Сказки матушки Зимы

      Возвращение Локи в Утгард, а точнее его прибытие домой было само по себе явлением интересным. Он ведь возвращался не в первый раз, но если в Асгарде всё обставлялось с помпезностью и неумеренной возвышенностью, то тут всё было практично, хотя скорость перемещения по Йотунхейму к концу путешествия заметно снизилась из-за того, что за ним теперь шли обозы с данью, охотничьими трофеями и добычей. На трёх отдельных телегах везли меха, добытые лично им, что в разы повышало ценность Локи как охотника, конунга и предводителя племени. Отдельно шла прислуга и приглашённые им мастера. Локи ухитрился сманить из Свартальвхейма двух мастеров-артефакторов. Те были молоды, амбициозны, и их привлекала магия льда.       Надо сказать, Локи никогда не любил возвращения в Асгард. Главным образом из-за того, что возвращаться приходилось по Радужному Мосту, который ярко-белой стрелой тянулся мимо всех чертогов, насквозь прорезая Трудхейм и достигая ворот чертогов Одина. И всегда собиралась толпа, и сыпались цветистые речи и лживые восхваления. Всегда одно и тоже. И ему кричали «Виват!», а потом через пять сотен лет, когда Тор волок его на цепи в свой чертог, неслись изощрённые проклятия, хотя никто из асов точно не знал, что же произошло в Мидгарде. У него была слабая надежда всё рассказать, но она истаяла как дым в ту секунду, когда он увидел Одина и заплаканную Фриггу. Он был прав, поэтому перед смертью решил просто нахамить, что ему было терять? Нечего, вот и огрызался как волк, попавший в яму. Чем кончился суд, мы уже знаем.       Здесь же в Йотунхейме всё было не так. Эскорт медленно продвигался по дорогам, возбуждая лёгкое любопытство, но в отличие от асов йотуны не бросали свои дела. Они кричали приветствия, смотрели на обозы и расходились по своим делам. Более бурная встреча была только в столице. Естественно Локи подъехал не к парадному крыльцу. Все дела будут обсуждаться потом, на вечернем совете, а сейчас надо было отдохнуть с дороги, хорошо отмыться и обустроиться.       Единственное, что было сделано полным церемониалом, так это въезд под отчий кров. Отдав распоряжение разгружать обозы, начальник стражи почтительно склонился перед Локи и жестом показал ему идти за ним. Бога Обмана провели через весь парадный зал, в котором толпились советники, знатные торговцы, высшая знать столицы. Бюлейст поднялся со своего чёрного трона: — С возвращением домой, брат! — он сделал шаг навстречу Локи. Быстро подошёл к нему и обнял, потом жестом отпустил всех, и только когда они остались вдвоём тихо сказал. — Я боялся тебя потерять, зачем ты отправлялся в Свартальвхейм? — Артефакты, — коротко ответил Локи. — Удачно, — Бюлейст увлёк Локи в боковую дверь, ведущую во внутренние, жилые покои, в которые никому не было хода. Они шли коридором, который в отличие от блестящего холодным мрамором парадного зала был оббит мягкой, но в то же время плотной синей шерстяной тканью. Здесь было значительно теплее, чем в парадных помещениях. Пол был чёрного базальта и натёрт до зеркального блеска, однако ноги почему-то не скользили по нему.       Повернув направо и пройдя следующий коридор, отделанный уже в более светлых тонах, они вошли в чёрные, лакированные двери. Это была приёмная короля. Комната была разделена на различные зоны цветовой гаммой. По стенам вился плющ, такой старый и такой спутанный, что казалось, он поддерживает эти стены, не даёт им упасть и погубить тех, кто пришёл сюда по своим делам, или был вызван королём для доклада. — Далее по коридору парадная столовая и буфетная, — спокойно объяснял Бюлейст. — Домашний обеденный зал почти в самом конце. Локи это сразу понравилось. Этот дворец был меньше асгардского, но личного пространства в нём выделялось больше. Главное, что в это пространство не вторгались. Все значимые праздники проводились вместе с гвардией на площади, все посольские и официальные приёмы и обеды проводились в парадных комнатах, а в жилые покои никому хода не было. Это было бесценно. У каждого поворота коридора стоял караул, иногда попадались двери в комнаты прислуги. Там размещались лекари, камердинеры, секретари. Кухарки и горничные жили во флигеле на женской его половине. — Идём, я провожу тебя в твои покои, — спокойно говорил Бюлейст, объясняя попутно, что и где находится. — В буфетную доставляют готовые блюда из кухни, сама кухня находится за флигелем для прислуги. Совместно здесь только обед, во всё остальное время едят, как потребуется или по сговору. Можешь прислать Ангвара с приглашением, или, если пожелаешь, можешь взять другого камердинера.       