была преодолена. Сейчас только один путь, пусть даже не верный. Приставив всю ту же корягу к щели между двумя частями и приложив огромное усилие, ему удалось немного сдвинуть крышку, а потом и вовсе отодвинуть ее вполовину. Не дыша, он заглянул внутрь. Ларри действительно там. Целый и невредимый. Его лишь едва присыпало глиной, скатившейся с крышки. Полусогнутый парень так бы и продолжал стоять, пялясь на друга. Вранье. Все его сны приносят лишь пустые надежды и разочарования. Они никогда не имели значения, а просто подливали масло в огромный костер. Фишер тихо завыл и схватился за ушибленную голову, спиной упираясь в стенки могилы. Слишком поздно о чем-то сожалеть. Где же он был, когда Джонсон в нем так нуждался? Парень словно проснулся. Мысли одна за другой будто оглушали со всех сторон. А был ли он действительно нужен Ларри? Нужен ли он вообще кому-то? - Салли? – тело второго едва дернулось. – Ты пришел? В темноте удалось разглядеть, как веки Джонсона часто и быстро заморгали, поднялись, и показались те самые карие глаза, блеска которых не хватало уже столько времени. А Сал, не до конца осознав случившееся, упал на корточки, а потом вовсе оказался с Ларри, прижимаясь к нему и тихо всхлипывая, пытаясь обнять его как можно крепче. - Да ладно тебе, чувак… - левая рука приобняла плачущего, чуть прижав к себе. – Ты пришел. Блять, а я ведь действительно думал, что у меня не получится достучаться до тебя. Ты сделал это! Ты реальный псих! Оба едва различимо рассмеялись. - Помоги мне подняться. А то что-то совсем хреново… И тот без лишних слов помог. Даже помог усесться возле оградки, ведь Джонсон двигался ужасно медленно и неуверенно. Всему виной кислородное голодание. Удивительно, как он умудрился экономить воздух, лежа под землей столько времени. Друг присел рядом с ним и облегченно выдохнул. Однако, сегодняшней ночью ему многое удалось пережить. Он снова уткнулся в плечо, обтянутое грубой тканью. Ларри одет в темный пиджак, который невозможно было разглядеть раньше. А вот волосы все также беспорядочно разбросаны. - Нам нужно домой, - он снова перекинул руку через друга и приобнял его. – Тут очень холодно. Замерзнешь. Парень был слишком напуган, чтобы спорить или задавать вопросы. Просто живет моментом и старается отогнать все ненужные мысли и даже не заглядывать в будущее. Он наконец-то не один. Сейчас тот, в ком он нуждался все это время, снова с ним, и они вместе идут к дому. Правда, приходится поддерживать друга, чтобы он ненароком не запнулся. Однако со временем он пришел в себя, и его походка стала прежней. - Черт. У тебя нет ключей? – только сейчас спохватился Фишер. - Да как всегда – под баком, чел. Стало безумно стыдно, ведь это был их общий тайник. Под мусорным баком можно было найти не только ключи от квартиры в подвале, но и от квартиры на четвертом этаже, записки, а иногда жвачки или конфеты, которые парни подкидывали друг другу. Ключи там были на тот случай, если произойдет что-то непредвиденное, и одному срочно нужно будет увидеть второго. Помнится, ребятам пришлось сделать вид, что они потеряли их, чтобы родители сделали еще по одной копии, которые сейчас и хранились в тайнике. За эту неделю Сал стал сам не свой: туго соображал, некоторое детали просто выкидывал из головы, а на смену им приходили воспоминания о счастливых моментах с другом, да и то не все. И сейчас, когда тот снова рядом, это ощущение чего-то незавершенного не угасало. Запутался. Сложно отчаяться, в какой-то момент узнать о смерти близкого человека, а потом выяснить, что это чья-то злая шутка. В апартаментах творится какая-то чертовщина, но никто и думать не смел, что она перерастет во что-то столь масштабное. Характер Сала был закален не одной смертью, но дальше справляться все тяжелее.