Ты - мой мир

      Год спустя. 2007 год.       Райан прекрасно помнил время, когда ему было 17. Он только–только заканчивал второй курс, лишь временами общаясь с Мэтью, и только начиная писать сценарии. Он не мог не вспоминать сиё время с ностальгией, и, хотя оно прошло не так давно, но уже вызывало ту самую улыбку, которая возникает у нас, когда мы улетаем грёзами во что–то такое нам родное, но теперь уже совершенно далёкое. Тогда он не думал ещё, сколь сильно изменят его грядущие годы; не представлял, что сможет найти поддержку в лице своего преподавателя, друга — в лице того, с кем не хотел и общаться; в тех же, кем он так восхищался — каковой странной штукой оказалась жизнь, повернувшись именно так! — он разочаровался так сильно, как только мог разочаровываться в людях.       Всё время, проведённое в Америке, показалось ему беспечным, но от того не менее счастливым. Впервые отмечал он Рождество вместе с коллегами. Впервые был в незнакомой стране с ними же. Впервые смог он обрадоваться только лишь потому, что увидел Джека вместе со Скарлетт — звукорежиссёр немного робко держал её за руку. Они вошли в их с Райаном домик и оба, смешно суетясь, примостились рядом. Чем быстрее приближался момент их расставания, тем ближе становились все они друг к другу.       Райану оставалось только гадать, что будет дальше, хотя в собственных мыслях он уже не раз прочитывал сценарий всего происходящего. И всё же, каким–то наивным детским нутром ему хотелось верить, что мистер Хоггарт не распустит команду. Что Джеку и Скарлетт не придётся искать новые проекты, а значит — разлучаться друг с другом; что Фил и Амелия также будут вечно спорить о методах съёмки и плавного поворачивания штатива, пререкаясь то в перерывах между съёмками, то в обеденное время. Ему просто не верилось, что когда–либо в действительности придётся расставаться со всем этим!       Однако шёл уже первый вечер его, когда он вернулся в Лутон. Он всё ещё думать не мог о том, чтобы посетить столицу. К тому же, он так прижился за время съёмок фильма в этом небольшом городке, что решил в итоге, что, если взбредёт ему возвращаться домой, отсюда будет даже проще. Он глядел на отражение его самого в мутном от пенки пива, немного запотевшем стакане, и вспоминал, как только вчера он, собираясь садиться на самолёт, от всей души благодарил мистера Хоггарта, обнимал ставших ему такими родными членов команды, не хотел прощаться ни с кем из них. Дерек же, в свою очередь, добавил, что для начинающего в киноиндустрии его практика была очень даже неплохой. Райан догадывался, что он продолжает винить себя за произошедшее между ним и Фергюсом, но режиссёр на эту тему не обмолвился ни словом. Он пообещал, что обязательно расскажет об окончании стажировки Бенджамину Бруксу, что напишет рекомендательное письмо, чтобы Райана и в дальнейшем взяли на неплохую работу, а после утренний самолёт увёз его обратно на родину. На том они и расстались.       И только успел он заселиться, как и желал — временно, в гостиницу, включить свет, так что потоки света залили всю комнату, и броситься на кровать, раздумывая обо всём произошедшем, словно о каком–то несбыточном сне, ему пришло в голову, что он заработал если не состояние, то на последующую жизнь в этом городе ему должно хватить. Ему пока рано было размышлять о новой работе как какого–нибудь помощника режиссёра, но, пожалуй, если придётся вести ему такую тихую жизнь, он с этим прекрасно справится. А после он вспомнил девушку с тёмными волосами и короткой стрижкой, и сердце его подпрыгнуло в груди. Они общались с Зои почти каждый день, и это было ещё одной его причиной возвращения именно в Лутон. И если прежде термин «отношения на расстоянии» не значил для него ничего, то сейчас он стал думать, что, похоже, это в действительности не так уж плохо — ведь, в противном случае, разве стали бы тогда люди приходить к такому решению? Он с трудом мог представить их встречу, но прокручивал в голове при этом множество вариантов. Однако он не смог больше ждать ни мгновения, когда мысли о ней посетили его — пускай она ответит ему на это что угодно, он не должен, а просто обязан сразу же, по приезде в город, встретиться с нею!       — Мисс… Зои… Райан. Это Райан, — по интонации его она могла без труда понять, что он улыбается. Не было в нём больше прежней колкости и какой–либо холодности. Теперь, вернувшись, он хотел показать ей, сколь она стала дорога ему за всё то время, что они не виделись. И сколь сильно желает он увидеться с нею. Он ощутил себя самым счастливым человеком на свете, когда она согласилась — он уже и не думал, что такое будет возможно! И уже вечером, ожидая её в небольшом местном пабе и бесполезно разглядывая своё отражение в стакане, он нисколько не пожалел о своём дневном решении.       — Райан?       Он обернулся. По выражению лица её казалось, что она была несколько удивлена. Он смог лишь ахнуть в ответ. Она нисколько не изменилась с последней их встречи, когда он так практически безжалостно бросил её, сказав, что уезжает, но казалась ему при этом ещё более прекрасной. Волосы её отросли, так что она закручивала их в прелестные локоны. Она подсела к нему, и он ощутил исходящий от них медовый запах духов, смешанный с лаком. Она была первой девушкой в его жизни, которая пользовалась какими–то особенными духами, так напоминающими ему запахи с соседской пасеки в родной деревеньке в Суррее. Первое время они просто молчали, будто неосознанные, впервые влюбившиеся подростки — разглядывая друг друга и как бы привыкая к таковому непривычному обществу. Пока они слышали лишь голоса друг друга, практически изо дня в день, для них абсолютно не было границ. Они могли говорить об чём угодно, но порою разговоры их перерастали из дружеских во что–то большее. Он рассказывал ей, как впервые влюбился — до Мэтью этого не знал о нём никто; она — о том, как впервые в жизни поцеловалась. Не было в их общении чего–то удивительного, какой–то «искры», как называли подобное в фильмах — уж Райан знал об этом не понаслышке, но им было хорошо вместе. Правда, до сих пор — на расстоянии. Они обменялись какими–то любезностями, после замолчали, затем вновь как–то неловко улыбнулись друг другу. В какой–то момент Райан стал жестоко сердиться на себя за свою нерасторопность, а потому с силою сжал её руку. Зои дёрнулась, испуганно взглянув на него, но, если по выражению её лица и было понятно обратное, не вырвалась. Они посмотрели друг на друга — и взгляд этот показался Райану самым долгим взглядом с кем бы то ни было в жизни его. Должно быть, именно потому не заметил он, как быстро губы их встретились, не пожелав после этого отрываться друг от друга ни на секунду.       — Мне кажется, нам лучше пройтись, — весь пылая, выдохнул он, наконец, отходя от девушки, и увидел, как в ответ она улыбнулась с облегчением. Он же сам не верил своим чувствам, ощущая спустя столь много времени то, что не чувствовал уже давно.       В Лутоне на улицах могло быть куда темнее и пустыннее, нежели в Лондоне. Но разве когда–нибудь останавливали подобные мелочи влюблённых? Оба они, казалось, не могли оторвать взглядов друг от друга даже в таковой темноте, то останавливаясь для поцелуев, то просто медленно шагая по улице, держась за руки или обнимаясь. И пока они приближались к его гостинице, Райан уже думал о том, как мог бы назвать Зои по–настоящему своею девушкой.       — Ты живёшь в гостинице? — улыбнулась она ему, когда он открывал пред нею дверь на ресепшен.       — Я только сегодня утром прилетел, помнишь? — в ответ улыбнулся он ей и легонько чмокнул в щёку. Его всё ещё поражало, что она не злится на него за любое проявление нежности и ласки. Только успели они очутиться внутри, как услышали громкие голоса — охранник спорил с каким–то незнакомым ему мужчиной.       — Чёрт возьми, неужели вы считаете меня вором каким–то? Прилетаешь повидать друга раз в год — а тебя вот так, значит, встречают! Откуда я узнал о его номере? Я скажу вам, откуда! Наш общий знакомый — между прочим, величайший продюсер Англии! — рассказал мне об этом! Он вернулся только лишь сегодня… — Райан мотнул головой, подходя ближе к спорящим мужчинам. Ему не было надобности дослушивать их ругани или даже речь незнакомца до конца — он итак наперёд знал, чьей именно была манера так разговаривать. И, только он очутился рядом с ними, чувства его среагировали быстрее разума — одними губами произнёс он его имя, услышав которое, мужчина обернулся, представая теперь, несмотря на все изменения, пред ним обыкновенным его другом.       — Райан! — воскликнул Мэтью, в пару шагов очутившись рядом с Тёрнером и обнимая его так, точно желал выжать из него всю жизненную энергию. — Я уж считал, что и не встречу тебя сегодня! Представляешь, только успел вернуться из Италии, как мистер Брукс сообщил, что ты…       — Как вернуться? — его торопливые слова летели так мимо, что Райан с непривычки смог воспринять только несколько из них. — А как же твоя стажировка?       — Конечно–конечно! Её я всё ещё продолжаю, но вот, видишь, отпуск небольшой взял — очень уж соскучился по Англии! Знаешь, каковы эти итальянки? Ни в какое сравнение с англичанками не идут — серьёзно тебе говорю… — он и сам задыхался от слов, но, заметив позади них Зои, прервал всю свою речь и тихо, но спешно, тут же зашептал другу: — Райан, а кто это?       — Чёрт! — Райан, на крыльях радости не знавший теперь, к кому правильнее будет ему проявлять наибольшее внимание, мгновенно подвёл девушку ближе к другу. — Мэтью, это Зои. Зои, это…       — Кажется, я припоминаю его, — фыркнула она. Мэт выглядел изумлённым, но ничего не сказал. Райан же нежно провёл рукою по её плечу и попросил её подождать его в номере, отдав ей при этом ключи.       — Где ты нашёл её? — спросил у друга Мэтью, провожая Зои взглядом. И уже с самого начала тон его, не предвещавший ничего хорошего, заставил Райана нахмуриться, невзирая на то, что всего мгновение назад молодой человек был преисполнен такой прыти, будто человек, не притрагивающийся к алкоголю долгое время и, наконец, испробовавший его — в больших количествах, чем следовало бы.       — Ты не помнишь нашу забавную встречу? Я чуть не столкнул её, когда ты проводил меня к очередным своим знакомым на вечеринку.       — Чёрт, так это она! — хмыкнул Мэтью. — А я думаю — отчего взгляд такой знакомо злобный! — однако, заприметив выражение лица друга, он только рассмеялся. — Говоришь, вы встречаетесь?       — Я тебе ни слова не сказал о наших отношениях, — рассеянно покачал головою Райан, пребывая при этом в сомнениях, как в действительности можно назвать их с Зои отношения. — У нас… Да ничего, в общем–то, такого. Мы только болтаем, держимся за руки, да иногда целуемся.       — Ты влюбился? — брови Мэта полезли вверх и, когда Райан стал переубеждать его, тот только утвердительно кивнул головою. — Я чувствовал, что подобное случится с тобою, Райан, а ведь я предупреждал!       — Предупреждал о чём, Мэтью?       — Вначале постель — затем чувства. Девушки любят управлять подобным, манипулируя тобою. И, чёрт подери… — он внезапно схватился за голову, сделав несколько широких шагов по ресепшену, после остановился у самой стойки, упершись в нее руками и столь сильно уже перепугав охранника с администратором, что после таковой выходки обоим пришлось незамедлительно выйти на воздух.       У Райана в голове не укладывалось, что во всё время их приятного общения по телефону Зои могла манипулировать им. Он даже не столь сильно понял доводы Мэта, сколько ту мысль, что…       — Ты боишься, что я женюсь на ней?       — Что? — Фёрт рассмеялся своим привычным весёлым смехом — таковой заставлял всегда смеяться и самого Райана, даже если настроения совсем не было, вдыхая при этом морозный британский воздух. — О чём ты?       — Точно! — Райан улыбался, легонько хлопая его по плечу. — Кто же тогда будет ходить с тобою по пабам и вечеринкам? Ты боишься, что я в одно мгновение перестану быть холостяком.       — Тебе слишком рано думать об этом, — вся весёлость Мэтью вмиг спала. Появилась даже некая обеспокоенность — таковую замечал он за другом только лишь раз в своей жизни. — Например, ты знаешь, сколько ей лет? Насколько старше она тебя, Райан? Девушки ой как не любят не созревших парней — особливо, когда сами уже готовы к браку и созданию семьи.       — Почему же? Я давно не мальчик, Мэт, и, вероятно, мог бы заработать на тихую семейную жизнь.       — Даже если она попросит тебя непременно жениться и заводить детей уже в ближайшие месяцы?. А что насчёт твоих планов, Райан? Что насчёт карьеры? — после слов сих Мэтью столь надолго воззрился на друга своего, что Тёрнер и сам призадумался. — Я ни в коем случае не умаляю её красоту и достоинства, но не мне судить об её возрасте, ровно так же, как и не мне жить с ней и встречаться. Она, конечно, не итальянка, однако…       — Я чувствую, что я готов для неё на всё, — опустив голову и докурив очередную сигарету, произнёс Райан. Но несмотря на утверждение сиё, слова Мэтью его до крайности задели, ведь ни коснулись темы, о каковой он и в мыслях своих не посмел додуматься.       — Ты ведь это не всерьёз? — негромко произнёс Фёрт, и в глазах его засквозила печаль. И если вначале он показался Райану таким незнакомым и даже изменившимся, то впредь, к огромной радости его, он видел перед собою прежнего Мэтью, что не могло обволакивать сердце его целительным бальзамом. Он так сильно сомневался в своём ответе, что, довольно просто улыбнувшись, спешно перевёл тему, и они заговорили о стажировке Мэтью и об Италии.       Мэтью рассказывал много и взахлёб. Его словам и впечатлениям, казалось, никогда не будет конца. Он всегда ответственно относился к работе, но, по его словам, в такой стране, как Италия, просто невозможно всё время хмуриться на работу и сильную занятость. Когда в Англии начиналась зима, в Италии по–прежнему стояла дивная погода. Повсюду встречало его солнце и — Райан каждый раз качал головой и улыбался таким его выражением, но Мэтью Фёрт оставался всё прежним Мэтью! — итальянки.       — Понимаешь, местные мужи им совершенно не подходят! Итальянцы — не то, что англичане. Они легко вспыхивают, но глубокая страсть не в их характере. Куда надёжнее провести ночь с британцем, коему страсти хватит на всю ночь, — Фёрт слегка прикусил губу, явно вспомнив об чём–то приятном, а после принялся рассказывать в целом о стране, о том, что по приезде ему отвели номер в отеле практически на берегу моря, ибо приезжих было не так много. — Пока побывал только в Римини, но на этом моё путешествие не окончится. Мы расследуем целое дело, но это совсем не значит, что я не могу отвлекаться на местные живописные виды! Там не только прекрасная природа, но и сразу, как только выходишь из аэропорта, ощущаешь, сколь чудесный в этой стране воздух. Создаётся ощущение, что в каждой местности пахнет по–своему — то какими–то специями, то вкусной горячей едой, которую накладывают они большими порциями, нисколько не жалея.       Он продолжал делиться с ним, и Райан просто не смел его перебить, восхищаясь, качая головой, думая о том далёком крае, в котором никогда в жизни он не был. «Да и вряд ли, — приходило теперь ему в голову, — смогу я побывать хоть где–то отдалённее Великобритании». Он вспоминал свою поездку по стажировке в Америку как что–то нежданное и потрясшее его до глубины души ещё и потому, что знал наверняка — сам бы он никогда не решился на подобное, ежели бы не мистер Хоггарт и его команда. А в первую очередь, разумеется, — мистер Брукс. И когда думал теперь он об тихой местности, названной Ламбертвиллль, где домики стояли на самом краю, возле воды, когда