Локи другого камердинера брать не хотел, и тихо про себя радовался, что хоть здесь не будет шумных пиров, наставлений Одина и выслушиваний историй старшего брата. Он всё ещё не мог не сравнивать всё окружающее с дворцом Асгарда, его порядками и компанией Тора. Хотя теперь это происходило крайне редко. Образ Громовержца в его душе померк и начал потихоньку стираться.       Покои Локи его удивили, и было от чего. Его покои в Асгарде были большими, с широкими и высокими окнами, балконом и площадкой сада. Они разделялись на зоны. Напротив окна стояла огромная кровать, застеленная медвежьими шкурами. Пол перед ней был устлан муслином. Дальше от кровати располагались кресла и этажерка для вин, закусок и разных мелочей. У противоположной стены размещался простой деревянный стенд с оружием. Глефы, протазаны, копья, лёгкие секиры, алебарды и мечи, начищенные до блеска, стояли и ждали своего часа. По другой стене мостились стеллажи с книгами, полки с зельями и пергаментами, артефактами и сувенирами. Там же стоял и письменный стол, на котором размещалась небольшая шкатулка из морёного дуба, в которой хранились мелкие по размеру артефакты. Именно те, которые бесславно пали жертвой гнева Тора. Вещи хранились в сундуках, а доспехи, начищенные до зеркального блеска, покоились на специальных стендах. Эти покои были просто огромными, и в них было всё, что нужно.       В самом дальнем от кровати конце комнаты находился мраморный бассейн, заполнявшийся ароматной горячей водой. На его бортике всегда лежали свежие полотенца, мостились бутылки с ароматными маслами и притираниями, которые чаще всего имели цитрусовый или ромашковый запах. Воду для умывания лица, бритья и омовения рук подавали отдельно.       Здесь же всё было по-другому. Покои Локи представляли собой семь разных комнат. Часть из них была анфиладой, но часть имела двери в самых первых покоях. Бюлейст, видя лёгкое недоумение Локи, принялся объяснять. — Первые покои, гостиная. Здесь будут ждать просители, и все кого ты пожелаешь до себя допустить.       Дальше была комната внутреннего караула в покоях, следующая дверь открывалась в кабинет, вернее в парадную его часть. Вот здесь уже стояли стеллажи с книгами, на письменном столе был установлен чернильный прибор и несколько осветителей. В воздухе плавали магические огни. — Это парадная часть твоих покоев, за той дверью, — он махнул на неприметную боковую дверь, — начинаются личные покои. Ангвар ждёт тебя там, вещи уже доставлены. Обустраивайся.       Бюлейст покинул Локи, давая ему время на то, чтобы привыкнуть к обстановке, да и просто отдохнуть с дороги. Дальше Локи пошёл один. Дверь вела в рабочий кабинет. Он не был парадным, в отличие от своего соседа. Здесь была строгая функциональность. Хороший письменный стол, на котором стояло несколько наборов для письма, очевидно, чтобы Локи сам выбрал наиболее удобный, стеллажи, но книг было немного. В основном история Йотунхейма, справочники по его животному и растительному миру. Особняком стояли книги о ритуалах, законах, обычаях и поверьях. Предполагалось, что остальную часть библиотеки он соберёт сам. В самом затенённом углу, но поближе к камину стояла узкая кабинетная кровать, на которой лежала набитая можжевельником подушка, призванная отгонять кошмары, головные боли и оберегать сон хозяина, и толстый, грубой вязки шерстяной плед. Кабинет сообщался с небольшим коридором, из которого было две двери. Одна комната была маленькая и очень удобная — это была комната прислуги. Другая была спальня, из которой в свою очередь тоже вело две двери. Именно здесь его ждал Ангвар. — Ваше высочество, по традициям Йотунхейма любой проситель должен видеть вашу охотничью и воинскую доблесть, поэтому возьму на себя смелость предложить поместить шкуры в приёмной и в кабинете. — Хорошо, — и Локи попросил покинуть его. Нужно всё обдумать, привыкнуть.

