Охота на мужика 2. Спасение Мартина

      Лютик стоял возле стены в новой одежде в позе «анвильская портовая блудница», прислонив одну ногу к стене и выпятив грудь, всем своим видом показывал, что «вы все здесь дураки и не лечитесь, один я стою умный и красивый». Но не спешите с выводами! Стоял он с таким видом потому, что Роза измывалась над ним по-чёрному. А измывалась она над ним потому, что он надел не простую одежду, а доспехи имперского стражника. А надел он их потому, что выданный Винсентом лёгкий наряд ассасина для задания на Лютике смотрелся весьма странно. На нём всё смотрелось не так, как на нормальных людях. Люсьена, Винсента, Телиндрил, Мари я спокойно могла в нём вообразить, двух последних даже видела в таком комплекте. Но на долговязом и тощем эльфе обтягивающее всё что можно и нельзя облачение, которое должно ввергать в ужас жертву, вызывало истерический смех до икоты, тем самым продлевая жизнь жертве и демаскируя самого убийцу, что было «не по догматам», как сказал Винсент.       Когда творилась всякая ересь, Винсент всегда был спокоен и злоупотреблял любимой фразой «не по догматам». Выйти замуж за Люсьена, потащить его в храм – «не по догматам». Объединить Гильдию Воров с Тёмным Братством для взаимовыгодного сотрудничества и сбыта оставшихся от хозяина вещей – «не по догматам». Даже когда Мать Ночи тонко и прозрачно намекнула, что хотела бы, чтобы возле её саркофага денно и нощно бдил Люцифер – «не по догматам».       От даэдрического обмундирования у Мартина начинал дёргаться глаз, старые чёрные доспехи некроманта требовали основательного ремонта, прочий железный хлам не удостоился даже его надменного взгляда. Люсьен от такого зрелища прикрылся раскрытыми «догматами Тёмного Братства» и усиленно делал вид, что читает, хотя все знали, что он их наизусть знает. Гедеон качал головой, я цокала языком, Винсент свысока ухмылялся, слава Девяти, такое не увидел Мартин. После того случая с Беатрикс он дал обет с месяц не выходить из своей комнаты. Опрокинутый ею на Розу чайник вызвал оглушающий вопль Розочки, от которого сошла с гор лавина и накрыла Врата в Обливион, что с одной стороны было хорошо, а с другой стороны – долго откапывать, чтобы закрывать насовсем. Скайримский лесник переехал на постоянное место жительства в Сиродил вместе со своим домиком, в котором он жил до оползня. - С меня хватит, - плюнул в сторону Лютик и в расстроенных чувствах начал расстёгивать ремешки от доспехов. Я, чтобы отвлечь его, решила спросить: - Как убивать будешь жертву? - Жидким Люсьеном. Настоящий Люсьен в недоумении опустил книжку до носа. - Яд такой, у Розы взял. Ну, тот, которым она нас отравить пыталась, - пояснил голубоглазый эльф, поправляя лежащие на плечах седые волосы. - Почему я? – спросил имперец во всём чёрном, сжав пальцы на книжке так, что корешок тихонько затрещал. - Потому что резко, неожиданно и для неподготовленных в высокой концентрации – насмерть, - пояснил альтмер, снимая шлем. - Что значит «для неподготовленных» и в «высокой концентрации»? – продолжал допытываться ассасин. - Кажется, я поняла! Подготовленные жертвы и Люсьен в малой концентрации – это горничная какая-нибудь, - фыркнула я, вспоминая былые времена. - У меня было не очень много девушек, - исподлобья посмотрел Лашанс. – Три... Тринад... Тридц... Стотрид... Трис... - Благослови тебя Дибелла за такое усердное почитание! Давайте не будем об этом! - замахала я руками. Роза Маннимарковна заржала, как лошадь, схватила меня под локоток и увела в сторонку. Всучивая мне в руки какой-то крохотный флакончик, она начала шёпотом говорить: - Держи зелье, на него все мужчины прекрасно эреагируют, в сочетании с один платьем эффект умопомрачительный! - Ты сделала ошибку в слове, - бесцеремонно влез в разговор брат чертовки. - Чей там голос из помойки? Чей там голос из ведра? Нет, не сделала, - подмигнула ему сестра. Лютик, пробубнив себе под нос «чтоб её Аркей вылюбил, отлюбил и залюбил», вернулся к своему занятию. В комнату вошла Беатрикс, скромно кивнула нам, приветствуя, и без лишних слов положила какие-то