Хождение по мукам

       — Досточтимый король, я принёс вам дурную весть, разрешите нарушить ваш покой? — третьесортный ёкай стоял в полупоклоне в дверях замка Адзути, его длинные уши нервно подрагивали от страха, ведь каждый, кто приносил Кровавому Королю плохие новости, мог быть заживо порублен на мелкие куски, а после перемолот в фарш. И к величайшей досаде именно ему выпала участь огласить королю столь прискорбную речь. Акура-оу сидел на троне, потягивая саке из бутылки, эта была уже девятой. Это странное чувство, желание напиться до беспамятства, жгучая обида на того, кого он называл своим братом. Два багровых полушария луны обернулись к месту прибывшего звука. У демона, который обратился к хозяину, спёрло дыхание, сердце упало в пятки, а душа буквально вышла из тела и попрощалась с ним, удирая от неминуемой участи. Настолько устрашающим и гнетущим был этот взгляд, что ёкаю захотелось вспороть горло самому себе, чтобы только не ждать мучительной расправы. Акура наблюдал за тем, как его подопечный обливается потом от страха, как дрожат его конечности и невольно в мыслях улыбнулся, насколько сладостно это мерзкоё пресмыкание трусливых мразей перед его величием. — Чего ты вылупился, придурок, — спокойным тоном начал он, — говори давай, или ты притащил свою никчемную тушку сюда, чтобы я оторвал тебе твою пустую дурную голову? — его забавляла мысль о том, что было бы не плохо выдрать кишки этому паршивому ублюдку, но он достаточно устал и сладкая лень от выпитого саке распространялась метастазами по всему телу. — Ээээ нет, великий Акура-оу, я пришел рассказать вам, что ёкай ,которого вы послали за девчонкой в деревню, был убит господином Томоэ, — испарина, выступившая на его лбу, уже стекала струйкой по щеке, казалось, что ещё слово и он умрёт от сердечного приступа. — А где девчонка? — удивительно спокойным тоном спросил его хозяин. Екай всхлипнул как малое дитя, но, сделав огромное усилие над собой продолжил: — Господин Томоэ забрал её с собой, они укрылись в какой-то хибаре в чаще леса. — Ахахаха, ай да братец, ай да молодец. Решил натрахаться с человеческой девкой опередив меня. Ну что ж, надеюсь я подоспею к ним до того, как он затрахает её до смерти и сожжет изуродованную тушку. Мне бы хотелось тоже поучаствовать в процессе расчленения этой девахи. — его лицо сменилось хищно-мечтательным выражением, глаза, некогда выражавшие только грусть и уныние, нынче горели алым пламенем, а звериный оскал являл миру свои акульи клыки. От эдакого зрелища, стоявшая за спиной низшего ёкая смерть, упала в обморок, не успев оставить завещание своим близким.

***

      Сквозь густые кроны деревьев в окно минки* пробирались первые лучи восходящего солнца, один из которых был направлен прямо в лицо девушке, что заставило её очнутся от глубокого сна. Открыв глаза, она было хотела потянуться, но почувствовала, как чьи-то крепкие мужские руки с тонкими острыми когтями прижимают её к себе с такой силой, что не потянуться, не вдохнуть полной грудью воздуха, она не может. В голове стали всплывать картины вчерашнего вечера. Ёкай, который напал на неё в лесу, Томоэ который спас её, а после хотел придушить. Но всё закончилось тем, что в его обжигающих теплом объятьях она уснула, убаюкивало ещё также то, как лис дурманил рассудок девушки, обжигая своим дыханием её шею, изредка касаясь девичьей кожи тёплыми, как солнце ситигацу* губами. От всех этих мыслей, роившихся беспорядочным вихрем в голове Нанами, по её телу стала разливаться сладкая патока, которая, доходив до низа живота, образовывала собой тянущий водоворот желания. Но тут лис прижался своим «альфа-эго» к ягодицам богини, которые к слову всё ещё были лишены крова кимоно, и оставались прикрытыми лишь белой кружевной тканью нижнего белья. Выражение лица Нанами за несколько секунд сменилось всеми оттенками красного цвета, от нежно-розового до ало-багрового. Мысль о том, что ёкай покушается на девичью честь, придали ей такой