в сознании его снова и снова возникали картины стареньких ретро–машин, стоявших возле кирпичных заборов массивных домов, просторных улочек с движением для автомобилей в одну и другую сторону и частыми указателями и грифельными досками у магазинчиков — тогда не мог он всё прогнать эту свою мысль о боязни из головы. Он, разумеется, пересказал Мэтью и о своём путешествии, но отчего–то казалось ему, что друг его относится ко всему, что сейчас окружает его в том далёком краю, иначе, нежели сам Райан. А после, насытившись столь долгой беседой, они, как и в студенческие годы, прямо на крыльце гостиницы продолжили курить, при этом молча и даже не обмениваясь взглядами. «Всё–таки, что бы он ни говорил, — пришла мысль Райану в голову, — как бы ни нравилась ему другая страна, он тоскует по родине. Скучает по Англии столь же сильно, сколь и все мы, британцы — когда покидаем её». Напоследок Мэтью сказал только, что они обязаны встретиться ещё раз — теперь у них обоих, по сути, нет стажировок с той лишь разницей, что отпуск Мэтью продлится не больше недели, а Райана — неизвестно сколько времени.       Когда же Райан вернулся к себе в номер, мысли его заполняла лишь одна идея, закравшаяся к нему так внезапно, как Мэт и подумать не мог — если быть точнее, обратными его доводами. В номере горел свет, но повсюду было тихо. Снимая пальто, Райан извинялся перед Зои; просил прощения за то, что так сильно задержался и заставил её ждать; надеялся, что она не злится; уверял, что у них будет ещё весь последующий день, да и следующий за ним — тоже.       — Ты знаешь… — он остановился на мгновение в прихожей перед зеркалом, не зная, снимать ему галстук или не стоит, но в результате только лишь нервно потёр шею рукою. — Я несколько раз был с девушкой в Нью–Йорке. Я её почти не знаю, да мне и не хотелось особенно узнавать её ближе. Но как–то так получилось, что у нас с ней закрутилось, даже не один раз. Теперь всё кончено. У нас всё кончено. Как и со всеми подобными «случайностями». Это всё было до тебя, Зои, и каждая так была похожа на предыдущую, что я практически не различал их. Пока не встретил тебя, понимаешь? Я не то, что не могу сравнивать тебя со всеми ними — я не смею делать этого. Это было бы просто оскорблением для тебя! — он легонько потёр виски пальцами рук и выдохнул. Он знал, как сильно, должно быть, она сейчас злится на него и мог простить ей всё, что угодно. Она могла разбросать все вещи по комнате, накричать на него, сильно вспылить и даже уйти — он ожидал всего этого, а потому, совершенно недвижим, стоял всё также перед зеркалом в прихожей, не смея даже вызволить свой взгляд из–за рук, чтобы увидеть происходящее. Впервые в жизни нашёл он девушку, с которой в действительности хотел быть, но мог сейчас по глупости потерять. Однако, несмотря на все его ожидания, она не произнесла ни слова. Он решил было, что она ушла молча, собрав все свои вещи — но не услышал ни шороха. Даже ни единого её вздоха — вот, как, вероятно, обиделась она на него!       — Зои? — он отнял руки от лица, совершенно покрасневшего уже от переживаний. — Зои? — вновь произнёс он в темноту и, стараясь быть тихим, прошёл в спальню. Он решил, что она лежит и плачет на кровати, хотя это было совершенно ей не свойственно, но услышал лишь её мерное дыхание и, наклонившись к ней, робко поцеловал в щёку. Она не ощутила ничего и даже не перевернулась — она давно уже видела свои сны, так что слишком глубоко была погружена в них. Он наклонился ещё ниже к ней, мягко тронув рукою её гладкие отросшие волосы, завёл одну прядку за ухо. От того, что она ничего не слышала, уверенность выполнить задуманное им лишь возросла. За окнами уже виднелся рассвет, а он, оказывается, провёл всю ночь, в которую мог пробыть с любимой девушкой, с лучшим другом!       — Прости, — тихо шепнул он ей в самое ухо, но, чтобы не потревожить, тут же отстранился и укутал всю её в одеяло.