рукописи на лавочку к Люсьену и стала помогать Лютику. - Люсьен, у меня к тебе есть деловое предложение, - обратилась я к заскучавшему Лашансу. - Слушаю. - Давайте вы с Лютиком обменяетесь доспехами, он тебе даст доспехи стражника, а ты ему – свой балахон Чёрной Руки. Она намного лучше повышает умения, чем та бронька в обтяжку. В ответ на такую чушь невозмутимый Хранитель Братства лишь вскинул одну бровь, всем своим видом показывая: «ты шутишь?». - Не по догматам, - подал голос вампир. - По делам ты пока не ходишь – раз, я Слышащая – два, три – Мать Ночи не будет против. Пусть будет подарком, вдохновляющим на новые контракты. - Я за! – оживился дохляк, отдавая в руки Бетти наручи. Люсьен вместо ответа дал мне пузырёк с исцеляющим зельем и почти что прорычал: - Отрава всё ещё туманит твой разум. - Тебе жалко? – слегка улыбнулся коварный вампир, прикусив нижнюю губу клыками. - Нет, мне не жалко, но если наши увидят – подвесят за ноги и разденут в Эпплвотче ещё раз, и этот раз будет для меня последним, - мрачно ответил Люсьен. - Да ну тебя, ты только представь, какая картина! Круче, чем у Литандаса! Кольцевая дорога рядом с Имперским городом для большей живописности, пейзажик такой тщательно прорисованный, со вкусом, с руинами, солнце играет на свежей листве. Под молодым стражником гарцует вороной конь с алыми глазами, вся мускулатура прописана. Из-под шлема в тон коню искрятся на свету длинные тёмные волосы… - Ближе к делу. - …Как вдруг на стражника выпрыгивает трое бандитов, а стражник – бывший Уведомитель Тёмного Братства! - За простым мордобоем лучше обратиться к Гогрону из Чейдинхольского Убежища, - вставил пять септимов в разговор Винсент. Я лишь отмахнулась: - Нет, это будет такая картина, такая!.. И Гогрон – орк, а ты чистопородный имперец! - Звучит, как описание собаки или лошади, - заметил Гедеон. - Пожалуй, пойду трупы культистов из кладовки за стену оттащу, - встал с места имперец. Лютик тотчас к нему подпрыгнул и тяжёлой рукой усадил на место: - Не надо материал переводить! Я найду им применение! - Ага, только надень что-нибудь, что за стражник без шлема и нагрудника? – прыснула со смеху Роза Присцилла. - Поддоспешник – тоже одежда, - задрал нос некромант и уплыл в чём был. Остаток дня всей нашей дружной компанией мы играли в игру «кому повезёт».       Лютик играл в эту игру во время готовки – он открывал сумку с приправами и выбирал пряности наугад. Чаще всего под руку попадался чеснок, и я думаю, не совсем наугад. Вчера некроманту «повезло» с чесноком аж в трёх блюдах, отчего вампир Вальтиери демонстративно ушёл спать на улицу, спасаясь от запаха. Запах специй стоял такой, что можно было в воздух вешать топор, а тонкие обои с дверей и стен отваливались.       Винсент и Люсьен играли в похожий вариант – они открывали сумку с ядами и выбирали наугад тот, которым предстояло убить жертву. Чаще всего им под руку попадался самый распространённый яд, потому что на него у большинства алхимиков была большая скидка, а ассасины люди очень расчётливые. Зачем покупать яд подороже, если можно было сторговаться и вежливо попросить скидку, приоткрыв походный плащик и показав обмундировку Тёмного Братства?.. Проще было только убить продавца, потому что «мы не воришки из Гильдии, мы не крадём, мы убиваем».       Гедеон играл в самый скучный вид – он подходил к книжному шкафу, закрывал глаза и протягивал руку, чтобы взять книгу на вечер. Чаще всего ему везло – под руку успевала подвернуться Роза своими красотами и присев, задорно мне подмигивала.       Ну а я, прихватив Беатрикс за компанию, совала нос в первый попавшийся на кухне горшок и обчищала запасы провианта. Чаще всего везло моей любимой оленине и сыру. А выпечка какая! Короче, везло всем. Кроме Мартина. Раньше он ещё на что-то надеялся, думал, что с помощью его писанины и опытов можно остановить Мифический Рассвет, что если найдётся герой с непоколебимой верой, отвагой и мужеством, истинный имперец, почитатель Девяти… А нашлась я. Героев не выбирают, ага, быть может, меня одну Септим бы ещё как-нибудь переварил, но кроме морковки в супе плавал и перец, и чеснок, и лук, и тухлое мясцо… Отец Акатош, о чём я говорю! Наверное, Лютик снова кашеварит, а я отвлеклась на запахи. На чём я остановилась? Да, точно, ему было сложно отделить мух от котлет, и воспринимал он всё сразу.       