силы, которая не то что обездвиженного, но и мёртвого способна с того света поднять и заставить взобраться на гору Фудзи* и вернутся обратно. Богиня, что есть мощи влупила ногой лиса, да так, что он проломил сёдзи* ,находящиеся в другом конце комнаты, и приземлился мордахой на пол. Подняв голову, сказать, что его лицо было охреневшим, равным счётом ничего не сказать. Глаза цвета чароита* буквально выкатились из орбит и занимали всё пространство удивлённого лица, волосы, что обычно ровными прядями струились по его плечам, нынче стояли дыбом на пару с ушами, которые образовали собой две антенны, при помощи которых можно было устанавливать связь с инопланетными цивилизациями. Спустя пару секунд ошарашенное выражение сменилось по звериному хищным, уголки губ стали расползаться в лисьем оскале, демон пристально наблюдал за эмоциями и действиями своей жертвы. К слову вид Нанами в этот момент оставлял желать лучшего, это тот самый случай, когда сначала действуешь, а уж только потом думаешь о последствиях. Вся решимость куда-то мигом улетучилась, губы побелели от страха, а по спине стали бегать мурашки размером с куриное яйцо, казалось, что вот-вот Томоэ настигнет и свернёт к чертям её тонкую шею, а после отнесёт тело танукам, чтобы они приготовили из неё бифштекс. Перебирая в голове самые изощрённые варианты пыток, она не заметила, как объект ужаса оказался в плотную с ней, сердце девушки пропустило пару ударов, но решив, что лучшая защита это нападение, самоубийца ринулась в бой. — Я тебе не гулящая девица с весёлого квартала, и не думай, что ты можешь лапать меня своими когтистыми ручищами, когда тебе заблагорассудится. Я могу постоять за свою честь и гордость, — с этими словами она по-детски скрестила свои худые ручонки на груди и напустила на себя самый невозмутимый вид. Хотя в её голове проносились фразы здравого смысла: « Эй, покойница, ты уже гроб себе розовенький заказать успела, а? » — Эй, шмакодявка, заруби себе на носу, я никогда не намерен спрашивать, лапать мне тебя или нет, — с этими словами он схватил её одной рукой за талию, а другой зарылся в волосы, притягивая лицо ближе к своим губам. Дыхание девчушки стало частым и глубоким, каждый её вздох отдавался вибрацией во всём теле, а после, совсем неожиданно для него она улыбнулась, самой нежной и ласковой из всех существующих в мире мимических жестов улыбкой. Повинуясь порыву сладостной неги, его рот опустился на её улыбающиеся губы, и они поприветствовали друг друга этим трепетным поцелуем, ощущения от которого можно было сравнить только с разрядом шаровой молнии, выжигающей каждую нейронную сеть в ещё мыслящем мозгу, и отдаёт слабые разряды тока ко всем конечностям, призывая их к действию. Но поцелуй ещё не был закончен, лис провёл языком по розоватым бутонам губ, слегка прикусывая нижнюю и оттягивая, чтобы после снова впиться поцелуем в её рот. Продолжая игру сплетения языков, выхватывая своими настойчивыми манипуляциями тихий стон с девичьих уст, который дразнил и манил демона внутри мужчины ещё сильнее, волнуя кровь и будоража до самой глубины сознания. И эта маленькая девочка настолько воспламеняла и утоляла его жажду, что это было не иначе как дивное блаженство любви, охватывающее их тела и горящее между ними синим пламенем. С мыслями об этом он решил, что не в силах справиться с закипающей в его жилах кровью демона, который одним неверным движением тела, может навредить этой хрупкой жизни, лишив её самой. Лис отпрянул от неё. — Твою мать… — громко выругался он, оставляя Нанами охреневать от всего происходящего со следами пыток на губах. И тут было ему хотелось объясниться, в чем кроется причина его столь резкой перемены поведения, как дверь резко отворилась и громко ударилась о деревянную стену. На пороге дома стоял Кровавый Король, с ухмыляющимся выражением лица. В одно мгновение, подскочив к девушке, он ухватил её рукой за горло, да так, что острые как лезвие когти впились в нежную кожу