***
На небольшой опушке, продуваемой всеми ветрами, стояли колья, на которых должны были сушиться травы. Недалеко умостились землянки, и совсем рядом протекал ручеёк. Наши путники прибыли сюда уже в сумерках. Локи увидел две фигуры, возившихся у воды. Это были два йотуна, уже не синие, ибо холод ушёл, оставив после себя лёгкое, скоротечное тепло. При слове шаман сразу представлялся старик с бубном, большеберцовой костью барана в руках и в костюме из шкур, но это было не так. Шаман был далеко не молод, но и не стар годами. Средних лет, но каштановые кудри с проседью. Бриться налысо было заведено только у инистых великанов, которым зачем-то подражал Лофи, поражённый безумием, остальные же носили волосы. — Мастер Альдабранд, — обратился к более старшему йотуну Ангвар, — принц Локи прибыл к вам, дабы вы обучили его магии. Тот не успел ответить, как Локи развернулся к камердинеру. В глазах его горели боль, отчаяние и ненависть. Он ведь почти поверил в то, что был где-то нужен, а тут такой удар. Но он не успел ничего сказать, как услышал за спиной голос: — Вы очень горячи и порывисты, ваше высочество. Сразу видно, что в прошлом маг огня и воздуха. Только почему вы взяли, что не сможете выучиться магии? — Потому что её выжгли! Выжгли начисто, и вернуть мне её может только тот, кто выжег! — Чем выжгли, — спокойно спросил шаман, продолжая отмывать в ручейке какие-то корешки. — Гунгниром, — Локи уже успокоился. Надежды не было, сейчас его сочтут бесполезным и…. — Плохо. Значит, часть магии нам недоступна, но есть и хорошие новости, — шаман всучил пук отмытых добела корешков своему спутнику, — несёшь в хижину, сушишь, режешь, заливаешь настойкой и возвращаешься сюда. Понял? — помощник кивнул, завернул корешки в холстину и удалился. — Ваше высочество, я беру вас к себе в ученики. Не всем видам магии смогу обучить, но и того что вы узнаете, будет немало. Локи в изумлении смотрел на шамана. У него снова будет магия? Но как? Почему? Разве что-то может противостоять Гунгниру? — Так вы согласны, ваше высочество? — всё так же спокойно спросил шаман. — Да, согласен, — Локи был слегка обескуражен. — Хорошо, обучение начнётся осенью, когда мы вернёмся в город. Вы можете следовать туда немедленно, а можете остаться и изучить местное знахарство. — Я так понимаю, что магический резерв, который раньше я мог пополнять из окружающего мира, теперь перекрыт, но если я могу научиться магии, то смею предположить, что творить я смогу лишь на внутреннем резерве? — И не только, есть сейды, места силы, камни, но в целом вы правы. — Тогда к магии прибегать лучше только в крайнем случае. Думаю наука знахарства мне потребуется. Я остаюсь, а остальные…. — Мы с вами, — сразу же ответил Ангвар. Телохранители только молча кивнули головами. Оглядевшись, решили построить временный дом, чтобы можно было укрываться от ветра и дождя. Так за расчисткой прошло три дня. Здесь всё было по-другому. Год — двенадцать месяцев. Весна и осень по одному месяцу, лето два, и восемь месяцев долгой, снежной зимы, но жилище нужно, и строили его все вместе. Выяснилось, что помощник шамана не говорит, но слышит. Откуда он никто не знал, он ещё ребёнком приблудился к шаману и не отставал от него ни на шаг. Немой Костоправ звали его в городе. Мужчина великолепно лечил травмы и никогда не брал денег за свою работу, так вот и жил. Помогал шаману, обрабатывал корни и ни на что не жаловался. Так и Локи остался в тайге, постигать нехитрую науку зелий, трав и прочей зелёной части мира. Он и раньше этим не пренебрегал, но сейчас, это, похоже, становилось его делом. Несмотря на то, что Локи имел гениальный мозг, всего знать он не мог. В Асгарде ему преподавали высшую магию и использование зелий. Конечно, он знал, как готовить их, но только самые простейшие. Зачем боевому магу самому варить зелья, если при армии есть зельевар? Это нерационально. Здесь, на родине, всё было по-другому. Йотунов было мало, жили они родоплеменными поселениями и король, скорее был только военным вождём. Все провинции подчинялись Утгарду, но сохраняли изрядную долю независимости. Тут и в голову никому бы не пришло обращаться в соседний город к знахарю, если можно было выучить знахаря в своём посёлке. Пока Локи с друзьями, они всё же начали сближаться, заготавливает коренья и охотятся, в основном второе, попытаемся прояснить, а что такое зелье? А в чём разница между отваром, зельем и