Мартин, наблюдая, как детки Маннимарко развлекаются, кидая друг другу в рот на приличном расстоянии клубнику, иногда попадая в мирного Гедеона и превращая его в боевого; как Беатрикс крутится возле некроманта на неприличном расстоянии, попадаясь ему под горячую руку и не менее горячий половник; как я по вечерам раскладываю в главном зале всё нажитое непосильным трудом даэдрическое барахло и над ним чахну, плачу и смеюсь; как Люсьен каждую ночь тенью выходит на стены крепости, не здороваясь ни с кем из патрулирующих территорию Клинков и сбрасывает вниз приказы, а из ночи ему ухают совы, мяукают кошки, ржут лошади или визжат кабанчики… А он им ухает-мяукает-ржёт-визжит-заливается соловьём в ответ… …Как Винсент наконец-то находит себе более-менее приличный гроб для дневного сна, втаскивает его в Храм Повелителя Облаков, а начальник стражи седеет и заявляет, что на нём герб его рода и это место его прадедушки… Как хорошо, что спокойный и хладнокровный в прямом смысле Винсент никогда не устраивал истерик и спокойно пообещал вернуть всё на свои места. Когда-нибудь. Если ему захочется.       Мартин постепенно понял, что с этим ничего нельзя сделать, что нас можно только понять и простить. В какой-то момент всё пошло немножко наперекосяк из-за нашего дебоша: варить супы начала Роза, я уснула в гробу Винсента, Люсьен углубился в книги, Лютик начал путаться под ногами стражников и помогать с научными изысканиями Люсьену, а Беатрикс начала злобно натачивать оружие и мазать ядами, слава Девяти, не мяукая по ночам. Попробовав похлёбку Присциллы, мы сразу собрались с мыслями и проб…кашлявшись решили вернуться в сердце Империи, чтобы завершить начатое. - Идите с миром, - помахал нам вслед Септим, а после украдкой совершил жест Девяти.

***

Несколькими днями позднее в другой части Сиродила. Город Скинград, ранее утро.       Двое пеших странников шли под золотыми лучами восходящего солнца, улыбками приветствуя новый день. Грациозная молодая женщина с копной рыжих волос и в серебряных доспехах охотника на вампиров привлекала взгляд как оправленный в драгоценный металл рубин. Справа от неё вышагивал высокий и красивый альтмер, одетый во всё красное. Алое, багровое, карминовое облачение пылало на нём, а огромный рубин в посохе светился даже при ярком дневном свете. - Впечатляющие результаты! – сказал эльфийский огненный маг Валландо Анарион, закатывая длинные рукава красного балахона и подставляя белую венозную кожу солнцу. - Отец должен принять нас. Он должен излечить себя и маму от болезни. - Любимая, ты слишком часто говоришь «должен» о своём отце. - Он никак не помогал мне много лет, он оставил меня одну, поставил интересы какого-то города выше своей семьи. Вместо того, чтобы проводить время со мной, обучая тому, как выжить в этом мире, он ночами думал о стране, а днём плакал возле полога матери. Поэтому я взяла свою жизнь в свои руки. А сейчас, когда повсюду открываются врата в иной мир и наши мирные земли наводняют даэдра, сея хаос и разрушения, он думает о стране ещё больше. - Тогда зачем мы возвращаемся в Скинград? – нахмурился альтмер, замедливая шаг. Спутница прошла мимо него, не изменив темпа ходьбы: - Потому что я хочу вылечить маму. Если всё получится, в её лице я обрету семью. Отец так легко не расстанется с проклятием, в какой-то степени оно стало его неотъемлемой частью, его даром. Править годами, не испытывая страха смерти, не испытывая слабости старения, совершенствуя свои магические способности и прикрываясь ими, используя их как объяснение долгого правления. - После того, как ты утратила бессмертие, ты не сможешь так быстро излечиваться от ран и продолжать охоту на нежить. - Увы, - вздохнула охотница на вампиров. – Зато у меня теперь есть ты. Переедем жить в поместье, которое было у моей матери и до замужества, оно