***

      В Асгарде всегда тепло, и покои там другие, лёгкие, воздушные, окна закрывают только магические барьеры. Здесь в царстве снегов и зимы всё не так. Окна небольшие, но высокие, забраны толстыми стёклами, которые часто покрываются морозными узорами. В каждых покоях предусмотрены ставни, которые запирают на ночь, и над каждым окном висит толстый шерстяной или бархатный гобелен, предохраняющий покои от сквозняков. Для Локи это было непривычно, всё же почти пять лет он вёл походную жизнь, и каменный чертог необычен, но ему нравится.

***

      Больше всего порадовала купальня. Как выяснилось, вода подавалась с кухни, и всегда была горячая. Так что её нужно было либо остужать магией, либо ждать, пока она сама остынет до приемлемой температуры. Небольшой мраморный бассейн, голубовато зелёный, радующий глаз. Большое зеркало в рост и много тёмно-зелёных полотенец. Здесь в Йотунхейме вообще любят красить в тёмно-зелёный цвет, из-за того что в тайге растёт чёрный корень, сок которого имеет изумрудно-зелёный оттенок, и Локи узнав про это уже прикидывал, а возможно ли продавать такие ткани в другие миры? Продавали же в Мидгарде индиго. Вот и здесь можно попробовать.       Через четыре часа после прибытия пришёл слуга и попросил его пожаловать в малый обеденный зал. Локи подчинился. Стол был накрыт на двоих, Бюлейст явно ждал брата. Король Йотунхейма сам положил ему мясное рагу, предложил соленья и стал расспрашивать. Его интересовало всё. Что удалось узнать? Как дела в королевстве, но более всего его интересовал Локи. Что ему нравится? Любит ли он охоту? Каково его мнение о том или ином конунге и его практике ведения дел? Локи отвечал охотно, Бюлейст был приятным собеседником, но Локи удивлялся. За столом не было прислуги, не было друзей или советников монарха, и он не выдержал и спросил: — А разве ты не пригласишь своих друзей? — Зачем? — Бюлейст был удивлён. — Друзья, это друзья, а брат это брат. Какой бы ни был твой брат, он должен быть ближе друзей. Он родная кровь, — Бюлейст не понимает, откуда у Локи такие странные мысли, но спрашивать не желает. Понятно, что ничего хорошего с этими выводами не связано. — Расскажи мне о своих странствиях? Как тебе Йотунхейм? А Ванахейм? И зачем тебя понесло к тёмным альвам?       Локи привыкал к родному дому, привыкал к нужности. Бюлейст потихоньку скидывал часть государственных забот, передавая их брату. Не всё сразу, чтобы не напугать, не перегрузить, не сломать. Локи это видел. Видел надежду в глазах брата, видел уважение в глазах подданных, а ещё чувствовал братскую любовь. Не пустозвонную, а искреннюю, от этого иногда становилось неловко. Локи был просто не привычен к такому.       Через полгода бывший младший принц Асгарда уже вёл торговые дела, писал распоряжения послам в других мирах, и даже заключил военный союз с Льюсальвхеймом. Такого никогда раньше не было. Йотунхейм просыпался из ледяного оцепенения и выходил к Девятимирью. Локи со свойственным ему педантизмом и аккуратностью продолжал изучать доступную ему магию, вчитывался в историю и силился найти ответы на мучавшие его вопросы. Он решил усилить безопасность Йотунхейма. Это стоило ему недели в бессознательном состоянии, ибо защиту ставили сто шесть магов под его началом, и он просто чуть не раздал себя по кускам. Он просто забыл про предупреждение учителя, и увлёкся, почти исчерпав магический запас. Первое, что он увидел, когда очнулся от мрака небытия было встревоженное лицо Бюлейста. — Никогда не делай так больше, — возмущался он, — это уже не просьба, это приказ короля. — Радужный Мост больше не сможет открыться в любую точку Йотунхейма. Только у самой тропы, а там четыре дня конного пути до первого поселения, и четыре недели до столицы, — улыбнулся Локи. — Я горжусь тобой, брат. Это мало кому под силу. Спасибо, народ этого никогда не забудет, но разве нельзя было всё сделать в несколько этапов? Не рискуй собой, брат, — и Бюлейст вышел, потому что Локи что-то попало в глаза, и он не хотел извлекать соринку при нём.       Так он и жил. Занимался государственными делами, налаживал отношения. Облик золотого города Асгарда постепенно стирался из его памяти, и теперь казалось, что никакого Асгарда нет и в помине, что всё это было просто сном. Есть только Йотунхейм, торжественный, мрачный и величественный.       Зима заканчивалась, и было решено устроить последнюю охоту. Потом до осени придётся обходиться копчёным мясом и солёной рыбой. Дичь откочует на дальние пастбища, чтобы продолжить свой род. Правда птицу можно будет начать добывать пораньше.       На охоту собирались малыми группами, чтобы не распугать дичь. Это асы могли охотиться для удовольствия с шумом, песнями и лязгом парадных доспехов. С бахвальством и смехом. Йотуны охотились в дань уважения к ушедшим предкам, в благодарность за то, что в дикие времена, когда не было развито скотоводство, они выживали охотой.       На след напали быстро. Отряд разделился. Локи пошёл по следу молодого оленя. Сегодня за столом будет мясо. Свежее мясо, как дань уважения предкам. Тихо сыпался последний снегопад в этом году, всхрапывал настороженный конь, и Локи в азарте охоты подкрадывался к оленю.       Животное не мучилось. Один прыжок, взмах наточенного ножа и из перерезанного горла потоком хлынула кровь, и привлечённая запахом добычи голодная йотунхеймская рысь спрыгнула сверху. Охотник не интересовал её, рысь интересовал олень, соответственно и атаковала она Локи как соперника.