эликсиром? А как их хранить? И что правда в их изготовлении, а что досужие вымыслы. Так вот, в мире йотунов зельями являлись лекарственные магические напитки, и никак иначе. Если напиток ядовит, то это яд. Если напиток немагический, то это отвар, если напиток с градусом, то это мёд или брага. Если никакого напитка нет, то ты плохой хозяин. А ещё у зелий была такая особенность, их можно было использовать один, и только один раз. Для следующего употребления, в отличие от тех же отваров они совсем не годились. Да что там, даже чёткое следование всем инструкциям не гарантировало хорошего результата. Все зелья, а уж тем более яды, подбирались индивидуально. Это только в Мидгарде конкурента можно было отравить, в остальных Девяти Мирах проще было бы вызвать на поединок, ибо зелья и яды не давали никаких гарантий. Могли подействовать, а могли и не подействовать. Выяснилось так же, что на приготовление влияют не только сезон сбора, правильность обработки, а также условия хранения. А вот фазы планет и светил, звёздные знаки, циклы Луны, приливы и отливы, всё это оказалось блажью. Йотунские зелья делились на восстанавливающие, целебные и боевые. Если о первых двух типах Локи имел понятие, то о последнем даже не догадывался. Как можно использовать зелье в бою? Неужели оно даёт силу? Оказалось всё проще. Боевые зелья обладали свойствами крепких кислот. Лишали зрения, обоняния, просто распространяли ядовитый туман, разбивай склянку и уходи, пока ветер не подул в твою сторону, иначе и самому будет худо. Локи работал в паре с тем самым немым йотуном, который оказался, как ни странно, очень болтливым. Они вместе выбирались за травами. Сейчас они быстро срезали молоденькие, не больше десяти сантиметров длиной, покрытые зелёными листочками побеги. Заросли пахли одуряющее, но Локи знал, что нюхать коварные цветы не стоит. В лучшем случае разболится голова. Он укладывал цветы в корзинку, Костоправ делал ещё проще. Задрав низ длинной рубахи — он складывал побеги туда. Он собирал травы и улыбался. Локи исподволь наблюдал за ним, а потом, осторожно откашлявшись, спросил: — Костоправ, ты ведь слышишь? — йотун кивнул. — Но не говоришь, почему? Костоправ в ответ пожал плечами, Локи уже успел заметить, что язык у парня был на месте, да и следов пыток на теле не было, но он не говорил и всё тут. — Расскажи мне о себе, — тихо спросил Локи. Костоправ показал рукой в ту сторону, где далеко-далеко были болота, покачал руками, будто бы укачивал младенца, а потом обозначил крышу дома над головой. — Ты там родился? — Костоправ кивнул. — Скучаешь? — но йотун покачал головой, демонстративно зевнул и показал, будто он спит. — Там нет ничего интересного, — догадался Локи и поймал улыбку йотуна. — Мир хотел посмотреть? — но ответ снова был отрицательный. — К другим выйти захотел? — в ответ был благодарный кивок.***
Тилль же всё это время доставал шамана расспросами, что-то записывал и обещал по возвращении на родину написать книгу о йотунах. Спрашивал позволения включить туда и Альдабранда, но тот только смеялся. Короткое лето сменилось осенью и помимо трав удалось запасти ещё грибы, морошку, клюкву и шиповник. В город решили возвращаться пока не лёг снег. Романтичный Тилль представлял себе деревянный дом, обнесённый высоким забором, с большим подворьем, охранными псами и множеством связок сохнущих на ветру трав. Он почти не ошибся, всё так и было, только дом и подворье были каменными. Навстречу вышли слуги, огнищанин коротко рассказал обо всех новостях, оценил количество гостей и пошёл заниматься их размещением. С этой секунды Локи стал учеником мага. Как это было не похоже на ученичество в Асгарде. Там Локи постоянно слушался своего учителя, тот был строг, но справедлив. Будил его, как можно раньше, заставлял долго заниматься физически, учил медитировать, смирять свою плоть, сосредотачиваться. Ему не всегда этого хотелось, но он слушался учителя, ибо только так он мог постичь магию. После таких практик магия и правда давалась легче, не сопротивлялась и шла медленно и тягуче. Плавно выполняя всё, что хочет Локи. После недели занятий с таким учителем Локи и сам стал медитировать и не пытался больше прекословить. Учителя у них с Тором были строгие, некоторые могли высечь, но это случалось не из-за невыученного урока или проваленного задания, а из-за откровенного пренебрежения или хамства. И вот ведь что интересно, Локи так тонко