большое, всем места хватит. Потом переедем в Имперский город. Тебя приглашал в Университет Волшебства сын Травена – работа там найдётся. Валландо грустно улыбнулся: - Но тебе всегда будет не хватать приключений, опасности и бессмертия. Многие женщины боятся стареть и увядать после тридцати лет. Мне кажется, что ты из их числа. - Не вижу проблем, - весело отозвалась Атэнора. – Делов-то: кое-кто меня снова укусит, я стану сильным вампиром и отправлюсь охотиться на собратьев. Сваренного алхимиком зелья хватит на не один десяток таких обращений. - Ты шутишь, - округлил глаза бывший вампир. - Сам сказал, что мне будет не хватать приключений, опасности и бессмертия. Буду вечно искать приключения, убивая собратьев, испытывать судьбу в оживлённых городах и жить нежизнью бессмертного вампира. - Ты шутишь, - нервно замотал головой Валландо и схватил охотницу за руку. - Разумеется, шучу, - отозвалась она и высвободилась из его хватки, продолжив путь. – Превращение из человека в вампира и обратно болезненный процесс. - И не без побочных эффектов. Прошло мало дней с момента излечивания, всё хорошо, но я чувствую, что всё слишком хорошо. - Не пытайся выдумать проблему на пустом месте, Валландо. Зелье полностью излечило вампиризм без негативных последствий. - В тот раз, перед тем походом в пещеру, у меня было похожее чувство опасности, но намного сильнее. Я предчувствую беду! - Ты завидуешь тому алхимику, который смог составить рецепт этого зелья. - Немного.       Тут они остановились и прислушались к эху: кто-то неподалёку во всю глотку горланил песни. Судя по голосам, поющих было не менее пяти. - Если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь, - начинал женский немелодичный голос, не попадающий в ноты. - ВЕСЕЛЕЙ ДОРОГА! – продолжал хор разномастных голосов, мужских и женских, человеческих и эльфийских. - Без друзей меня чуть-чуть! Без друзей меня чуть-чуть! - А С ДРУЗЬЯМИ МНОГО! - Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мои друзья со мной!       Валландо и Атэнора забрались в кусты подальше от безумной компании и подождали, пока они пройдут мимо. Первой шла молодая девица лет двадцати с небольшим в полном даэдрическом облачении. Пот капал с её лба, ей было тяжело, но она старалась выглядеть уверенно, будто неподъёмные тяжёлые доспехи для неё не тяжелее простых, из кожи. За ней быстро семенила ещё одна девушка, совсем юная, на ней был наряд ученика мага. Под правую руку её держал красивый имперец в самом соку в синем балахоне мага, а под левую руку держала седая фигуристая альтмерка в облегающей мантии с багровой вышивкой в виде черепа и костей. В хвосте плёлся тот, кто сварил для охотницы лекарство, альтмер-алхимик в робе Чёрной Руки. За его спиной висел невероятных размеров меч.       Огненный маг заметил, что это их знакомые, но Атэнора предпочла лишний раз не рисковать. Вдруг снова в руины потащат. Когда эхо вдалеке затихло, они вновь вышли на дорогу и нос к носу столкнулись с одиноко бредущим имперским стражником на вороном скакуне. Альтмер тихонько прошептал: - Мы, похоже, заблудились! - Спросим дорогу у стражника, - предложила бесстрашная рыжая охотница и шагнула ему навстречу. Не успела она к нему подойти, как из кустов на противоположной стороне дороги вышла кучка бандитов. Видимо, тоже испугались горланящей компашки и решили отсидеться. - Кошелёк или жизнь! – сказал их предводитель Атэноре, бретонец в железном доспехе. Дружок главаря, каджит с ободранными ушами, гадко сказал стражнику: - А ты беги, пока цел. Хотя… Твои доспехи будут забавным трофеем, а конь ещё послужит нам. - Вы ошибаетесь. Это вы заплатите. Жестоко заплатите своей кровью, - ответил имперский стражник со стальными нотками в голосе. - Тогда тебя мы убьём первым, а с коня спустим шкуру!       