шеи. Девчушка взвизгнула от боли, обращая умоляющий взгляд на Томоэ, который был готов броситься к ней, но замер на месте, осознав, что один неверный ход и Акура вскроет ей артерию одним движением указательного пальца. Вокруг лиса образовалась тёмная устрашающая аура из языков синего пламени. — Ну здравствуй, братец, — ехидным голосом пропел Кровавый Король, — давненько не виделись, с того самого дня, как ты оставил меня в весёлом квартале, после того как перетрахал знатное количество этих енотовидных псин. От этих слов у Нанами съёжилось сердце и стальным холодом ревности обожгло душу. Нет, это всё же не Томоэ, не тот мужчина, в которого она так беспрекословно влюбилась, её любимый не был похотливым животным, который занимался этим со всеми девушками подряд, забавы ради. Она подняла глаза и встретилась, с ничего не выражающим взглядом ёкая, в нём не было ни чувства вины, ни чувства страха за её никчемную жизнь. Подумав об этом, на глаза накатились слёзы, закрывая солёной пеленой всё происходившее в комнате. — Здравствуй, Акура. Я нашел себе развлечение поинтереснее, нежели дешёвки из квартала Красных фонарей. Девственница пахнущая свежей кровью будоражила моё воображение, и я не сдержался. Пришлось приголовушить твоего шестёрку, ты уж извини, — лис улыбался своей фирменной хищной улыбкой, наматывая пряди волос на палец, всем своим видом выражая, что ему нет никакого дела до того, что это грязное животное держит в руках его единственное сокровище, в руках, от которых именно сейчас зависит её жизнь. — Ну, что я могу сказать, улов неплохой, она действительно пахнет девственностью, а так ли это до сих пор? Или ты уже сорвал этот цветок, хотя о чем это я, будь это так, она была бы уже мертва, и лежала бы где-то в углу в луже собственной крови, — с этими словами он громко рассмеялся, но всё же продолжил, - Не понимаю, как ты всё ещё сдерживаешься, — он провёл носом по волосам богини, вдыхая её аромат, чем вызвал бурю негодования внутри лиса, которую никак нельзя было показывать злому королю. — Я всего пару минут держу её в руках, и уже хочу с диким остервенением обладать этой тушкой, может, поделимся, а брат? Или ты не рад меня видеть, и я нарушил твоё единение с этой козочкой? — он швырнул Нанами в угол комнаты, и уж теперь, когда тело обрело всю свою чувствительность, она испытала весь фейерверк болевых ощущений от удара о деревянный пол. Сердце Томоэ сжалось от боли, и чёрной, проедающей его насквозь ненависти, но он видел, что она жива и в относительной безопасности, поэтому не стал сейчас делать опрометчивых поступков, чтобы не разразить огненную бурю прямо здесь, при ней, после которой она наверняка начала бояться бы его пуще смерти. — Я уверен, братец, что её одной нам на двоих не хватит, малышка едва ли доживёт до конца секса со мной, а тебе уж вряд ли что-либо достанется, разве что бездыханное тело, — ёкай, деланно рассмеялся, хотя самого от этих мыслей озноб бил так, что даже хвост взъерошился и стал дыбом. Пока два ёкая, были заняты «милым» диалогом между собой, девушка решила воспользоваться моментом и украдкой, буквально на четвереньках стала пробираться к выходу, что давалось ей весьма удачно и, достигнув двери она выскользнула на улицу и что есть силы побежала в лес. Спрятавшись за одним из деревьев она использовала талисман и ,написав на нём Пустое место, приклеила его себе на лоб, после торопливо стала пробираться сквозь деревья, чтобы найти место где можно отдышаться. К слову пропажа была обнаружена не в сие мгновение. Демоны были столь заняты злобным подначиванием друг друга, что заметили отсутствие предмета спора только тогда, когда Акура указал на пустой угол со словами: "— И ради траха с этой соплячкой ты бросил меня?" — тут пришло время удивляться обоим. Ибо соплячки то и след простыл. Первым на улицу выскочил Томоэ, за пару секунд его лицо сменилось всеми видами страха, от охватившей его паники он что есть силы заорал на всю округу: — Юкидзи!