и иронично хамил, что придраться было не к чему. Его ни разу не тронули. А вот Тор если уж чего-то не хотел, то протестовал в грубой форме, демонстративно делая не так, как сказали. Ему было всё равно, высекут — зарастёт. А я прав! И даже подростком ему в голову не приходило, что когда-нибудь наступит время, что отвечать придётся не своей спиной, а чужими жизнями, и вот тогда мёртвых не поднимешь. Тор ничего не понял, даже когда последний учитель дипломатии увидев как Громовержец отворачивается от него, разозлившись пошёл к Одину. Он даже не стал наказывать Тора, а просто сказал венценосному отцу: — Выше Величество, я много чему могу научить даже самого глупого ученика, но только если он сам захочет этого. Наследника Тора я отказываюсь обучать. — Попробуйте его заставить, — вздохнул Один, — я разрешаю. — Смысл? Силком в светлое будущее никого не затащишь. Один вздохнул и продолжил: — А Локи? — К нему претензий нет. Один из лучших моих учеников, — Один улыбнулся и попросил: — Обучите хотя бы его. Громовержец, узнав новости, был рад. Он настоял на своём. Его больше не дёргали учителя каких-то непонятных наук, и всё своё время он проводил на корте — упражняясь с оружием. Это была его победа.***
Помня уроки юности — Локи упражнялся каждый день, с раннего утра, в любую погоду. Эту неподвижно сидящую фигуру привыкли видеть слуги во дворе. Они не понимали, что делает принц, но и не лезли к нему, а шаман просто наблюдал за всем этим. В конце недели, вечером, он наконец-то позвал Локи: — Ваше Высочество, нужно поговорить, — Локи кивнул, — что вы делаете? — Медитирую, — спокойно ответил Локи. — Зачем? — удивился Альдабранд. — Это же насилие над волей. Я понимаю, так Вас научили, но это нужно только, если магия неродная стихия. Чем больше контроль, тем больше заимствование, но мы пойдём другим путём. Идёмте в тепло, я расскажу о магии, и вы сами выберете то, что вам подходит. Итак, что всё же было известно о магии в Йотунхейме? Вся магия делилась на две большие части: применимая в бою и не применимая. Многие виды магии были равноценны как в бою, так и в быту, чего никогда не наблюдалось в Асгарде. Локи был величайшим магом в Асгарде. Он владел четырьмя видами магии в совершенстве. Двумя видами боевой магии и двумя видами не боевой. После короткого разговора с Богом Обмана шаман понял, что случилось. Сила и власть Одина, который, кстати, тоже когда-то обучался магии, перекрыла возможности Локи тянуть энергию из окружающей среды, и соответственно пользоваться каким-либо магическими навыками. Во всяком случае, он так думал. Один владел магией слова, но такая магия всегда требовала длинных формулировок и чётких границ. Поэтому фраза о том, что Локи лишается магии, была исполнена буквально. Внешней магии он лишился. Хорошо, что Один не додумался лишить Локи сути, вот тогда всё было бы плохо. По тому же принципу действовал и ошейник, сделанный Тони Старком. Просто не позволял брать энергию снаружи. В итоге Локи лишился возможности использовать магию стихий: ветра, огня, воздуха, земли. А вот на стихию воды это правило не подействовало. Локи ведь был йотуном, поэтому стихия воды была одной из его сутей, но вот научиться заново ей пользоваться пришлось. Шаман показывал, как поднять в воздух капельку воды, как заморозить её, как заставить растаять. Альдабранд учил его, как правильно обращаться к своему телу, чтобы знать свои пределы, а главное, как расширить их. К середине зимы уже никто не сомневался, что Локи способен заморозить озеро, или пару сотен человек, если будет нужда.***
Кто владеет собой, тот владеет миром, и шаман заново обучал Локи ментальной магии. Учил вскрывать слои сознания, видеть отношение к себе и зрить в корень многих несказанных, но подразумевавшихся вещей. А вот полиморфизм Локи не утратил, даже правила остались прежними. Локи мог радикально изменять свою внешность, но обмен должен был быть равноценным. Так что легенды о превращении его в течную кобылу были глупы и нелепы. Ведь можно было превращаться только в тех людей, которые были приблизительно равно по объёму и комплекции самому Локи. Пол менять он не мог, потому что некуда было девать лишнюю массу там, где она была, и брать новую там, где она должна была быть, тоже было негде. Магия зеркал была утрачена навсегда, поэтому двойников Локи вызвать не мог, но это уже не огорчало. Самой настоящей его страстью стала алхимия, и вот здесь