***

А какая она, эта йотунхеймская рысь. Как и любоё хищное кошачье её тело укладывалось в некоторое подобие треугольника. Красивая белоснежная морда с чёрными пятнышками не могла обмануть. Злые, жёлтые глаза хищника, опасные клыки, скрытые в пасти и бархатные, точно велюровые ушки. Мощное тело, и конечно, как у всех кошачьих задние лапы, предназначенные для смертоносного броска, намного сильнее передних. А ещё когти, красивые, притаившиеся в подушечках мягких, бесшумных лапок. Плюс ещё йотунхеймская рысь была весом килограмм пятьдесят. Она спрыгнула на спину Локи и сразу же начала атаковать. Зверь чуял в нём равного соперника, поэтому дрался как с диким зверем. Клыками рысь вцепилась в плечо Локи, и начала драть его задними лапами. Тёплый кожаный колет расползся на ремни, кольчугу и доспех на охоте Локи не носил, и буквально через несколько минут на снег полетели брызги крови. Конь тоненько ржал, и бил копытами мёрзлую землю, храпел и звал на помощь. Локи потерял сознание, а рысь рвала и рвала его спину когтями….

***

      Если что-то пошло не так с самого начала, значит, дело точно обречено на провал, или просто надо сменить исполнителя. Один впал в сон, из всех его фраз стало понятно, что грядёт большая беда, коли Один довёл себя до истощения ради чуждого ему мира. Был срочно созван военный совет. Сановники Асгарда пытались предложить решение проблемы, но не могли. Все видели только белые всполохи на небе, а вот с чем их связать никто не знал. Даже мудрейшие маги не сказали ничего толкового. Подняли все пророчества, но и в них не было ничего.       Тор единолично принял решение и отправился в Мидгард. Разыскал Тони Старка, и уже от него узнал о похожих вспышках на земле и о последствиях этих вспышек. Долго рассматривал скелет, сохранённый в судебном морге, но так и не пришёл ни к какому чёткому выводу. Понял только, что проблема куда страшнее, чем он обозначил на совете. Настало время созвать Мстителей. Ещё месяц совещались, решали, обнаружили ещё пятнадцать сходных случаев по всему миру, а сделать ничего не могли. Привыкли уповать на логику и технологии, а происходящее было уделом магов, которых на Земле не было никогда. — Тор, ты в Асгарде точно всё просмотрел? Ничего похожего не было? — Тони задавал этот вопрос уже не в первый раз. — Да. Всю библиотеку перелопатил, но ничего не нашёл, — ответил Громовержец изучая какую-то книгу по истории Мидгарда. — Как же плохо, что у вас там нет интернета! — в сердцах воскликнул Тони. — Зачем? — не понял Тор. — Чтобы знать всё обо всём. Что может быть, чего не может быть. Что было когда-то, кто виноват, а иногда и что делать. Тор задумался, а потом вдруг выдал: — Локи знал. Локи всегда всё знал. Что ни спроси. — Ты шутишь? Предлагаешь его расспросить? — поперхнулся словами Тони. — Его выдали на суд в Йотунхейм. Если жив, то можно будет просить помощи в обмен на снисхождение к его судьбе. — Я против, — сразу вклинился в разговор Бартон. Наташа поддержала его. Старк промолчал, а потом заговорил Стивен Роджерс. — Я думаю, стоит попробовать этот вариант. У нас выхода нет. — Друзья, — ответил Тор, — я буду держать его в узде. Он не посмеет беспокоить вас, но выхода и правда нет.