Терпение стражника лопнуло. Он спрыгнул с коня, погладив его по морде. Тут все увидели, что глаза чёрного животного пылали алым светом. Стражник вытащил короткий дорогой клинок и, будто танцуя, пару раз повернувшись вокруг себя, пробежал между двумя бандитами. Кровь из перерезанного горла фонтаном окатила двух путешествующих. Бандиты не успели удивиться и испугаться, как стражник метнул в ещё троих отравленные ножи. Орк, аргонианин и данмер упали на землю с перекошенными от боли лицами. Последнего бандита с большой дороги передними копытами уложил боевой конь, проломив голову. - Жалею, что вылечился от вампиризма, - утирая кровь с лица, произнёс Валландо. - Где они таких стражников для патруля понабрали? – ухватилась за руку возлюбленного охотница на вампиров. Стражник запрыгнул на вороного коня и двое путешествующих узнали в нём одного знакомого человека, с которым сталкивались в руинах Мискарканд. - Слава Ситису, - приложил он палец к губам и хлопнул по крупу коня, отчего тот припустил галопом на невероятной скорости. - Дорогу так и не показал, - фыркнул альтмер. - Зато показал своё истинное лицо, - усмехнулась Атэнора и они пошли дальше. Спустя десять минут ходьбы они увидели указатель в сторону Скинграда.       Янус Гассилдор мирно отсыпался днём в склепе рядом со своей женой. Ничто не предвещало беды. Даже когда раздался шум, крики стражи и проклятия, он не шелохнулся. В фамильный склеп под замком влетела рыжая дочка со своим дружком и устроила переполох. Альтмерский маг успешно сдерживал охранников покоя вампира, пока Атэнора открывала зелье. Рассердившись, зубами выдрав пробку, она подошла к матери. Рона Гассилдор пребывала в состоянии сна, балансируя на грани жизни и смерти очень давно. Специалист по алхимии крови Люцифер предупредил, что это произошло из-за того, что она отказалась от кровавой пищи, поэтому прежде чем излечивать её от вампиризма зельем, следует дать свежей крови. Порезав палец, она капнула несколько капель на сомкнутые губы матери, и будто услышала в голове голос Люцифера: - Как украла, в самом деле! Лей, не жалей! …Надавив на лезвие сильнее, из пальца полился ручеёк крови, стекая на полуоткрытые губы. Глаза под опущенными веками зашевелились и Рона застонала. Атэноре нельзя было медлить. Она быстро и точно влила в её рот отмеренную дозу лекарства и отошла. Охотница на вампиров так увлеклась, что совсем забыла о невыносимой боли от татуировок и амулетов, и не услышала, что Анариона стража всё-таки победила, а отец очнулся. На её плечи легли холодные руки и она услышала голос Януса, властного и мудрого правителя, которого боялись все. - Что ты творишь?! - пискляво взвизгнул он срывающимся голосом. От испуга его голос перестал быть похожим самим на себя. - Спасаю маму, - ответила дочка. Спящая Рона неестественно выгнулась на кровати, её тело свела невыносимая судорога. Не открывая глаз, она закричала. Граф устремился к ней, но Атэнора выставила ладонь, преграждая ему дорогу: - Обратного пути уже нет. Только через эту боль она очистится от вампирской заразы и вновь станет человеком. Крики жены графа становились всё громче и страшнее, в конце-концов Янус оттолкнул свою дочь и подлетел к скрюченной от боли женщине. Взяв её руку в свою, он сжал пальцы. В его объятиях тело Роны обмякло и она безвольно повисла. - Ты убила её! – сказал он Атэноре. - Как… Не может быть… Валландо исцелился, стал человеком… - Кто приготовил это зелье?! КТО? - Милый, не кричи, что случилось? – спросила жена графа, открывая глаза. - Ты жива! – не поверил своим глазам Янус. - Только я не помню, что произошло… Я легла в постель, уснула, мне снился очень долгий сон. Как же болит всё тело! - Отец, твоя очередь принимать лекарство. …Когда все успокоились и счастливая семья вернулась в опочивальню, Янус Гассилдор столкнулся с ужасающей действительностью: дочка привела в дом неподходящего жениха! Эльфа без рода, без наследства, известного лишь своей учёностью. То, что у него не было наследства и именитых предков ещё можно было простить, но эльф! Альтмер, высокомерный, заносчивый, маг!... - Вы совершенно не подходите моей дочери, сударь. Ничем. У вас с нами нет ничего общего! Ни одной точки соприкосновения! Элеоноре Дракуле нужен аристократ-семьянин, который превратит её в домашнюю примерную жену и уговорит сидеть дома, носа не высовывая за поместье! - Ну отец… - Не заступайся за