в отличие от зелий нужно было учитывать всё: расположение светил, время, место и способ добычи ингредиента, даже мысли, с которыми тот или иной состав изготавливался. Локи быстро научился чувствовать структуру вещества и приспосабливать её куда нужно, и магия не упрямилась. Она не боролась с ним, как та, что у него когда-то была, она жила рядом. Дышала, бежала по венам с кровью, билась вместе с горячим сердцем и росла вместе с носителем, а точнее сказать, взрослела, закалялась и меняла форму. А ещё у него проснулся дар целителя, только одна проблема была с этим, за чужое здоровье он платил своим собственным, а ещё выяснилось, что за это можно и жизнью расплатиться. Шаман взял с него слово, что Локи не возьмётся никого лечить без использования подходящего сейда. Так вот и жили. Локи заново постигал магию, учился управлять ею и понимал, что всё крепче делается его связь с йотунами. Они не монстры и не агнцы. Они все разные, ровно, как и люди, и асы, и все остальные расы. Надо только заглянуть за завесу своих амбиций, чужих предрассудков и тогда ты откроешь другой мир. Жестокий и красивый, сказочный и ужасный, прекрасный и отвратительный. Главное просто знать, кого выбрать. — Я научил тебя всему, чему мог, — сказал как-то шаман, — прошу, дальше действуй сам. Или есть ещё вопросы? — Да, как вы общаетесь с Костоправом. Неужели жестами? — Зачем? Языком трав, — улыбнулся учитель, — погоди, ты хочешь сказать, что не знаешь языка трав? -Да, в Асгарде он не…. — Не продолжай, коли тебе больно. Я научу тебя. Основой нашего мира можно считать Белый Ясень. Он даёт жизнь всем мирам. Он же её отбирает. Копьё, которое отняло у тебя магию тоже сделано из ясеня, но зря Один думает, что он один знает, что правильно, а что нет. Лофи тоже так думал, и вот что получилось. Но ясень — это дом. А за порогом этого дома есть трава. Сорная, горькая, но родная трава. Полынь-трава. Горечь и счастье наших степей, Горечь и радость наших побед, Слёзы невест и матерей, слёзы от тех, Кого больше нет. Один из символов Йотунхейма — полынь-трава. Ты ведь уже понял, что между лесами и городами лежит только степь. Помнишь тот пряно-горький запах полыни? Это запах тоски по родине. Запах дома, когда-то давно, когда йотуны ещё путешествовали, путники брали с собой веточку полыни, чтобы помнить дом, чтобы знать, что их ждут, и для них греется в очаге похлёбка. Теперь это время утрачено. — Почему? — А какая теперь разница? Зачем жить прошлым? Нужно жить настоящим. — А может, стоит задуматься о будущем? — тихо спросил Локи. — Может быть. Ведь и мудрейшим из нас не дано предвидеть всего, — шаман надолго замолчал, и казалось, что он не произнесёт больше ни слова, но он заговорил. — Это два основных символа нашей земли, а больше нам и не требуется. Я тебе так скажу, йотун йотуна всегда поймёт. Надо будет, придёт на помощь. Просто иначе здесь не выжить. Локи слушал и кивал, ему казалось, что он засыпает под мерные рассказы шамана. Гнев покинул его ещё по осени, и теперь он снова чувствовал себя мальчишкой с неуёмной жаждой жизни и действия. Он хотел великих дел, срезанные крылья начали отрастать снова. Мрачные телохранители теперь смотрели на Локи с благоговением, тот даже не понимал, почему заслужил такое отношение к себе. Так раньше смотрели только на Тора, а йотуны видели в своём возможном короле готовность принимать Йотунхейм в своём сердце, защищать его, пусть даже ценой собственной жизни, и понимали, что Бюлейст был прав, приняв Локи в семью. Последний месяц перед отъездом шёл своим чередом. Заготавливался дорожный припас, собирались ценные подарки. Из Утгарда пришло письмо, в котором сообщалось о том, что Локи назначен послом в Ванхейм. Нужно было ожидать свиту с кортежем, прежде чем отбыть в чужую страну. Ждать было скучно, и Локи, от нечего делать, стал тесать каменные руны. Не просто руны. Он осторожно портил, как многие бы сказали, травянисто зелёные изумруды, старательно вырезая на них символы. Зачем? Он не знал. Он не задавал себе никаких вопросов, просто вытёсывал руны и всё. Когда Тилль позвал господина к столу он встал, и не заметил, как один из рунных камней упал на снег. Зато это заметил немой Костоправ, он догнал Локи, и вложил потерю в его ладонь. Бог Обмана посмотрел на камень и улыбнулся. На ладони была руна Йер. Подходило время жатвы своих деяний, он не боялся, хоть и не знал, чего ждать. А может просто смирился.