***

      Локи снова летел вниз с Радужного Моста. Он всё ещё видел властное лицо Одина, горящий гневом синий взгляд Тора. Он снова был в своём аду. Спина болела, твари, огромные, насекомоподобные скрежетали, слушая его крики. Не то смеялись, не то общались между собой. И Танос, огромный, страшный титан, обещавший его найти, но в итоге бросивший. По счастью нашёл игрушку поинтереснее. Всё смешалось и он молил и плакал, как это делают маленькие дети. Он звал брата, в слезах, крови и ужасе он звал на помощь брата. Ни Одина, ни Фриггу, а именно Тора, мечтая, надеясь, отчаянно желая, чтобы он пришёл. Бюлейст увидел вышедшего из покоев лекаря: — Что? — грубо спросил он. — Шестьдесят восемь швов. Жить будет, но останутся шрамы. — Молодец, — и Бюлейст вошёл в палаты целителей. Присел рядом с кроватью и взял Локи за руку. Тот хныкал и звал брата, а йотун понимал, что сейчас зовут не его. Зовут Тора, но всё равно ответил.       Стены узилища начали рушиться, зелёный и синий свет хлынул в корабль читаури и с ужасом они метались, пытаясь спастись от неминуемой гибели, но пощады не было. — Я здесь, брат, рядом. Это всего лишь тени, и они тебя не тронут, — Локи услышал голос, застонал и открыл мутные глаза. Рядом был его брат. Не Тор — Бюлейст. — Спасибо, — прошептал Локи. Ему тут же дали отвар. — Хорошо, что ты очнулся. С магией заживление пойдёт быстрее. Всю спину тебе тварь эта располосовала. Если бы не твой конь, умер бы ты на снегу от кровопотери, а так всё обошлось. Шрамы, однако, будут. — Спасибо, брат, — и в этот самый миг Тор выпал из его сердца. Больше Локи и не пытался сравнивать всех, кого он видел с Тором. Громовержца больше не было.

***

Путешествие в Йотунхейм не задалось с самого начала. Тор просил перенести их как можно ближе к Утгарду, справедливо полагая, что Локи на суд отвезли именно туда, но радужный мост качнуло. С высоты небес он видел город, но мост не подчинился стражу. Свободный его край свернулся как пружина, и путников выбросило в предгорьях. До столицы было больше двух недель конного пути. Идти пешком через снега никто не рискнул, пришлось срочно вызывать стража, готовить экспедицию.       Готовили коней, собирали припасы. Тор давал последние наставления о том, насколько опасен Йотунхейм. Его слушали и понимали, что путешествие будет нелёгким, но дело того стоило. Локи должен был помочь. Вряд ли он захочет помочь людям, но себе-то уж точно. — А ты уверен, что он ещё жив? — спросил Клинт Бартон, косясь на асгардского коня, навьюченного поклажей. — Уверен, у меня есть поисковый артефакт. Его дала мне матушка в дорогу. — Ладно, тогда пошли искать нашего Рогатика.