него, это он во всём виноват! - Позвольте заметить, что в тот день… - Никто тебя не спрашивал, эльф, - сведя брови в одну черту, скрестил на груди руки разъярённый граф. – Я запрещаю тебе с ним общаться, я запрещаю… - Посмотрите, какая прелесть! – подхватила на руки кошку Рона Гассилдор. Янус знал эту кошку, её прикармливал добродушный повар на кухне, с неё повсюду сыпалась шерсть, она точила когти об роскошную мебель. - Какая прелесть, - восхитился граф и взял кошечку на руки. - Дайте мне это чудо! – протянул руки Валландо к животному. - Какие полосочки! - Какие ушки! - Какой хвостик! – хором говорили излеченные отец, мать и возлюбленный охотницы на вампиров. - А давайте сменим герб города на силуэт кошки! – предложил альтмер. - Замечательная идея! – восхитился Янус. - Лучше две кошки! Луну над ними оставим, - с жаром поддержала безумную идею Рона. - Вы в своём уме? Какие кошки? Гербу Скинграда более семи веков! - запротестовала Атэнора. Но никто её не послушал. - Ваш слуга-орк мне не нравится, давайте каджита наймём, - продолжил предлагать ерунду Валландо. - И повара, и служанок, и лакея… - Продадим Розеторн-Холл каджиту из посудной лавки! - Отдадим! - Хватит! Что с вами?! Вы в своём уме? Какие каджиты? Какие кошки?! - Успокойся, Дракула, погладь кошку, успокойся. Не хочешь сменить имя на Пантеру? - А-А-А-А! – заорала Атэнора и выбежала из комнаты, прихватив походную сумку. В ужасе схватившись за волосы, она вышла на ночную улицу и вытащила бутыль с зельем лечения от вампиризма, рассматривая его при дрожащем свете факелов. Как она и предполагала, в жидкости плавала белая кошачья шерсть. В шпиль храма ударила молния, ливанул ледяной дождь, она воздела обе руки к чернеющему небу и закричала что было мочи: - ЛЮЦИФЕР! ЛЮЦИФЕР! ЗА ЧТО?!

***

      А в этот миг некромант-алхимик Люцифер ударился об низкую балку в таверне и тихо взвыл, прикусив язык. - Меньше трепаться будешь, - пожалела его сестра. Я прильнула к окну, наблюдая за бушующей стихией. - Как там бедный Люсьен? Уже сегодня дальше не пойдём… - Для всех вас найдутся шикарные комнаты! Всего-то по тридцать золотых, - хитро улыбнулся хозяин постоялого двора с масляными глазками. Но я резко осадила босмера: - Да за эти деньги мы в Имперский город, в Тайбер Септим вернёмся, накинув ещё десятку! Думаешь, дуру нашёл? Развести на бабки решил? Ты чё, попутал? - Это надолго, - потирая шишку на голове, сел на лавку Лютик и вынул из сумки бутыль вина. Гедеон распаковал початый круг сыра, отломив от него на тарелку кусочки. - Бетти, я тебе такое расскажу! Не поверишь! Слушай, - повернулась к Беатрикс Присцилла, найдя слушателя. – Говорят, что зивилаи и дреморам очень нравится, когда девушки-призыватели…       Когда обессиленный в неравном бою хозяин гостиницы сполз под прилавок, я прихватила со стола трофейную еду и поставила перед засыпающей компанией. Лютик вяло дотачивал сыр, а три товарища спали, положив головы друг другу на плечи. Родственница Гедеона, посапывая, уткнулась носом в плечо Люцифера, а он даже не заметил этого, наливая вина себе бокал за бокалом.       Дверь в таверну раскрылась, и на пороге показался вымокший и злой Лашанс в броне имперского стражника. Нетвёрдой походкой он пошёл на верхний этаж, оставляя после себя лужи воды. Я шепнула Люциферу, что пойду спать, и он кивнул в ответ, методично доедая сыр. Наконец-то снова нашлась свободная комната для нас! Правда, не бесплатная как в прошлый раз, но и это было очень даже неплохо, потому что я украдкой подлила в тёплое питьё своему ненаглядному настоечку Розы от усталости, чтобы поднять Люсьену настроение и общий тонус.       Некромант, допив бутылку, перевернул её и вытряхнул на язык последние капли. От шума дождя за окном его сморило, он заклевал носом и заснул. Так как он не был живым существом, он был оживлён с помощью магии отца, то и сон его отличался от сна обыкновенных людей. За долгие годы он научился впадать в состояние полудрёмы, ожидания, медитации, думая о чём-то своём. Дыхание почти замирало, кровь тоже почти не двигалась. Увидев жертву в таком виде, охотница на нежить Меридия вцепилась в такой шанс и явилась ему.       Люцифер открыл глаза и обнаружил себя в просторном белом зале. Его тонкие ажурные колонны уходили ввысь, так высоко, что где-то наверху, в недосягаемой дали начиналось светлое и ясное лазурное небо с розовыми облаками. Между алебастровых колонн были оконные стрельчатые проёмы, сквозь которых на мраморные отполированные плиты на полу падали золотые лучи солнца. Вдалеке, на другом конце зала стоял высокий трон, больше человеческого трона раз в десять. На нём восседала сама принцесса Меридия, голова её была коронована золотом рассвета, а платье её было соткано из бесконечного числа нитей эфира. Глаза её источали белый свет, слепящий и наполненный энергетической мощью. Повелительница Энергий ждала, когда он подойдёт.       Сын Маннимарко, ничуть не испугавшись Меридии, но удивившись, покорно пошёл вперёд, тихо выражая своё удивление нецензурными словами. Его даже переодели из чёрного балахона в белый. Когда он подошёл ближе, то увидел, что на правом подлокотнике трона стояла дочь Меридии, альтмерка, в которую он был когда-то влюблён. - Таково постоянство смертных, посмотри: ты уже забыл обо мне, но я до сих пор о тебе помню, - сказала ему Меридия. - Такое не скоро забудешь, - почесал затылок Лютик, задирая голову. - Нравится ли тебе в моём плане, смертный? - Нравится-то нравится, но слишком чисто, даже высморкаться некуда, везде так красиво, мрамор, кварц… Единственное достойное для соплей и плевка место – твоё платье, госпожа, - мерзко улыбнулся некромант. - Не дерзи мне, я хочу даровать тебе свою особую милость, - поднялась с трона владычица Энергий и взяла на ладонь свою дочь Сильф, на поясе у которой висел в ножнах невероятной красоты меч. - Я увидела то, как ты используешь мой дар, но мне совсем не понравилось то, что ты вмешался в моё личное дело с Умарилом. Если я прикажу тебе вновь заточить принца Эйдолона на веки вечные в подземелье, а взамен предложу нечто очень ценное, ты подчинишься? - Ну нет, ни за какие коврижки, - скрестил на груди руки Лютик. Зыркнув на Сильф с мечом, он прищурился: – А что за ценные вещи? - Вижу, что ты заинтересован, это очень хорошо, - улыбнулась Принцесса. – Но это не только вещи. За Эйдолона я одарю тебя кольцом, которое дарует тебе невидимость и скорость, одарю бесценным мечом, который разит светом. И душой, которую ты давно желаешь. - Нет-нет, с Сильф мы всё выяснили, у нас ничего не получится. - Я говорю не о своей дочери, некромант! Я говорю о той смертной, которая погибла давным-давно по людским меркам! – поправив платье, Меридия вызвала на ткани образ первой девицы Лютика, от которой у него остались горькие воспоминания, чётки и начатая книга «Омниа Экспланаре». Подняв брови, с отвисшей челюстью седоволосый эльф подошёл ближе и протянул руку к светящемуся потоку душ. - Не может быть, - прошептал он. – Отец же сказал, что невозможно, что душа… - Чтобы скрепить нашу сделку и обрести власть над этой душой, ты должен найти для неё подходящее тело и принести его в жертву на алтаре возле моей статуи. - Принести в жертву? То есть, живого человека? - Иначе нельзя. Тогда возлюбленная будет нежитью без памяти и чувств, нужно только юное тело. - Да где же я такое найду… - начал чесать голову эльф так, что волосы посыпались. - Найдёшь, с тобой путешествует двое смертных подходящих на эту роль, - заметила Сильф. - Зарезать Беатрикс?! – округлил глаза некромант. Вместо ответа душа погибшей девицы назвала Лютика по имени. Некроманта предёрнуло и он, сдерживая выступившие слёзы, сжал губы и сухо спросил: - Я готов. Что я должен сделать? - кивнул сын Маннимарко.       Резко пробудившись из глубокой задумчивости и смахнув с себя остатки сна, он увидел спящую на своём плече Беатрикс. Ничего не подозревающая юная и красивая девушка спала совсем рядом с ним, пребывая в светлых сновидениях и ничего не боясь. Волнистые блестящие волосы обрамляли светлую и чистую кожу, а губы были полураскрыты во сне. - Это будет событие столетия, - коварно потёр ладони Лютик. - Но Гедеон будет в ужасе.

***

      Утром пришлось уходить по-тихому, так как мы с Люсьеном сломали одну ножку у кровати, слишком резко на неё сев и подоконник, тоже к нему случайно приложившись. У розочкиного зелья обнаружились побочные эффекты. Кровожадный Хранитель Братства и раньше не отличался легкомысленным нравом и любил в подробностях обсудить предстоящие заказы, а зелье придало его уму ещё большую живость, глаза заблестели, как у хищника при виде добычи. Сила заметно увеличилась, он начал ходить взад-вперёд по комнате, говоря сам с собой и обсуждая кровавую месть, которая только что зародилась в его светлой головушке. Позже припёрся Винсент и они уже вдвоём мешали мне спать - злобно хохоча, писали письмо с угрозами для какой-то шишки. Вместо пергамента с отпечатком руки и запугивающими строками я предложила отправить поломанный даэдрический ножик и нарисовать восходящее солнышко в письме. Культистов Рассвета сейчас боялись не меньше, чем Тёмного Братства. Моя идея двум товарищам не пришлась по вкусу и они продолжили строчить, хотя я их предупредила, что по псевдонимам "Чёрный и Клыкастый" их легко можно вычислить, но дело хозяйское. Хм, какие бы были клички у остальных членов нашей компашки? Костик, Добрячка, Чертовка и Озабоченный? Или Волшебник, Муха, Малявка и Весельчак? А я - Жрица Ночи, Перекуся, Толст...       На Люцифера с утра пораньше напало радостное настроение, отчего его сестра заподозрила что-то неладное. Настроение не появилось, а напало! Резко и неожиданно, как приглашение в Тёмное Братство. - Просто захотелось напомнить о себе тем жалким культистам Меридии и "поблагодарить" за дар, хе-хе. Давайте навестим её статую на обратном пути, я хочу показать её Беатрикс. - Вот это по-нашему! - загоготала эльфийка. - Давно мы так не развлекались! - Будет очень интересно! Как же я рада, что путешествую с вами, - добродушно запрыгала на месте от радости Бетти. Лютик со змеиной ухмылкой кивнул: - Будет очень весело. Ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь. Гарантирую. - Роза! - обиженно шепнула я некромантке на длинное острое ушко. - Зелье не сработало! Ну, сработало, но немного не так, как ожидалось. - А это уже зависит от типа характера и настроения испытуемого в данный момент, - вздохнула она. - Поэтому платье с разрезом идёт в комплекте. - Что же ты раньше не сказала-а... - Мда, видимо, надо было, - указала бестия на Люсьена, с загадочным видом покупающего яблоки у хозяина заведения. - Пятьдесят штук! Куда вам столько? Будете готовить яблочный пирог на обед? - удивлялся лесной эльф. - Да. Яблочный пирог на последний обед, - потёр руки ассасин.

***

      Мартин, тяжело дыша, очнулся после дневного сна. Отлепив со лба свои записи, он нервно сглотнул и вытер пот. На щеках Септима чернели отпечатавшиеся даэдрические письмена. Ему приснился странный и страшный сон о том, будто он превратился в огромного огненного дракона и бегал по Имперскому городу, проглатывая зазевавшихся культистов. Едва он вспомнил, как тщательно пережёвывал рассветовцев мощными драконьими челюстями, как у него заурчало в животе. - Пора поесть, - поднялся мужчина из-за стола и по привычке крикнул Беатрикс, чтобы она присоединилась к его трапезе, но никто ему не ответил.